Свирид и Сюзанна
Свирид вырезал на коре столетнего дуба инициалы «SS», обвёл их сердцем, и повернул к Сюзане своё довольное лицо, усыпанное красными точками прыщей, нарывающих и выдавленных беспощадными ногтями. Его лысина отбрасывала Сюзе в глаза брызги солнечного света, любовь в синих глазах сдавливала горло ошейником рвоты, а банальщина изуродовавшая совершенство столетий на могучем стволе пробудила глубокое сомнение в достаточном развитии интеллекта Свири. Но Сюзанна постаралась справиться с накатившей волной отвращения, убедив себя в бескорыстности этого глупого поступка, но не удержала язвительной фразы:
- Обыкновенный фашизм.
- Я тебя люблю, Сюзя, - Свиря обнял сзади стройное тело своей девушки и уставился, уплывшим в утопию мечтаний взглядом, на дерево.
Сюзанна ничего не ответила. Она задумалась над словами старого деда на остановке. В ободранных пыльных штанах и стёртой рубахе дед пил лимонад «Буратино» из зелёной стеклянной бутылки, болтал ногами, свисающими с лавочки, и довольно улыбался. Свирид отошел за угол поссать, а Сюзя стояла, покуривая дешёвый Альянс, немного в стороне. Не обращая никакого внимания на блажного деда, она ломала голову над неожиданным сюрпризом, уготованным для неё Свиридом в честь месячной «годовщины» их отношений. И внезапное обращение из тени остановочного павильона заставило её вздрогнуть:
- Слышь, внучка, что тебе скажу, - проскрипел дед, - хочешь, секрет мироздания открою?
- Что-то вы на Бога не похожи, дедуля, что бы знать ответы на такие вопросы, - скептически отозвалась Сюзанна.
- А ты знаешь, как выглядит Бог? Ты его видела что ль? – немного обиженно ответил дед.
- Ну, не видела, и вообще считаю, что его нет, и не было никогда, - примирительно сказала, заинтересованная необычной беседой Сюзя.
- То-то и оно... – протянул старик, - а секрет я разгадал вчера в отрезвителе, когда проснулся от жуткого желания отлить, вылез из-под грязной простыни, и пошёл делать мокрое дело, а смыть забыл.
Сюзанна скривилась от мерзких подробностей, хотела отвернуться и уйти, но что-то её остановило. Может заманчивая безмятежность на морщинистом лице деда, а может задорные искры в мутных, желтоватых глазах. Она почувствовала подъём настроения, улыбнулась и повернулась к незнакомцу лицом:
- Вы смеётесь? Какая существует связь между созданием Вселенной и туалетным сливом?
- А ты, внучка, не перебивай, слушай меня внимательно, - загадочно потряс дрожащим пальцем дед, - Там под ободком унитаза очаг заразы, зловонные бактериальные колонии. И, как ни странно, установлен блок доместоса, уничтожающий бактерии при каждом сливе. Я не смыл за собой, значит, не уничтожил. Вселенная продолжает жить там, в палате отрезвителя.
- Вы были Богом для бактерий... – мерзость мироздания постепенно поглощала всё в голове, утягивала в бурные фантазии, строила и рушила башни теорий и предположений, - Всё относительно, наше мгновение может быть для кого-то вечностью, и наоборот...
- Верно мыслишь, дорогуша, - старик похлопал Сюзанну по плечу и пошёл прочь шаркая заношенными тапками по нагретому летним теплом асфальту.
Свирид вернулся как раз вовремя, чтобы успеть заскочит в подошедший автобус. Сюзанна смотрела в запыленное окно и думала о доместосе. Ей уже стало не интересно узнать, в чём заключается приятный сюрприз Свирида.
Свиря тёрся о тонкий топик Сюзи, придерживал её на поворотах автобуса, и довольно улыбался, поглощенный счастьем обладания объектом своей бескорыстно открытой влюблённости. Он любил и не хотел ни о чём задумываться кроме как о своём безмерном, бесконечно усиливающемся чувстве к Сюзанне. Продумывая каждую деталь предстоящего подарка любимой, он не замечал омрачившегося настроения своей милой, нежной, трепетной красавицы. Уверенно оберегая Сюзю от реальных угроз физических объектов, он забыл о шатком духовном равновесии подруги, которое всегда отличалось уязвимой доверчивостью к различным фантазиям её странных друзей. Иногда можно было подумать, что она идёт на поводу у каждого болтуна, но Свиря знал правду. Он был уверен во вменяемости Сюзанны на сто процентов, но она всё же продолжала чудить, хотя Свиря старался уберечь её от дурного влияния настырных психов, которые продолжали перезванивать, будучи грубо и бесцеремонно посланы в далёкие тёплые края. И как Свирид ни старался, он не мог установить за Сюзанной неусыпный контроль (невозможно предположить встречу со странным дедом, заморочившим Сюзе голову), и не придал значения мрачной задумчивости подруги, списав это обстоятельство на усталость и недосыпание.
