-Нет, молодой человек, у нас серьезный театр, с классическим репертуаром. Я сожалею, но Ваша, с позволения сказать, пьеса нам не подходит. К тому же, мне кажется нереальным и странным Ваше условие ее постановки: за два месяца спектакли не ставятся, даже, как Вы изволили выразиться, третьим составом. Даже, несмотря на столь крупную «спонсорскую помощь» театру. Да, у нас трудные времена, но, извините за банальность, принципы превыше всего. Прошу прощения, я вынужден откланяться. Через час у меня важнейшая встреча с главой района. Вот от нее-то, молодой человек, судьба театра как раз зависит. А Ваша,… кстати, в бывшем ДК завода сейчас довольно амбициозный молодой режиссер. Может быть, с ним Вы сумеете найти общий язык.
- Иди, иди, старомодный старикашка! Счастье ждет тебя за порогом! - подумал неброско, но добротно одетый «молодой человек», двадцати с небольшим лет на вид, автор (или продюсер?), пытавшийся пристроить такую странную пьесу в лучший театр города.
Театр был «академический» от нижнего камешка старинной каменной кладки до оформленной каких-нибудь пять лет назад «в стиль», по выражению мэра, декоративных решеток на окнах, поставленных, однако, не для красоты, а во вполне прозаических целях, защите от повального воровства. Мэр благоволил к местным искусствам, считался завзятым театралом, интеллектуалом и вел свой род, по слухам, от одной из бывших столичных балерин, попавшихся на глаза Великому князю, большому, к слову сказать, охотнику до прелестей молоденьких актрисок. Репертуар театра, естественно, целиком зависел от вкусов и пристрастий самого мэра. И довольно странно, что молодой человек, принесший эту пьесу, рассчитывал на что-нибудь кроме вежливого отказа.
С «амбициозным молодым режиссером» общий язык нашелся быстро. Не очень уж и внушительная пачка денег переместилась в ящик разбитого старческой подагрой обыкновенного письменного стола и поставила жирную точку в сроках и прочих условиях постановки. «Да, да! Непременно к середине, самое позднее – к двадцатому числу ноября! Да, конечно, на главной репетиции будут присутствовать только занятые актеры, Вы и я. Уверяю Вас, я проведу соответствующую работу с актерами, и они будут немы вне этих стен, как рыбы!» Устные договоренности подкрепило обещание «возможности получить еще столько же, если всё будет сделано, как надо».
Вы и не представляете себе, как быстро могут пройти два месяца!
В первых числах ноября в городок пришли праздники: изрядно запоздавшие морозцы, легкий снежок и необыкновенно красочная для городка реклама, обещающая «незабываемое театральное действо, новое слово в театральном искусстве» и другие чудеса. Была во всем этом странность: у ставящей спектакль театральной студии постоянно не хватало денег, даже на аренду помещения, а тут вдруг такой размах…. О предстоящем спектакле что-то ежедневно загадочным голосом бубнил местный радиоцентр, назойливо давала анонсы бегущая строка на телеэкранах. Не удивительно, что на премьере зал был переполнен. Зрители нетерпеливо ждали начала, перешептываясь о «программках, как в столице, наверное, в Финляндии напечатанных…».
И вот…
Счастливая кочка
Странная пьеса с жизнеутверждающим эпилогом, состоящая из монологов со сцены и мобильных звонков и диалогов в партере.
Действующие лица
Шеф: крупный мужчина с жесткой улыбкой и темным прошлым, то ли партийный бонза, то ли губернатор, а может быть, даже и сам помощник депутата.
Витюня: шофер, на вид лет пятидесяти трех, коротко стриженный, с широкими плечами, бывший спецназовец, утонченная, ранимая натура.
Лягушка: не царевна, но тоже ничего! Любительница русских народных сказок и романтической прозы в стиле Грина.
Отец Ивана: несчастный одинокий деревенский мужик, искренне желающий счастья старших сыновей – младшему.
Иван: не царевич, потому что у деревенского мужика сын царевичем не может быть по определению.
