Филателист окончание

 
Филателист (окончание)
 ***
За окнами, что и здесь были без штор, стемнело.
Комната, где лежал Фридман, была проветрена. Все, как только он заговорил, снова расположились на стульях.
Фридман полусидел. Он сам попросил доктора уехать, сказал, что больше волноваться не будет. Между тем, то, что открылось Лоренсу и всем, слабо разбиравшимся в полубреде, было более чем волнительно для самого филателиста. – Полгода назад он принёс мне сертификаты на две марки. Я видел, твои марки, я это понял. Я позвонил тебе, ты подтвердил, сказал, что вы ...решили уехать. Я понимал, вам нужны были деньги. Серьёзная сумма. Меня только удивило, почему ты пользуешься посредником. Но я решил, ты рассчитываешь привлечь его на свою сторону в конфликте. Выражаешь ему доверие. Дать в руки …ему…такую ценность! А тут, месяц назад он подкатывает ко мне и…привозит сертификаты. Уже заполненные. Он сказал, тобой. Говорит, марки пока в банке, но ты в беде, тебе нужны деньги. Что как только будут готовы сертификаты, так ты и выложишь, он так и сказал: «Выложишь марки на стол!» …Извините! Как же я буду подписывать, не видя марок. И ещё, я был удивлен: почему ты сам не сказал мне о том, что готов продать сразу четыре марки? Я, честно признаюсь, запаниковал, Тед. Сказал сестре, чтоб забирала сына и уезжала к тетке. А у племянника как раз экзамены. Луиза запротестовала. Я думал - голова раскалывалась: что делать? До тебя не достучаться. – Фридман кивнул в сторону Ли и снова посмотрел на Лоренса. – Умники! …Но я задумался. Вдруг до меня дошло, а почему именно марки тысяча восемьсот восемьдесят девятого и тысяча девятьсот шестого будут следующими? Я стал искать Глорию. Стал спрашивать её, знает ли она о твоих целях? Она попросила меня подождать. И вот тогда началась травля. И звонки с угрозами, и…фотографии. Ты знаешь, что случилось с Синкли? - (Тед медленно качнулся всем телом). – Фридман кивнул головой энергично. – Думаю, я узнал и о нём, и о Хилле первым. Увидев снимки, я испугался. Я испугался, Тед, что меня надули и с первыми двумя сертификатами! Кто надул? – Фридман сверлил взглядом Лоренса. - Мне подумалось, …Глория. Тед, …я подумал, Глория блефует. - Фридман помолчал. - Я понял, мне показали марки, я подписал сертификат для продажи, а …марки снова оказались у тебя. Ну, или у того, кому ты их доверил. А сертификаты…ушли! В общем, обманули меня Я честный человек, Тед, я ... - Фридман захныкал. Меньше всего ему хотелось, чтоб его подлая мыслишка о друге оказалась правдой.
Лоренс, толи из вежливости, из жалости ли, а может, это была просьба замолчать, тихо произнёс: «Не нужно, Макс. Твоё имя высоко ценится среди экспертов и филателистов. Перестань, тебя просто запугали. Я знаю. Я знаю, что ты - честный человек».
Фридман схватился за руку Лоренса и, сильно сжав её, начал жалостливо просить: «Тед, ведь ты заступишься за меня, если всё это всплывёт? Ведь ты скажешь им….. Я всё сделал, чтобы это было остановлено, я пытался не допустить этого, но они обманули меня. Я думал, на том случае всё и кончится. А они начали шантажировать меня, сказали, что пустят слух о моей неблагонадёжности ....Боже мой ...- Фридман покачал головой. Отпустил холодную руку Лоренса и, сцепив обе своих руки, начал мять свои пальцы. - Стаффорд будто уже знал, какие марки будут следующими. Я долго думал, от тебя или Глории? Просто боялся думать, что она заодно с ним. Я знаю, чтобы это тогда означало для тебя. Но его сертификаты были готовы. И они были заполнены, где нужно, тобою. Я отказался подписывать без предъявления марок. А когда он пригрозил мне…сыном Луизы, я сказал, что подпишу, но …позже и убежал сюда. К тебе. В понедельник он принёс сертификаты снова. И уже перестал церемониться со мной. Это были не те сертификаты, что он показывал мне раньше. Это были два сертификата на одну марку, ту, что тысяча восемьсот восемьдесят девятого года. И на тех твой почерк был подделан. Я испугался и подписал. – Фридман снова ухватился за руку Лоренса. – Тед, но …это не конец. Нет! …Ты же помнишь, помнишь мою точку в подписи, над черточкой в букве «н», я не поставил её ни в том, ни в другом экземпляре. Эти сертификаты недействительны! Я сумею доказать это перед любой комиссией из Союза филателистов. Тед, я только из страха ...за племянника, …я не знаю, как они там. Если …они не уехали, …я не переживу этого. - Фридман сморщил лицо, заметив, что Лоренс прячет от него свои глаза. – Тед, ты что-то знаешь?
-Знаю, что их нет в доме. Нет уже неделю.
Лоренс посмотрел другу в глаза. – Но Деринг…остался в доме.
Фридман прикрыл глаза и, расставив руки, откинулся на подушку. – Это …конец.
Ли помедлил. Послушал тишину. Взялся за телефон. – Фридман, вы припомните телефон …вашей тёти?
Фридман, приоткрыл глаза и затороторил цифры.
Ли позвонил по номеру. Длинные гудки обнадеживали ожиданием.
Крафт поерзал на стуле. Ему давно хотелось вскочить и он был раз, что нашел повод. Приблизился к Фридману. –А мне назовите любой номер, соседей вашей тети, подруги, кого-нибудь, кто бы внес ясность.
Фридман долго думал, затем, вздохнув, назвал номер, от которого по-видимому мало чего ждал. И именно этот номер ответил: «Алло?…Луиза Фридман? Да, как будто была дома. У неё же племянница гостит. Что? Да, разумеется, с мальчиком. Что? Алло?»
Крафт отнял трубку от уха. – Мистер Фридман, вы хотите сами услышать, что там всё в порядке?
Фридман подскочил, присел и схватил мобильник Крафта. – Алло? Это Фридман. Да, Макс Фридман. Я прошу вас, Зольда, я прошу, я требую, пусть Луиза перезвонит мне на номер…э…(Крафт нехотя назвал номер телефона) Пусть немедленно перезвонит! Немедленно, вы поняли!
Фридман удовлетворенно откинулся на подушки снова. Но, столкнувшись с взглядом Лоренса, чуть притих в радости. – Тед, я так рад. Прости.
-Да что ты, Макс. Я сам рад, что с твоими всё нормально.
Телефон отбил мелодию морских склянок. Фридман схватил мобильник, зло сверкнул глазами на потянувшегося к нему Крафта. – Алло? Да, я! Роберт…хорошо. Хорошо. Никуда не выходить. Запри его, Луиза, чтоб на улицу - ни-ни! Я перезвоню, как погода изменится. – Фридман вернул телефон Крафту своеобразно. Он сунул его ему в нагрудный карман и дважды постучал по нему. – Хорошо! Это - хорошо.
-Сам знаю. – ответил Крафт, с грустью поняв, что телефонную карту придется менять.
Фридман, уже более успокоенный, потому, как теперь опасность касалась только его, воспрянул духом. –Тед, не грусти. Есть надежда. Точки я не поставил, мальчик – в надежном месте. Найдется и Лори. Уж такая девушка себя в обиду не даст.
-Да, конечно. – Лоренс посмотрел на Крафта, тот, привычно, кружил по комнате для гостей.
Фридман взял его руку в свою. Теперь, казалось, он поддерживает Лоренса. – Как было раньше, Тед? Ты привозил марку, я констатировал её подлинность, давал на неё сертификат. Покупатель счастливо получал всё достоверное. И что началось? …Толи в дороге, или у покупателя дома через своих, жену, …да кого угодно! марка и сертификат подменивались. Настоящие забирались. Я, Тед, просто боюсь, …я боюсь, Тед, если эта марка окажется снова у тебя. Будь осторожен, ты…тебя обложили, могут подставить. Я бы не хотел обмана. Ни сам не хочу, ни тебе такого не желаю. …- Фридман поддерживал друга, чуть покачивая его руку. - Когда пошли в ход угрозы, я начал менять своё местожительство. Прятаться за вынужденные по здоровью отпуска, внезапные командировки. А когда они обложили меня, а ты был уже там, я понял - единственное место, где я могу скрыться, это то, где ты рекомендовал ждать Глории, то есть здесь, в кладовке. Вы боялись за неё, а она ничего, мне казалось, она ничего не боится. Я спрашивал: «Куда вы уходите?» - А она: «Домой». Она жила да, там, в доме у себя. Я случайно встретил её в городе. Она сказала, что «её отец убит». Что он «лежит…сейчас в твоём доме». Я всполошился, что такое, как в твоём?! Её всю трясло. Ничего не ответив, она скрылась в толпе. Я не мог добраться до тебя, ты снова был там. Но я мог дозвониться до неё. И она сказала, что «её ноги больше не будет рядом с домом Стаффордов». Я знал, что она всё металась между матерью и отцом, не зная кому будет нужнее в их брошенности. Я уверен был, она сделала выбор в твою пользу, Тед. Тебя выпустили до суда. Я так обрадовался, что вернулся в город. И что? Этот мерзавец снова подсунул мне сертификаты! Я снова уехал. А когда вернулся, суд уже шел. От всего этого меня так замутило, что Луиза тут же отвезла меня в больницу. Врачи сказали, нужна операция. У них ведь как что, так сразу - операция! А тут снова Стаффорд. …Дальше я тебе рассказал: звонки, снимки, ...ну ты понял. Про кладовку эту она мне рассказала, про окно, сигналы Паркиенса. Она сказала, что брат пытался угрожать ей, сказал, что в деле такие люди, что и без его участия раздавят её. Она сказала, что ответила ему пощёчиной. Этот разговор состоялся позавчера. Больше я Лори не видел.
Тед выпрямил спину. Он сделал вздох. Хмуря брови, устало, щурясь, он посмотрел в окно. Казалось, он спешит уйти. Казалось, он не хочет больше ни о чем слышать. Казалось, ему всё ясно.
Крафту было ясно мало. И он, и Ли поняли, Лоренс темнит. Возможно, он действительно только делал вид, что продавал марки из коллекции Лоренсов. Если марки действительно возвращались ему, то он – центральная фигура крупномасштабных махинаций.
Зная, что Лоренса пробить трудно, Крафт решил его спровоцировать на ответ. Он задал свой вопрос в лоб ему: «Тед, значит, вы не выдержали....Значит, клаустрофобия оказалась сильнее силы вашей любви, так?»
Лоренс сидел, не отвечал. Но его желание уйти, было заметно уже и больному Фридману. Тот выпустил его руку из своей.
-Думаю, в отца выстрелила Глория, так, Тед? - Ли прекрасно помнил, как Лоренс прореагировал на такое предположение уже раз им произнесенное. Но теперь ему хотелось услышать ответ более подробный.
Лоренс поднялся со стула и пошёл вон из комнаты. -Нет. Не так ....
Крафт, уж не понятно из каких побуждений, ещё раз пульнул ему в спину намёком на предательство. - Теперь можно спокойно застрелиться, ведь так, Тед? Кольцо вашей матери девушка вам вернула. Вы считаете себя от обязательств её спасителя и жениха свободным.... А правильно, чего цепляться? Честь чистоплотного филателиста дороже, чем просто честного человека. …А, что вы сказали? …( Лоренс и не думал отвечать) Или всё же не застрелитесь? Ну да, марок - то – море. Покупателю, какая разница, что они от подлеца сына Артура достались. Да и таких, как Глория Стаффорд, у вас ещё целый батальон может быть. Ведь так, мистер?
Лоренс хотел что-то ответить на это. Он уже и поворачиваться от двери начал, но рука дотянулась -таки до ручки, он открыл дверь и вышел.
Лоренс как выпал из дверного проёма. Был подхвачен на руки врачом и Паркиенсом.
-На воздух! Бога ради, Сэм, на воздух!
Паркиенс взвалил его на плечо, врач подхватил Теда под руку другую, и они пошли вон из дома.
Ли поднялся со стула и уже, было, хотел идти за Лоренсом, но Крафт удержал его.
-Не беспокойтесь о нём, инспектор. Если он действительно застрелиться - это выход для него и облегчение для нас с вами. Другое дело, если он этого не сделает, …вот тогда нам нужно будет искать выход из ситуации, вернее придумывать, как вынудить Стаффорда младшего обнаружить тех, кто за ним стоит.
-И надо найти девушку.
-Девушку? А , вы о Стаффорд младшей. Да, конечно. …Но пока мне важно другое. Вы по-прежнему уверены, что это может быть председатель Союза Филателистов – Майк Гибсон?
Крафт, медленно крутанувшись на каблуках, разворачивался от двери к Ли. - А вы думаете, что без Лоренса вы сможете доказать это? - Крафт улыбнулся. – Никогда! Даже против Генри Стаффорда у нас нет улик.
Ли посмотрел на Фридмана. Тот отвернулся от него.
Крафт продолжил: «Всё упирается в него. Если улики предоставит Лоренс – дело сдвинется. Только он может поведать очевидное. - Крафт посмотрел на Фридмана. Улыбка его была ехидной. – Мистер Фридман, вы готовы выступить в суде? Рассказать то, что вы только что нам поведали с таким чувством?
Ответ ”никогда” был произнесён мгновенно.
Крафт перевёл взгляд на Ли, пожал плечами, как бы говоря: ”Вот! А что я говорил”.
Ли навалился на спинку стула, откинулся, расставив ноги, будто крепко устал.
Он действительно устал от молчания. От недомолвок от нежелания дураков помочь самим себе. А ему приходилось их спасать. Не в силу большой любви к ним. Это его работа. И видно теперь и впредь ему копаться именно в делах такого ...молчаливого, обоюдопоручительского рода. «И какой идиот посоветовал боссу, назначить на такое дело меня? «Вы сумеете перемолчать подследственного, Ли. Вы обладаете азиатской хитростью и сумеете победить этих богемных огребателей миллионов». Ли вздохнул. Посмотрел на дверь. Хмуро сказал: «Вроде не постреливают. Может, подняться к нему, узнать?»
Крафт прекрасно видел в окно, как троица, будто обнявшись, вышла из двери дома. - Не надо. Пусть подумает. Поразмышляет. А мы, давайте напросимся к миссис Паркиенс на ночлег. Тут полно свободных спален и, кажется, не все простыни заложены за долги. Пойдемте, инспектор.
 ***
Крафт не спал. Он ходил в отведённой ему комнате туда -сюда, снова ложился в кровать, но опять возвращался к окну, в которое ему хорошо был виден косой четырехугольник -тень светящегося окна спальни Лоренса. Ли доложили, что Лоренс уже дома.
Когда в его дверь постучали, он понял, что и Ли тоже не спокойно. Что он тоже беспокоится на счёт «выстрела». Что он тоже не уверен пока, что его может не быть.
 -Простите, вы тоже ещё не легли?
 -Да пока нет. Проходите.
Крафт улыбнулся, заметив, что Ли уже сразу тащит за собой стул. Действительно не в каждой комнате оставался этот предмет мебели.
Ли расположился в окна. Штор на окнах не было и круглая, тарелкой Луна, глупо и бессмысленно улыбалась ему. «Вот уж кто на пересчет видит не спящих в этом мире».
 -О чём вы думаете, Денк?
Ли улыбнулся, но как-то криво. - Наверно о том же, что и вы. Что здесь могло произойти в начале октября?
Крафт сделал вздох и улыбнулся. - Точно.
Адвокат присел на кровать. - Я вот что подумал, Фридман пришёл сюда не только с целью спрятаться от своих преследователей. Он на самом деле ждёт защиты от Лоренса. Гарантий, что тот никому не скажет о его малодушном поступке. Ведь посудите сами, фальшивка и сертификат на неё будут счастливым покупателем спрятаны так, что никакая собака не отыщет. Уверен, её упрячут в Швейцарский банк. И там она спокойно переживёт ни одно и ни два поколения филателистов. Молчание Лоренса – его спасение от бесчестия. Больше то свидетелей нет.
-А Стаффорд?
-Такие, как Стаффорд появляются время от времени. Только как деньги заканчиваются.
-А как же Лоренс? Есть обратная версия: молчание Фридмана – покой для Лоренса?
-Увы, нет. Такие ...выродки в строю филателистов столь редки, что, пожалуй, это единственное исключение из правил. Не будет ему покоя от мира филателистов до гробовой доски. - Крафт помолчал. Посидел и, вдруг нервно повозившись задницей, сконфужено произнёс: «Впрочем, это если он действительно пошел на подставу. То есть, если он подставил Макса Фридмана и действительно участвовал в подмене марок и сертификатов». -Адвокат резко повернулся всем корпусом к Ли. -Меня смущает, что он согласился на пересмотр дела. Ай, как мне любопытно, отчего? Что-то не очень я верю в его рыцарство, коллекция марок Артура Лоренса - завидный кусок, поверьте мне, инспектор. Я разговаривал со многими филателистами, многие даже не знающие Теда, просто клялись мне в его порядочности. А это говорит о том, что они простили бы ему всякий грех, подлог, даже убийство, но никогда не поверят, что он тот самый Иуда, что решил поменять на деньги реликвию - коллекцию Артура Лоренса. Я сначала тоже подумал, если здесь замешена любовь к дочери Стаффорда, то ...пропал он для филателии и всё, что копили его предки, отказывая себе и куске хлеба. Но вот то, что девушка сняла кольцо и вернула ему его ...сказало мне, что может быть, …может быть кое-что из величайшей коллекции и сохранится.
-Вы хотите всё свалить на хитрую мисс Стаффорд?
-Очень хочу! Вы ж заметили, я не равнодушен к Лоренсам.
Ли улыбнулся. – Да, я заметил. А что они «к вам» равнодушны – это как, не беспокоит вашего самолюбия?
-Оно у меня здоровое. Я его эти подергивания носом, игнорирую. Уверен, это его отторжение моей личины. Он мне, как адвокату верит - это ценнее для меня.
Ли вздохнул, размял ноги. Походил по комнате. - А вы уверены, что она добровольно сняла это кольцо?
Крафт пожал плечами. Потом, поморщившись, признался: «Честно скажу вам, я, чуточку познакомившись с семейкой Стаффордов, понял, что и мужчины, и женщины в их роду - люди очень коварные. Джо Стаффорд и его сын - мошенники. Были мелкими рекитирами, обнаглели. Жена Стаффорда - Джудит, пять раз выходила замуж, выбирая себе мужа побогаче. Выбрала, бросив двух детей и своих мужей рогоносцев. Родила Стаффорду дочь, сын у него от первого брака и тут же ушла к более богатому человеку. Не успев, правда, зарегистрировать с ним брак.
Ли, гуляя по комнате, вдруг заметил, дверь за Крафтом осталась приоткрыта. Он решил её закрыть и …столкнулся с максом Фридманом. – Простите.
Фридман протиснулся в чуть расширившуюся щель. – Нет, это вы меня просите. Не могу уснуть. Теда решил не беспокоить. Пусть отдохнёт, тюрьма – штука не комфортная. Пусть отдохнет. Я решил, к вам. Вот, случайно услышал,о ком вы говорите. Я мог бы ..-Он улыбнулся. – Эти Стаффорды, они вот у меня где. – Он резанул ладонью по шее.
И оказалось когда дело не касалось друга и любимого дела, Фридман достаточно красноречив. - Дочь Джудит и Джо - Глория тайком от родителей бросила школу девочек в Швейцарии и, подкупив, (а больше действуя шантажом), одну из учительниц - любовницу директора этой школы, полгода морочившую родителей своей подопечной, посылая им заготовленные ею открытки на рождество и прочие праздники. А девица оказывается уже два года жила под самым их носом. В своем родном поместье. Это теперь у Теда нет средств на шторы. А когда эта девица здесь жила, тут так стильно окна драпировали….
 -Вы подозреваете Глорию Стаффорд?
Фридман дернул плечами. Нехотя ответил. – Не хотел бы, но лучше уж так. Я не могу не верить своим глазам: марки были из коллекции Теда. Сертификаты были написаны его почерком. Я не могу не верить тому, что это с ним я говорил по телефону, и он подтвердил, что продает марки. Те две первые. Что Генри – посредник – это он сказал мне лично. На такое его могла подбить только она.
-Она имела власть над ним, какую же?
-Она женщина. Вы не попали под её чары. Я – попал. Потому, выгораживая Теда, я укажу на неё, чтоб избавиться от наваждения. Он просто запутался в её юбках. Ему многое проститься, даже подлог. Ему - многое. Фридман помедлил. – Мне – ничего. Вы знаете, мне противно это осознавать, мы были просто друзьями. Марки ещё сильнее связывали нас. Но на первом месте была дружба. Теперь, эта зависимость, …от его слова в мою защиту, - она мучит меня.
-Но ведь и вы…
Фридман отрезал: «Никогда! –Подумав, менее эмоционально, он добавил.- Да и глупо. Мне станет только хуже: я потеряю друга и меня, меня просто…зашикают друзья – филателисты.