Автобус остановился у дачного кооператива «Дубовая роща». Сюзанна попросила Свирида купить воды, когда они вышли на посыпанную пыльной галькой дорогу, и, зажав в зубах не подкуренную сигарету, оглянулась вокруг. Убогий ларёк напротив остановки возвышался над прожаренной солнцем травой, словно бросая безмолвный вызов изумлённой девушке. Ей казалось, что рядом должны мостится дачные участки, подкосившиеся заборы, бегать дворняги, кричать музыка, и пьяные компании. Но, с отъездом автобуса, вокруг воцарилась природная тишина и уединение. Сюзя стояла со свисающей сигаретой в уголке пухлых губ, и пытался сопоставить пустоту этих диких мест и грандиозный праздник, приготовленный Свиридом. Нестыковка отправила мысли в невесомость, зависшего виндовса, и сигарета наконец-то свалилась в нагретую дорожную пыль.
- Свиря, это что за глушь! – недовольно крикнула Сюзанна, идущему к ней воздыхателю, - Ты, куда меня завёз!
- Успокойся, любимая. Это неразработанные дачные участки. В паре километров отсюда есть совершенное, волшебное место, тебе обязательно там понравиться. Там три озера окружают высокий холм, на котором растёт многовековой дуб. Ствол в диаметре примерно равен четырём метрам. Ну, это на глаз. Пойдем. Я знаю дорогу.
- Надеюсь, - недовольно пробурчала Сюзя, и взялась за шершавую руку Свирида.
Шли молча. Было жарко, говорить не очень-то хотелось. Сюзя считала шаги, а вернее глухие удары толстой подошвы Свириных ботинок о высохшую землю. Ей что-то совсем не нравился этот сюрприз. Но она покорно шла, постепенно возвратившись к вселенским вопросам, Сюзи отвлеклась от реальности, и усталость отошла на второй план. И, конечно же, она не сразу заметила развернувшегося перед ними великолепия уцелевшего кусочка природы. Как и описывал Свирид, величественный дуб на вершине великолепного, покрытого светло-зелёной травой, холма, возвышался, раскинув пышную тёмную крону. У подножия холма синели и искрились на солнце озёра. Кусты шиповника исцарапали нежную кожу Сюзанны, но она уже не злилась. Это прекрасное место околдовало её умиротворением и чистотой. В воздухе стояли запахи сладких цветов, и свежей травы, от озёр тянуло прохладным ветерком, жужжали шмели, свистели маленькие птички. Всё было живым, настоящим, чистым, свежим... Опьяневшая от шквала запахов и звуков Сюзя взбиралась на холм, ошалевшая и счастливая. Она уже была безмерно благодарна Свириду за необычное путешествие.
- Вот и пришли, - вздохнул Свирид, - Ты не сильно устала, милая?
- Не сильно, - ответила, очарованной развернувшейся внизу, красотой Сюзанна, - Это чудесное место, как ты узнал о его существовании?
- Мне рассказал покойный дед. Он был чудной, особенно последние пару лет жизни. Твердил без конца о загадке происхождения Вселенной. Он утверждал, что разгадал эту тайну. Но так и не рассказал мне о ней. Боялся, наверно, разочароваться во мне, потому что я мог не понять, «маленький ещё и не дорос», - объяснил Свирид.
- Всё дело в доместосе... – прошептала Сюзанна, - А как твой дед выглядел?
- Да ничего особенного в нём не было. Носил любимые тапки в красную клетку, и постоянно заливал себе в бороду лимонад.
- «Буратино»? – встрепенулась от неожиданного сходства описания со стариком с остановки.
- Да это был его любимый, - оглянулся, увлечённый каким-то делом у дерева, Свирид, - А почему ты так заинтересована моими предками?
- Да так, ничего особенного, - отвернулась Сюзя, держась за расколотившееся возбуждением сердце.