Василиса: сказочный персонаж, в реальной жизни встречается не каждому. Очевидно, Ванино счастье, но он об этом не думает. Не успевает.
Работники сцены: невидимые, неслышимые создания.
Болото: собственность государства. Без него пьеса выглядела бы вовсе нелепой.
Зрители: весь городской бомонд, светская тусовка, непрерывно выкрикивающая «Браво! Бис! Малацца! Афтар жжот! Оле-оле-оле-оле!»
Явление первое
(машина с богато отделанным салоном, шеф на заднем сидении, как и положено настоящему шефу)
Шеф:
Витюша, ты, я слышал, пописываешь. Так рассказал бы что, пока едем-то?
Явление второе
(рассказ Витюни, который не может отказать шефу, потому что шеф всегда прав, с началом сказки софиты ме-е-едленно гаснут, прожектор выхватывает в глубине сцены лягушку, сидящую на болотной кочке)
Лягушка:
Байда какая-то! Повторю еще раз.
«В стародавние времена это было. Пошла раз девица с тоски сушиться. Сидела – сидела под жарким солнышком три дня и три ночи. Вдруг, откуда ни возьмись, прилетела стрела калёная. Взяла девица ту стрелу. И тут появился перед ней принц распрекрасный. Взял девицу на руки, поцеловал и нарек своей суженой. И жили они долго и счастливо».
Всё! Больше информации нет. Кочка-то хоть точно та, счастливая? Семьдесят два прыжка на юг от замшелого камня, еще раз проверить, что ли? С другой стороны, нет больше рядом кочек!
Пошла она, значит, сушиться…. Ненормальная! Не могла на дорогу выскочить. Вж-ж-жик бы – и нет девицы! И я бы сейчас не парилась!
Стоп! Это как же она под жарким солнцем ночами сидела? Да врут, не бывает ночами солнца! … А может, и не врут? Вдруг в стародавние времена солнце по полгода не заходило? А вот такой вот прикол: день – ночь – год прочь! …Лады, оставим на совести старушек….
И как ей не противно было калёную стрелу-то взять! Представляю, как этот принц девицу потом на руки брал, целовал – миловал, ффу-у-у! …Или обтер сначала? Или она стрелу помыла? Нет, принц бы тогда свою вещь не признал!
- Эй, товарищ дорогой! Вы не меня случаем ищете?
Да нет, это лох какой-то в фуфайке до пят. Ишь, вывозился!
- Канай с нашего болота, уродище! Не для тебя я росла, не для тебя меня батюшка пестовал!
Придет тут счастье, как же! Да отпугнут на раз, если не слямзят!
Врут, наверное, сказки?! Домой, что ли скакать? …Или еще посидеть: вдруг не врут? …Или бесполезно, год неурочный выдался? …Или все-таки домой, а через недельку повторить? А? …Хочется же «долго и счастливо»!
Явление третье
(деревенская изба, в углу вместо иконы поясной портрет Президента, на стенах вперемешку с выцветшими фотографиями постеры с кинодивами, футболистами, неровная надпись углем «Спартак – чемпион!» - явно Ванино оживление патриархальной старины)
Отец:
Где был, сына? Ох, и грязен же ты! Опять по болоту ползал? Да говорю тебе, что сказки это! Лучше бы к девкам на вечерку сходил. Вон Василиса, соседка наша, красива до чего! И на тебя с малолетства заглядывается. А уж мастерица-то! Нет, непутёвый ты у меня! Братья, оба-два, один – в городе, другой – иноземну - девиц себе нашли, да и живут себе, в ус не дуют. Ванюша, сынок, возьмись за ум, Христом – богом прошу, недолго уж мне осталось!
Да что значит, завтра – последний раз?! Ты мне это уже и вчера сказывал! Тьфу, дурак!!!
Явление четвертое
(та же машина, что и в первой сцене, хотя настоящие пацаны в одном и том же прикиде два раза на тусе не появляются)
Шеф:
… Да уж, Витюша! … Не ожидал! ... В твоем-то возрасте сказочками баловаться! … Ты, как этот Ванька твой, дурью маешься!
