АГАЛЬМА-(от греч. agallein — украшать), посвященный какому-либо божеству предмет или жертвенный дар: например, изделия и сосуды из металла или обожженной глины, картины, барельефы, малые и большие скульптуры.
Капля падает на песок: маленький взрыв, шок, удар скатывает сгусток воды в шарик, создавая миниатюрный мирок. Быть может, вот так возникает новая Вселенная? А какой-то бог, лёжа мокрым на пропитанном морской солью песке, спокойно наблюдает за каплей, упавшей с его загорелого тела и совершенно равнодушен к недолгой агонии этого хрупкого нового мира?
- Эй, ты тут не заснул?
Ледяные ладони обожгли раскалённую кожу. Эван дёрнулся, перекатился на спину и сгрёб Селену в охапку, ощущая прохладную влажность её тела, а её мокрый купальник тут же прилип к его телу.
Солнце. Солнце же! Жара и пляж...
- Отпусти, - она смеётся, шутливо отбиваясь, но не в силах разорвать его объятия. Дело заканчивается поцелуем.
И лишь потом он её отпускает. Она, отряхивая с себя песок - впрочем, это бесполезно - поднимается. Он любуется её стройными ногами, точёной фигуркой в ореоле яркого сияния.
- Пойду за водой. Очень хочется пить. Тебе принести?
- Да, пепси плиз.
- Лентяй! Сходил бы сам, - бурчит она, надвигая тёмные очки и уходит.
А Эван вновь переворачивается на живот и, абсолютно согласный с её определением, продолжает терпеть обжигающие объятия африканского солнца.
Всё так, лентяй, конечно. Но уж очень не хочется прерывать этой философской неги в неспешных размышлениях о сущности бытия.
И почему-то никак не идёт из головы утренний поход в местный музей.
Маленький светлый домик прямо на побережье. Он и на музей-то не похож. Так -ловушка для туристов. Совсем не то, что солидные европейские здания, похожие на дворцы, наполненные затаившей дыхание торжественной тишиной.
В этом странном музее античности всего-то два зала. Скромные стеклянные витрины, кондиционированная прохлада, белая проводка сигнализации. Даже смешно: что тут красть? Разве россыпи полустёртых серебряных монет с неровными краями. Черепки, собранные в амфоры с гипсовыми заплатками недостающих фрагментов вряд ли кого-то заинтересуют. Равно как и блёклые бусины истлевших украшений.
Ну кому нужна, например, вот эта маленькая статуэтка? Какой-то разноцветный воин с отбитыми конечностями, грозно выпятивший свою древнюю курчавую бороду. На голове чудной шлем, похожий на тиару.
Экскурсовод пояснил, что фигурка относится приблизительно к четвёртому веку до нашей эры и скорее всего попала сюда из Ирана. Учёный, нашедший её, определил скульптуру как изображение эламского гвардейца персидского царя Артаксеркса Второго. Вся ценность её в материале, из которого она изготовлена. Полосатый агат, причём не самого высокого качества.
Селена на какой-то миг заинтересовалась. А потом, окончательно заскучав, потянула Эвана прочь:
- Ну, пойдём же. Тут больше не на что смотреть.
Он нехотя повиновался. Только у самого выхода Селена вновь подтащила его к витрине:
- Вот глянь, в сувенирной лавке я видела в точности такой же браслет. Купишь?
- Непременно.
Эван, уходя, бросил ещё один взгляд на маленького воина из агата. Черты его уже были совсем неразличимы. Старинный человечек вновь оставался в одиночестве в пустом зале маленького музея.
Конец мая 330 г. до н.э. Персия.
- Пойдём, Александр, этот город отжил своё. Неужели теперь мы будем жалеть о свершённом?
Гефестион еле сдерживал в поводу обоих коней - своего Грома и Букефала. Животные нервничали, косились на дотлевающие дымы пожарищ, раздували ноздри и недовольно отфыркивались.
Александр не отвечал. С потемневшим лицом он оглядывал дело рук своих.
Чтобы запомнить навсегда. Дымная горечь от аромата пережжёных благовоний надолго останется саднящей горло досадой. Прах Персеполя осядет пеплом на сердце. Припорошит невидимой в светлых волосах сединой.
- Так было нужно. Так было...- он осёкся - порыв горького ветра сбил дыхание. Александр повернулся, забрал повод, решительно вскочил на спину Букефала, жёстко тронул его крутые бока и, не оглядываясь более, послал коня в галоп.
Гефестион, чуть замешкавшись, последовал за ним. Видел, видел то, что не улавливали в Александре другие.
Во вчерашнем хмельном угаре всё казалось правильным и верным.