«С кем же я разговаривала! С привидением?! Да не может быть! А вдруг старику можно верить? Тогда весь этот прекрасный мир часть грязного сортира! Если так, то даже самый ухоженный стиляга может оказаться грязным панком!» - такой оборот немного развеселил Сюзанну, а Свирид как раз в этот момент закончил своё увековечивание на коре дуба и подошёл ближе, звеня цепями на штанах.
Романтика, поцелуи – это по части Свири, Сюзя спокойно терпела все проявления нежности с его стороны, и молчала. А Свирид немного нервничал. Солнце шло на закат, они сидели, глядя на багровеющее небо, перебирали травинки пальцами, прижимались ближе друг другу, хотя не мёрзли. Когда огненный шар погрузился за горизонт ровно на половину, Свирид повернулся к Сюзанне:
- Сюзя, я тебя очень сильно люблю, ты же знаешь? – его голос предательски дрогнул, но он вздохнул, немного успокоился и продолжил, глядя в доверчиво распахнутые синие глаза хрупкой и милой девочки, - Я всегда защищал тебя и был рядом в трудные дни, я готов умереть за тебя, ты единственная королева моего сердца. Я хочу, что бы ты стала моей женой, Сюзанна.
Сюзанна дрогнула. И даже не заметила, как на левом безымянном пальце оказалось тоненькое золотое кольцо с красным камушком.
- Тебе не обязательно отвечать прямо сейчас. Не торопись, подумай. Я буду терпеливо ждать.
Свиря обнял, оцепеневшую от неожиданности девушку, почувствовал дрожь в её легком теле, и испугался за неё. Она всегда была впечатлительной особой, а теперь вдобавок стала ранимой и беззащитной.
- Не бойся. Не плачь, - просил Свирид, поглаживая мягкие тёмные кудряшки любимой, - Я тебя в обиду не дам. Я всегда буду любить тебя.
- Вот он сюрприз, - придя в себя, сказала Сюзанна, - Удачно, я не ожидала от тебя такого.
Она улыбнулась и прижалась к Свириду покрепче: «Доместос. Унитазы. Пускай хоть блевотина анарексика – мне плевать. Если вся красота жизни заперта в ложке грязи, то это доказывает только бесконечное совершенство мироздания».
Возвращались домой уже в темноте. Последний автобус загрёб озябших, измотанных, но счастливых влюблённых, и закачался по трассе в сторону, мерцающего светом фонарей, города.
Утром Сюзанна проснулась от напоминания матери о генеральной уборке. По правилам семьи в субботу все должны были прибираться. А если кто-то хотел раньше уйти и избежать семейного ужина, то он драил туалет. Таким анархистом обычно выступала Сюзанна, ей было жалко тратить субботний вечер на скучные семейные беседы. И в это утро она выбрала эту грязную, но кратковременную миссию.
Сначала Сюзи вынесла мусор и отмыла кафель, а потом достала с верхней полки туалетного комода, скрывающего водопроводные трубы, зелёную бутыль доместоса, скрутила красный колпачок, и провела пластиковым носиком под ободком унитаза. Тело при этом пробрало судорогой, а из кухни раздались крики родителей и младшего брата. Сюзи выскочила из туалета, выглянула в окно вместе с визжащей мамой, и остановилась со сбившимся от страха дыханием.
Со стороны дачных участков на город по синему небу неслась ослепительная волна света, не оставляющая за собой ничего живого и мёртвого. Через мгновение она достала и до Сюзанны, в следующую секунду исчез Свирид, бежавший по лестнице, чтобы предупредить любимую, и весь мир смыло. Видимо куда-то на дно унитаза, белой пеной, с запахом хлорки скатилась радужная дубовая роща, а за ней и абсолютное ВСЁ их крохотного Мира.
Сила и Сарра
Сарра смотрела в бесконечность зеркального коридора в прихожей Силы. Два больших зеркала висели на противоположных стенах, создавая иллюзию бесконечной пустоты за спиной. Снежинки, осевшие на ресницах, подтаяли, протекли тушью на веки, смазали черноту стрелок, нарисовав на миловидном личике мину трагизма и печали. Как раз их Сарра и пыталась скрыть от Силы, зябко жмущего руками плечи, и растирающего босой ступнёй волосатые голени. Прозрачность намёка на холод с улицы, принесённый Саррой на нежно-бледной коже лишь слегка разрумянившихся щёчек, врезался в глаза отказом от объятий.
- Здравствуй, любимый, - церемонно поприветствовала Сарра будущего мужа, скидывая пальто на сияющий чистотой пол, - Ты, что не в настроении сегодня? Не заболел? Тебя знобит.