-Они верят ему настолько?
-А как вы думали?! Мальчик, …я помню это: мальчик, ему было одиннадцать, он под диктовку отца писал письма председателям Союза. Вы думаете. Это Тед выбрал «экономику»? Ничего подобного! Артуру нужен был человек, кто бы помогал ему вести дела Союза, когда он станет Председателем. Пять лет Лоренс был Председателем. Тед писал за него речи выступлений, вел учет средств. Всегда пунктуален, корректен. А ведь он работал, преподавал в колледже. Артуру на это было наплевать: все заработанные средства в Союзе он тратил на марки. Он знал движение марок, знак, кто хотел бы продать раритетный экземпляр, и …все деньги семьи уходили туда. На учительство сына жили. Потом поставили Харисона. Хороший Председатель. Он попытался сам сразу охватить всё – не смог. За помощью обратился не к Лоренсу отцу, к сыну. Тед помог, абсолютно бескорыстно, войти в курс дел. Потом Артур попал в клинику. Его как будто обидела отставка. Но он зарвался. Никогда никого не выбирали на два срока. Тед, как мог, поддерживал мать. Поддерживал …коллекцию отца. Кто-то считает, он тихо ненавидел марки. Ложь. Он просто никогда не будет безумствовать ради них. И любовь, да, именно любовь к этой женщине, быть может, не совсем достойной его тихости и порядочности, зато внесшей в его жизнь силу. Это она – причина его жизнеспособности. Малокровие – это так, это пройдет при стабилизации жизни. Он стал с ней мужчиной. Он просто был ответственен за чужое и своих, она научила его полюбить себя. Она просто внушила ему - «ты сама ценная ценность, что есть у тебя». И он, поверив, стал видеть жизнь с полным дыханием. Я рад, что человеческое в нём не умерло. Что он не стал марочным червем. Мне только будет …стыдно, если те первые две марки вернулись в его коллекцию. Подлог, если он имел место, мне будет за друга стыдно. Но, я надеюсь, я очень надеюсь, что не успел обидеть его упреком. Мне бы не хотелось потерять его.
-Так вы думаете, он очарован этой женщиной? – Крафту всё не давало покоя «шустрость» Глории.
-Нет. Про Теда - это другое. Он любит в ней женщину.
-Но ведь …женщин вокруг него много.
-Многих он узнал только в армии. Он мне рассказывал об этом. В принципе он не озабоченный дамами человек. Глория сделала себя необходимой достаточностью для него. Я уважаю её за это.
-А как же марки? Как же то, что она сейчас в доме своего брата?
Фридман поморщился. Тема больная. - Это уже ваше дело. Честно, она - хорошая, …она приходила, кормила меня. Но её братец, …ведь он в то же окошко влезал сюда. Тем путём, что она мне указала. Если выбирать….-Фридман повернулся к Ли. - Попробуйте убедить её, что важно взглянуть на каталоги Теда. Если марки на месте - …виновата она. Если нет -…всё равно она. Он для неё деньги добывал.
Ли усмехнулся. – Мистер Фридман, я начинаю подозревать в вас женоненавистника.
Фридман махнул рукой. - Ради бога! Мне уже столько лет, что общие мерки и ориентации мне не подходят. А моя практика уже давно убедила меня - все люди -...суки.
Ли рассмеялся. – Ну, с этим и я согласен. Без особой «такой» практики. И всё же, кажется, сентиментальность и ... -Ли задумался, -...такая, знаете ли, джентльменская порядочность, кажется, в нём присутствует. Не знаю, насколько она сильна. Я только надеюсь, не настолько, чтоб застрелиться из-за того, что убедился, что тебя предала женщина. Путь и любимая. - Вдруг Ли стал серьёзен. – Мистер Фридман, а вы и в правду считаете, что ради неё он готов был пойти на подлог?
Крафт широко беззубо улыбнулся и ответил за молчавшего Фридмана. - Настолько, насколько вы подозреваете, что в Стаффорда стреляла его дочь.
Ли усмехнулся, сел на стул напротив Крафта. – А я так уже не думаю! У меня была такая мысль, но Лоренс мне дал понять, что я заблуждаюсь.
Крафт удивился. - Как это вам удалось вытянуть из него?
Ли пожал плечами. - Не удалось. Но ...мне показалось, что я ошибаюсь, считая, что стреляла она. Уверен, он не был бы столь равнодушен к моим нажимам, если бы она была отцеубийцей.
Крафт тихо посмеялся. – Вы думаете, он бы стал покрывать её? …Понятно. Хотя, …ничего не понятно! Но мне тут тоже …показалось, что он ответит мне правду: он или не он управляет Майком Гибсоном, заставляя того надеяться, что именно он станет обладателем настоящих Гвиан и прочих бумажных драгоценностей.
 У Ли расширились глаза. Он, как показалось Фридману, следившему за инспектором, стал походить на испуганного эвенка, но не китайца. Крафт, заметив прищур Фридмана, тоже заметил это странное преображение Ли. Крафта это чрезмерное выражение удивления на лице Ли рассмешило. Он вдруг от души рассмеялся, оставляя инспектора в полном недоумении по поводу своего веселья.
-Адвокат,… вы хотите сказать, что согласны с предположением, ...настоящие марки, и не покидали коллекцию Лоренса?
Крафт прекратил смеяться. – Ну, какие-то он всё же продал. Они ж…драпировали окна порчей. Было время. Но, одумался, думаю, он скорее, чем ожидала Стаффорд. А вы сомневаетесь? Да, я согласен теперь с вашей версией, Денк, он настолько влюблен, что решил застрелиться из-за девчонки. Я думаю - именно из-за этого! А знаете, ведь и этот «грех» ...уже заранее простили ему его коллеги филателисты! Они так и написали, что «не верят, что Лоренс просто продаёт марки»! Пока вы занимались спасением мистера Фридмана, я пролистал кое-какие письма, которые Лоренс читал в библиотеке. Мистер Фридман умолчал об одном очень важном аспекте, рассказывая, зачем Артур возил с собой сына на заседания Союза филателистов. При самом удобном случае, будто бы просто демонстрируя, какие есть на свете марки, Лоренс показывал каталоги своих союзников сыну. Пока велось заседание, юноша Тедди, обладающий памятью первоклассного шпиона по памяти переписывал этот каталог себе, обозначая его фамилией обладателя коллекции. – Крафт хмыкнул, будто гордясь своей неусидчивостью. - Пока миссис Паркиенс переживала на кухне, за не выпитый вами чай, я выходил из комнаты. В спальне Лоренса, за старинным гобеленом есть потайной шкаф, там я нашел копии этих записочек. Ровные колонки списков наличия марок у того или иного члена Союза, начиная с …да, да, с тех самых пор, когда мальчишке Лоренсу было всего одиннадцать лет! Лоренс отслеживает движение марок всю свою жизнь! Вот уж кто может быть удостоен звания «марочного архивариуса»!
Ли был изумлён. Он расставил широко ноги, будто хотел упереться и не упасть со стула.
Крафт продолжил свою мысль. - Вот я и думаю, прозвучит ли его молчаливый ответ мне? Оглянется ли он, презрит ли меня за моё предположение о его непорядочности, как мошенника - филателиста? …Не оглянулся!
Крафт помолчал. Ли сделал вывод сам. - И вы решили, что он участник и ...глава этого дела. Но тогда при чём здесь Джо Стаффорд? Кто стрелял в него, если не Лоренс? Если не Глория? Зачем Лоренсу нужно было согласиться с «предложением» Генри Стаффорда отсидеться в изоляторе, насилуя свою волю, усугубляя боязнь замкнутого пространства. Зачем? От кого он решил скрыться там, если он глава этого дела?
Фридман не выдержал: «Ой, какую вы чушь тут несете!» И тем не менее, он не покинул комнаты, где шла баталия двух аналитиков.
Крафт задумался. - Всё, что вы сказали, верно. Но мы же с вами понимаем, на каждый колпак есть свой колпак. Побольше и пострашнее. Может, он и согласился, чтоб закон взялся за это дело и ...остановил ставший неуправляемым процесс рядового мошенничества.
Ли вздохнул. В голове у него всё перемешалось. В доме, здесь, он уже как будто проникся симпатией к одиноко живущему своим миром марок человеку. И вдруг возникли такие основательные предположения. Он не говорил с филателистами. Те никогда бы не стали вести с ним подобные разговоры. Приходилось верить, что Крафт прав. «Но в письма к Лоренсу надо бы заглянуть и мне» - подумал Ли.
Фридман помолчал, выслушав Крафта, и как будто кое с чем всё же согласился. - Сегодняшняя ночь располагает к тому, чтобы поругать плохого Лоренса и попытаться отделить от него липкие фантазии, в том числе и надуманные вами предположения, основанные на намёках весьма завидующих ему людей. Он, уверен, и в ваших глазах может оказаться не такой уж и свиньёй. Если даже отбросить моё восхищение им, как филателистом; забыть о долгих годах дружбы, …то есть заговорить о Лоренсе, как о человеке не близком мне, то есть, по сути, встать на вашу ступень знакомства с ним, всё равно я не соглашусь с вами в оценках: как личность он должен был бы слишком экстренно деградировать в отца. В человека, способного ради марок пойти на подлог, предательство любимой женщины и даже убийство. Я же старше его на восемнадцать лет. Я был знаком с Артуром, мог наблюдать Теда среди близкого окружения в его родном доме. Ещё не здесь, в Пасадене. Тед ведь не из Лос-Анджелеса. Вы знаете историю рождения наследника Артура Лоренса? Марки тогда папашу меньше донимали. Он был горд, что его жена вот-вот родит ему сына. Они отдыхали на самом юге Калифорнии. У Элизы начались преждевременные роды прямо в пути домой. Артур приказал водителю его машины гнать на всей скорости домой, в Лос-Анджелес. Ребенок родился прямо в машине, в центре Пасадены. И богач Лоренс купил там дом. Они жили там втроем лет пять. Это была нормальная, вполне счастливая семья. Вот там я и бывал у них. И мог немного наблюдать за ним, пока мы с Артуром резались в шахматы. И скажу вам, Ли, меня сразу удивила его манера подражать отцу во всем. После, увидев его уже юношей, я поразился обратному. Он занимался марками, уже не помогая отцу, а как бы сам по себе, и безоговорочно он был на стороне матери. При мне однажды он упрекнул отца. Горько сказал: ”В нашем доме крысы едят чаще, чем мы. Сырость процветает, а ты играешь в игры инфантильного юноши”. Такой человек не мог превратиться в негодяя, по крайней мере, так скоро. – Фридман развел руки в стороны. - Ну, это я как бы с вашей позиции о нём. У меня лично – всегда будет мнение о нём единым.
Крафт посмотрел на Ли. Как будто проверил, тут ли он ещё. Снова отвернулся к окну, обдумывая привнесенный «сахар» на лик своего клиента. - Может оказаться, что он действительно ненавидит эти клочки бумаги. За женщину ли, за спокойствие ли он мог пойти на компромисс с совестью филателиста. Но…не верится, что он решил вовсе покончить с марками. «Уехать», «застрелиться» - не верю!
Ли рассмеялся: «Джон, вы же сами придумали, что он хочет застрелиться! Теперь сами пытаетесь себя опровергнуть. А давайте-ка пойдем и поднимем его с постели. Идет следствие,мы не спим, пусть и он…
Фридман тихо вставил: «И он. Я заглядывал, он не спал. Всё на часы смотрел. Он время боится пропустить. Пяти часов ждет».
Ли вскричал: «Сидим, рассуждаем, а про встречу в пять забыли!»
Все спешно пошли в спальню Лоренса.
Его там не было.
Уже бегом, все кинулись из дома к озеру.
Рассвет только-только обозначил полоску света на востоке. Было минут двадцать третьего.
Крафт был взволнован. А Ли, узнавший в мужчине, несшем женщину на руках, Лоренса, ругал себя, как последнего идиота!
За Лоренсом шел полицейский из машины. Он и помог Теду вытащить Глорию из воды.
Крафт шел и грыз себя упреками: «Это я виноват. Мне и в голову не пришло, сбегать проверить его. Я поглядывал в окно, свет от ночника в его спальне горел. Думал, отдыхает».
Фридман тяжело дышал: «Ну вот, вся эта жуть продолжается, я так и знал! И я оставил его одного, не зашел, не поговорил».
 -Ну, вам простительно, мистер Фридман, вы - женоненавистник. Уверен вы бы никогда не вышли ради женщины из дома, будучи запуганным кем-то.
Фридман только зло огрызнулся: «Никогда! И на него очень удивлён!»
Глория была холодна как лёд. Вода текла из её ушей, рта, одежды. Ли делал ей искусственное дыхание и массаж сердца. Снова была суета.
Пришедшую в себя Глорию Саммер размещали в ещё одной спальне. Лоренс нервничал, более обычного требователен к слугам, шумел, чтоб вызывали «настоящего» врача. Глаза его поблескивали влагой, он был бледен, взъерошен. Гнал Фридмана в кровать, а сам отказывался поменять одежду на сухую. Из его носа снова внезапно пошла кровь, он отталкивал от себя чужие платки, нервно вытаскивал кольцо из своего платка, надевал кольцо назад, на палец Глории, вытирал нос и просил: «Да уйдите вы все! Уйдите, она пришла в себя, дайте же ей воздуха. Уйдите».
Но все только чуть отступили от кровати. Ушли в тень, создаваемую светом ночника. Стояли и слушали, как он тихо, только для неё повторял: «Посмотри на меня, смотри. Он поднял её худую руку и покачал ею, будто демонстрируя колечко с поблескивающим, казавшемся черным рубином. Ты веришь мне, я люблю тебя. Веришь?»
Крафту будто стало стыдно подсматривать такое. Он отворачивал лицо. Рушились одни его предположения. Жидкими становились другие.
Ли же снова начал подумывать, а не спасает ли Лоренс свою женщину от пятнадцати лет заключения за убийство собственного папаши? «Мать сдала её, так же, как когда-то «сдала» двоих других своих детей“. Сводный брат отпинывается от неё всеми силами, как от чертенка, несущего одни неприятности. У неё остался только он».
Фридман, поглядывая то на Ли, то на Крафта, тихо шептал, уже и забыв будто, что самое тяжкое вот только что взваливал виной на худенькие плечи этой женщины. - Если бы вы знали, что она для меня сделала? Она же могла уехать, бросить всё, но не уехала. У меня ведь больное сердце, она знала про это. - Профессор, пряча слёзы, отворачивался. Забыв на время о своих проблемах, он всем сердцем желал женщине скоро поправиться.
Когда Глория была уже в безопасности и под действием снотворного, наконец, уснула, Лоренс перешёл в соседнюю комнату на диван. Туда же, встречать новый день отправились и Крафт, и Ли. Тед уговорил Фридмана идти спать: «В тебе столько успокоительного, Макс, что я волнуюсь, ты можешь уснуть стоя и упасть. Лучше иди, ляг».
Джон Крафт, как-то уж очень нескрываемо навязываясь, начал обхаживать Лоренса, теряющего казалось, последние силы. -Вот теперь, Тед, когда все, исключительно все, собрались в вашем доме и в безопасности, может вы все же начнете говорить. Скажете, вытащите на свет хоть ниточку этого запутанного клубка из утопленниц, самоубийц, мошенников, убийц и запуганных на смерть экспертов и филателистов. Тед, что же произошло в начале октября в вашем доме? И кто вы в грязном деле о подлогах?
Лоренс ответил тихо, глядя под ноги. - Пешка. Всего лишь ...
Крафт вторил ему громко и с пафосом. - И слава тебе, Господи. Что ещё тут скажешь, я рад за вас, Тед!
Лоренс нахмурился и поднял к нему лицо. -Что вас - то лично радует, адвокат? А...- Тед усмехнулся. – Гонорар. Ну да ....
Крафт поспешил напомнить. - Тед, но вы ведь сами с надеждой смотрели на это дело. Вы ведь поверили, мы с инспектором Ли докопаемся до сути.
-И докопались? …Это вы про шкаф мой, в спальне, да? – Лоренс снова опустил голову. – Адвокат Крафт, ваши методы любопытны, конечно, но не приемлемы в делах филателии. Этот шкаф – подстава для таких любопытствующих, как вы и Генри Стаффорд. В нём липа. Сплошная.
Ли перебил: «Не зарывайтесь, Лоренс. Вы под следствием. Крафт- человек, который вас решился спасти. Вы наняли его, то есть согласны помочь ему спасти себя. Так в чем дело? Личная неприязнь? Давайте вызовем другого юриста.
-Не нужно. Я уже привыкаю. Ладно. – Лоренс устал, был рад, что друг и его подруга спасены, живы и всё же тормозил раскрыться. Посидев, подумав, он встал, подошел к окну. Заметив крышу дома Стаффордов, он нахмурился и, будто приняв решение, заговорил. - У Стаффорда тоже было больное сердце. Конечно, семьдесят три года, пережитый инфаркт. Но я всё равно застрелил бы его. Без жалости. – Лоренс вернулся, сел на диван, чуть наклонясь и зажав в коленях подрагивающие руки. - Этот человек совершенно не понимал и не желал понять другого человека. «Ты хочешь жить спокойно? Да кто ты такой?» Его кредо: «нет покоя во мне – не будет покоя никому!» Теперь я понимаю, откуда в Генри такой животный страх перед проигрышем. Отец давил на него: « Ты сможешь согнуть каждого, если захочешь. Кто тут ещё держится прямо? Ату, сынок!» Генри требовал с меня марки, уже, будучи хорошо накаченным на шантаж и угрозы. В ход шло всё. Наши отношения с Лори, моя привязанность к этому дому, стыд за отца, страх за мать, любовь к маркам - всё! Исключительно всё! Я знал, что им хотелось бы выкачать из меня лучшие коллекции отца. Поверенный, зачитывающий последнюю волю отца, намекнул на это. Он сказал, что я могу стать одним из богатых людей Америки, если разумно игнорирую волю отца, стану не копить, а лишь множить марки. Я посмеялся тогда над ним. Но ...смех мой был недолгим. Когда я узнал, что только одна из первых марок, а в нашей коллекции таких ... -Тед только взял дыхание и как бы проглотил цифру. -…Стоит полтора миллиона долларов, я уже не смеялся. Честно, мне и в голову не приходило до этого, то есть до смерти отца взглянуть на марки иначе, чем на «бесценность». Оказалось, и марки имели вполне разумную цену. А когда Стаффорд потребовал у меня таких марок сразу десять и только за то, чтобы я мог сделать шаг с порога собственного дома и встретить свою невесту, я понял, меня хотят использовать. Меня, как щенка, захотевшего «не выполнить волю отца», провоцировали. «Тебе не нужно солнце, тебе не нужна женщина, тебе светит ...Чёрная роза“...». - Тед потянулся к графинчику, налил воды, сделал глоток. Комок у горла не проходил. Он раскашлялся до слёз.
Крафт без стеснения…стенографировал Лоренса, делая записи в маленькую книжечку маленьким карандашом. Ли смотрел на него и удивлялся: «Протоколом это всё равно быть не может. Тогда для чего? …Боже, неужели, он решил писать книгу о них?…Адвокат, адвокат Крафт….Впрочем, с марок, я понял, сходили с ума многие».
Тед продолжил. - Вся наша жизнь была в этих марках. Я только из страха всецело стать зависимым от них, от тяги к ним начал продавать их. И никто другой к моему решению дела не имеет. Но я решил ...продавать честно и только в чистые руки. За ту цену, что они стоили на сегодняшний день. А Стаффорд, тот требовал от меня невозможного - десять самых бесценных марок за клочок земли ...под моим же собственным домом! Это поместье наше, он без совести обобрал сошедшего с ума человека - моего отца. И столь же бессовестно подъехал ко мне с подлым предложением. Он не филателист и руки его - крови и грязи. Какие ему марки – тюрьма ему, пуля, сволочи. - Тед снова налил воды и залпом выпил весь стакан. (Ли подумал, что Лоренс вообще, любит пить чистую воду. Ему будто даже процесс нравится, пьет аппетитно). - Но кое- какие требования и притязания его, с точки зрения закона, оказались правомерны. Я не мог с этим не согласиться - закон есть закон. Но ладно, я согласился на продажу марок. К тому времени Лори стала для меня частью жизни, я полюбил её. Ради Лори я решил: продам марки хорошему филателисту, деньги - Стаффорду. Как откупные за Лори. С ней мы решили, наконец, пожениться. Я хотел покоя в стенах этого дома. И что же ....
Тед встал. Увидев стоявшего рядом Крафта (тот, навалясь на стену, стоя, конспектировал, не обращая внимания на Лоренса), удивленно заметив книжецу в его руках, Тед махнул на человека рукой, стал медленно, иногда останавливаясь, гулять по комнате. Это была просторной диванная комната. Но назвать её «диванной» можно было лишь условно. Из гарнитура остался лишь один, по-видимому, уже не имеющий продажной стоимости диван. На нём сидел Денк Ли.