Радостно и яро бушевал разожжённый огонь. Будто голодные псы слизывали жадными языками позолоту и драгоценное дерево облицовки стен и потолков, роскошные ткани драпировок, ковры, великолепные столы и ложа. Плавилось не вынесенное золото и серебро. С грохотом и искрами рушились своды.
Этот город получит сполна, познав такое падение с неимоверных высот в чёрную бездну, какое и не снилось смертным доселе!
Заплетающимся языком Александр повторял вновь и вновь слова мести. Все знали, о чём он: расплата за разрушение священных эллинских храмов.
- Наши боги взывают к отмщению....
Поддерживали дружным хором. И прекрасная Таис, сверкая драгоценностями и глазами, неистово ликовала, хватая зажженное древко.
Александр - в одной ладони наполовину выпитый кубок, в другой - шипящий смолой факел - словно разбушевавшийся Дионис, стремительно нёсся мимо высоких колонн. А за ними - как багряные крылья - сполохи огня.
У всех возбуждённые, словно утратившие человеческие черты, лица. Выделялся лишь тяжёлый взгляд недовольного Пармениона. Старый воин осуждал, но теперь молчал. Отстранённо наблюдал за этой оргией, не желая быть причастным к варварству.
- Мудрый Парменион! - Александр смеялся и поджигал очередной царский покров. И увлекал всех за собою дальше.
Гефестиону стало вдруг страшно: а что, если дворец в отместку создаст им огненную ловушку? Тогда они сами сгорят вот тут же... Он поискал выход. И снова не спускал глаз с Александра, окружённого ликующей толпой. Прямо возле царя - раб с тяжеленным кувшином, полным багрового вина, похожего на кровь. Вино выплёскивалось на раскалённый пол, оставляя кровавые пятна, шипело на угольях. И кровавые сполохи плясали последний танец на древних стенах.
Огненная агония. Нескончаем ночной пожар...
Александр, уведённый в свою палатку, забылся беспокойным сном: запах дыма навевал ему, видно, кошмары. А Гефестион этой ночью так и не смог уснуть. Просидел возле откинутого из-за духоты полога до самого рассвета, воспалёнными глазами глядя на угасающее зарево умирающего Персеполя. Ни один москит не потревожил сегодня. Город умер и унёс с собой даже этих самых малых своих граждан.... Это было неправильным, пожалуй.
Гефестион задумчиво посмотрел на вещицу, которую всё это время вертел в руке: единственное, что он успел захватить с собой из дворца, прямо из пламени пожара.
Разноцветная каменная фигурка. (Аристотель называл этот камень "агатос"- камень счастья.) Маленький искусно вырезанный воин. Курчавая борода в персидских завитках упрямо торчит вперёд. Длинный наряд в крапинах восточного рисунка, широкие рукава. Колчан за спиной полон стрел. А в руках - копьё с отколотым остриём. Гефестион не мог вспомнить, было ли это копьё целым, когда он подобрал фигурку. Персидский воин смотрел на него широко раскрытыми бесстрашными глазами. Мудрыми, как глаза крылатых быков с пропилеев Ксеркса.2 И в такой же, как у быколюдей тиаре.
Гефестион невесело усмехнулся:
- Тебе повезло, дружок. Ты уцелел сегодня.
Он спрятал статуэтку в свою походную сумку.
А теперь, догоняя ускакавшего далеко вперёд Александра, вдруг вспомнил о ней и решил, что, быть может, когда Александр немного остынет, подарит безделушку ему, так ценящему всякие красивые штучки.
Июнь 330 г. до н.э. Экбатаны. Царский дворец.
- Вот, готово. Слушай.
Александр - в съехавшем с одного плеча халате, взъерошенный и сосредоточенный, - сжав в кулаке стилос, склонился над исчерканным аккуратными мелкими строчками свитком, начал читать.
- "...каждый воин, который пожелает повторно записаться в мою армию, получит в момент вступления не менее трёх талантов серебра3..."
- Постой, что это? Твоя новая армия?
Гефестион был удивлён:
- Наёмники. Ты представляешь, во что это обойдётся? Это же... это тысячи талантов.
- Разве мы не можем себе этого позволить? - в глазах Александра торжествующий блеск.
Ну конечно, они теперь, познав роскошь персидских царей, многое могли себе позволить. Юные македонские властители мира, вышедшие покорять его едва ли не босиком.
Гефестион улыбнулся в ответ:
- В любом случае, лучше потратить теперь эти деньги на войско, чем позволить проходимцам безнаказанно запускать руки в царскую казну.
И отодвинулся, зная, что Александра всегда злят намёки на нечистоплотность Гарпала. Александр нахмурился.