- Привет! Ты устала! Почему так смотришь зло? – зачастил Сила, - Я не заболел, проснулся только что. Прости, пальто упало на пол, не успел сообразить, что милая моя снова стала себе льстить.
- Фу. Это что за дешёвая рифмовка? – сморщила курносый носик Сарра, и капризно продолжила, - Я замёрзла, дорогой, сделай мне чай, пожалуйста, я в ванну умыться забегу.
- Слушаюсь, мэм, - дурашливо отдал честь Сила, - Вам, зелёный, чёрный или белый?
- Чёрно-белый, - отогрелась и подобрела Сарра.
Сила подошёл к, улыбающейся девушке своей мечты, обнял, прижался к мягкому телу, потом поднял пальто с пола, стряхнул с него капли от снега, и повесил в шкаф.
- Я отправился на кухню, ждать любимую на чай, - присвистывая и притопывая, он проплыл в кухню и принялся колдовать над приборами, хлопать холодильником, то и дело выкрикивая куплеты из импровизированной на ходу песни так громко, чтобы Сарра слышала его творчество в ванной.
Лёгкий аромат мяты и пряностей витал на тёплой уютной кухне, когда Сарра прошагала за стол и обняла тонкими изящными пальчиками горячую кружку чая с молоком. Сила, умилённо сложив щетинистое лицо на ладошку и скрестив под столом ноги, глуповато улыбался, созерцая грацию движений, совершенство изъянов, мастерское кокетство Сарры. А она окончательно успокоилась и почувствовала себя немного отдохнувшей после незатейливых знаков внимания со стороны любимого. Но тут, как обычно, немного некстати, Сила задал неожиданно сложный вопрос:
- Скажи, моя любимая, почему же ты каждый раз, как приходишь домой, первые минуты так зла и непреклонна в своём гневе? Что тебя так раздражает? – он даже приподнял голову с ладони.
- Я устаю на работе... – больше ничего не пришло в голову для ответа, но закралось первое сомнение.
- Ты раньше так не поступала. Я боюсь, не надоел ли я тебе. Ты не хочешь видеть меня заспанным и в халате? Или тебя бесит моя трёхдневная щетина? А, может, от меня воняет?! – Сила даже испугался, что так оно и есть, и понюхал подмышки, чтобы разубедиться.
- Нет... Ты всегда таким был, и мне это нравится... Но раньше и, правда, всё было иначе...
- Что же случилось? – серьёзно обеспокоенный прозрачностью фактов и, тем более причин, Сила почесал взъерошенный затылок, - Давай попробуем вместе вспомнить ход событий, происходящих каждый раз, перед твоим возвращением домой. На работе всё хорошо?
- На работе всё отлично, - задумчиво помешивая ложечкой, растаявший сахар в чае, Сарра провалилась в воспоминания неосознаваемых в быту действий, которые могли привести к этому исходу, - Нет, ничего не изменилось, кроме ремонта в коридоре... Я захожу домой и смотрю в зеркало. Этот коридор... Бесконечная, слоистая структура мира, как бы доказательство существования параллельных миров... Меня пугает это, с помощью зеркал, установленных друг напротив друга вызывают духов, чертей, которые могут и убить!... Я злюсь на эти зеркала!
- Тогда уберём их! Вот дела! А уже испугался, что ты решила уйти от меня, нашла кого-то получше... – Сила успокоился, скосил глаза к переносице, чтобы видеть белёсый чай, вцеживаемый обкусанными губами со смачным причмоком и сёрбанием.
Сарра убрала со стола, обняла со спины милого силача-сказочника, положила подбородок на его плечо и задумчиво спросила:
- Как успехи в твоём творчестве, дорогой?
- Да потихоньку, сочинил сегодня рассказик-сказочку, смешную, в общем, историю про влюблённых подростков и сортирный апокалипсис.
Сила провёл Сарру в спальню, посадил на кровать, обнял, нырнул носом в чёрно-смоляные кудри, опьяняющие запахи нежного тела вскружили голову, и он был уже готов прыгнуть в фонтан игривых ласк и задорных шлепков, похлопываний, страстных объятий, когда поступил очередной вопрос:
- Ты позволишь мне прочитать эту новую историю?
- Прямо сейчас? – немного разочарованно уточнил Сила, поникшим голосом.
- Да, пожалуйста, мне очень интересно.
Сила раскопал в куче бумаг на столе свежераспечатанные листики нового рассказа. Он немного озадаченно посмотрел Сарре в глаза, ему стало холодно от скрывшегося глубоко на дне зрачков страха.
