Размытый свет фар уперся в огромные железные ворота, окаймленные сверху двумя рядами колючей проволоки. На требовательный сигнал, из будки вышел заспанный сержант, на ходу застегивая поясной ремень с болтавшимся подсумком. Скользя по мокрым плитам, он подбежал к машине и, включив фонарь, заглянул в окно.
- Поздно сегодня, товарищ полковник.
- Давай, не томи, сержант, - послышалось раздраженно из салона.
- Откройте, пожалуйста, багажник. - Сержант казался смущенным. - Устав, товарищ полковник.
- Ладно, вот ключи - открой сам.
Сержант вскоре вернулся, осветил для порядка салон и вернул ключи.
- Все в порядке. Как всегда.
- Открывай, давай!
Военный прытью бросился к воротам, не желая испытывать терпение офицера. Ворота издали страшный скрип и распахнулись в темноту.
Полковник Борин почувствовал несказанное облегчение, когда ворота закрылись позади его машины. Сослуживцы считали его обладателем стальных нервов, хотя и, надо было признать, последнее время броня дала заметную трещину. Учитывая специфику службы на объекте и солидную выслугу, слабость в любом из ее проявлений была недопустима и даже преступна. Его не раз посещала мысль об отставке, тем более, пенсионный рубеж он уже давно перешагнул. Но он уже так глубоко увяз в свою работу, что не мыслил дальнейшего существования вне ее. До сегодняшнего дня. Сегодня он, наконец, решился на рискованный шаг, понимая, что другого шанса разорвать порочный круг самообмана ему может уже больше не представится. Сегодня он окончательно избавился от всех иллюзий, которыми тешил себя долгие годы и понял, что главным приоритетом в жизни является семья, а не работа, которая могла однажды погубить не только его семью. Он прекрасно понимал, что ставит под удар своих близких, но в то же время то, что он собирался сделать давало реальный шанс избавить их от угрозы раз и навсегда.
Он осторожно повернул ключ в дверном замке и, стараясь никого не разбудить, быстро проскользнул на кухню. Захватив из гостиной трубку телефона, он плотно прикрыл дверь и включил освещение в духовке, чтобы свет не было заметно из комнат. Водрузив тяжелый сверток на стол, он с минуту задумчиво на него смотрел, затем, словно очнувшись, набрал на телефоне номер.
- Сергей, - произнес он приглушенным голосом, больше похожим на хрип. - Прости, если разбудил, но у меня очень срочное к тебе дело. Помнишь, ты приглашал меня для интервью в твоей программе? Думаю, могу обеспечить тебе твой "звездный час"… Нет, завтра может быть поздно… Мне нужен эфир… Сколько? Полчаса хватит…. Поверь, он того стоит…. Не знаю, как. Придумай что-нибудь… Я тебя когда-нибудь обманывал?… Да, буду к восьми у телецентра. Встреть меня… Все, пока.
Полковник вернулся взглядом к темному свертку на столе. Теперь он был исполнен уверенности, что поступает абсолютно правильно. Ложь должна быть раскрыта, хотя он сам являлся частью этой великой лжи. Завтра, он исповедуется перед своим народом во всех грехах, и не важно будет он прощен или нет, он попросит прощения за себя и всех, кто творил эту ложь. Он думал, прежде всего, о своей семье, не желая, чтобы она несла печать позора за деяния, о которых даже не подозревала. Он понимал, что силы, заинтересованные в сокрытии правды не остановятся не перед чем. Но это уже не была правда за семью печатями, и, предав огласке ее суть, он лишит всякого смысла любые работы в данном направлении.
Короткий скрип двери прервал течение его мыслей. Наверное, он слишком громко говорил по телефону и разбудил жену.
- Я не хотел тебя разбудить, Танюша, - сказал он не оборачиваясь и быстро опустил сверток под стол.
Он даже не успел повернуться, почувствовав, как сильная рука в кожаной перчатке зажала рот, запрокидывая голову назад. Полковник напрягся, но его недюжинных сил оказалось недостаточно для противостояния нападавшему. Что-то больно ужалило его в шею, и тело мгновенно потеряло упругость, а в груди разверзся настоящий ад. В глазах сразу потемнело, и мрак быстро завладел телом и сознанием, навсегда обрывая связь с реальностью.