Лоренс продолжал говорить голосом спокойным, без всякой сонливости в тоне. Солнце осеннего утра было ярким, но тихим, безветренным. -…Я вдруг узнал, совершенно случайно узнал, что за моей спиной идёт наглая провокация. Синкли, которому я продал свои две первые марки, пригласил меня к себе и по дружбе, а дружба наших семей начиналась со времён зарождения Америки, он похвастался мне тем, «как вписались эти две штучки в его коллекцию». Он оказывается, у кого-то купил ещё одну марку, но прежде чем отправить все три в банк, решил полюбоваться ими ещё раз. И пригласил насладиться удовольствием мня. Он открыл передо мной альбом и я ...ахнул, не в силах скрыть своего огорчения. - Лоренс прочистил горло. Волнение не давало ему ровно дышать. - Только зная, как сильно страдает самолюбие этого человека, я перевёл тон разочарования в возглас восхищения. Но то, что обе моих марки превратились в фальшивки - я понял сразу. Я не мог ошибиться. Двадцать с лишним лет я только тем и занимаюсь, что марками. Изучаю историю, сверяю списки, схемы хода марок из рук в руки. Я являюсь официальным экспертом в филателии уже пятнадцать лет. И никогда не ошибусь в оценке подлинности собственной марки. Я осторожно попросил показать мне сертификат на проданные марки. Он несколько удивился, ведь сертификат ему подписывал я и Фридман, но показал. Сертификат, к моему величайшему огорчению, оказался подлинным. Я спросил о марках Синкли у Хилла. Они были старыми друзьями. Хилл был крепкий мужчина, с твердым характером. И я решился рассказать ему, что я видел в доме Джона Синкли. Роберт Хилл, как впрочем, и все посвященные в дело филателисты, знали, какие марки я продал Джону. Продажа была официальной, присутствовали люди. В том числе и Хилл. А Роберт, после сообщенной мною неприятной новости, я бы даже сказал катастрофы, разумеется, испугался за себя. Он видимо тоже соблазнился купить «свободную» марку с рук. Он мне говорит: «Поехали со мной, у меня тоже есть к тебе вопрос”. Ехать пришлось аж в Канаду. В один из банков. Он хранит часть своей коллекции там. И что же?.. Оказалось, он купил перепроданною Гвиану. Это была третья из проданных мною марка. И её тоже я продавал через посредничество Стаффорда майору Банфи. Только Банфи получил от меня чистую марку с сертификатом Фридмана, а это гарантия! А с Хиллом мы обнаружили, что в банк им уже была положена не та Гвиана, а фальшивая! Я был поражен. Мало того и сертификат, который Фридман всегда для подлинности пишет вручную, ...фальшивый! Моя подпись, которая на сертификате, врученном Банфи, была, разумеется, подлинной, уж я её знаю! у Хилла оказалась поддельной! Сертификат Макса с моей поддельной подписью, вы представляете?! Это была катастрофа: по свету гуляли подлинные Гвианы с фальшивыми сертификатами, а на третью – фальшивку был выдан сертификат…с моей подписью, но фальшивой.
-А если кто-то подтвердит подлинность тех двух марок, что тогда? Тогда им могут дать другой сертификат? Тоже гарантированный?
Лоренс уставился на Крафта, который, как ему казалось, едва его слушает, рисуя какие-то значки в блокноте.
Тед тряхнул головой: «Вы что, Крафт? Кто же рискнёт дать сертификат на марку «лично проданную Лоренсом лично Синкли»? Я же говорил, марки были проданы официально! Разумеется, как картинки, какому-нибудь нуворишу они и могут быть проданы по цене настоящих марок, да только зачем тогда нуворишу «гарантированный» сертификат? Он же дурак, любая бумажка с печатью «Общества любителей от филателии» - ему гарантия! Ну, полежит она у него лет двадцать, захочет он её продать и что? И снова за «рыбу – деньги»: марки настоящие, кто их кому продал с настоящим сертификатом? И снова пути поиска приведут к нашим с Синкли каталогам, и документу, удостоверяющему, что процедура продажи марок была сертифицированной. Тогда эти люди попросят, но уже у нас с Фридманом дубликат утерянного сертификата, удостоверяющего подлинность марок. А Синкли скажет: «Верните марки, идиоты! Они краденные!» И начнется расследование, которое уже официально, законно найдет истинного владельца – Джо Синкли.
-Уже нет.
Лоренс посмотрел на Крафта. Будто впервые видит.
Оказалось, Джон не только усердно стенографировал его речь, но и слушал.
Тед, поняв о чем он, эмоционально подтвердил: «Да да же! Ну не его лично, так наследников марки найдут!»
Ли был удивлен, в лице разговорившегося Лоренса заиграли живые краски, совершенно отсутствовала сонливость и даже свойственная ему спесь.
Лоренс заканчивал фразу, уже сев на диван. При последнем слове он ударил себя по колену и видно болезненно. Потёр колено и продолжил говорить тише. – И Макс, он всегда может подтвердить, что давал подлинный сертификат. Был случай, я знаю, что он лишь раз в жизни, только чтоб откупиться, подписал сертификат, не видя в глаза покупателя и владельца. Его вынуди, он приехал ко мне и рассказал об этом. Мы долго улаживали дело, чтоб не вмешивать полицию и членов Союза филателистов. Иначе бы его выгнали с позором. А тут, увидев подлинный сертификат с его почерком, я испугался, решив, что мой друг играет против меня.
Ли удивлялся на Лоренса. «Ведь он только что сделал заявление, сказав, что он «всё равно застрелил бы Стаффорда. «Без жалости». Ведь это же не даст ему возможности выйти из клетки. Чему же он так рад? Живому другу, …не утопившейся подружке?»
 -...Мы с Хиллом решили понять, что происходит. Я составил список тех, кому продал свои марки. Мы решили с Робертом объехать всех, но вдруг Стаффорд нажал на меня. Видно до него дошли слухи о моей догадке и втягивании в дело ещё нескольких лиц.
Тед помолчал. Потом заговорил, как будто был гипнозом, медленно разглядывая точку на стене. Или фильм про осенний октябрьский день.
 -Они узнали, что Лори беременна. Господи, почти пять лет мы вместе. Ей не было тринадцати, когда она впервые перелезла ко мне через забор….-Тед сморгнул, будто скинув с себя пелену гипноза. Поднялся с дивана. Оглядел двоих, ожидающий от него покаяния. И, стоя, он как будто начал его, похожее на оправдание себя и непутёвой любви своей, покаяние. - Я честен перед Джудит. Я всё делал, чтобы это прекратить. Я понимал, Лори - ещё ребенок. У меня студентки, рисующие перед зачетом формулы на коленках, старше её были. А…Ло, она и сейчас, в свои восемнадцать ребенком выглядит. А тогда…. Я не любил её, нет. Наверно, нужно было сразу …полюбить. Повлиять. Воспитать её, в конце концов! Я знал, думаю, я знал, как воспитывать таких ... Но я отталкивал её. А она находила иные, более хитрые лазейки и снова шла сюда. В этот дом она проникала любыми уловками... – Лоренс улыбнулся. Но в улыбке сквозь блеск в глазах уже не светилось превосходство, гордость. В нём заговорила нежность и печаль. Печаль оттого, что многое, рассуди он о ней тогда, пять лет назад по-иному, возможно и его жизнь пошла иным путем и с ей такой беды не случилось бы. Он почему-то думал, что было бы всё иначе, лучше было бы. Лоренс проморгался, облизнул губы и продолжил. – Наверно, стыдно и нельзя о таком. Но вы тогда не поймёте, почему я решился отдать всё ...за эту девушку. – Тед прочистил горло, оглядел всех в комнате. -…Получив сегодня записку, написанную Максом, кольцо Ло – когда-то единственное оставшееся не проданным украшение моей матери, я понял, ...я решил, что больше не увижу её. Я вдруг чувствовал, что она всё-таки ушла. …Как всё-таки хорошо, что я пошёл туда раньше и просто сидел и слушал тишину над озером. Я будто ждал её возвращения. Я хотел его. Если бы я ушёл, её так и утопили бы. Она ж спала. Не спала несколько суток, тут свалилась без памяти, заснула. Мы только услышали тихий всплеск. Ни крика, ни шума – ничего. Этот полицейский, он на берегу стоял, пока я нырял. Там топь, дно давно не чищено, я искал на ощупь, …да ещё этот камень на её ногах. Она б не смогла выплыть, глубина там большая, ей было бы не подняться. А тянуть её с камнем, я не смог. Пробовал развязывать узел, но время, …она б захлебнулась. И камень в сетке. …Я взял у полицейского пистолет и стрелял под водой по веревке…
Лоренс сделал вздох, вдруг огляделся и быстро вышел из комнаты.
Ли чуть помедлив, за ним. Он спешил к полицейскому, наверняка уже дремавшему, сидя в машине перед дверью дома Лоренса.
-А я посмотрю за ним. Он, наверное, к ней, но она спит – там он не задержится. А вот Фридману, думаю, совесть спать все-таки не дает. Возможно, они будут разговаривать. Я …присмотрю.
Ли внимательным взглядом окинул щуплую фигуру с шиком одетого адвоката, вздохнул и кивнул. Но только Крафт повернулся к нему спиной, всё-таки решился спросить его: «Джон, вы …за Лоренса человека или…филателиста?»
Крафт дернул кончиком крупного носа. – Я за Лоренса. – Он двинул губы в улыбку, тут же смял её и исчез в тенях коридора.
 
С Фридманом Тед действительно задержался. Тот не спал. Схватив Лоренса за руку, он снова просил у него и прощения, и защиты. И тут же прощал его. – Ты ведь не для себя. Ты хотел, чтоб она не заметила разницы между роскошью своего дома и …твоего.
Тед помолчал, поглядел на дверь. Он забыл её прикрыть, хотел встать, да Фридман держался за него, крепко, будто грел руки о тепло, появившееся в руках друга. – Тед я ведь думал, что всё она.
-Я понял, Макси. Не нужно больше ни «прости», ни «прощаю».
-Нет, Тед. Я подумал о ней ужасно. Если бы её кинули в воду …без камня на ногах, я бы и тогда сказал тебе, что она лжет. Теперь же, - Фридман улыбнулся и похлопал по руке друга ладонью – теперь, я понял, она выбрала тебя навсегда. Она сделала выбор, и за это он с ней расправился.
-Ты о Генри? Нет, это не он. Ты всё время забываешь, Лори не вписывается в жизнь человека, она уродливо прорастает в нём своими достоинствами и недостатками. Она родная Генри не по крови отца даже, по …страху перед проигрышем. Она живет только победами, и думаю, в их противоборстве, она выигрывает. Она смелая, в отличие от этого подлеца. Он трус и подлец.
-Тед, он опасный подлец. Почему ты думаешь, что это не он?
-Потому что его нет в доме. Если там была она, его там не было. Это кто-то другой. Думаю, убийц было двое. Кто-то нёс её, кто-то камень, уже привязанный к её ногам. Высота моста всего метр с небольшим. Они, наклонясь, опустили её тихо, спящую…
-Господи, …что за изверги. Тед, прости меня, прости, я же думал, это блажь твоя. Что она - так, просто потянуло на молоденькую. За девочкой погнался.
Тед остановил друга глубоким вздохом. – Ой, Макси, ну ты- то куда? Эти, …-Тед покосился на дверь, – смотрели, когда я рассказывал им про нас, как на педофила. …
-Тед, ты любишь её? …Её?!
Лоренс заговорил тихо, почти невнятно. Особенно трудно было расслышать тому, кто старался спрятаться за дверью, уже заранее приготовив оправдание своему некрасивому поступку.
-…Она кинулась ко мне с глупостью: «Ты удивительный, только ты, только я для тебя». Я вышвыривал её в дверь, она лазила в окно! Точно дикарка, с тринадцати лет ...лазает ко мне по ночам через забор, никак не хочет войти в дом через ворота, как все люди. Всё тайно, всё украдкой. Хитрости её бесили меня, я раздражался, и так, что однажды просто взял и ударил её. Честно, по лицу, наотмашь. А она, как цыганка, с пола потянулась ко мне своими длинными руками, лезет, смеётся и мучает: «Бей, хлещи - твоё!» О, боже, Макси, я ж так виноват перед ней. Ведь я – взрослый человек, я всё понимал, это возрастное у неё. «Джульетта» проснулась и вдруг обнаружила, что созрела для иных игр. – Тед прикрыл руками лицо. - Я даже рад был, отделался, три дня она синяки зализывала. А через три дня - снова в окно камень влетел. Она подкараулила, когда Паркиенс осколки выберет, и рама будет стоять свободной – и влезла! – Тед отнял руки от лица и Макс заметил, его друг счастливо улыбается. - Сколько было пролито ею слез: «Я не мазохистка, не смей меня бить! Ты чудовище». Да, так и сказала: «Чудовище!» А я ей: «Чудовище. Не нравится, пошла вон». И она вышла в двери. Впервые вышла прямо из дверей моего дома, на глазах у всех! …И надо же, именно в это время заприметила меня её мать. Что-то нашло на старушку. « Хочу, - говорит, - покровительствовать тебе. Ждут тебя, милый, большие неприятности. Вот тебе моя рука, я тебя спасу». Нет, ты представь! (Фридман возмущенно повозил затылком на подушке). - Мне, - говорю, - и нога твоя здесь в моём доме не нужна. Я сам, как-нибудь». Отказ был как и предложение – не сладким, я понимал. Но что за стервы эти Стаффордины?! Чего им от меня надо? Я был возмущен. Но ты ж понимаешь, мне приходилось возмущаться тихо: работа в колледже, подглядки соседей. И вдруг я узнаю, что мать чуть ли не до смерти избила свою дочь. Глория приползла ко мне, в полном смысле этого слова, приползла избитой, с переломом руки, у неё было сотрясение головы. На ней живого места не было. Вот тут меня проняло. Как, бить ребенка?! Лори тогда чуть больше четырнадцати было. Оказалось, мать потребовала от неё справку о девственности. Вот уж кто чудовище. Глория упала передо мной на колени. «Спрячь, помоги». Оказалось, она уже давно девственность потеряла. А Джу решила, что это я - шалун. Что было делать? Веришь, макс, я растерялся.
-Да как же не поверить?! Я б тоже…в полицию пошел. Есть ведь комиссии всякие по делам несовершеннолетних, по защите прав детей.
Лоренс уставился на приятеля. Молчал долго, потом хмыкнул. – Ты, значит, тоже бы поверил ей?
Фридман помолчал, а потом ахнул: «Обманула?!»
Тед кивнул. – Сама себя искалечила. Может, братец помог. На мать свалили. …Выгнать её, наверно надо было. Да только я что-то помедлил с этим. А она…воспользовалась. …В общем, она стала моей любовницей. Мы любовниками были, да. ….И какая она …женщина оказалась…-Лоренс вздохнул. - Мне тугодуму такие и не снились.
Фридман покачал головой. Не то ругал друга за беспечность и малодушие, не то сочувствовал попавшемуся на крючок к сопливой ветренице.
-Откуда в ней это, Макс? Дурнушка, худоба, а захочет, такую королеву из себя разыграет – Клеопатра - да и только! Я ведь её сосем малышкой помню, по яблоням всё лазала, как кошка. Волосы в хвост закрутит, шорты узкие – трещат, сама гибкая….Может, я уже тогда присматривался к ней, да только мысли всякие гнал, ребенок она совсем. …Джудит, та сразу поняла, что Глория не из-за шальной борзости ко мне тянется. Поняла мать, что чувство у неё, влюбленность на пике страсти и …за то, что и дочь её гоню, возненавидела меня. Еду домой, а она свою машину поперек дороги ставит: «Дави, -говорит, - тварь, тебе все равно кого топтать». Я снова стал гнать Глорию от себя. Пытался перебивать её влияние на меня другими связями, …да только бесполезно. Обниму её – веревкой она меня обовьет и всё - нету мне другого счастья, как только слышать её дыхание у своего уха. Слушать её тихие слова – лепет. Это потом, значительно позже, я к ней прислушиваться стал. Сначала даже всерьез не брал её советы, намеки на её семью их попытки отнять у меня всё. А потом, как прислушался, понял, она достаточно толковая девушка. Что есть и ум, и даже некоторая прелесть, красота в ней. Но я снова сказал ей «нет». Только и она уже поняла, что моё «нет», это – мой конец. Веришь, в других лицах – всё её видел. Я без неё вдруг тоску в себе замечать стал. Понятия раньше не имел, что есть тоска. А тут, так сожмет внутри, взгляд то на окно, то на дверь. За каждый звонок телефона хватался, и всё имя её выкрикивал: «Ло, ты?» Оказалось, мать отправила её в элитную школу для светских барышень. Где-то в Швейцарии. Я думал, свихнусь от тоски. Ни одна, даже самая красивая умница не могла мне заменить её. Я выяснил, где она, и заняв, где мог, полетел туда. Искать её. – Тед помолчал. . Потом, снова улыбнувшись, продолжил веселее: «Я её и там убеждать начал. Да только она мне рот рукой прикрыла. «Ты, -говорит, - зачем летел за тридевять земель, любить или «пошла вон сказать»?» И она снова убежала …ко мне. Хитростями какими-то мать обманула. И вернулась ко мне. – Тед покачал головой. Улыбка стаяла. – Веришь, Макс, когда мы поссорились с ней, и я увидел её с другим, …играла, подлая! - Тед посмотрел на дверь. Произнёс тихо-тихо. - Я ведь тот пистолет купил, чтоб застрелиться. Да. А сам вот…под суд за убийство её отца попал. - Тед низко опустил голову. Он будто не дышал даже. Всё в нём замерло. Потом ожил. Поднял лицокверху, будто на потолок смотрел.
Фридман решил, кровь у него носом сейчас потечет. Да только не кровь это была, будто слезы. – Ладно, Макси, ты все-таки засни. Попытайся. Тебе важно. Для клапана твоего.
-Менять его пора.
-Вот, поспи, а проснешься, отправим тебя в клинику. Раз пора менять, значит надо. А я пойду. Надо этим сказать про наши отношения с Генри. Чудаки они, лезут в детали, в главного не поняли, ни в суде, не сейчас. - Тед поднялся с края кровати. –Спи.
 ***
Тед действительно «заговорил». Ли был особо рад «первому разговорчивому» утру в их отношениях.
 -Теперь Генри уверен, я согласен. И ваше присутствие здесь, адвокат Крафт, мне уже не поможет. Я отдам Генри всё. То есть, все десять марок будут проданы через него, как договорились. Есть бумажка, договор, по которому, после продажи десятой Гвианы он сознается, что в тот злополучный день, когда Джо зашел ко мне, чтобы сказать, что заставит Лори сделать аборт и вынудит её уехать подальше от меня, он застрелил отца из пистолета, который я носил в кармане для собственной безопасности.
Крафт вскрикнул. - Есть такой договор?! Покажите бумагу.
-Нет. Но она имеется.
Ли приступил к Лоренсу ближе.
-Тед, мистер Лоренс, эта бумага – приговор Генри Стаффорду и ваше освобождение.
-А другие? Как вы докажите их вину? Вы же сами сказали, не только моя судьба вас интересует, но и причины убийств Синкли и Хилла. Мальчик – племянник Фридмана под угрозой. Нет, Генри – пешка, как и я. Нас дергают за нужные ниточки и мы грозим друг другу деревянными кулачками.
Крафт вобрал в рот узкие губы. Широко раскрыв глаза, в глубочайшей задумчивости, он смотрел на Лоренса. Джон думал о председателе Союза филателистов – о Гибсоне. Он выдул губы, жестко произнес: «Как это произошло?»
Лоренс, удивившись на окрик адвоката, чуть нахмурился, а потом опять, только уже не наклонив, а напротив, задрав голову, заговорил, будто докладывая потолку. Из его носа потекла кровь. Тед привычно зажал нос платком и забубнил. - А очень даже просто. Мы ругались. Он оскорблял меня, называя белоручкой, говоря, что я ничего в жизни не умею, только тратить чужие деньги. Я отвечал, что только учусь тратить деньги. Что не ему - мошеннику говорить о том, насколько моя жизнь научила меня тратиться на роскошь. Сказал, что ему я марок не отдам. И через него продавать их не буду. А что если он будет угрожать Лори, я заявлю на его сына в полицию. Там вполне серьёзно могут заинтересоваться главарём банды мошенников, специализирующихся на фальшивых марках и сертификатах. Он кинулся драться. Я понимал, мне и руками его убить не трудно было бы, он же старик. Но я достал из кармана пистолет. Сказал, что застрелю его, как тварь, не сочувствующую собственной дочери, как мразь, потерявшую совесть. Он снова закричал на меня, но вдруг схватился за сердце. Вдруг стал оседать. Лицо его посерело. Он стал хватать ртом воздух, глаза вылезли из орбит. Я знал, что он – инфарктник, машинально положил на стол пистолет и подбежал к нему. Я тащил его к дивану и вдруг увидел Генри. Я даже не видел, как он вошёл. Он осторожно держал пистолет, мой пистолет, обхватив его скатертью со стола. Затем, очень хладнокровно, посмотрел на муки отца и, сказав: ”Тед, я понимаю, ты сделал это из гуманности. Смотреть на такое, ужасно”, - он выстрелил в Джона. В сердце. Прицельно выстрелил, потому и крови почти не вытекло. А потом, хорошо осознавая, что я готов кинуться к нему, выстрелил в меня. Да только я таки держал Джона в руках, пуля застряла в кости его. Я кинул тело на него, и, прячась за диван, хотел выскочить в окно. Но там, я сам же потребовал установить решетку. В общем, мне пришлось выйти с поднятыми руками. Генри купился, я, чуть приблизившись, слушая гадости, которые он говорил про меня и Лори, выбил у него пистолет, и началась драка. Но…оказалось, он был не один. Они снова завладели пистолетом, избили меня, потом, сунули мне в руку пистолет и кинули на тело Джона. Я выстрелил им в след, они скрылись. В гневе, я выстрелил в мертвого. В Джона, потом мне сказали, третья пуля прошла, возле уха, чуть опалив волосы. Она не задела его. Но этот выстрел и увидела Мэри. И сказала на суде. Я не в обиде, что она могла подумать? Она ж никого в доме «чужих» не видела.