Погрузившись в историю, Сарра снова подняла глаза, лишь дочитав последнее предложение:
- Где ты взял этот сюжет? Почему именно Доместос должен уничтожать миры? – серьёзно спросила она.
- Ну, ты что? Я же дурковал! Рекламу посмотрел, ещё пару передач, покурил, посчитал снежинки... – Сила резко остановился, подумал немного, - и вчера у магазина, когда я за хлебом бегал, сидел бомж и лопотал о грязи под ободком унитаза, называл проходящих мимо людей гнидами...
- Ты уверен? – страх в её глазах разрастался, она верила, нервничала...
Ночью Сарра не могла уснуть, ворочалась, скрипели пружины матраса, Сила обнимал её, пытался внушить уверенность в безупречности и логики научных исследований, в пафосе его маленького рассказа, в никчемности зеркал.
- Они же так хрупки, стукни по ним ножкой от стула и рассыпятся на мелкие осколки. И нет их. Нет зеркал, нет угрозы...
Под утро она соскользнула в лёгкую дрёму, но как только первый солнечный луч коснулся век, подскочила и начала молча, хладнокровно убираться в спальне, постепенно она добралась и до туалета. Дрожащими руками вскрыла красный колпачок, зажмурилась и провела струйкой вдоль ободка.
Сила томно ворочался под тёплым одеялом, с трудом сражаясь с одолевающими интересными сюжетами снами. Ему всегда было очень трудно просыпаться, особенно утром. Но тут раздался визг Сарры из туалета:
- Сила! ОН СВЕТИТЬСЯ! СИЛА!!!
Он подорвался побежать к любимой, почти ставшей его верной женой, но, ослеплённый надвигающейся волной света, стирающего реальность, сломался посреди спальни пополам. Сарра уже не пищала из туалета, её уже не было, зеркала не отражали бесконечность мироздания, а в несуществующем теперь унитазе воцарилась сверкающая искристая чистота, как и во всём мире, во всей вселенной... Стёрто. Все известные микробы уничтожены.
Спиридон и Стелла
Субботнее утро за окном облепило слякотью дорогу и ржавый пивной ларёк. Дождь упорно выстукивал осеннюю чечётку по карнизу, из открытой форточки задувало сыростью и тоской. Стелла стояла у подоконника с остывшим чаем в надтреснутой кружке, смотрела на потеющего, не смотря на сквозняк, мужа, и ненавидела его. Обрюзгшее пузо завалилось на бок, из чёрной дыры рта вырывался сиплый храп, белые тонкие ножки, раскинутые в стороны, подчёркивали забавную непропорциональность тела. Не в силах больше воспринимать смрад его, гниющего при жизни, тела, Стелла вышла из спальни. В проходе на кухню стояли вдоль стен доски, стопки старых книг и разобранная новая мебель. В состоянии бесконечного ремонта они со Спиридоном жили уже третий год подряд. Беспорядок и хаос в каждом углу приводил в бешенство чистоплотную натуру Стелы каждый день.
Руки замёрзли и покрылись пылью, неистребимо существующей в квартире намного дольше, чем Стелла могла себе представить, и высохли. Неприятно ощущение взвело нервы на предельную высоту напряжения. Стиснув зубы и нахмурившись, Стела яростно загремела невымытой вечером посудой. Кастрюли влетали в сушильные шкафы с отчаянным лязгом, пара тарелок разбились прямо в раковине, у сковороды отвалилась ручка, но отчаянная домохозяйка упорно продолжала уничтожать остатки фарфора и пластика.
Услышав ненормальный шум, Спиридон проснулся. Прошел на кухню, остановился в дверном проёме. Посмотрел немного и меланхолично спросил:
- Стелла, ты совсем одурела? В семь утра, в субботу подняла такой шум.
В ответ Спиридон был вознаграждён яростным взглядом через плечо и презрительным: «Не твоё дело, боров. Спал, храпел три года, вот иди и продолжай любимое дело!».
Ничего не понимая, с ущемлённым достоинством Спиридон насупился и пошёл умываться. Накидав пены на щетину, он задумчиво срезал её безопасным одноразовым станком, умудрился порезаться. Смыл остатки мыла, посмотрел себе в глаза, ещё раз удивился поведению распсиховавшейся жены. И решил немного помочь ей в уборке.
На верхней полке он обнаружил запасы Доместоса и определился с объектом своей деятельности: туалет.