Заяц, мирно пасшийся в невысокой траве, внезапно замер. Он поднялся на задние лапы, шевеля ноздрями, словно почуял присутствие чужака. В перекрестье прицела было хорошо видно, как вздрагивают волоски на мордочке, и отражается зелень луга в большом черном глазу. Палец мягко лег на спусковой крючок, поглаживая легкий изгиб металла.
Громкая трель буквально разорвала природную идиллию. Зверек встрепенулся и галопом пустился в сторону ближайшего подлеска, не оставляя охотнику ни единого шанса.
Александр чертыхнулся и, положив на землю бесполезное оружие, полез в карман, путаясь в клапанах куртки.
- Алло! - Он едва сдерживал негодование.
- Привет, это Юл. Не занят?
- Теперь нет. Я даже не предполагал, что телефон работает в лесу.
- В лесу!? Что ты там делаешь?
- Вышел из дома за молоком и заблудился.
- Когда будешь в городе.
- Теперь, когда я сделался посмешищем для всех местных зайцев, думаю очень скоро.
- О'кей, позвони, сразу, как вернешься.
Подошедший приятель Александра сочувственно похлопал нерадивого охотника по плечу; в его руке красовался приличный трофей - крупная тетерка и тройка жирных рябчиков.
- Да, вижу, с ужином тебе сегодня не очень повезло, - по-доброму пошутил он.
- Ничего, накопаю корешков, - съязвил Александр, зачехляя карабин.
Черный "Джи Эм Си" замер на обочине, послушный взмаху полосатого жезла. Постовой неспешно направился к неподвижному автомобилю, стараясь проникнуть взглядом сквозь тонированные стекла. Как только он поравнялся с передней дверцей, стекло с жужжанием опустилось, и из полумрака салона появилась рука, протягивающая удостоверение, тех. паспорт и страховку.
- Инспектор Зотов, - коротко отсалютовал сержант и, быстро просмотрев документы, добавил - Откройте багажник, пожалуйста.
Задняя дверь бесшумно скользнула вверх, и постовой заглянул внутрь. Просторный салон и багажное отделение были пусты, лишь небольшой продолговатый сверток явно выбивался из общей идиллии интерьера. Сержант сделал шаг назад, повернувшись к водителю, стоявшему позади.
- Что внутри?
- Лабораторный образец. - Водитель держался очень уверенно, даже чересчур, как показалось Зотову.
- Покажите, - перешел он на повелительный тон.
- Это небезопасно. - Водитель оставался спокойным.
- В таком случае, я должен задержать Вас и Ваш груз для выяснения состава содержимого.
Сержант пристально посмотрел в глаза водителя, но ни один мускул не дрогнул на каменном лице, а когда Зотов потянулся к рации, тот улыбнулся и кивнул.
- Хорошо, Вы можете посмотреть.
Под шуршащей фольгой скрывался ребристый литой контейнер из серого матового металла. Он состоял из двух массивных крышек с отлитыми знаками непонятного значения и скрепленных по периметру защелками шарнирами.
- Откройте, - Скомандовал постовой.
Водитель послушно щелкнул замками и, приоткрыв крышку, отступил назад. Сержант склонился над контейнером и осторожно заглянул внутрь. Затем он закрыл крышку и выпрямился.
- Это… это, - Лицо постового просто излучало счастье, мечтательная улыбка растопила лед в душе сурового инспектора.
Водитель молча кивнул.
- Езжайте осторожнее. - Сержант снова взял по козырек и, продолжая улыбаться, зашагал обратно к своему посту.
Мужчина в джипе пустил двигатель, наблюдая за удалявшимся постовым через наружное зеркало. Когда тот внезапно остановился и, быстро вынув из кобуры пистолет, и не задумываясь, пустил себе в голову пулю, черный джип плавно тронулся, вливаясь в поток машин.
Александра ждали прямо у парадной дома - Юлий и незнакомый мужчина в маленьких черных очках. Увидев машину Александра, следователь сказал что-то своему спутнику, и тот, кивнув, скрылся в своем автомобиле. Очередная встреча с Юлием начиналась в привычной манере, и именно это неприятно настораживало бывшего психоаналитика.
- Я уже боюсь даже предположить, - начал Александр поднимаясь с сыщиком в лифте. - снова убийство при невыясненных обстоятельствах?