 Тед закрыл лицо руками. Покачал головой. - Иногда мне хочется взять и сжечь их. Все. Пусть горит, ведь это же, по сути, …бумага.
Лоренс долго молчал. Потом добавил, сказав, что в очередное посещение Генри Стаффорда, когда тот пригрозил, что Лори может «исчезнуть», он подписал тот самый контракт, договор, по которому продает через Генри оставшиеся марки, а тот вызволяет его из тюрьмы, сделав признание в убийстве отца. – Думаю, Джудит нашла эту бумажку. Его экземпляр. Потому и пришла в суд.
Ли недоумевал, рассуждая про себя о деталях дела: «Почему вы не уехали раньше. Травля началась раньше, вы могли уехать. Вы и девушка».
-И что? И уехали бы. – Лоренс снова улыбался так, будто смотрел на глупого школяра.
Крафт понял больше. – А марки, Денк? Куда же он - Лоренс - без своих марок? Без своих, известных миру коллекций. Его ж легко по ним найти. Этот курсор всегда бы указал на него.
 -Но послушайте, зачем ему убивать сестру, пусть сводную? Дело - в вас, пусть - в марках. Тогда как же объяснить то, что случилось под мостом? Только нажимом?
 -Первый суд мне показал – ошибки процессуальные – вещь серьезная. …Да, мы с Ло пытались улететь. Я был в аэропорту, даже стоял у стойки регистрации. Вдруг увидел её, она шла из дамского туалета. Под конвоем тех самых парней, что ходят в дружках её брата. Они подошли к стойке регистрации и заметно для меня, прижали дуло пистолета к её спине, спрятав пистолет под её кофтой. Я ...понял, тут они не выстрелят, в другом месте -да. Я не улетел. Никуда бы не улетел без неё. Когда я снова попал в КПЗ, у меня была одна надежда, она убежит от них. Я был уверен, она скроется от них. Да хоть бы в Швейцарии, она помнила там многих из подружек своих. …Мои слова на суде, что не я убил Стаффорда - ничего не решили. Показать на Генри – подписать приговор жизни Глории. Думаю, пока нет на земле места, где бы я мог оставить Лори, чтоб она спокойно родила нашего ребёнка ....
Крафт хмуро слушал говорившего. Ему перебить Лоренса хотелось, детали интересовали. Ли много не раздумывал. Он прекрасно понимал, что если сделка Стаффорд -Лоренс состоится, то первый тут же наймёт адвокатов и те сумеют снизить срок заключения, переведя преступление в разряд “непреднамеренных “ и “по неосторожной случайности“. А второй после отдыха станет в ряд честных коллекционеров, которые готовы простить отсутствие совести человеку за обладание им небывалого собрания редкостных марок. «Ведь он знает, что творят те, через которых он продает свои «чистые» марки». Получается, он намеренно плодит ряд «обманутых филателистов». –Ли задумался. - Ну, не намерено, но всё равно, цепочка рождает беззаконие. Нет, это нужно остановить. Как? Объявить о его нечистоплотности? А, возможно, тот, кто вынуждает его к этому только этого шага от него и …нас ждёт?»
Ли решил сказать это Лоренсу. - Тед, но это же не выход. Вернее выход, но ...какой-то уж очень позорный для вас. Неужели вы не понимаете, что Стаффорд и за решеткой будет чувствовать себя хозяином положения. Ведь речь идет о миллионах. Вам хотелось бы, чтоб деньги его там грели?
Лоренс прищурился, искоса посмотрел на китайца. – Вы снова судите о таком, чего никогда не испытаете на себе. Кого там могут греть деньги?
У Ли было своё мнение. Он ни раз встречался со случаями, когда кто-то брал чужое дело на себя, зная, что после срока его ждет на свободе куча денег. Но он и таких, как Лоренс повидал за долгий срок службы. «Этих там ничто не может согреть. Только тикающие часы, отмеряющие приближение свободы». Ладно, Лоренс. Я не буду рассказывать вам о том, что собственно и вы в полной мере ещё не испытали. Это отдельные камеры, за отдельные деньги, это услуги всякого характера. Ладно, не будем. Я собственно, желаю и вам не испытать всего этого. Вас, я понял, несвобода душит. Вам и денег не надо, дай чистый глоток воды. И всё же, Тед (Ли впервые назвал обвиняемого в убийстве по имени), ведь должны же быть какие-то другие пути. Неужели, вы решили распродать всё? Мне кажется, тут дело не в завещании вашего отца. Дело в вас. Ведь вы ничего не умеете делать, кроме как собирать, копить, обменивать марки. Ведь вы же, кажется, один из членов его правления?
Тед, помолчав, кивнул. Ли продолжил. – Ну, вот !Чем вы кстати занимаетесь там в настоящее время, если это не секрет?
Лоренс удивился вопросу, но выражение лица его стало заметно живее, напряженность поистёрлась, озабоченность стала заметно прозрачнее. Он развернулся к Ли и, хотя и не смотрел на него, как-то в сторону, всё же отвечал с явной готовностью. - Я занимаюсь финансовыми вопросами Союза. Ведь у меня экономическое образование....
Крафт извинился перед Лоренсом за то, что перебил и спросил: «Тед, а откуда у Союза деньги?»
Лоренс, опять же уверенно и спокойно, объяснил ему. Когда Тед стал говорить об организованных в Союзе выставок частных коллекций, что является частью финансовой поддержки организации, Крафт снова извинился и задал ещё один вопрос: «Ваша коллекция когда -то выставлялась на всеобщее обозрение?»
Тед подумал, прежде чем ответить. - Мы, таких несколько человек в Союзе Филателистов, выставляем наши каталоги. Но и это бывает исключительно редко. Есть понятие – «закрытая коллекция». Моя – «закрытая».
 Ли был удивлен: «Неужели её никогда никто не видел?»
Лоренс был явно смущён вопросом. - Инспектор, э... понимаете, даже картина, написанная рукою известного мастера, имеет бесконечное множество репродукций. И даже если она и является частью чей-то частной коллекции, что на ней изображено - всем известно. Марки выпускались не в единственном экземпляре. Даже самый малый тираж вполне может дать понятие о той или иной марке. Когда выставляются каталоги закрытых коллекций, естественно даются образцы этих марок. Марка - не картина. Это штамп. Поэтому сделать копию марки не составляет большого труда. Для неспециалиста такая выставка копий вполне может дать представление о самой коллекции. А для специалиста, знающего, как может выглядеть настоящая марка, ценностью как раз является выставляемый коллекционером каталог. Вы понимаете, как важно иметь копию такой вещи, когда хочешь знать о перемещении марки по свету.
Ли осторожно поинтересовался. -У вас большая коллекция марок?
Лоренс улыбнулся ему и, открыто уклоняясь от прямого ответа, сказал: «Я могу сказать лишь одну цифру - семьсот пятьдесят одна “Виктория”, а по сколько штук других известных марок ...не припомню, простите.
Ли был изумлён. Он был в курсе сколько на сегодняшний день может стоить только одна марка с профилем английской королевы, правившей в год появления первых марок.
Крафт прервал молчание. - Сколько марок вы продали, Тед?
 -Шесть.
 -Вы знаете, что подделки этих марок оказались в руках Синкли и Хилла. А про остальные вам что-то известно?
Тед покачал головой. - Нет. Но можно предположить следующее. Раз Фридман дал лишь два фальшивых сертификата, то остальные две следующие марки могут иметь лишь две фальшивки.
-А если сертификат решиться дать другой специалист, не Фридман?
-Марки – это марки. Там нет росписи автора. Если они погашены в одном месте, так и штамп – у всех одинаковый. Но обладатель марки, подобной тем, что подал я, знает свои «в лицо». Я вам и под кайфом расскажу, как выглядит каждая любимая мною марка. А я их тысячами люблю. Так что объявись, где марка «моя» с чужим сертификатом на неё, я пойму – фальшивка. Я пользуюсь услугами только макса Фридмана. Так что на сегодняшний день есть два сертификата. Генри Стаффорд считает их надежными. Потому и потянется к людям серьезным, с большими деньгами, даже возможно, к настоящему коллекционеру. И …будет пойман. Так как есть он продаст её «нашему» человеку, тот свяжется со мной и я, разумеется, перепроверив марку и сертификат, предупрежу либо о фальшивой марке. Если же марка и вправду окажется моей, я передам привет Фридману. Он встретиться с филателистом и, ещё раз перепроверив марку, поставит нужную черточку в своей подписи. Если нет – предупредит человека. Но сначала, думаю, меня.
-А вы можете на президиуме Союза заявить о необходимом внимании при покупке марок вашей серии?
-Я это делаю всякий раз, как только мне предлагают слово. Я сам боюсь оказаться в дураках. Но беда моя в том, что я – продаю марки, а ведь трагедия у тех, кто их покупает. Личная трагедия, произошедшая по вашему же недосмотру, это ужасно, если об этом кто-то узнает из посторонних. Во-первых, коллекции этого человека перестанут доверять. Возникает подозрение, что в ней таких подделок уже несколько. Филателисту приходится тратиться на экспертизу, раскрывать всю коллекцию. Но если вы обнаруживаете, что у вашей марки ещё и фальшивый сертификат, тут имеет смысл подумать о собственной репутации. Без сертификата даже настоящую марку перепродать нельзя. Вам придется, либо тихо смириться с потерей, либо ...идти на обман другого человека. Это путь к беспределу.
А вот это заинтересовало обоих слушателей небольшой познавательной лекции.
 -Марка продается с тем же сертификатом?!
 -Вы конечно можете вызвать своего эксперта. Но если дело ведётся между давними партнёрами, и лицо, давшее заключение о подлинности марки, не вызывает у вас сомнений, почему нет?
 -Значит, Фридман -лицо немаловажное для вас?
 -Естественно.
 -А вы можете пользоваться услугами другого эксперта?
 -Да. Но не буду. И не потому что мы крепкие друзья. Я доверяю Максу – филателисту. Это для меня важнее. Он – один из тех редких людей, кто видел некоторые мои сокровища воочию.
После небольшой паузы Ли поинтересовался: «Вы будете продолжать с ним сотрудничать после того, что произошло?»
Лоренс пожал плечами. -Я пока ещё не решил, буду ли я вообще заниматься марками. Джо Стаффорд требовал десять марок только за часть земли вокруг дома. Сколько потребуется, чтоб Генри убрался отсюда и ...даже соседом мои не считался - не знаю. Скорее всего мне предстоит сделать выбор. И не знаю, будет ли он в пользу покоя или марок. Мне и того и другого хочется. А вот оказалось, не совместимо. - Тед снова нахмурился, пожал плечами. - Да собственно, что может остаться после такого грабежа? Стоит ли цепляться за то, что останется? Это уже не будет серьёзным делом. Это будет уже не коллекция. Скорее всего - придется бросить коллекционирование.
Крафт помолчал. Когда Тед снова начал подниматься, чтоб зайти в комнату рядом, где спала Глория. За окном светило солнце, по стеклам били ветви высокой вишни. Новый день.
Вернулся Лоренс не скоро. Видимо он всё это время сидел в кресле у кровати Глории.
Крафту и Ли было интересно, к какому же концу придут его мысли.
Но вопросов они не задавали. Всем хотелось отдыха. И все потихоньку разъехались, договорившись о новой встрече, и оставили хозяина дома самого охранять свой покой.
 ***
Послеобеденный чай в доме Теда Лоренса был скромным, но вполне сытным. Миссис Паркиенс «раздобыла» (слово Лоренса) вишнёвый джем, а маленькие квадратики тостов из испеченного ею хлеба оказались очень вкусными. В гостиную, где сохранилась добротная мебель собрались все. Кроме необходимой для разговора троицы здесь были Глория и Фридман.
Ли не сидел, как большинство собравшихся. Он стоял у окна и тихонько наблюдал за переглядываниями Глории и Лоренса. Инспектор понял, что решение, обдумываемое Лоренсом, обсуждалось им со Стаффорд. И возможно уже имеет окончательный вариант. «И всё же странно, всё же не ясно до конца, кто она эта последняя…Стаффорд».
Крафт начал разговор с того, что снова объяснил собравшимся, что все они - люди одной стороны. -Здесь собрались те, кому не безразлична жизнь и репутация честного человека....
Лоренс смотрел на него с прищуром воспалённых бессонницей глаз, но в лице его чувствовалась жизнь, и отчаяние с души отступило.
 -...Нам даже выгодно то, что группа мошенников уже знает, что начат пересмотр дела Лоренса и следователями берётся ракурс иного характера. Пусть они знают, что мы интересуемся марками. Безопасность остальных обладателей фальшивок - уже дело рук полиции. Думаю, тех людей мошенники уже беспокоить не будут. Хотя ...проследить стоит.
Крафт посмотрел на инспектора. Ли кивнул. Он и Крафт уже были в курсе, что за Майком Гибсоном началась усиленная слежка. Имена других филателистов, имеющих на руках бессовестные фальшивки с марок, купленных у Лоренса, были названы последним несколько часов назад и по их адресам люди из отдела по борьбе с мошенничеством, не поднимая шума, работают.
 -...Стаффорд жаден. Мистер Ли придумал оригинальную затею, как поймать его на этом и выйти на человека, под чьим покровительством он работает. Для кого собственно важно заполучить настоящие марки из коллекции Лоренса.
Тед, внимательно слушавший адвоката, извинился, прервал его и спросил, о ком собственно идёт речь, кого подозревают, как главное действующее лицо?
Крафт объяснил. - А давайте, подумайте сами, Тед. Сколько при вас было председателей Союза Филателистов?
Тед ответил. Крафт улыбнулся и кивнул головой. - Вот именно, за пятнадцать лет лишь трое. И председательствовать такой избранный может долго, а после ещё в правлении Союза остаться, в зависимости от его пользы делу, это может быть и десять и пятнадцать лет, так? Я прав, мистер Лоренс?
Тед мимикой лица ответил - так. Тед впервые отметил про себя, что он напрасно обижался на фамильярность адвоката. Тот был весь в своих мыслях, ему самому было всё равно, как в разговоре он назвал оппонента. Это обрадовало его, облик адвоката стал ему менее неприятен.
 -Значит, если дела идут стабильно, если нет никаких претензий к председателю, он может работать в Союзе, получая приличные деньги…до собственной кончины. Я узнал, почему был смещен последний из председательствовавших до Гибсона. Он был заподозрен с раскрытии тайны. Он проболтал для непосвящённых пустячок, где и у кого в настоящий момент имеется такая -то марка. И всё. Его сместили. Оказывается никто, кроме председательствующего не имеет последних каталогов, и не может знать насколько стала глубже та или иная коллекция. Вы понимаете, куда я клоню, мистер Лоренс?
Тед задумался, переглянулся с Фридманом, потом подумал ещё и ответил: «Ну, ваш намёк на Гибсона, я понял. Только вот не понимаю, какие у вас доказательства того, что именно он хочет состарить свою коллекцию?»
Крафт гордо сделал шаг к публике. -Я не филателист. Увы. Поэтому при мне люди такого круга говорят более открыто, без подозрений. И вот что мне удалось выяснить. А впрочем, Тед, вы же сами, как член администрации Союза ни раз, и ни два держали в руках каталог коллекции Гибсона. Сколь стара была его коллекция?
Лоренс улыбнулся на уловку Крафта. - Вы хотите поставить меня в неудобное положение, адвокат Крафт ....
Крафт с улыбкой холодной расчетливости оборвал этические сомнения своего клиента. - А вам придется это сделать, мистер Лоренс. Гибсон - ваш единственный соперник в Союзе. Разговаривая со здешними серьезными филателистами, я заметил вот что, узнав о том, что вы начали продавать марки именно с самых первых марок, все члены администрации Союза, имеющие коллекции марок лишь с середины девятнадцатого века, пожелали заиметь с вами - обладателем марок более ранних, личное знакомство. Весьма важные и состоятельные люди ищут вашего расположения, мистер Лоренс. И никто иной, как только председатель испугался этого. Подходит срок симпозиума. Ему нужно будет дать отчёт перед членами администрации о своей работе на посту председательствующего. Он не заинтересован, чтобы вы там присутствовали. Если его работе будет дана посредственная оценка, а это вполне возможно, и пойдёт речь о новом, молодом и толковом Председателе Союза, а таковым может быть только кто-то из членов администрации, то, мне почему-то думается, что предпочтение будет отдано ...финансовому инспектору Союза Филателистов. То есть вам, Тед. И то, что слух о деятельности мошенников всплывёт с вашей подачи, думаю, станет ещё одним плюсом в вашу пользу. Что касается того, что всё это грязное дело связано с вашими марками - тоже не беда ... для вас. Вы абсолютно правы, говоря, что подмена настоящей марки на фальшивку это лишь личная проблема филателиста. Это недогляд. И каждый следующий, пожелавший связаться с вами и купить марку, полагает, что этого с ним не произойдёт. А...
Выражение лица Лоренса, когда он перебил адвоката, было жёстким, будто адвокат не говорил о его выгоде, а обвинял его в спекуляции грязной историей в свою пользу: «А как же смерть Синкли и Хилла? Это мои друзья, коллеги, это были люди, всю жизнь доверявшие Лоренсам. Как же отделить их безвременный уход от этого действительно грязного дела? Нет дураков среди настоящих коллекционеров, адвокат Крафт. Все поймут, что случайная смерть в бассейне и преждевременная сердечная недостаточность, наступившие после того, как моим именем заинтересовалась полиция -это уже достаточно весомый ком грязи, прилипший к моим ногам и мне просто не возможно будет обойти разговоры на эту тему, появись я сейчас в Союзе или на предстоящем симпозиуме. –Тед прочистил горло, посмотрел на Фридмана. Тот, будто в поддержку, кивнул ему, тряхнув поблескивающим сединой кудрями (профессор читал лекции молодежи и имел модную прическу, заканчивающуюся на затылке хвостом, не собранным сейчас в пучок).
-Что касается Майка Гибсона, то вы напрасно подозреваете этого человека, адвокат Крафт. Я абсолютно доверяю ему. Я был из тех, кто отдал за него голос во время выборов. У него были ошибки, но кто из предшествующих председателей не избежал их? Трудно быть горячо любящим дело филателии человеком и оставаться сторонним наблюдателем процесса краха чьей-то коллекции. Все хотят иметь коллекцию самых первых марок. Даже если Майк Гибсон и обладает теперь марками восемьсот сорокового года из моей, то есть ...-Тед сбился. -...То есть, коллекции моего отца, то это его заслуга. Ему даже позавидуют.
Ли быстро спросил: «А если узнают, какими методами он заполучил эти марки? То есть, его припрут к стенке сами обманутые. Ведь когда-то же ему придется предоставить каталог своей коллекции? А без сертификатов ...марка не действительна.
Лоренс усмехнулся. – Ну, и что? Во-первых, он может выставить каталог уже не будучи председателем Союза, а во-вторых, кто сказал, что он обязан заявлять об углублении своей коллекции за счет новых марок? Кто сказал, что он обязан отчитываться перед обманутыми по их же недосмотру людьми, каким образом к нему попала настоящая марка? Он купил её, на что имеет право любой член Союза Филателистов....Другое дело, зачем ему подписанный Фридманом «палевый» сертификат на марку? Тут как раз возникают вопросы, а не захотел ли сам председательствующий перепродать марку с фальшивым сертификатом? А это уже махинация незаконная. …Но…и это, при желании, Майк, ...думаю, объяснит.
Вдруг Тед нахмурился, он задумался о положении Гибсона. «Легко запятнать честное имя. Нет, пусть кувыркаются, доказывая вину, а не попытку обойти закон». Через несколько мгновений лицо его прояснилось. -Инспектор Ли, я, кажется, понял смысл вашей ...оригинальной затеи. Вы хотите, чтобы я предложил Генри следующую марку, на которую Фридман сделал «палёвый» сертификат?
Ли улыбнулся. Лицо его, жесткое обычно, вдруг стало человечнее, оно стало симпатично Лоренсу, и они взаимно улыбнулись.