«День или два подождать и там заведутся навозные мухи, с бактериями надо бороться», - довольный своей логикой и воодушевлённый искренностью порыва Спиридон открыл дверь туалета.
Запах, в самом деле, подкашивал колени резкой атакой зловония. Первым делом Спиридон вытащил коврик, протёр пол, вынес ведро с мусором на улицу, а потом уже взялся за зелёный флакон.
Стелла, немного смягчившись, курила на кухне. Она недоумевала от поведения мужа. Но приятное тепло воспоминаний молодости снова растормошило уснувшую любовь к нему. Она улыбалась, теребила пуговку халата и не обращала внимания на пепел упавший на пол. Стелла даже не заметила, как наступил ослепительный конец света.
Северьян и Серафима
Стук в дверь пробежался по сосредоточенным мыслям орошающей дробью возврата в реальность. Шаркая домашними ботами, Северьян пошёл открывать. Серафима ворвалась в его тихую обитель оглушительным шквалом звонких слов:
- Привет, Север! Ты опять вялый! Что придумал? Что осознал за это прекрасное утро, дорогой друг? – яркий блеск полных жизни серых глаз Серы привёл Северьяна в чувства.
- Да так, думаю о вероятности существования параллельных миров. Есть ли они? И если есть, то где могут прятаться? – он провалился в мягкое низкое кресло в прихожей и уставился на стык потолка со стеной.
- Не вопрос! – задорно отозвалась Серафима, - Параллельные миры есть. Это доказывает послойность структуры нашего общества и Вселенной в целом.
Она уверенно оккупировала комод для зеркала, устроилась там поудобнее, скрестила чуть полные ножки в позу лотоса и приготовилась к продолжительной дискуссии:
- Есть же реальный мир и виртуальный. Это самый первый пример раздвоенности нашего собственного мира. А Млечный путь вообще, в конце концов, может оказаться составной частью томатного сока в прозрачном стеклянном стакане!...
Но Северьян прервал её:
- Нет, в этот раз я раздумывал, насколько сильна энергетика человеческой мысли.
Сера смешно сморщила носик, и удивлённо уставилась на Севера:
- Не понимаю. О чём ты в этот раз...
- Сколько раз мы с тобой занимались самоуничижением, рассматривая Человечество, как нечто незначительное и маленькое. А сейчас медаль развернулась другой стороной. Что, если наша вселенная как раз и не томатный сок, а тем более не скопление бактерий под ободком загаженного унитаза! Тогда человек должен быть сильным! А мысль его ещё сильнее! Таким образом, появляется возможность творить, даже не подозревая, множество параллельных слоёв нашей реальности, - Северьян разгорячено махал руками, зрачки то сужались, то расширялись, он беспокойно подпрыгивал в кресле, а Серафима мило улыбалась и заинтересованно слушала.
- Интересно...
На некоторое время в комнате воцарилась полная тишина, и стало слышно бормотание телевизора из кухни: «Сколько раз я им говорил: «Вы не сможете от меня избавится, я буду снова и снова возвращаться!», - но теперь у них появился Доместос...».
- То есть любая сказка может материализоваться в свободном параллельном пространстве и стать реальностью? – задалась вопросом Сера.
- ДА! – восторженно ответил Северьян.
- Вот интересно было бы попасть в такую реальность! – захлопала в ладоши Серафима и встала с комода, чтобы налить себе воды.
На экране мелькнули кадры рекламы, начался не интересный фильм. Север пошёл в туалет. А через минуту выскочил, крутя головой и выкрикивая:
- Я уничтожил их! Я убил целый мир бактерий! – он схватился за плечи Серафимы, потряс её, выхватил воду, выпил залпом и повторил, - Я устроил им апокалипсис. Я их уничтожил.
- Кого? – недоумевала Сера.
- Вселенную под ободком унитаза... – обречённо проговорил странный юноша, - У меня установлен блок Доместоса. Он уничтожает микробы при каждом сливе...
- Да. Ну и чёрт с ним, - легкомысленно подвела черту Сера, - Они своё пожили. Когда-то придёт и твой черёд.
Север взглянул на подругу исподлобья, в очередной раз удивился её простоте и съязвил:
- Ты умеешь приободрить.
- Север, - она обняла его, крепко-крепко прижалась щёчкой к его шее, - Успокойся. Подумаешь, Вселенную стер из сортира. Будет новая. Пошли лучше гулять. Солнышко светит, тепло... Хорошо.
- Ладно, - сдался впечатлительный философ, - пошли. А там как с погодой? Мне джинсы или шорты одевать?...
2005-12-01