Когда Советский Союз был второй державой мира и претендовал на роль первой, молодые специалисты, приходя на работу, становились инструкторами гражданской обороны. Довелось побывать в этой ипостаси и мне. Принимая журнал с отчётом о проведённых занятиях, представитель штаба гражданской обороны однажды горестно вздохнул:
— Боже мой, боже мой... Ведь это же всё липа... Если, не приведи господь, что-нибудь на самом деле случится…
Потом из отдела обработки фильмовой информации пришёл энергичный человек Боб Зельманов, и мне, наконец, удалось, как выразился один коллега, отбояриться от гражданской обороны.
Известие о том, что пора сдавать журналы, как всегда прогремело словно гром среди ясного неба. Зельманов заполнил журнал, взяв с потолка даты проведения занятий, потом обзвонил всех. Номер обуви знали все, а противогаза — никто не помнил. Зельманов оказался в сложном положении. Склад закрыт, проводить занятие поздно.
И тут ему пришла в голову блестящая идея. Он пришёл ко мне и сказал, что я морально обязан ему помочь. «Морально-то помочь, конечно, можно, но будет ли это нравственно?» — узнав, в чём дело, возразил я. Но сама по себе идея была любопытной.
Мы пошли по комнатам. Зельманов вымерял сантиметром головы сотрудников отдела, а я, пользуясь формулой из учебника по гражданской обороне, вычислял номер противогаза. Большинство отнеслось к этой процедуре с пониманием. Только один ехидно предупредил:
— А я скажу, что занятия не было!
— А мы скажем, что было! — парировал Зельманов. — А тебя не было!
Принимая отчёт о проведённых занятиях, представитель штаба гражданской обороны привычно вздыхал:
— Боже мой... ведь это же всё липа...
Он был прав во всём, кроме одного: номера противогазов были определены по всем правилам гражданской обороны.