Тед продолжил свою мысль: «Вы думаете, Генри Стаффорд нашел «хорошего» покупателя? Вы верите в виновность Майка? Даже пытаетесь версию сочинить: Генри связывается с Гибсоном и предлагает ему имя покупателя. Так? Вы соображаете кого «вяжите»? Шавку из подворотни и королевского бульдога. Майк не будет иметь дело с мальчиком.
-А через посредника? Или если Стаффорд покажет ему ваши марки. Заверится, вашим редчайше близким знакомством, ведь Глория – его сестра.
-Сестра…вне брата.
Ли сделал глубокий вдох. – Да, мы рады, что ваша девушка с вами и мы несчастны, так как не можем найти Генри Стаффорда. Хотели слежку установить - не получилось. А за маркой, за подлинной маркой, он должен явиться к вам сам. Или сам Гибсон клюнет на его удочку и попросит продать ему марку, естественно, чтоб не выдать себя, он потребует сертификат на неё. И мистеру Фридману придется писать на эту же марку ещё один сертификат.
Ли повернулся к профессору. Тот сильно покраснел и вскочил со стула. - Ради бога, мистер Ли! Вы смотрите на меня как на....Поверьте, мне и одного случая подлости хватило, чтобы мучится совестью до конца своих дней. Нет и нет! Я не буду давать сертификата на марку “Чёрная роза”! - Фридман как-то несколько театрально, но весьма трогательно дернул кудреватой головой и промаргивая слезу, закончил. - Тед, я работал с марками, когда ты понятия не имел об их ценности. Заступись за меня и перед этими…. Ты только начинал понимать, что есть марка, когда я уже ставил подпись на документе, подтверждающим подлинность марки, которая теперь является гордостью вашей коллекции. Только ты здесь способен понять меня. Прошу тебя, не бросай меня в яму позора. Я застрелюсь. Тед, я …не дам им ещё один сертификат на эту марку!
-Макси, успокойся. – Лоренс действительно встал и, подойдя к другу, обнял его, сидящего за плечи. Посмотрев на Глорию, он попросил принести воды. – Макс, они задумали, в общем-то, неплохое дело. Я, кажется, их понял. Во-первых, от тебя требуется теперь дать настоящий сертификат на настоящую марку, которую я сам тебе предъявлю. Во-вторых, ты успокойся. Да, вот, выпей воды. – Тед сам взял в руки стакан и передал его Фридману. Тот с жадностью воду выпил. (Ли узнал секрет вкусной воды в доме Лоренса: возле самого крыльца дома бил источник и вода его была необычайно свежа. )
Тед спросил: «Ну, теперь, подумав, ты согласен, …согласен ли ты с версией, что Майк действительно может быть заинтересованным лицом?
 Фридман, после участия Лоренса действительно успокоился. Заговорил уже без истерии в голосе и, даже как бы соглашаясь. - Я ...могу ошибаться, Тед, но кажется, и я начинаю склонятся к мнению мистера Ли. Ну, или мистера Крафта. Майк Гибсон начал серьёзно побаиваться конкуренции с теми, кто близок к его уровню. Да что вокруг ходить, с тобой и с тобой, Тед! Человеком, покупающим марки у Генри Стаффорда, может быть и он. Он, зарабатывая деньги на продаже фальшивок, вполне мог вынудить Джо Стаффорда пуститься в аферу с продажей тебе твоей собственной земли. Вполне мог купить молодого Стаффорда, знающего толк в грязных деньгах, и заставить его работать на себя. И ещё факт: Гибсон не выставлял своих каталогов пять лет. Но ведь и ты, и я знаем, он купил четыре марки Мекленбургской малютки тысяча восемьсот пятьдесят шестого года. Это же колоссальные деньги! Откуда? Ведь его дела с селезким углем дышат на ладан. Сейчас в ходу газ и нефть.
Лоренс хмурился ещё сильнее. Будто теперь упирался он. – Не перегибай, Макс! Это простительно мистеру Ли, и Крафту, но не тебе. Я ещё соглашусь на его связь с Генри из-за покупки марок с целью их перепродажи, может у старика серьезные проблемы с наличными, но чтоб он занимался этими подделками и махинациями с целью обогащения коллекции?
Крафт безжалостно заявил: «Ваш отец сгубил близкого ему человека, надорвал ваше здоровье - единственного наследника. Фактически испортил вам ваше благополучное будущее, продав вашу, исконно вашу землю Лоренсов. Вы забыли об этом? …Не стоит ли вспомнить. Самое время, Тед».
Фридман сжал зубы и опустил голову. Тед ответил Крафту: «Дело полиции и адвокатов доказывать чью-то причастность к грязным делам. Он же - Тед кивнул на Фридмана, – профессор университета, эксперт - филателист, я – владелец серьезной коллекции марок. Мы вне ваших сведений лбами. В одном я готов вам помочь: прекратить начавший развиваться беспредел в среде филателистов. Если мне, ему, вам – удастся это сделать, я думаю, покой будет лично у каждого. Что же касается всех ваших уголовных предположений по Гибсону, это попытка спровоцировать нас на подлость.
Фридман под взглядом Лоренса сжался. Глаза его бегали по комнате в поисках опоры. Крафт решил, взять защиту профессора на себя. - Мистер Лоренс, перестаньте запугивать своего бессменного и, все мы тут знаем, уважаемого вами эксперта и друга. Почему вы не считаете это чутьём профессора? Он действительно чуть больше вас знает личность Майка Гибсона. Что вы, …вы встречаетесь с ним по разную сторону кабинетного стола лишь четыре раза в год, при финансовых отчётах. А профессор Фридман с покупателями самых дорогих и известных марок и не только из коллекций Артура Лоренса, но и из других, не менее именитых коллекций филателистов встречается с ним уже давно. Он знаком с личностями филателистов не со стороны любезного партнёра по коллекционированию марок, как, например, вы. Вы – богема. Как зарабатываются деньги, вы только почувствовали, но ещё не зарабатывали. Я имею в виду такие деньги, на которые покупается полутора миллионная роскошь. Он знает, на какие, простите, шиши, из каких последних средств покупается та или иная ...малютка. Уверен, он был в курсе проблем вашего отца, когда тот, разоряя свои предприятия и семью, покупал марки за сумасшедшие по тем временам сотни тысяч долларов. Вот и о Гибсоне он знает чуточку глубже вас. Хотя бы потому, что он не видит в нём босса. Он не член администрации, и мистер Гибсон не выплачивает ему гонорара. И подумайте, разве вы знали о плохих временах Гибсона? Нет! А такой тонкий советчик, как профессор Фридман, уже знает, что селезкий уголь стал непривлекателен для некоторых предприятий Европы, и Гибсону отказывают в продлении контрактов. Действительно, откуда у него деньги, чтобы купить полутора миллионную «Черную розу»? А уж тем более, ...шесть таких.
Лоренс сжал челюсти и молчал. Лицо взрослого человека рябило от детского упрямства.
Макс суетливо двигал руками. Защита Крафта, конечно, была приятна ему. Но так явно противопоставлять его мудрость неопытности Лоренса - было делом для профессора тоже невыгодным, да и малоприятным. Поэтому, как только Крафт сделал паузу, Макс Фридман тихонечко вставил слово: «Тед, если бы ты очутился за решеткой ...на долгие годы, безусловно, Гибсону бы на посту председателя работалось бы спокойнее. Разумеется, если он связан с таким типом, как Генри Стаффорд. И ещё, …ты только не сердись, ладно….Твоё желание проститься с марками многим взбудоражило умы. В том числе и Майка. Спешно потребовались деньги или ...обман. А вот если бы ...из-за Джо Стаффорда или девушки между вами и Генри произошёл конфликт более серьёзный, в жизни Гибсона замелькала бы перспектива ещё большей значимости. Заслуги королевской значимости. Конечно, тогда бы лично для него закрылась возможность стать обладателем ваших марок, но ...ты же знаешь, в случае твоей смерти марки по завещанию Артура переходят в хранилища Союза Филателистов. Ты же не изменил завещания, ведь нет? Тогда все лавры падут на него – на Председателя. Все так и будут говорить, при Майке Гибсоне мы стали…тем-то. Фонд увеличился на небывалую коллекцию. …Думаю, смысл в постулатах Крафта есть ....
Слова произносились почти без акцентов, очень, очень осторожно. Но лицо Лоренса вдруг пошло пятнами, он резко встал, прищурившись, смерил Фридмана взглядом и, прежде чем уйти, сказал: «Макс, замолчи! Это не наше дело! Не наше! Пусть марки уйдут в фонд, пусть их увидят люди, потомки. Это даже жестоко хранить всё это в банках, за семью замками и всю, всю жизнь! Боль пяти поколений – она только моя! Я – Иуда и мирюсь с этим. Замолчи, Макс! Гибсон за четыре года многое сделал для развития и пропаганды филателии. Он мировой кадр в филателии…А ты, ты слишком поспешно поверил в версию, а не в человека.
Фридман был настойчив, но тих. – И такие люди сходят с праведного пути, Тедди. Так бывает. Подарок Генри Стаффорда - велик соблазн для малолетнего преступника, а такой величине да на последнем году поста – устоять трудно. Он мог согласиться, Тед. Прости, я возражу: ради твоих марок он мог.
Ли, молчавший долгое время, специально уронил мобильный телефон на пол. Просто обратил на себя внимание. Переключил всех на себя. - Тед, вы будете глубоко раскаиваться, если сдадитесь на милость этих наглецов. Столько поколений, Тед. …Пять! Не так будет легко смириться с новым именем, Тед. Это ж смысл лучших лет вашей жизни. Не отрекайтесь. Да и есть ли правда в заявлении Генри Стаффорда? Остановится ли он на десяти ранних марках? Не забывайте, такие подлецы, как правило, трусливы. Есть у него покровитель, и он филателист. Вы ж согласились помочь, надо иди до конца. А тот покажет, насколько Майк Гибсон вошел в это дело. Увидите это и вы.
Глория, не поднимая глаз, осторожно приподнялась со стула и так же, не поднимая глаз, вышла из комнаты.
Её провожали разные по характеру взгляды.
Фридман просил у неё прощения. Ли пытался увидеть в ней женщину, способную убедить скрытого молчуна Лоренса не поступать необдуманно. А Крафт, с высоты своего самомнения и подозрительности в отношении женщин, вообще, опустил глаза так низко, что ему были видны лишь ступни удаляющейся женщины. “Змея. Коварная змея. Не ты ли играешь здесь первой скрипкой и всеми способами убеждаешь его отдать всё братцу твоему - негодяю? …Первым делом надо бы узнать, а действительно ли она беременна? Худа для такого состояния. Красота есть, без яркости, но …что-то такое да, есть. Но не бессребреница, нет. Уверен, способна сыграть на чувствах любящего человека“.
Лоренс посидел, посмотрел в след женщине и вышел на балкон.
Своими сомнениями и поделился адвокат с инспектором Ли, когда они снова остались в комнате вдвоем. Фридман выскочил на балкон, ему просто не хватало воздуха.
Ли и Крафт смотрели через балконное стекло, как профессор вдыхал ртом воздух и что-то бормотал себе под нос. Лоренс стоял чуть в стороне. Смотрел вдаль.
Ли совершенно неожиданно поинтересовался. - Джон, вы не в курсе, какова полная коллекция “чёрного пенни“, откуда марка “Виктория“ тысяча восемьсот сорокового года, о которой рассказывал Лоренс?
Адвокат задумался и припомнил цифру. - Две тысячи шестьсот сорок марок.
 -И семьсот пятьдесят одна в коллекции Лоренса?! …Да он действительно Иуда! Надо убедить его, надо заставить этого ...глухонемого написать Стаффорду письмо, уверен оно дойдёт до этого негодяя. Пусть Лоренс напишет ему о согласии продать марку “Черная роза“. Для пущей убедительности, можно и Фридмана в доме подержать, будто бы для написания сертификата. Мы должны убедить этого человека!
Крафт улыбнулся. Быстро дернул плечами и развёл руки в стороны.
 -Уважаемый мною, Денк, я вполне с вами согласен, но человек хочет избавиться от тюрьмы и непокоя вот таким образом. А мы с вами, имея некоторые факты и достаточно веские предположения на руках - не можем начать раскрутку этого дела. Ведь то, что он вышел из следственного изолятора под мою ответственность - ещё не согласие его на пересмотр дела. Мы с вами здесь лишь гости, вы понимаете, мы как бы добровольно опекаем, оберегаем его эти сутки. Сейчас он войдёт и скажет: ”Спасибо. Я понял, мне ваша помощь не нужна. Я возвращаюсь в изолятор“, - что он примерно уже высказал, и всё! Мы с вами уедем и забудем заключённого Лоренса. А дело о несчастном утоплении Синкли, и прочих хиллов…будут пылиться. А стаффорды процветать. И всё, Денк. Всё ....Такого сорта дела очень зависимы от капризов вот таких вот капризных лоренсов.
-Да я почти поверил в него, Джон! Мне показалось…
-Да мне тоже на какой-то миг показалось, что он согласен. Но вот он о чем-то подумал, что-то там себе переиграл и – мы снова только наблюдатели. Мы можем следить за Гибсоном всю жизнь.
Крафт так и стоял, расставив руки в стороны и улыбаясь, когда в комнату вошла Глория.
Двое мужчин посмотрели на неё, как странность в их обществе. Молодая женщина ничуть не смутилась. –Тед здесь?
Крафт не выдержал, съязвил: «вы думали, он побежит за вами? Его гложут мужские дела. Вон, он сопли дружку вытирает. А что ему ещё остается? Он больше ничего делать не умеет. И марки, …засранец, распродает.
-Сэр, вы имеете право называть его «засранцем»?
-Да! Представьте себе, я его старше на целых полтора месяца и мы родня! В отличии от его и вас.
-Глория, качнув головой, он с ног до головы прощупала адвоката взглядом. Хмыкнула. – Понимаю. Ну, вы пока посидите, раз просто родственник, я с инспектором поговорю.
 -Простите, я, наверно, помешала вам с адвокатом, но ...я бы хотела поговорить.
-Тед здесь, вы хотите, чтоб он присутствовал?
Глория видела теда через окно. Он, разговаривая с Фридманом, так и смотрел вдаль, её он видеть не мог.
-Нет, это не обязательно.
Крафт, из любезности, не более, сел на стул и произнёс: «Ах, просто поболтать, поговорить? Почему нет, давайте.
Ли, смерив тонкую гибкую фигурку женщины, быстрым прощупывающим взглядом, не был так откровенно пренебрежителен, как адвокат, он сказал: «Мисс Стаффорд, вы хотите поговорить о Теде или о деле Лоренса? Вот тут адвокат напомнил мне, оказывается, Тед не подал прошение о пересмотре дела».
 -Его напишу я. Он подпишет. Давайте я принесу бумагу, и мы вместе обсудим текст. Я ...затрудняюсь, что нужно писать в таком прошении.
Слова восемнадцатилетней женщины просто ошарашили двух серьёзных мужчин. После некоторой паузы, Крафт чуть пожал плечами, произнёс: «Несите. Надо же с чего-то начинать».
Когда Глория вышла, Ли произнес: «Ну и дела!» - и они улыбнулись друг другу.
Глория вернулась быстро. Текст был продиктован, она написала его и, перечитав, вышла на балкон.
Двое мужчин с любопытством смотрели на общение пары. (Фридман тут же отстранился, когда она подала бумагу Теду). Двое: высокий плечистый мужчина и худенькая, похожая на заносчивую егозу молодая женщина. Никак ни у Крафта, ни у Ли не создавалось впечатления о них, как о гармоничной паре. Скорее, он выглядел преподавателем, который очередной раз берет на проверку контрольную двоечницы; а она – Лори - ну никак не выглядела двоечницей. Такие в двоечницах не ходят. Лоренс был выше её на две головы. Она смотрела на него, задрав голову, пока он читал текст. В лице Теда было спокойствие, в её лице - любопытство наблюдающего. Ли показалось, она даже улыбалась, пока он читал документ, по которому её возлюбленный начинал дело против её брата по убийству её отца. Потом Тед повернулся, прямо на бортике подписал бумагу и отдал ей, получается, не слова ни говоря, лишь перекинувшись с ней быстрым взглядом. Мужчины продолжили разговор, молодая женщина развернулась, вошла в комнату, вернула документ адвокату.
-Вас это устраивает?
-Вы кто, волшебница? Он же ни слова вам не возразил!
-Вы считаете, он должен?
-Ну, … как бы… я думал…
-Вы всё время думаете, что вам кто-то должен. Это потому что вы нанимаемый.
Глория развернулась, не обратив и капли внимания на реакцию адвоката на её слова. Села напротив инспектора Ли.
Денк вот только теперь заметил, что синие, даже будто с черна глаза женщины чуть раскосы. И такая шальная мысль ему в голову пришла, что он округлил глаза и выпали её. – Лори, признайтесь, вы же не дочь Стаффорда?
Ответ был неожиданным: «Ни за что не признаюсь. Я его наследница».
Крафт скривил губу. Так, кривя её, и произнес: «Всё наследует ваша мать. Так что…»
-«Так что» помолчите. Мой папашка ничего матери не оставил. Только паршивый дом. В его завещании значатся его дети: Генри и я.
Ли понял, вести беседу хотят исключительно с ним. Крафта в лучшем случае будут «резть» ответом. Инспектору чуть-чуть польстило, что его внешность, аура импонирует строптивой женщине. И всё же, хорошо помня, с кем имеет дело, он приблизил кресло к коленям женщины и начал допрос. – Как вы себя чувствуете, мисс Стаффорд? Ужасным рассказам вашего друга я не очень поверил, простите. Но мой коллега – полицейский подтвердил его слова.
-Вы думаете, что я инсценировала это?
Ли медленно шевельнул головой: «Как бы,…похоже».
-А если бы захлебнулась, и Тедди вытащил труп, вы б мне поверили, так?
-Да, простите, так было бы надежнее. О вашей ловкости ходят легенды, Ло. Я удивлен, где ходят вербовщики из службы национальной безопасности? Вы прирожденная шпионка. (Ли улыбнулся. Его улыбка очень красила его. Но, даже зная это, этот человек улыбался более чем редко. Вот тут он улыбнулся. Эта женщина и восхищала, и настораживала инспектора полиции). Не поворачивайтесь, мисс Стаффорд. Скажите, чем сейчас занят Лоренс?
Ответ был скор, как само собой разумеющийся. - Марками.
Ли и Крафт одновременно посмотрели в сторону Лоренса. Открыли рты. - Как?! – Им казалось, тот просто стоит, и смотри себе на руки. Фридман тоже заглядывал на его руки.
Девушка оглядела сидящих рядом, как смешных недоумков. Пожала худенькими плечами. - Он всегда занят ими.
Крафт не поленился встать. Вышел на балкон. И заметил, как Лоренс закрывает маленькую книжку и прячет её в карман домашней куртки. Крафт по восхищенным глазам Фридмана поверил в предположение Глории – эти двое вполне могли только что смотреть на марку.
Адвокат вернулся в комнату. Перечитал бумагу. Рассмотрел размашистую подпись Лоренса. Вроде бы всё было в порядке. Передал её Ли.
Тот тоже взглянул на роспись Лоренса. – Но, ведь, кажется, он согласился отдать Стаффорду марки в обмен на признание того в неумышленном убийстве отца?
Глория укуталась в лёгкую шаль, от этого стала совершенно узкой и ...трогательно хрупкой. - Он бы бросил всё. Ради памяти матери, бросил, распродав всё. Но я знаю, он будет страдать от этого после. Когда всё уляжется, появиться ребёнок ...(мужчины переглянулись). Он сам потом скиснет от безделья и скуки. И деньги важны не будут. И покой. Ни я, ни ребёнок не будем тем, что есть полное счастье для него, как для мужчины. Я знала жизнь его семьи. Всё было как на ладони. У него всё будет так же. Я знаю. Они прокляты.
Ли ещё раз переглянулся с Крафтом, затем спросил: «Но, а как же вы, Лори? Уверен, вы хотите нормальной, человеческой жизни. Вы ...красивы и достойны её. Зачем же вам толкать его, себя, вашего ребенка к такой жизни?»
Ли лукавил. Он был рад решению девушки толкнуть Лоренса к маркам, а не от них. Ему трудно было быть неискренним, агитировать Лори против решения, схожего с его решением. И всё же ...ему было странным её самопожертвование. – начнется жизнь, в которой вы вместе с ним во многом должны будете себе отказывать. Ради чего, ради ...клочка, ... спрятанного за семь замков в банк?..
Голос девушки был тих. Заносчивости поубавилось. Возможно улыбка Ли была гарантией Глории, что инспектор говорит обратное своим истинным мыслям. Тихое терпение светилось в в синих глазах, в утонченных чертах девичьего лица. Слова её прозвучали просто и без значимости. - Тед решил открыть коллекцию отца. Он сейчас занят этим. Пишет письмо Гибсону о том, что до симпозиума хотел бы провести выставку коллекций Артура Лоренса. Всей коллекции. Марки, каталоги, краткий обзор по биографиям тех, кто копили и множили марки в его роду. Обзор по всем Лоренсам.