(работники сцены в черном, похожие на ниндзя, протаскивают автомобиль по сцене туда – обратно, символизируя прошедшее время, необходимое шефу для осмысления Витюшиной сказочки)
Шеф:
… Ты вот что, Виктор, как тебя там по батюшке!? … Ты не пиши больше! … А это – сожги и забудь! … А то, знаешь ли, всякие параллели напрашиваются! … Понял?! … Сожги и забудь!!! … И на дорогу, на дорогу смотри у меня!
В этот момент прожектор высветил стоящего в ближнем левом углу сцены актера в армяке и богатом шелковом цилиндре. Более неподходящую фигуру трудно было ожидать. Фигура произнесла красиво поставленным тенором местного Ромео (из «академического», кстати, театра):
Жизнеутверждающий Escape
(играется любой из финалов по выбору зрителей)
1. Витюша сжигает свое произведение и забывает все, даже имя Шефа.
2. Витюша не сжигает свое произведение, а разрывает на мелкие кусочки, смакуя, глотает их, шеф захлебывается слюной.
3. Шеф тайком от родных, близких и своего водителя выкупает у государства болото, и каждый рабочий день начинает с его обхода.
4. Иван стоит посреди сцены, дурак – дураком, символизируя умственное превосходство светской тусовки над людьми труда.
5. Василиса наконец-то понимает, что с Ваней у нее судьба не срастётся, выходит замуж за его отца (преклонных, кстати, лет), и живут они долго и счастливо.
6. Из-за границы приезжает погостить старший брат с супругой, большие любители французской кухни.
7. На сцену выходит автор пьесы и предлагает зрителям самим решить, что ему делать с лягушкой. Зрители предлагают варианты один другого смешнее. Автор краснеет и с достоинством удаляется.
8. Работники сцены тут же, на сцене устраивают сидячую забастовку и требуют прибавки зарплаты олигархам, но бастующих не видно и не слышно.
9. Появляется милиционер (Откуда бы ему взяться? В программке не обозначен! Но милиция на то и милиция, чтобы появляться неожиданно…) и прекращает весь этот балаган. Автор арестован по подозрению в подготовке государственного переворота в отдельно взятом регионе.
10. Зрители выскакивают на сцену и несильно, любя поколачивают непрерывно раскланивающихся актеров.
11. Государство передает болото японцам, а те отказываются от Курил.
THE END:
Нужно ли говорить, что спектакль имел оглушительный успех, а перевыборы мэра, прошедшие через месяц после спектакля, столь же оглушительно лопнули, провалились с треском?
И еще полгода после выборов жители городка, встречаясь, подмигивали заговорщицки друг-другу и обсуждали «эту жабу Ксюшу», «придурочного сына «бывшего», с какой-то совершенно ненормальной ориентацией», странную женитьбу «самого» на бывшей невесте сына и многое – многое другое.
Кстати, новый мэр почему-то не любит искусство. Он больше интересуется новыми машинами, квартирами, мелким и средним бизнесом. Ну, и друзья у него соответствующие.
Он умнее (или скрытнее?) прошлого.
И народ пока не чувствует, что уже обманут!
Впрочем, не весь.
Появились у дворовых помоек плохо одетые "интеллигенты" с потухшими взглядами и грустными полуулыбками на небритых лицах. Кучкуясь по два, по четыре, по восемь, собирая пустые бутылки, они тихо бормочут что-то друг-другу о Курилах, болотах, шефах и личных шоферах. Иногда, очень редко, появляется участковый (Откуда бы ему взяться? Но милиция на то и милиция, чтобы появляться неожиданно…) и прекращает этот балаган. Он, конечно, никого не арестовывает, потому что милиция не имеет в бюджете статьи по кормежке "интеллигенции".
Да! Какой бы финал не заказал "электорат", будет либо глупо, либо очень глупо, либо того хуже. Потому что нам предлагают только глупые финалы.
Так кто у нас дурак-то?
Вот так-то, Ванюша!