- Вообще-то, по официальной версии - сердечный приступ.
- Снова профессор - физик?
- На сей раз - военный офицер. Полковник Борин.
Александр посмотрел на следователя с нескрываемым удивлением.
- По-моему, это вне нашей, так сказать, юрисдикции.
- Это личная просьба Сфинкса - полковник был его другом. Они были знакомы еще со школьной скамьи.
- Разве у Сфинкса нет знакомых среди военных?
- Военная прокуратура закрыла дело, едва начав, я же, по уже понятной тебе причине, не могу начать официальное расследование. Но в этом деле есть нечто, очевидно говорящее о том, что не все так просто.
- Непререкаемый авторитет Сфинкса? - съязвил Александр.
- Мое чутье, - парировал Юлий. - мои личные источники однозначно установили в крови полковника высокое содержание некого препарата, действие которого, предположительно и вызвало фатальный приступ. В подтверждение тому, на шее обнаружен свежий след от инъекции.
- Зловещая медсестра?
- Ценю твое чувство юмора. С этим немного сложнее. Ни следов борьбы, ни отпечатков, и дверь была закрыта ключом. И домашние ничего не слышали. Да еще одно. Незадолго да несчастья, полковник сделал звонок своему знакомому журналисту, двоюродному брату своего зятя. Я выяснил, что Борин был возбужден и настойчиво просил о встрече, ссылаясь на желание сделать некое важное заявление.
- Раскрыть правду о неуставных взаимоотношениях?
- Полковник служил не в строевой части. Он работал на режимном объекте министерства обороны. Вообще, по специальности он биолог.
Александр промолчал, оставив свое мнение при себе. Он совершенно не представлял, какая роль в этом деле отводилось ему. Было очевидно, что и сам Юлий не был в восторге от своего вынужденного участия в распутывании, казалось, безнадежно затянутого узла вопросов, на которые, возможно, просто не было ответов.
- Сфинкс попросил тебя поработать с родными покойного, чтобы как-то разрядить эмоциональную обстановку. Собственно, этим, на сей раз, и ограничено твое участие. Если ты согласен, я сам отвезу тебя на квартиру полковника.
- У меня есть время на то, чтобы принять душ и переодеться?
Юлий удовлетворенно улыбнулся.
Караульный КПП оторвал рассеянный взгляд от скучной книги, привлеченный настойчивым воем автомобильного гудка. Возле ворот стояла серебристая "десятка", возле которой нетерпеливо топтался мужчина, по виду которого было ясно, что он никак не ошибся дорогой.
- Мне нужно поговорить с Вашим начальством, - крикнул мужчина, увидев высунувшуюся из-за двери КПП голову.
Часовой исчез, а через несколько минут вернулся в сопровождении недовольного вида офицера, который решительно подошел к мужчине у машины и измерил его взглядом.
- Вы кто?
- Телеканал Т7, Сергей Сорока, журналист - небрежно бросил тот, протянув удостоверение, и добавил. - А с кем имею честь я…?
- Я дежурный офицер. И это все, что Вам нужно знать. А еще то, что гражданским лицам запрещено находиться в данном районе. Я все понятно изложил?
- Предельно. - Журналист неторопливо закурил, явно испытывая терпение офицера. - Я, позволю себе заметить, нахожусь в "данном районе" не из праздного любопытства. Наша телекомпания поручила мне вести журналистское расследование обстоятельств вчерашней гибели полковника Борина, который, как Вам должно быть известно, нес службу здесь, на территории Вашей части. Поэтому я бы хотел встретиться, если я правильно выражаюсь, с командованием Вашей части и задать несколько вопросов относительно моего расследования.
Офицер пристально посмотрел в глаза журналиста. От его взгляда веяло холодом равнодушия.
- Если Вы закончили - я попрошу Вас покинуть расположение объекта. Эта просьба - единственное, на что Вы можете рассчитывать. Повторять я не намерен, тем более тратить на Вас служебное время. Это закрытая зона, что для Вас означает еще и то, что тема также закрыта. Если Вы попытаетесь приблизиться к объекту или совершить иные нарушения в охраняемой зоне, часовой откроет огонь на поражение… согласно уставу о караульной службе. Надеюсь, Вам все ясно?