Крафт, громко вскрикнул: «Да он с ума сошёл! Это же прямой удар по дальнейшей карьере Гибсона! Если мир безвозмездно увидит несметные богатства коллекции Лоренсов, а главное филателисты узнают, чем они могут обладать в случае, если сумеют завоевать благосклонность молодого и покладистого члена администрации Союза, у него самого могут быть крупные неприятности! В интересах Гибсона, чтоб смерть пришла к Лоренсу во время его правления Союзом! У него нет денег, чтоб купить марки Теда, а шанс иметь их в архивах Союза - это единственный выход для председательствующего сохранить за собой кресло! Уверен, Гибсон хотел бы такого прецедента!»
Женщина внимательно выслушала адвоката своего жениха. Совершенно не смутилась его вскриками. Когда Крафт закончил, она снова повернула лицо к Ли. – Я читала письмо. Тед написал Гибсону, что совершенно доверяет ему, и будет голосовать за продление срока его полномочий на месте Председателя Союза Филателистов. И ещё ...
При этих словах лица адвоката и инспектора снова чуть вытянулись от удивления. Глория, будто совершенно не замечая начала их возмущения, продолжала. - …Ещё он написал, что ищет человека, готового у него в кратчайшие сроки купить марку “Черная роза“. Цена этой марки на рынке филателистов очень высокая. Тед хотел бы поправить свои финансовые дела, пока мой брат в очередной раз не появился здесь, чтоб требовать у него очередную марку до пересмотр дела.
Теперь уже возмутился Ли. - Лори, вы же умная женщина. Вы ж понимаете, что всё это должно проходить под контролем полиции. …Вот заявление.… - Ли помахал бумагой. - Всё! Дело против вашего брата, считайте, начато. Лоренс сам при мне и адвокате произнёс имя вашего брата, как истинного убийцы Джо Стаффорда. Убийцы хладнокровного и корыстного. Этого уже достаточно, чтоб начал работу прокурор и компания. Вашему брату уже не дадут покоя. Сначала, как только его разыщут, его заберут в камеры предварительного заключения. Даже если он и выйдет под залог, в чем я уверен, с него возьмут подписку о невыезде. Он будет под неусыпным наблюдением полиции, я вам обещаю. Только вот вашего жениха …держите и вы …под контролем. Никакой такой самодеятельности! Чревато. Вас просто окунули при заинтересованных зрителях. Его – будут топить взаправду. Уж вы мне поверьте.
Ли резко повернулся к Крафту: «Адвокат Крафт, у вас есть доводы?»
 -Денк, а ведь Лоренс прав. Зачем суетиться по поводу Стаффорда? Тот - всего лишь мелкий исполнитель грязных дел. Да и никуда он не денется от наказания за убийство отца. Он сам это знает, потому и скрывается. А вот Гибсону получается прямая дорога идти за услугой именно к нему. Выгори дело с маркой - он будет обладателем этой редкости бесплатно. - Крафт развернулся к Глории и закончил, глядя ей в глаза очень сухо и жестко, как обвиняя её. - Правда, это будет последняя марка, какую он получит с Лоренса. Зато на месте председателя он просидит ещё достаточно долгий срок, по крайней мере, достаточный, чтоб успеть погордиться небывалом уловом в архив Союза.
Глория поняла намек адвоката. Но и этот выпад она приняла с заметным спокойствием. Опять же она повернула маленькую голову в сторону инспектора ли: ”Ну, значит, и вы одобряете его письмо к мистеру Гибсону. Что ж, я так и скажу Теду”. – Она поднялась со стула и вышла из комнаты. Как будто Лоренс не смотрел на неё через балконное стекло.
Крафт проводил девушку взглядом с гримасой презрения, сделал глубокий вздох и отвернулся от двери к окну. Махнул Лоренсу, мол, заходи!
Лоренс и Фридман не спешили. Лоренс отвернулся от окна и снова, глядя вдаль, завел разговор с другом.
Крафт, принял игнорирование Лоренса в пику. Он поднялся, и …сам позвал пройти всех в комнату.
Ли же, напротив, был заинтригован личностью Глории Стаффорд. Догадываясь, что миссис Паркиенс служила дому ещё в ту пору, когда роман Теда только-только начинался, он решил попытать счастья и выяснить об отношениях парочки у неё. Ли ещё не знал, чем раскрутит женщину на откровенный разговор, но цель у него была одна, узнать правду отношений скорее не Теда к Глории, а её к нему. «Вот ведь чертовка какая, успела запасть в голову в каких-то пару часов общения!»
Крафт же принялся в присутствии Фридмана наставлять клиента, как нужно вести себя, если вдруг появится Стаффорд, и ещё он потребовал письмо Лоренса к Гибсону. – Это важно, мистер Лоренс. Я хотел бы прочесть это письмо.
 ***
Миссис Паркиенс делала проверку запаса продуктов, ещё оставшихся в доме. Ли очень осторожно начал разговор с того, что было бы близко к деятельности женщины в доме Лоренсов. – Миссис Паркиенс, наверное, дом испытывает небывалые трудности, да?
-Бывало и похуже. – Женщина лишь покосилась на инспектора, вошедшего в кладовую, и снова взялась за ревизию.
-Вы хорошо помните свою хозяйку, я о миссис Лоренс?
-Склерозом не мучаюсь.
-Ну, тогда может, скажете мне, знала ли мать Теда о посещениях этого дома молодой Стаффорд? Или всё это началось уже после того, как она умерла?
Ли знал, когда умерла Лоренс, зная, что Тед встречается с Лори лишь пять лет, он вполне понимал, что ответ будет отрицательным.
-И, слава богу, что во время умерла! Ей ещё таких проблем не хватало.
Ли оглядывал полки с консервными банками. – Вы думаете, она бы была против встреч соседской девушки с сыном?
Миссис Паркиенс, оглядывая сусеки, видимо поняла тонкость вопроса и ответила на него инспектору, уже сутки разбирающемуся в деле по притеснению её хозяина, довольно-таки пространственно.
У кухарки было собственное мнение по поводу Глории Стаффорд и она, видимо, была уверена, что то совпало бы с мнением покойной матери её теперешнего хозяина. - Это плохо воспитанная девушка, мистер Ли. Девушка, которую не воспитали, а только испортили её родители. Потому не нужно ругать её за то, что она, пренебрегла волей таких родителей, за то, что она встречалась с мистером Лоренсом Младшим. Их отношения сразу были искренни, и этим можно простить многое. Мистер Лоренс всегда был замкнутым ребенком, но по неволе. Его тянуло к ребятам, бывало, и в футбол гонял с ними, и сюда приезжали, приходили дружки его. В теннис поиграть, в озере рыбу ловили. Было. Но редко. Его отец не любил чужих в доме. Девчонки, те понаглее были. Бывали тут и такие, что после вечеринки по случаю дня рождения мистера Лоренса Младшего или рождества хотели остаться заночевать. Да только мистер Лоренс посылал жену, чтоб выгоняла их. Тед, сердясь на отца, уходил с девочками. Я знала, он прятался с ними в садовом домике. Света они там не зажигали, мистер Лоренс их и не видел. Молодой Лоренс рано узнал доступность испорченных девочек. Крепкий был телом, взрослее всех выглядел в классе. Баловство это ещё больше его губило в армии. Миссис Лоренс приехала как-то, побывав там, с офицерами поговорив, такого понаслушилась, что после приезда долго в себя приходила. Болела. Ей рассказали, что сын там и в драках из-за женщин участвовал, и на гауптвахтах голодным сидел по несколько суток. Лихой был. Пришел он, став ещё крепче, еще привлекательнее для таких вот, …соседок. Да только нездоровье отца и матери, учеба в университете как-то остепенили его. Он будто вовсе от женщин отвернулся. Были, конечно, но тут – уже нет. Не бывали в доме. Зато стал он в марки эти углубляться. В дом зачастил Фридман этот вот, другие …эксперты …помладше. Ночами свет жгли, всё шушукались. Вроде про марки. Только миссис Лоренс, заметив такое ещё больше чахнуть начала. Муж с ума сходит …по маркам, сын - туда же. Хорошо, что умерла, сердечная, не дожила до поры, как стекла в доме бить начали по ночам. Записки вредные слать. – Миссис Паркиенс, вздохнула и, обтирая баночку с ежевичным повидлом, присела на край невысокого столика. – Я сама не раз видела, как она камень в окно кидала. И что ведь, паршивка, в бумажках писала. Вы представьте, чтоб не подумали про неё, так она «Иудой» мистера Лоренса Младшего называла в этих бумажках! – Банка встала на отведенное ей место с грохотом. Но не разбилась. – Муж мой только лестницу приставит, а она уже тут, лиса, в кустах сидит, караулит, когда он за стеклом пойдет. По лестнице так проворно лазала, будто белка прыгала. Я сама слышала, гнал он её и вежливо, и в хвост давал, да только, …- миссис Паркиенс убавила звук своего хозяйского голоса, - …только не уходила она. Так влюбилась в него, что – смерть! Отец её бил, мать била, брат с дружками – нашего хозяина били, чтоб не приваживал, да толку? Она снова с камнем к окну – и сюда. И так его закрутила ласками своими, что ему уж и не другие женщины, ни марки – не нужны стали. Муж мой уж знал об этом. Хоть она и денег ему предлагала за молчание, а он и сам помалкивать стал. Что её тянуло к окнам нашим - один бог и ведает. Вцепилась в него клещами. Из-за границы приедет, такая дамочка, вся в духах французских, …в шляпке. Порисуется перед всеми, ухажеров своих заведет до белого коленья и откажет. А сама, переодевшись в простое платье или шорты какие – сюда. В окно! К нему! А знаете, почему переодевалась она? – Миссис Паркиенс улыбнулась. – Вы видели, как наш-то одет, мистер Лоренс наш, вы видели? Позор! А всё отец виноват, не приучил мальчишку в галстуке ходить. Она только простое одевала сюда. Там, - женщина махнула рукой с тряпкой в сторону стены, - там наряжалась. Её баловали. Будто откупались, баловали. Все: и отец, и эта Госпожа его, и даже брат ей подарки дарил. Она их точно, любила подарки. А что от нашего ждать? Мистер Лоренс Младший ей только колечко и подарил. После матери осталось. Единственное. – Вздохнула женщина. – А вот когда я колечко хозяйки на её пальце увидела, так и поняла, и он, значит, мистер Лоренс Младший её…полюбил. Уж не за чтоб он ей кольца этого не подарил! …Потом дарил он ей всякое и подарки, когда марки стал продавать. И здесь всякое в доме появилось, шторы с ламбрекенами, мебель новая, зеркала…. Да только как пришло, так и ушло, как деньги закончились. А кольцо вот, до сих пор она носит. Да только думаю, колец этих у неё тысячи. Это чтоб его не обидеть, она только это и носит. Вот такие дела у нас в доме.
Женщина вздохнула и снова принялась за порядок. Замолчала.
Ли, тоже помолчав, спросил: «А вы в курсе, что она беременная?»
-Слышала.
-Верите ей?
Женщина оглянулась, посмотрела на Ли, …на банку в руках и …снова стала вытирать пыль с полу пустых полок. Не ответила.
Крафт в это время искал инспектора по всему дому.
А Ли, покинув кладовку, искал Лоренса и нашел его.
Тед поднял голову, оторвался от чтения от какой-то бумаги и посмотрел на инспектора. -У вас, наверно, снова вопросы, инспектор Ли?
Инспектор оглядел домашний кабинет Лоренса. Скромно и …как-то старо. Кругом габаритные шкафы из красного дерева, стол огромный непомерно, кресло резное старинное. Ли почему-то решил, что оно должно быть жестким.
Он прошёл к столу, сел на стул, стоявший свободным от журналов и альбомов с марками. Посмотрел на Лоренса, на всё окружение его и сказал: «Только один, мистер Лоренс. Откуда вам известно, что ваша невеста беременна от вас?»
Лоренсу было трудно скрыть возмущение на вопрос. От волнения, которое он пытался скрыть, на скулах выступили красные пятна. Он будто бы ещё раз перечитал какую-то бумагу, чуть нахмурился и, тихо вздохнув, спросил на вопрос: «Почему вас интересует это? К ...делу Лоренса это не относится».
Ли сухо заметил: «Она дочь Джудит Стаффорд, сумевшей поиметь три наследства от умерших мужей. Она воспитана Джонатаном Стаффордом, как родная дочь. Она - сестра Генри Стаффорда. А вы говорите, не относится.
Тед снова опустил голову. Ли был уверен, буквы документа ему даже не были заметны из-за пелены гнева, бурлящего в голове. - Это к делу не относится, инспектор. Вот ...это должно быть вас заинтересует. И Лоренс подал бумагу инспектору. Это было его письмо к Гибсону, которое Крафт уже прочел.
Ли прочёл его. Всё было написано так, как говорила Глория. Лоренс предлагал марку “Черная роза“ и объявлял о своём согласии на проведение открытой выставки коллекции Артура Лоренса перед симпозиумом Союза Филателистов. В письме так и значилось, что Лоренс «желает провести выставку до начала или в самые дни проведения симпозиума».
Ли согласился с текстом письма. Снова намекнул на риск Лоренса, но и выразил мысль о том, что, возможно, это единственный шанс зацепить Гибсона на связи его со Стаффордом.
Лоренс, поморщась, перебил инспектора: «Снова вы со своими намёками, инспектор Ли. ....Кажется, вы вполне трезвый человек. Отсутствует в вас и неприемлемое пронырство и второе дно, какие есть у вашего коллеги Крафта. Мне кажется, вы не через связи, а действительно умом и способностями вышли на занимаемую должность. И как-то странно слышать от вас бездоказательные обвинения против порядочного человека. Очень ....
Ли перебил Лоренса: «Уважаемого вами и прочими господами филателистами. Но позвольте заметить, Лоренс, Гибсон - единственный из администрации Союза, кто не сказал так ...о вас».
Тед, прищурясь посмотрел на инспектора.
-Да, да. Все, без исключения члены администрации Союза филателистов подписали письмо - прошение о пересмотре вашего дела. Подписи Гибсона в письме не было. Думаю, он найдет, что вам ответить по этому поводу. Но, думаю, он уверен, что вы, как человек интеллигентный, не спросите его об этом. Многие частные коллекционеры, узнав о вашей беде, звонили и писали на имя судей, что вели ваши дела в суде, Лоренс. Многие, но не мистер Председатель Союза. Вам и это не о чём не говорит? Я просто к тому, что случись подобное с ним, уверен, вы бы ещё и личное письмо написали.
Лоренс хмуро заявил: «вы проверяли мою почту?»
-Ах, ну да, я не подумал. Не подумал я, что именно это вас больше и возмутит. Вас вкупе отсидевшего за решеткой полтора месяца!
 -Это ни о чём не говорит. Возможно, у него принцип невмешательства в личные проблемы своих коллег. Вполне понятный при его должности. Я это уважаю в администраторах.
Тед забрал письмо из рук Ли, и стал упаковывать его в конверт. Подписал. Вызвал по телефону Мэри и передал ей письмо. - Мэри, пожалуйста, заказным и срочно.
Девушка хотела что-то сказать, но промолчала, взяла письмо и вышла.
Ли спокойно заметил: «Тед, вы забыли дать служанке денег. Девушке вновь придется тратить личные сбережения».
Лоренс помолчал. Потом посмотрел на инспектора и тоже без запальчивости, спокойно ответил: «Инспектор, вы, наверное, никогда бы не смогли так, правда? А я ...- Тед оглядел большой старинный кабинетный стол. -Я умею жить в долг. Даже ... - Лоренс посмотрел прямо в глаза инспектора, - ...на средства своих слуг.
Ли сделал резкий выдох и решил уйти от темы, что могла бы рассорить «умеющего» так жить и его, не понимающего такого положения дел.
Мужчины немного помолчали. Ли осторожно оглядывал стол. В общем-то, ждал, когда его попросят выйти. А Лоренс неожиданно спросил: «У вас есть дети , мистер Ли?»
Инспектор немного удивился, но, решив, что делу не помешает, подробно рассказал о семье. - У меня двое парней. Сейчас моя жена беременна и как показало обследование, у нас - таки будет дочка. Мы очень ждали девочку в первый и во второй раз. Вот, только с третьего захода. А...ваша невеста не обследовалась? - Ли постарался не выдать слишком яркой заинтересованности в ответе Лоренса. Даже посмотрел на него не прямо, а лишь угловым зрением. Будто заинтересовался обложкой журнала “Филателист “.
Лоренс ответил улыбнувшись: «Мы сразу попали. Тоже оба хотели, чтоб была девочка».
Ли удивлённо перевёл взгляд на Лоренса. - А почему именно девочку? Ведь у вас ...первый ребенок, …кажется, ...нет разницы, с кого начинать.
Лоренс пожал плечами. – В армии я переболел одной дрянью, потому у нас всё как-то ...не получалось. Но мы всё равно мечтали о девочке. Наверное, у меня любовь к мальчикам перебила армия. Да и Лори, она такая неженка ...
Ли внимательно следил за выражением лица Лоренса. Он с любовью говорил о своей невесте и не прятал чувств. И всё же инспектор заметил ему: «Однако лазить по битым окнам, через высокую каменную ограду, как-то не вяжется с образом нежного создания. Скорее, избалованного.
Тед улыбнулся ещё шире. Лицо его стало добрым чуточку задумчивым. - Вы заблуждаетесь, если считаете, что неженки - обязательно избалованные создания. Лори может не спать по три дня подряд. Находиться в кругу незнакомых и опасных для её жизни людей, не теряя при этом самообладания. Лазать по деревьям и стенам, но ...вы себе и представить не сможете, сколь нежна она с теми, кто ей дорог. Взять хотя бы ...Генри. До некоторых пор этот человек был её кумиром.
Ли задумался. – А что же заставило её изменить своё отношение к брату? – Ли так и подмывало спросить про возможный инцест.
Лоренс помолчав, ответил сам: «Нет, это не то, о чем вы, возможно, подумали, инспектор Ли. Генри всю жизнь и до сих пор ценит доброе отношение сводной сестры к нему. У него есть родные брат и сестра, те, что остались с матерью – с первой женой Стаффорда. Но он не видел их со дня детского расставания. Ему нет до них дела. …Лори изнасиловали его друзья. …Пока он пьяным трахал её двенадцатилетнюю подругу.
Тед вздохнул, как-то разом схлынули с лица его все эмоции. То стало будто каменным, будто звучал лишь голос из чуть раздвинутых темных губ. Голос по-прежнему звучал любовью, когда он снова заговорил о невесте: «Все и всё было против нас. Да мои попытки всерьез заняться преподавательской деятельностью. После того, как мы стали любовниками, я уже не смог преподавать экономику в классе, где девушки были старше Глории. В каждой из них я замечал то её жест, то привычку, то слово. Я понял, что мне будет трудно адекватно оценивать обстановку в классе. Можно было, конечно, переждать. Думаю, сейчас было бы легче. Но…страшно переступить порог, чтоб попробовать эти изменения в ощущениях. А, подумав о том, что этим …детям категорически нельзя заметить страха в учителе, я медлю с возвращением. Думаю, тамошний босс уж и вычеркнул меня из списка своих сотрудников.
-Нет. Он не может найти вам замену.
Тед с удивлением смерил Ли долгим взглядом. Потом, опустив голову, спросил: «Вы и там искали следы моих преступлений?»
-Нет, Тед. И я, и адвокат, пытаемся понять вас. Ваша невеста, считает, что вы никогда не отойдете от мира марок. Думаю, вам пора рубить концы, ведущие не в ту сторону. Держитесь того, что уже стало вам родным. Вот как этот дом. – Ли посмотрел в окно. – Жаль, вам сад уже не принадлежит. И к озеру вашему вы ходите только по узкой, отведенной для вас дорожке.
Лоренс махнул рукой, как на несущественное. Но, посидев, подумав о предыдущих словах Ли, ответил: «По замыслу архитектора дом был построен по принципу построения замков. Здесь и подвалы, и подземные ходы есть. Ну и склеп с часовней. Всё как полагается. – Он вздохнул. – Глория хочет вернуть всё это. Я подписал заявление в суд.
-И всё?
Лоренс, помолчав, кивнул: «И всё. В отличие от моей невесты, кстати, спасибо вам, в отличие от Крафта вы не произносили это слово с иронией, …в отличие от Лори, я не буду пускаться в интриги. Это не моё. Вам я мешать не буду. Работайте, инспектор Ли. Это ваша работа, защищать людей от беззакония.
Ли усмехнулся и покачал головой. - Тед, я, надеюсь, вы лукавите. Вы ведь тоже …порядочный человек, и понимаете, что дело ...не в профессии и не в складе характера. Закон лучше и соблюдать и защищать всем миром.
Китаец вышел. Лоренс долго, в задумчивости смотрел ему в след.
 ***
 Материалов по делу Лоренса становилось все больше и больше. Тонкая папка распухла и грозила превратиться в многотомную. Уже был объявлен розыск Стаффорда, как одного из подозреваемых в убийстве Джо Стаффорда.