Но совсем ненадолго: миг, и он уже снова во власти своих грандиозных планов. "Он так быстро переходит от сражения к мирным заботам. И столь же стремительно потом вновь наступает. Мой божественный друг". И что он там задумал? Ах, да...новая армия.
Александр тут же заговорил что-то насчёт того, что давно следовало осадить Пармениона.
- Старик мнит о себе слишком много. Пусть остаётся здесь, в Экбатане и правит.
- А не ты ли собирался подарить ему второй из дворцов Персеполя? Своему хилиарху?
При упоминании сожжённой столицы взор Александра снова темнеет. Он готов, как устрица, захлопнуть створки своей раковины и уйти в себя. Гефестион, не желая нарушать только что рождённого хрупкого блаженства, поспешно вскочил.
- Погоди-ка. У меня кое-что есть ... для твоей новой армии.
- Для нашей армии! - поправил его Александр, позабыв тяжкие думы и следя за ним с любопытством.
- Вот, смотри, первый воин. Для твоей...нашей армии, филэ.
Александр, чуть приоткрыв губы, не дыша, смотрит на маленькую чудесную фигурку.
- Этот парень пришёл из Персеполя, - прошептал Гефестион, нарочно не желая отказаться от упоминания этого прОклятого города. "Не ты ли, филэ, утверждал, что царя должны узнать сначала жестоким, а уж потом оценить по добрым делам?"
- Красивая агальма. - Александр перевёл дух и равнодушно отвернулся, даже не прикоснувшись к подарку. Но Гефестиона не проведёшь:
- Как ты сказал? Агальма? Дар богам? Хм... ты прав, филэ. Эта фигурка, ты только глянь, сделана из камня, который приносит счастье. Агатос называется. Знаешь, что это означает?
Недоверчивый взгляд вновь заинтересованных глаз.
- Что же?
- Этот город... сожжённый нами... простил тебя. Он дарит тебе счастье.
У Александра слишком серьёзное лицо! И Гефестион решил немного подшутить:
- И так как ты разглядел в статуэтке агальму,- торжественно произнёс Гефестион, - ты будешь признан посланцем Агурамазды на земле, - и тут же, не выдержав пафоса, упал на ложе в приступе смеха.
- Да ну тебя, - Александр, очнувшись, сначала нахмурился, а потом набросился на друга.
- Дай сюда!
В недолгой борьбе без должного сопротивления, отнял у него статуэтку. И снова посмотрел на неё. Разглядел сероватые прожилки камня. Искусный резец неведомого мастера сотворил маленькое чудо. Воин словно живой, и взгляд его завораживает.
- Я... отвезу её в свой новый город.
- Александрию? Ту, что в Египте? - Гефестион снова серьёзен. Как бы ни было, а подарок был сделан им от души.
- Но город же ещё только начали строить. И когда мы ещё попадём туда? И попадём ли....
Александр сжал в ладони агальму.
- Попадём. Спасибо, филэ.
Вот за этот взгляд Гефестион бы вынес ему из пламени весь персепольский дворец, не то что маленькую фигурку из камня.
***
- Ну что, не зажарился ещё, солнечный мальчик?
Селена плюхается на колени, не заметив начерченного на песке рисунка: древнего воина в высоком шлеме и с копьём, возвращённым в восстановленные воображением руки.
Воин тут же погибает, растаяв среди зыбких белых песчинок. А Эван со вздохом забирает свой стакан, покрытый ледяной росой.
- А я купила ещё мороженое. Фруктовое, твоё любимое.
Тон требует похвалы.
- Здорово, - отзывается он.
Селена, недовольная столь скромным выражением радости, тут же кидает ледяной свёрток ему на живот. Он охает и быстро хватает обжигающий брикет.
- Так и умереть недолго... от разрыва сердца, - ворчит.
- Думаешь, стану плакать? - ехидно усмехается она. Но тут же отвлекается на свой новый браслет. Действительно, точь-в-точь, как в музее.
- Слушай, а давай ещё как-нибудь зайдём в тот музей? - предлагает Эван.
- Как хочешь. - Селена пожимает плечами и примирительно протягивает тюбик с кремом для загара.
- Натри-ка мне спину.
На средиземный берег Египта набегают солёные волны. А завтра они поедут на экскурсию в Александрию.
1 - АГАЛЬМА (от греч. agallein — украшать), посвященный какому-либо божеству предмет или жертвенный дар, придававший божеству своей стоимостью или художественной ценностью особый блеск: например, изделия и сосуды из металла или обожженной глины, картины, барельефы, малые и большие скульптуры.
2 - ПРОПИЛЕИ - парадно оформленные входные ворота .
3 - ТАЛАНТ - весовая и денежная единицы. Аттический серебряный талант составлял 60 мин и весил почти 26,2 кг