Услышанное взбесило журналиста, не привыкшего к подобному обращению.
- Вы слишком много на себя берете, - процедил он, стараясь сдерживать эмоции. - У нас правовое государство, и, к счастью, прошли те времена, когда военщина попирала права прессы. Мы, между прочим, тоже власть, и я не допущу покушения на достоинство журналиста, кем бы то ни было.
- Мне плевать на Ваше достоинство. - На лице военного проявилась слабая улыбка. - Я точно знаю только одно - если ты не уберешься прямо сейчас, я попросту отстрелю твое достоинство, и больше не придется о нем кричать.
- Отлично! - Сорока бросил под ноги офицера окурок так сильно, что искры полетели во все стороны. - Не пройдет и часа, как здесь будет десятка три журналистов с камерами и микрофонами, и я с удовольствием посмотрю, как Вы будете разговаривать с ними.
- Точно также. - в голосе военного появилась угроза. - А теперь, очисти территорию и забери свой окурок.
- Не нужно мне "тыкать". - Журналист схватился за ручку дверцы.
Офицер положил руку на кобуру. По суровому лицу было видно, что он не шутит.
- Будете стрелять? - усмешка журналиста скорее напоминала испуг.
Офицер молча направил ствол оружия в голову Сороки. Решив не испытывать нервы военного и судьбу, он поднял окурок и швырнул его за пределы бетонной площадки. Сдерживая нервную дрожь в руках, журналист сел в свой автомобиль, оскорбленный и униженный. Он потерпел поражение перед угрозой оружием, но, не привыкший сдаваться, он уже был уверен, что сможет достойно ответить на этот агрессивный выпад. И уже очень скоро. Он уже имел опыт подобных ситуаций, когда облаченные во власть чиновники пытались демонстрировать мощь своих полномочий. И в раз он не собирался пасовать перед лицом опасности, однажды дав клятву верности делу журналистики. Он был призван нести правду, сокрушая любые преграды лжи, уверенно следуя по пути к истине. И ему было абсолютно неважно, о чем думал в эти минуты свирепый военный с пистолетом в руке, какую ложь он защищал и каких лжецов покрывал, потому что истина была на его стороне.
Спустя час, когда сидя в кофейне, он творил в голове свой грандиозный стратегический план, за его столик подсел некто, кому он был известен. Но не широкая известность была для него новостью; его искренне удивило предложение незнакомца.
- У меня есть то, что Вы ищете, - с ходу заявил новоявленный благодетель.
- А что я, по Вашему, ищу? - Сорока привык быть начеку, не доверяя каждому встречному искателю дешевых сенсаций.
- То, что стало причиной смерти полковника Борина.
Эти слова были паролем, сигналом к действию. К тому же, незнакомец демонстративно поглаживал небольшую спортивную сумку, давая понять, что располагает ключом к разгадке.
- Покажите, - журналист почувствовал, как адреналин наполнил тело теплом и дрожью нетерпения.
Незнакомец кивнул в сторону туалета, но теперь это ничуть не смутило Сороку, который уже полностью оказался во власти профессионального азарта.
Александр вышел из дома, где жила семья Борина и тяжело выдохнул, на мгновение запрокинув голову. Он снова пережил те ощущения, которые еще не так давно посещали его после многочисленных сеансов психоанализа. С одной стороны было не плохо, что он прекратил практику, избавив себя от многих неприятных моментов. Но с другой, в душе поселилась глубокая тоска по утраченным переживаниям, которые, несмотря на свою тяжесть, являлись все же неотъемлемой частью его жизни.
Сгусток горечи зажегся где-то в пищеводе и, вторя ему, заворочался в кармане мобильник. Александр вдруг пожалел о том, что не выключил телефон, потому что меньше всего в эти минуты ему хотелось с кем бы то ни было общаться.
- Это Юл. Ты где?
- Там, куда ты меня отправил. Забыл?
- Да нет, помню, конечно. Какие планы?
- Поеду домой. Что-то не важно себя чувствую. У тебя что-то важное?
- Можно и так сказать. Полчаса назад я видел Сергея Сороку - того журналиста, знакомого нашего полковника. Он занимался своим собственным расследованием.
- Да? И что, у него уже есть какие-то соображения?