И всё же замысел Ли и письмо Лоренса дошли до необходимой цели.
Прошло четыре дня. На пятый ночью, когда всё казалось бы в доме Лоренса спало, со стороны озера замелькали огни фар трёх подъехавших к имению машин.
Инспектор Ли, а так же группа полицейских, охраняющих дом, как всегда расположились в укромных местах дома. В самом доме кроме миссис и мисс Паркиенс, и, разумеется, Лоренса никого не обитало. Глория была отправлена в клинику. Её худоба оказалась признаком нервного расстройства. Ли выяснил, срок беременности был таким, что пора уже было становиться на учет. Что он и посоветовал сделать Лоренсу. Тот отправил невесту на обследование, расплатившись за него деньгами с проданного буфета. «Есть ещё люди, - подумал Ли, которые интересуются «ореховым» деревом. И как же это кстати для таких, как Лоренс и его невеста – без пяти минут миллионеров!»
Ли и люди из охраны Лоренса проходили в дом по тем самым тайным лабиринтам подвальных помещений, коими так гордился хозяин большого дома, устроенного с претензиями на замок.
Ли, разбуженный одним из полицейских, осмотрел территорию вокруг озера, которая из башенных окон дома была видна как на ладони и, отдав приказания своим людям, поспешил разбудить Лоренса. - Тед, вы главное не волнуйтесь. Вы ничем не должны выдать блефа с маркой.
Лоренс поморгал сонные глаза. Вытер ладонями лицо и тихо ответил: «Ну почему же блефа? Марка при мне. Если Генри нашёл человека способного купить марку, я готов её продать. Другое дело, что сертификата у неё нет. Кажется, Фридман ждёт, что я позову его в третий раз. Но ...я передумал. Пусть Генри сам ищет эксперта. Или кто-то другой, кто будет покупать у меня марку».
-А это не вызовет подозрения?
-А я скажу, что денег нет. И это будет правдой. – Тед сонно улыбнулся. – А вы думаете, макс по-дружески составляет ответственные документы для меня? Не-ет. Он на мне зарабатывает. Вот пусть кто-то другой на ком-то другом заработает. Я скажу, что пора менять приоритеты. Не беспокойтесь.
-Тед, вы слишком уж равнодушно к визиту не относитесь. Сын, стреляющий в сердечника отца- это плохой диагноз. А с больного….Вы поосторожней. - Ли был в напряжённом ожидании гостей. – А почему марка здесь в вашем доме?
Лоренс видимо не совсем понял восклицания инспектора. - А что же здесь странного? Я решил продать марку, вот она и при мне.
Ли всё равно не понимал. - Подождите, подождите, но ведь марки хранятся в банках. Ваши, как будто в Швейцарии. …Как же?! Ведь вы всё время были под контролем….
Тед пожал плечами и, ответив: ”Её привезла из Швейцарии Глория. Она имеет на это право, я не могу наследовать ей марки, но часть из них вполне могу подарить. Вот она и привезла то, что является частью моего подарка ей“.
И это было открытием для Ли. Он стоял у двери туалетной комнаты, где находился Лоренс, разговаривал с ним через дверь, а сам прислушивался к шорохам в спальне. И говорил тихо, но спрашивал так настойчиво, как будто требовал срочного ответа: «Так значит, она уже имеет право на ваши редкие марки?»
 -Да. Это четыре известные марки. Она запретила мне трогать мои марки. Мы решили продать те, что уже принадлежат ей. Они уже не являются достоянием коллекции. Это был мой подарок невесте.
-Подождите, Тед. так вы всё время …продавали те марки, что уже принадлежали Стаффордам?!
-Да. Три продано через Генри. Эта четвертая. Он продает собственные марки, не зная об этом.
-Вы уверены?
-Абсолютно.
Лоренс вышел из туалета, уже умывшись, прибравшись и одетым. Казался вполне проснувшимся. Разговор он закончил фразой: «Я не имею возможности дарить своей невесте кольцо с бриллиантом. Единственное что я могу ей подарить это марки».
-А кольцо? Я слышал легенду о кольце и видел его у вашей невесты.
- Это кольцо матери. Но оно сразу не подходило ни к одному пальцу Лори. Оно велико ей. Изменить размер – она не хочет, ждет, что поправится. Она его вечно теряла по дому и страшно после расстраивалась. Марки, марки - это единственное, что я могу ей подарить безболезненно для себя и неопасно для неё. Она, не в пример моей матери, видит в них исключительно денежный запас. Потому и помогает мне заниматься филателией. Ло понимает марки - как инструмент для престижа. И это мне в ней нравится. Отсутствует истерия. Не хочу, чтобы она была рабыней этих клочков бумаги. Единственное чем она загорелась, так это продвижением меня на должность Председательствующего в Союзе. Глупышка, разве я могу поспорить с Майком! У него такая коллекция…
Тед улыбнулся. А Ли настораживало это несерьезное настроение перед решающим визитом убийцы. Момент был не из забавных.
Но то, что Ли услышал из уст самого Лоренса вполне его обрадовало. «Вот в чем, значит, её хитрость…. Значит, девчонка давно поняла, что с такой тягой к делу филателии и такой коллекцией её жених вполне может быть обеспечен неплохим положением и заработком Председателя Союза Филателистов. И на довольно -таки приличный срок. Ай да, худышка - мартышка! Ловко! Тогда это вполне объясняет многое: и её упрямую помощь в деле филателии, не заинтересованность в том, чтобы жених долго отсиживался за решеткой в КПЗ и главное: быть сторонницей преступника братца. То-то ему будет обидно услышать от коварной мстительницы, что он продал …собственное достояние семьи».
Ли первым понял, что в двери стучат.
Он приоткрыл двери, держа пистолет наготове.
Мэри испуганно посмотрела на оружие, на Ли. Сглотнула и обратилась к Лоренсу: «Мистер Лоренс, кажется, в дверь дома кто-то пытается войти. Стучат, сильно. Но ...это не всё. По монитору, что установили по приказу мистера Ли, я видела, как двое мужчин по подвальному помещению гаража прошли в подвальную кладовую. Там обычный замок, сэр. Эти люди вполне могут скоро прийти сюда».
Ли дал распоряжение перейти в наиболее безопасное помещение, где будет начат разговор со Стаффордом, а сам поспешил к мониторам, посмотреть на гостей. Полицейским, укрывшимся в саду и в доме, был дан приказ, быть внимательными.
 ***
Генри Стаффорд, гибкий, смуглолицый молодой мужчина вошёл в кабинет Теда со стороны комнаты отдыха.
Тихо открылась дверь, и он вошёл, будто всего лишь вернулся после того, как о чём-то не договорил с хозяином этого домашнего кабинета.
Лоренс понял, кто за спиной сразу. Генри любил гаванские сигары. Резкий, но богатый аромат, перебить такой запах не мог ни один парфюм.
Тед сидел за столом, лампа с абажуром светилась, включенная на неяркий свет.Через лупу он смотрел на марку. На ту самую “Чёрную розу “, на которую когда-то его отец потратил сумасшедшую сумму денег, прекрасно зная, что его жена может умереть без какого-то остро необходимого ей лекарства.
Тед повернул голову к раскрывшейся двери. И заговорил со Стаффордом так, будто изучил свою роль досконально. Как актёр драмы.
Но на самом деле, его спокойная уверенность жила совсем иными мерками и позами. Тед Лоренс не хотел, чтобы его жена и ещё народившаяся дочь упрекали его за холодную рабскую покорность идолу - клочку бумаги, клеше с некрасивой, даже уродливой пародией на рисунок цветка - трагически чёрной розы. Вот так …упрекали, как он упрекал только что помять отца, глядя на эту марку. - Генри? И как всегда за полночь ....
Лоренс снова посмотрел на марку. Будто сравнил и нашел схожим черный штамп и потемневшее, осунувшееся угловатое лицо молодого мужчины. - Ты не меняешь своих привычек - тихо крадёшься, когда стемнеет, и не ждут.
Стаффорд, как будто не обращая внимания на Лоренса, и даже на марку, обошёл все комнаты домашнего кабинета. Держа пистолет в цепкой руке, он, ни промолвив ни слова, заглянул в каждый шкаф и за высокий старинный сейф. Лишь потом, немного успокоившись, он вернулся к столу.
Тед сидел так, будто приход ненавистного ему человека его не злил. Он лишь время от времени поглядывал на него и снова обращался к марке. Как прощался с ней, запоминая каждую черточку в рисунке, каждый оттеночек цвета, каждую морщинку на бумаге, постаревшей от времени.
 Стаффорд некоторое время смотрел на него, как на больного тихим помешательством, как на убогого. – Сидишь? …Всё марочки, да….Значит, будто бы и не ждал. Ну-ну. А что заполночь, так ведь сам знаешь, дела. К старому знакомому и заглянуть некогда. Вот ...случайно узнал, ты всё же решился на продажу марки с розой. …Это она?
Генри наклонился к столу. Недоверчиво посмотрел в подставленную для него лупу на марку. - И это стоит миллион семьсот?! - Стаффорд прыснул. – Ты серьезно?
Лоренс кивнул. – Это не моя цена, Генри. Это …мировые цены на эту категорию марок.
-Да я и сам такую нарисую. Без спецов от искусства! Боже, ...какое убожество.
Стаффорд сел на угол стола и поднял голову к потолку. - Какие же вы все идиоты. …Нет, честное слово. Надувать вас, слепых от восторга – ну просто стыдно. Да вот, …деньги нужны.
Смех быстро оборвался. Генри резко опустил голову и, прищурясь, посмотрел в лицо Лоренса. - Я вот только не понял, а с чего это ты решил, что именно Гибсон пожелает взять твою марку? Что за глупость беспокоить этого нищего?
Лоренс скривил губы. Он ухмылялся прямому попаданию.
Взгляда от Стаффорда он не отводил. - А кто тебе сказал, что я предлагал купить марку Гибсону? Я обратился к нему, как к человеку, который может знать того, кто может её купить.
Стаффорд, как проверял на искренность слова Лоренса, буквально сверлил его взглядом. - Ты хочешь сказать, что послать письмо именно ему - это не было мыслью Глории или твоего нового друга - Крафта? Ну-ну, я будто поверил тебе. Хорошо, будто я поверил. …Ладно, допустим, что это твоя, молчун, идея - подогреть аппетит старика. Ладно, давай подумаем, как нам лучше ...поменяться: тебе свободу, старику марку, мне - отдельную камеру и деньги.
Лоренс отложил марку в сторону и ...на глазах Стаффорда кусок столешницы мягко съехал вниз, спрятав в своём нутре бесценную реликвию коллекции Артура Лоренса.
Стаффорд руками кинулся к этому месту, но столешница уже была совершенно целостной, будто и не было провала, в котором только что исчезла марка. - Что за шутки, парень?! Где марка?! - Стаффорд тесно вжал дуло пистолета под ухо Лоренса.
Лоренс сидел неподвижно, не провоцируя гостя на выстрел или даже удар.
Ощупав стол, безрезультатно закончив поиски незаметной глазу кнопки, Стаффорд изобразил на лице безразличие. – Впрочем, ладно. – Он снова отодвинул от Теда пистолет. Давай поговорим сначала, а потом ...тебя вместе с мебелью отсюда вынесут.
И всё же Стаффорд не удержался, заглянул и под стол. Заинтересовался местом, куда съехала марка. Он был уверен, это верхний ящик левой тумбы большого стола.
Генри снова нервно хохотнул и убрал пистолет в карман. - Тедди, ты меня всегда удивлял своей мозговой недостаточностью. Ты, куда не сунешься, ну кроме марок, всюду не к месту. Ну вот чего ты влезаешь в эту игру с Ли и Крафтом? Неужели ты думаешь, вмешательство этих двух ищеек что-то изменит в нашей с тобой жизни? …Вот в твоей, конкретно, что изменит?
Тед пожал плечами.
-Во-от! Ни хрена! - Стаффорд посмотрел на профиль Лоренса, поджал губы, помолчал, будто ждал более подробного ответа. Не дождавшись, продолжил. - Нет, дорогой ты мой …партнер по гольфу….А помнишь, как я обыграл тебя в последний раз? – Стаффорд бесцеремонно рукой задрал голову Лоренса и посмотрел в правую часть его лба. – Вот сюда я тебе мячом резал. Хороший у меня удар получился.
Заметив изменившееся выражение лица Лоренса, Стаффорд осторожно вынул пистолет.
Лоренс дернул головой, стряхнув кулак, упиравшийся ему в лоб. – А ты, помнишь, как я тебя двинул? - И Лоренс, не побоясь пистолета в правой руке Стаффорда, указал пальцем в левую скулу Стаффорда. И у меня не плохо получилось, правда?
-Когда это? Мы…ж тогда разошлись.
-Да я про другое. Когда ты отца от мучений избавлял. Помнишь? - И Лоренс снова ткнул пальцем в левую скулу Стаффорда. - Зажил синяк, …как на собаке, ага?
-Заткнись! - Стаффорд не больно ударил по пальцу Лоренса дулом. - Меня уже через месяц вытащат из под вердикта “виновен в отцеубийстве “. А по причине “случайного стечения обстоятельств, ставших роковым последствием “ я довольно-таки скоренько снова с тобой встречусь. …Деньги меня греть будут.
Лоренс, услышав знакомое выражение, горько усмехнулся. – Согреешься, успеешь.
Стаффорд, не поняв ни чужой, ни своей печали, чуть помахивая серьезным стволом перед носом филателиста (Лоренс заметил фирменный знак «Чизетты») продолжил: «Марки они всегда липли к твоим рукам. …Ну и фокусник ты, Тедди. Продал одни, видишь, в руках уже другие. И всё по миллиону…за штуку. Я б на твоём месте….Слушай, печаль моя, а за чем Глория в Швейцарию каталась, к подружкам?
Тед снова только пожал плечами.
Стаффорд ткнул стволом между его лопаток и жестко прикрикнул. - Ты мне тут танец живота не показывай! Я знаю, что она выгребла оттуда. Ты её заставляешь свои марки возить?
-Это не мои. Её марки.
-Чего-о?
Тед кивнул. – Её.
Генри сначала ругнулся. Покружил по кабинету, костеря и сестру и всех Лоренсов, «заморочивших ей голову». Потом утих. Снова вернулся к столу. - Те ладно, те пропали. У этой мыши из зубов не вынешь. Но ведь осталась коллекция марок конца девятнадцатого и начала двадцатого века. А среди них есть достойные моего интереса. И не старик, так кто-то другой из ваших же идиотов пожелает достать меня. А я достану тебя. Помнишь уговор?
-Про договор я помню.
-Ну, про договор, какая разница?! И снова, …снова, марочный ты наш, всё закрутится, и твои тайнички не помогут. Я здесь всё в молекулы расщеплю. Я тебя расщеплю, мудак, а марки твои мне служить будут. - Стаффорд вдруг не то мечтательно, не то покровительственно улыбнулся. – Ты, конечно, тоже нищенствовать не будешь, прокормлю, все-таки родня ....
Лоренс резко оборвал его: «Твои парни Лори топили?»
Стаффорд не понял. Это было сразу заметно, он не понял, про что Тед говорит? Что значит слово «топили». - Что? Что такое?!
Стаффорд улыбнулся. Так, улыбаясь, и смотрел в глаза Лоренса. А тот выдерживал паузу достаточную для того, чтоб подонок сам понял, что он имеет в виду.
И Стаффорд - таки понял. - Ты чего, …бредишь? Я с сестрёнки волоска не позволю снять. Что значит “топили”? Когда, кто?
Лоренс, хмурясь, сначала долго раздумывал, разглядывая непонятную ухмылку на лице Генри Стаффорда. Отвел взгляд. - Генри, её топили. Камень к ногам и в воду кинули. С мостика над речкой, впадающей в озеро. …-Тед замолк, а чуть погодя, растягивая слова, проговорил: «И хорошо, если так. Это хорошо, что не ...»
Не договорив, Лоренс снова повернулся лицом к Стаффорду и пристально, будто выпытывая, посмотрел на него.
Генри хохотнул, но глаза отвёл. - Да ты что, ты что…вдруг? Вот, …честное слово! – Он помахал, будто крестясь пистолетом. - Я говорю: в дела сестры не влезал и не собираюсь. Там, где побывала эта прорва, сотне таких, как я, делать нечего. Это она сама воду мутит. Анна Каренина, …мать твою! …Она в детстве всё в артистки хотела пойти. Всё отец её в Голливуд возил. Да кому она без титек нужна там?! Аня…Каренина. …Всё утопленниц из себя разыгрывает, чтоб славы тебе прибавить. Она ведь всерьез за Гибсона взялась. Хочет карты твои раскрыть на зависть всему вашему грёбаному сообществу. Марки показать тебя заставит. Ага, чтоб Гибсон сдох от зависти, а под твой зад кресло освободилось. ...Ага, раскатали! Он тоже – не дурак. Пронюхал, значит. …Ну, если не парит она тебя, идиота. – Генри посмотрел в сторону. И вдруг в сердцах вскрикнул: «Дура! …Говорил, не лезь в дело, придушат! … А ты куда смотрел, мозги бумажные?! – Стаффорд в сердцах серьезно замахнулся на Лоренса. Тот, быстро привстав со стула, перехватил руку с пистолетом у своего лица. – Генри, …убери пистолет.
Стаффорд оскалился, светя прекрасными белыми зубами. - А, …филателист, что… зубки наточил? А ну, отцепись…
И всё же Стаффорд чуть успокоился. Тут он был за одно с Лоренсом, которого ненавидел всей душой своей.
Жизнь, судьба сестры ему не были безразличны. Лоренс всегда подозревал, что Генри догадывается, что Лори не сестра ему по крови. Что он, думал Тед, любит её, но какой-то дикой, печально дикой любовью. И считает для себя её самым близким человеком, во всяком знакомом, не зная доподлинно дела, поддерживая легенду Джона Стаффорда: что Лори и он - дети одного отца - его дети.
Стаффорд снова уселся на край стола. – Где она, кстати? В спальне твоей?
-В клинике.
Стаффорд пригнулся. – Ты серьезно? Это оттого что наглоталась? Ты не шутишь, её…
-Она в клинике на обследовании. Она беременна.
Стаффорд ладонью ударил по углу стола. – Дура!!!
Если бы это был обычный, современный стол, то от удара сильной рукой с зажатым в ней пистолетом угол отпал бы сразу. Этот стол выдержал и такие передряги.
Стаффорд поморщился, пострадали и его пальцы от удара. Он глубоко вздохнул. - Не пойму, что наша мышка в тебе нашла?
 -Не смей называть её так.
Сказано было, скорее устало, а не требовательно.
Стаффорд посмотрел на Лоренса сверху вниз (Тед снова сел на место), снова вздохнул и, выставив пистолет в левой руке и пустую правую ладонь, посмотрев ему в газа предложил: «Вот …и давай не ссориться. Как …родственник с родственником».
Лоренс посмотрел на пистолет. Заметил, предохранитель снят. Значит, патрон уже в стволе.
Тайник раскрылся. Марка с безобразной черной розой снова оказалась на ровной поверхности стола. Стаффорд ждал с протянутой рукой. Пистолет был ровнёхонько направлен на сердце Лоренса. – Сука ты, Лоренс. я б тебе, гаду, никогда руки не подал.
-Я б тебе тоже, Генри.
Стаффорд знал, что брать марку руками нельзя. Пошарил взглядом по столу. Нашел пинцет, взял марку пинцетом за угол. Тед, глядя больше на марку, чем на ствол у груди, произнёс: «Генри, и всё же, выставлять тебя дураком я не хочу. Марка, если ты не знаешь, всплывает рано или поздно. А на сертификате не стоит подпись последнего её владельца. При малейшей проверке подлинности коллекции последнего владельца это обнаружится и ...кража марки всплывёт. Этот человек будет опозорен.
Стаффорд ответил тихо, будто даже успокаивал его. - Ты не печалься, урод ты марочный, но ...я действительно не дурак. Я на сертификате, который Фридман подписал, имя Глории поставил. До меня дошли слухи, что она тебе марки из банка таскает. Я понял, её можно считать совладелицей. Так что, не скучай тут …без нас. – Генри упаковал марку в целлофановый пакет, тот – в бумажник. Бумажник он держал в руках. – За остальным, я чуть позже зайду.
 -За “Мекленбугскими малютками“ пусть приходит сам Гибсон. Я тебе и под дулом их не отдам.
Стаффорд цепко сжал бумажник в кулак.
Лоренс даже поморщился, ему показалось, марка вскрикнула, смявшись в потной ладони. Генри ухмыльнулся лишь прищуром серых глаз. - Угрожаешь?
Лоренс смотрел только на зажатый в кулаке бумажник. Сглотнул. - Я ж под следствием. Как же я посмею?
- А я посмею, Тедди. Я - запросто. Потому что деньги люблю. Денежки. Всё, пока ...
Стаффорд уже двинулся к двери. И тут что-то в мозгу Лоренса будто красным полыхнуло, резанула горделивая походка подлеца по глазам. Что-то задело, зацепило его в этом кощунственном отношении к святому для него, для таких, как он.