- Боюсь, что в, по крайней мере, обозримом будущем способность выдавать какие бы то ни было соображения ему не грозит.
- Как это?
- Его обнаружил в туалете один из посетителей кофейни. Когда мы приехали, он сидел в кабинке и бился головой о бачок унитаза. И, судя по взгляду, это занятие доставляло ему удовольствие.
- Разве таких берут в журналисты?
- Боюсь даже предположить. Не секрет, что журналистика опасная профессия, но чтобы до такой степени… Точно знаю только одно - кофе в это заведения я пить не приду никогда.
- Он что-то говорил?
- Ты когда-нибудь разговаривал с овощем?
- Надеюсь, и не придется. Уж точно не сегодня. Иначе можно будет уже салат готовить.
- Он уже, если продолжать тему, в овощехранилище. Так что, отдыхай. Я позвоню, как только что-то станет известно.
Александр спрятал телефон и нахмурился, поняв, что напрасно рассчитывал на спокойный остаток дня. У его машины переминался с ноги на ногу небольшого роста человек, нервно озираясь по сторонам. Никудышная конспирация лишь подтверждала, что ожидавший располагал некими важными сведениями. И ждал он именно его, Александра. Это стало ясно, после того, как суетливый человек узнал его еще издалека.
- Здравствуйте. Вы меня не знаете, но уверяю - я тот, кто может помочь Вам.
Александр сделал шаг навстречу незнакомцу.
- С чего Вы взяли, что я нуждаюсь в помощи?
- Но ведь это так.
- Чем же Вы можете помочь?
- Открыть глаза.
Александр оглянулся, ожидая подвоха.
- Почему я должен Вам верить?
- Потому что Вы хотите.
- Мне кажется, Вы меня с кем-то путаете.
- Я коллега полковника Борина. Я знаю, чем занимался покойный последние двадцать лет, а также то, что стало причиной его смерти.
- Вас прислал Сфинкс?
Мужчина на мгновение смутился.
- Что? Нет, я никогда не был в Египте. И вообще за рубежом. Я невыездной. Я уже давно являюсь заложником очень большой лжи. Я устал и хочу прожить остаток дней как нормальный человек. Я боялся, очень боялся. Не за себя, нет. За своих близких, за всех тех, кто остается в неведении. Но теперь, когда Паша умер, я не намерен больше молчать.
- Почему бы, Вам не открыться тем, кто может реально быть полезным?
- Вы отличаетесь от остальных и сможете принять правду такой, какая она есть. Для остальных же она недоступна, более того смертельно опасна.
Александр молча достал ключ, намереваясь закончить бесполезный разговор.
- Пожалуйста, - незнакомец умоляюще посмотрел в глаза Александру.
- Что Вы хотите от меня?
- Поехать со мной. Я покажу то, что даст Вам ответы на все самые мучительные вопросы. А потом, Вы сами решите, как поступить дальше.
Александр допускал возможный риск данного предприятия, но чутье подсказывало, что мужчина был с ним искренен и действительно желал помочь, поведав о чем-то очень важном. Тем более интрига и соблазн были слишком велики, чтобы им сопротивляться. Он хотел отказаться, но не мог представить, что потом придется жалеть об упущенной возможности.
Километров десять они ехали по пустынной бетонной дороге, затем еще пару пробирались по лесным буеракам, прежде чем вышли на едва заметную залысину с укрытым колтуном из высохшей травы холмом.
- Это здесь. - Его проводник указал на провал грунта у подножия холма. - Идите за мной.
Александр брезгливо и с понятной опаской проник в лаз, но вместо заросшей корнями норы с удивлением обнаружил несколько тесный, но сухой бетонный тоннель.
- Мы в воздуховоде. Придется немного потерпеть. Примерно через пятьдесят метров можно будет разогнуться.
- Куда мы попадем? - спросил Александр, с трудом перенося тупую боль в согнутой спине.
- В лабораторию режимного объекта Министерства обороны.
- Но ведь это откровенное преступление.
- Преступление то, что стараются скрыть от всех нас. И поверьте, так считаю не я один. Тем более, мы не совершаем ничего предосудительного против страны. То, что скрывают в лаборатории не является государственной тайной. Это уже не достояние государства, я бы даже сказал, это средство, призванное служить интересам небольшой группы людей, весьма далеких от государственных.
Он вдруг замолчал, прислушиваясь, а затем произвел некие невидимые в полном мраке манипуляции, в результате которых в шахту ворвался теплый воздух с легким запахом каких-то химикатов. Неясный свет извне растворил тьму, проявив призрачные силуэты.
- Мы на месте. Выбирайтесь осторожнее.
Просторная лаборатория, явно подземная была погружена в полумрак, который нарушала лишь подсветка больших прозрачных сосудов посредине помещения. Вдоль стен тянулись стеллажи, доверху забитые многочисленными приборами. Два длинных стола с компьютерами, посудой и ворохами бумаг (на один из них наткнулся в темноте Александр) протянулись вдоль всей лаборатории. Спутник Александра поманил его к ряду из небольших контейнеров на одном из столов. Он щелкнул замками и отошел в сторону.
- Вот то, ради чего каждый из живущих отдал бы многое. То, что может спасти этот мир, но и способно его погубить. Знаете, я Вам даже завидую. Жаль, что я не могу оказаться на Вашем месте.
Александр подошел к столу и положил ладони на ребристую металлическую крышку. Он вдруг ощутил внутреннюю борьбу нерешительности с неумным желанием нового знания.
- Я могу открыть? - Вопрос показался глупым ему самому.
- Решать Вам. Вы хозяин собственной судьбы. Мы называем это "ящик Пандоры". Только Вы в состоянии принять решение - открывать его или нет.
Непослушными от волнения руками Александр потянул крышку, открывая контейнер. Его взгляд уже скользнул внутрь, когда мужчина неожиданно чертыхнулся и стремительно бросился к входной двери, будто хотел запереть ее. Дверь распахнулась, и Александр увидел нестерпимо яркую вспышку света. Он инстинктивно пригнулся, собираясь подобно пружине, и нырнул в отверстие воздуховода, пускаясь в бегство от ослепительного света. Обдирая ладони и больно ударяясь спиной о неровные бетонные стены тоннеля, он как загнанный зверь мчался прочь от опасности, чувствуя, как силы стремительно покидают его тело. Не замечая боли, он израсходовал их до последней капли и продолжал тянуться к спасительной цели даже тогда, когда разум погружался в тягучий как смола мрак.
Сначала он увидел только глаза, полные тревоги и надежды. Затем из тишины возник голос, знакомый и успокаивающий. И только потом появилось все остальное.
- Ты всех напугал. - Ксения улыбалась своей обезоруживающей улыбкой.
- Как я оказался дома?
- Тебя привез Юл. Сначала я, грешным делом, подумала, что ты вусмерть пьян. Я же никогда тебя таким не видела.
- Как он меня нашел? Я никому не говорил, куда направляюсь.
- Я не знаю. Главное, что ты снова в порядке.
Александр поворочался на постели. В теле все еще испытывалась слабость.
- Представляешь, я был всего в шаге от того, что мы часто называем Истиной. По-моему, я даже ее видел.
- На что же она похожа?
- Это звучит смешно, но я не помню. Словно память в этом месте замазана белой краской. Но мне кажется, что я понял одну вещь. То что было в одном из тех контейнеров в лаборатории, это как итог всех поисков, на которые мы тратим свою жизнь, это как ответ на вопрос, в чем заключен смысл самой жизни, цель самого нашего существования. И может быть, поэтому это может быть так опасно для человечества, еще не готового к подобному знанию. Потому что одно исключает другое - познание смысла жизни является ее логичным итогом, после чего сама жизнь теряет всякий смысл, как пройденный этап.
- Прости, но мне трудно это понять, - Девушка провела ладонью по его руке.
- Да, пожалуй, ты права. Это не стоит того, чтобы понять принять. Некоторые вещи действительно должны оставаться вне нашего понимания, дабы избежать вреда. Может быть, счастье заключено в бесконечном искании. А смысл жизни - в самой жизни.
- И свои поиски тебе нужно начать с того, что хорошенько выспаться.
- Так я и поступлю.
В пустынной лаборатории по-прежнему царит полумрак, скрывающий стеллажи с бесчисленными приборами и длинные столы посредине с шеренгой из небольших металлических контейнеров. Один из них настежь раскрыт. Внутри нет ничего, кроме пустоты.