Он буквально рванулся к уходившему Стаффорду. И,не глядя на взведённый курок и дуло у живота, он схватил его за грудки и дернул на себя. - Ты блефуешь, подонок! Ты и твои тараканы с усами – мне не страшны. Марки мои получит только покупатель. Из моих рук, ты понял?!
У Стаффорда от толчков мог вполне дернуться палец. Он вполне мог тяжело ранить или даже убить навалившегося на него человека.
Ли, наблюдавший и записывающий на плёнку конфликт, дал команду, кивнул боевику, дав приказ снять двоих людей Стаффорда, торчавших во время разговора в коридоре а третьего, ждущего Стаффорда в ванной комнате, взять на мушку снайперу, державшему окно в ванной под прицелом. Сам, кивнув полицейскому у двери дома: “приготовься подстраховать меня!”, Ли выбежал на улицу и, быстро взобравшись по лестнице, приготовился выбить, влетев в окно кабинета Лоренса.
И вдруг непонятный шум остановил его у самого окна.
Ли ахнул. Сбежав из клиники, снова обойдя всю охрану дома, она – Глория проникла сюда и именно в этот момент оказалась в центре событий.
Глория крикнула: ”Оставь его!” Стаффорд непроизвольно повернулся на её крик и Ли, посчитав, что лучше момента не будет, разбив окно, кубарем влетел в кабинет.
Загремели выстрелы, тут, …в коридоре. Пуля Ли, попавшая Генри в правый локоть, даже ничуть не заставила его бросить пистолет. Оттолкнув на Глорию Лоренса, убив первого полицейского, забежавшего в кабинет, он рванулся в ванную комнату. Вместе с напарником они тут же заблокировали дверь, и пока подельник беспрерывно стрелял в неё, Стаффорд скрылся за окном ванной. (Ли сильно пожалел, что приказал снять решетки со всех комнат кабинета Лоренса, чтоб лучше было «работать» снайперу. Да и тому инспектор, как только Стаффорд скрылся за дверью ванной, дал отбой: «Мы за ним следом, не стрелять по окну ванной!»).
Лоренс, как не замечал перестрелки людей Стаффорда и полиции. Пока Ли разбивал выстрелами замок и ручку двери ванной комнаты, он, затащив Лори за угол стола, на корточках сидя, тряс её за узкие плечи и, кричал: «Это правда? Про озеро, это правда там всё было подстроено тобой, так?! …Ты солгала мне, …всё из-за этой должности, да?! А если бы я не смог, а если бы я не успел?! Ты же не одна теперь, как ты …могла, Ло?! …И всего лишь…из-за денег»…
Глория, широко раскрытыми глазами, скорее не от страха попасть под перестрелку, а оттого, что вдруг обман её раскрылся, тряслась под сильными руками Лоренса и визгливо, как кричат только тихо разговаривающие притворщицы, кричала на все его вопросы: ”Нет! Нет! Нет!”
Лоренс смотрел в её широко раскрытые глаза, видел в них тьму, слушал крик, но и всё равно, даже, понимая уже, что обманут, пытался заставить себя верить этим её “нет”. Он толкнул Лори под стол, сам же, с криком: ”Тогда я сверну ему шею. Прямо сейчас”, – он кинулся в уже распахнутые двери ванной комнаты.
 ***
Теду было легче всех. Он знал каждый выступ, прочность каждого карниза этого дома. Протиснувшись в окно, он двинулся по узкому выступу дома на пожарную лестницу. Ли, буквально крутился на одном месте, не понимая, куда мог деться, вот только что бывший тут Стаффорд. Телефон, по которому он отдавал команды, выпал из его рук и упал с крыши на землю.
Тед, не обращая никакого внимания на смятение инспектора, бежал туда, где находился скрытый лифт - в слуховое окно крыши. Стаффорд мог скрыться только там.
Погоня и перестрелка через время продолжалась в лабиринтах подвала дома, где ждали Стаффорда его люди. Но только Генри и Тед знали короткую дорогу к выходу.
Лоренс был ранен, ему задело ногу и обожгло выстрелом плечо, текла кровь из отстреленной мочки правого уха. Но он шел за Стаффордом неотступно, хотя ему мешали не кончающиеся патроны в пистолете хорошего стрелка.
Генри не стрелял, если не был уверен, что попадёт. В Лоренса он вообще не стрелял, он знал, что тот не вооружен. В Теда стреляли люди, приехавшие зарабатывать сюда деньги. Одним из людей Стаффорда был ранен и Ли. Но задетое бедро почти не уменьшило скорость его передвижения за Лоренсом. Денк боялся только одного потеряться в лабиринте подвала, поэтому шел за Лоренсом, расчищая тому путь от Стаффорда и его стрелков. Лишь раз он потерял их из вида. И вдруг, крутясь по узким ходам, он отчётливо услышал возню драки, глухой выстрел и, ориентируясь на него, он, наконец, увидел ход, в самом конце которого копошились двое дерущихся.
Но Лоренс замешкался, Стаффорд оттолкнул его от себя и, не дотянувшись до пистолета, потому что заметил бегущего к ним Ли, рванулся в сторону света. Света луны.
Там была дощатая дверь, ведущая в семейный склеп. Именно из него забрались Стаффорд и бандиты в дом Лоренса.
Но Стаффорда рядом с дверью не оказалось. Тед в запале просто проскочил мимо, вжавшегося в каменную стену озверевшего от страха человека.
Лоренс, подумав, что Стаффорд уже выбежал наружу, рванулся к двери. Ударил по ней ногой, и, не слышала крика Ли: ”Нет! Лоренс, нет! Там снайпер!” - Выскочил наружу.
Всё произошло почти одновременно: Лоренса подкосил снайпер, карауливший выход из склепа, а Ли, вычислив шевельнувшуюся тень Стаффорда, ударил серией выстрелов по незваному гостю. Тут же послышались выстрелы за дверью, где упал Лоренс. Дверь распахнулась, Ли успел лечь на землю, над его спиной тут же прозвучала автоматная очередь. Двое через тело Лоренса ворвались в склеп; сразу отыскали между двух крайних постаментов (с прахом Элизы и Артура Лоренса) тело Стаффорда, подхватили его и, отстреливая ход подвала автоматными очередями, двинулись к уже набиравшей скорость машине.
Ли лежал на боку, не обнаруживая себя. Снайпер уже молчал. Как только фигуры скрылись за дверью, Ли кинулся к ней и, прикрываясь телом Лоренса, стрелял в распахнутую дверь склепа. Он целился по покрышкам. Машина, груженая пятью человеками, заметно осела. Ли принялся бить по стеклам машины, те, только превращались в паучью сеточку, даже не крошились.
Со свистом развернувшись, швырнув в лежавшего Лоренса комьями грязи, обстреливаемая с нескольких точек машина, рванула с места. Её гнали прочь от пахнущего илом озера.
Выбежавшая из двери дома Глория кинулась к Лоренсу и закричала ....
 ***
Машины облепили дом Лоренса. Те, что имели знаки “скорой помощи “ увозили раненых и убитых.
Ли, после перевязки бедра и сильно ободранного локтя руки, выглядел героем.
Настроение его было двояким: он потерял двух человек из команды его, но обнадежили, сказав, что Лоренс жив.
Теда спасло то, что снайпер ожидал видеть в дверях щуплого, невысокого ростом Стаффорда. Потому он не попал ему ни в голову, ни в сердце, обе пули прошли через горло Лоренса. Он потерял много крови. Нужны были время и умение врачей, чтоб он поправился, пришёл в себя.
Машину с умершим в дороге Стаффордом остановили на дороге. Из карманов вытащили всё, но так и не нашли бумажника с маркой, пережившей Генри Стаффорда вполне благополучно. В сейфе отеля, где остановился Стаффорд, был найден сертификат на марку. Тот самый, в котором не доставало точки в букве «н» в росписи Фридмана. Владелицей марки действительно была названа Глория Стаффорд.
Ночь продолжалась.
Ли тихо разговаривал с Крафтом, приехавшим в клинику по звонку первого. В служебной комнате, соседней с палатой, где лежал, облепленный датчиками и обкрученный трубками с лекарствами Тед Лоренс и дежурила медсестра, горел неяркий свет. Пахло лекарствами и чуть-чуть сладкими духами медсестры. Глория сидела отдельно, на стуле у окна.
Ли сокрушался по поводу не обнаруженной им у Стаффорда марки “Черная роза “.
 -Кажется, я всё там обыскал. Крышу, землю возле дома облазал лично. Может, он выкинул её в лабиринте? Я поеду назад, надо найти. …Это наша приманка для Гибсона.
Глория, глядя сквозь прозрачное стекло на луну, только через некоторое время, когда Ли уже сел в машину и направил её к дому Лоренса, произнесла: «Она у меня. Вернее, я взяла её из руки Теда. Видимо он вытащил бумажник у Генри, когда они дрались».
Молодая женщина шевельнулась и сунула в карман узкую руку. Её трикотажные узкие брюки были порваны ровно по шву от колена и ниже. Колено было перевязано. Она достала бумажник, открыла его, в одном из кармашков нашла пакетик и протянула его на ладони Джону Крафту. - Отзовите инспектора, он заблудится в подвале дома. – Она снова повернулась к окну, снова, чуть задрав лицо посмотрела на Луну. – Жалко его. Я слышала у него двое мальчишек и …жена …снова беременная. – Глория сглотнула горький комок, ещё выше задрала подбородок, чуть отвернула лицо, спрятала от постороннего текущие слезы.
Крафт позвонил в машину Ли.
Тот вернулся.
Вдвоем с Крафтом, наклонившись к редкостной марке, они разочарованно крутили прострелянный бумажник, созерцали залитый кровью целлофановый пакет. Рисунка практически не было видно. Красное поглотило чёрное.
Крафт сокрушённо покачал головой. - Это наверно, сильно его расстроит, марка испорчена.
Глория косо посмотрела на пакет, вздохнула. Потом, ловко и грациозно вытянув руку, она забрала пакет из руки Ли, вложила его назад в бумажник, а тот – в карман узких брюк. С не показным, истинным равнодушием женщина произнесла: «Ничего ей не будет. Это ...не человек. Заживёт».
Ли нахмурился, внимательно посмотрел на острый профиль молодой женщины. Она снова смотрела на Луну. Будто заговаривала на неё.
Ли переглянулся с Крафтом. Адвокат поднялся с места, подошел к Лори. Наклонился к ней и, разглядев, как сильно расширены зрачки её плачущих глаз, осторожно обнял её и предложил вызвать врача. - Вас перевязали спешно, Глория. Может быть, у вас температура от раны. Пойдёмте, я проводу вас к врачу. Вам лучше не обострять своё положение.
Крафт уже побывал в клинике, где Глория Стаффорд прошла обследование. Первое обследование было неточным, женщина носила под сердцем сына. Ребенок, по мнению врачей, был жизнеспособным. Ему было полных пять месяцев. «Он пожирает мать. Прикажите ей успокоиться и нормально есть». На это Крафт врачу ответил: «Вы видели её? Вы сами-то способны таким приказывать?»
Ли, немного удивляясь на вдруг ставшего заботливым Крафта, согласился, что в суматохе могли чего-нибудь не заметить на теле девушки. - Адвокат прав, Лори, вам лучше показаться врачу.
Но Глория сидела неподвижно. Вовсе не замечая руки адвоката на своем плече.
Луна будто гипнотизировала её, молящуюся о пощаде.
Крафт вышел, привел врача. Тот осторожно вывел женщину из служебной комнаты.
Когда адвокат, провожавший Глорию, вернулся, Ли дремал в кресле. Свет к комнате был выключен. Пустое помещение освещала только полная Луна.
Очнувшись, Денк поинтересовался самочувствием Стаффорд. Пошутил, заметив ему, что он был очень обходителен с подругой Лоренса.
Крафт поморщился. - И никакой я не женоненавистник. Я тоже думал, я – женоненавистник. Но мне показали снятые на пленку кадры, …как там поживает …маленький сын Лоренса, и я ….В общем, Денк, с ней всё нормально. И, слава богу. Хоть кого-то мы с вами из этого омута вытащили.
Адвокат прилег на кушетку. Но лежал не долго. Полежав, снова тихо поднялся и пошел проверить своих подопечных. Отсутствовал долго. Потом пришел, снова разлегся на кушетке.
Крафт тоже решил остаться в клинике. Он повозился на кушетке, навалившись на холодную стену. – Денк, вы спите?
-Как будто нет. – Денк пощупал раненое бедро.
-Болит?
-Нормально.
-Какая всё же она странная, эта Стаффорд. Спросила у меня, сколько я запрошу за защиту Лоренса. Ну я и припомнил про розы. Помните, розы я оплатил, белые, которые Лоренс заказал для её матери. – Крафт вытянул ноги. Повозился на жесткой лежанке. – Она обрадовалась, Ли. Вы слышите?
-Да.
-Она переспросила, когда это случилось. Оказалось, она ни разу не была в клинике у матери. Ей не хотелось, чтоб Тед узнал об этом. Вы понимаете?
-Как будто. Она встала на его сторону и однозначно, как ребенок, обязала себя не любить всех, кто против него.
-Да, что-то вроде. А тут так обрадовалась. – Крафт покашлял в кулак. - Говорит: «Значит, он был у неё?» - и сама тут же поднялась и, наплевав на указания врача, исчезла. Я позвонил в онкологический центр. Она у матери. Я отправил туда полицейского, чтоб последил за ней. …Утопят, знаете ли, не хотелось бы ещё и этим огорчать нашего филателиста.
Ли, поглаживая рану, посмотрел на окно. Полюбовался на чуть скрывшуюся за облако Луну. – Её не топили, Джон. Она сама.
-Что вы сказали?
-Я говорю, что она сама всё инсценировала.
-Такое?! – Крафт даже подскочил.
-Вот такое. И …про марку, …я тут позвонил Фридману…
-Да, я видел, он в коридоре разговаривал с врачом.
-Я переговорил по поводу марки. Он сказал, что и более серьезные пятна легко с марок сводятся. Он рассказал, что однажды сам купил у лоха филателиста «испорченную» чернилами марку. Он сказал: «Пятна крови на марках, что сколы на бриллиантах, остаются заметны, но насовсем вещи не портят». Так что…поправится он и …всё будет нормально. И с Глорией Стаффорд - у него будет нормально. – Посидев, подумав о Лоренсе, о Глории, инспектор снова заговорил. - Я, думал о нём, как о бездельнике. Правда. Когда начиналось это новое расследование, он мне был даже неприятен. А, поговорив кое с кем из этих ...ценителей, вдруг подумал, собирать марки – наверное, на самом деле это серьезное дело. Это работа. Оказывается, он лично знаком исключительно со всеми здешними филателистами. Не смотря на разобщенность в таком частном деле, у них существуют свои группировки, организации по городу, округу, штату....Интересно. Оказывается, ему достаточно только взглянуть на каталог, и он сразу скажет, кому тот принадлежит. Даже ответит, кому раньше могла принадлежать та или иная новая марка хозяина этого каталога.
Крафт улыбался, слушая человека.
-Знаете, Джон, я его даже зауважал его. У меня слабая зрительная память, а тут ...тысячи, десятки тысяч марок. А он помнит “ход” каждой из них. Фамилии организаторов выставок, историю каждой редкостной марки. Вы знаете, а ведь он один из тех, кто устанавливает первичную цену на редкие марки, идущие на аукцион. Вы представьте, у него интересуются, сколько может стоить та или иная марка на сегодняшний день, а он по значимости, по редкостности и прочим качествам сразу оценивает её с точностью до сотни.
-Научился, значит, и в ценах на марки ориентироваться.
Ли вздохнул. Прикрыл глаза. - Я теперь, пожалуй, тоже не удивлюсь, если на симпозиуме изберут Председателем Союза Филателистов именно его. Но если раньше я был уверен, что за него проголосуют только из корыстных побуждений, всем ведь хочется купить его марки, то теперь думаю, что его действительно уважают, как филателиста – профессионала, как толкового эксперта.
Джон Крафт пожал плечами. – Всё может быть. А когда симпозиум?
-А мы сами назначим срок его открытия.
Крафт улыбнулся на шутку. – Как это?
Ли, молчал, обдумывая, как лучше поймать Майка Гибсона. – А вот Гибсона на марке поймаем…или на сертификате. Да, думаю, во время обыска мы можем найти у него второй сертификат с «точкой» Фридмана.
-Вы думает, он хранит такое дома? …Сомневаюсь.
Ли подумал немного. – Джон, а что если он хранит его в сейфе Сообщества? Ведь только Председатель имеет ключ к нему.
-Да, только председательствующий. Это даже используют в церемониалах по передаче прав. При перевыборах.
-Ну, тогда я пошел. Надо немедленно оформить ордер на обыск и всё пересмотреть там.
Крафт подумал и остановил Ли. – Нет, Денк, тут нужно ударить наверняка. Давайте всё же сначала попробуем запустить к нему Глорию Стаффорд. С маркой. А потом уже будем ловить его на том, куда он спрятал второй сертификат на эту марку.
Ли поморщился. – Идея хорошая. Но… мы не рискуем жизнью Стаффорд?
Крафт улыбнулся, раздвинув тонкие губы в беззубую улыбку. – О любой другой я бы ответил - возможно. Про эту…- нет, не рискуем.
-Тогда всё равно нужно идти. Время не ждет. Эти филателисты, что сарафанное радио, слух о происшествии у дома Лоренса может достичь Гибсона в Нью-Йорке скоро.
-Ну, тогда и мне есть работа. Вы – к прокурору за ордером и свяжитесь с нью-йоркской полицией. А я - найду Стаффорд и всё ей объясню.
Ли задумался. – Джон, а если она откажется? У неё был разговор с Лоренсом, когда он прижал её с обманом. Она ответила ему, что вовсе не тащит его в кресло Гибсона.
-Прежде всего, она вытаскивает его из дерьма! Я о продаже его марок через руки мошенников. …Согласится, вот увидите.
 ***
Лишь через несколько дней в палату к Теду можно было войти, чтоб увидеть его первую после выхода из комы приветливую улыбку.
Говорить он из-за раны в горле ещё не мог, дыхание было затруднено. Но его глаза уже говорили о желании жить.
Были здесь по очереди и Крафт, и Ли, и Фридман с друзьями филателистами.
Перед тем, как войти в палату, адвокат снова лично поинтересовался у эксперта судьбой марки “Черной розы“.
Фридман только махнул рукой. – Пустяки! Отец научил его мастерски ухаживать за марками. Тед так за Лори не ухаживает, как за маркой. И чернила, и жир, и кровь - тоже сведёт. Поднимется и ...сведёт. Будет “свежей дона Роза “! …Поправился бы скорее сам.
Когда врач определил Фридману пару минут визита к больному, профессор громко и протяжно вздохнул и шагнул к двери.
Когда двери открылись, он, раскинув широко руки, громко приветствовал друга: «Ты прекрасно выглядишь, дружище! Вот, отсюда, так даже красавчик, только в ошейнике».
После всех к Теду вошла Лори.
Она была очаровательна сегодня.
Черные волосы женщины были уложены в скромный тугой узел на затылке, лицо украсил тонкий макияж. Ноги были обуты в изящные туфельки. Ли и Крафт украдкой оценивали её сегодняшний наряд.
Она действительно была хороша в маленьком густо-синем платье. На прямых, узких, как у девочки, плечах был неизменно любимый ею широкий шарф, на этот раз белого цвета, ажурный, сотканный из тонкого пуха. Деталь эта снова скрывала изменения в её фигуре. Женщина ничуть не выпячивала своего положения.
Как фарфоровая статуэтка, худенькая женщина улыбнулась. Кивком маленькой головы она поздоровалась с компанией мужчин в коридоре перед палатой. И, осторожно дернув на себя дверь, лишь чуть-чуть раскрыв её, ...будто проскользнула в щель.
Фридман улыбнулся, оглянувшись на Ли и Крафта, он заметил наблюдающих за Стаффорд двух котов. Он снова посмотрел на своих друзей филателистов, пришедших узнать, как здоровье Лоренса. – Вот, вся его сила теперь в этой маленькой ловкой женщине. До двадцати семи лет отец был его кумиром, теперь - она. - Профессор тихо вздохнул. – Добрая, слава богу, что это добрая женщина. ...Она и меня спасла. Я бы ... - Фридман крутанул шеей, чуть махнув кудрявым хвостом седых волос и, задрав голову, сморгнул. - Я бы умер там, в этих лабиринтах подвала, в комнатах с двойными стенами, в потайных шкафах. Добрая, как хорошо, что добрая….Дай ей бог, ...не стать второй миссис Лоренс. - Фридман выпрямил голову и посмотрел на дверь палаты. - Надо уметь быть настойчивой. Марки марками, а ...жизнь должна оставаться жизнью.
Крафт и Ли, уже побывавшие в палате, будто прислушивались к тому, что может происходить за дверьми.
И тут вышла Глория.
На глазах женщины были слёзы, но она улыбалась.
Ли конечно мог ошибиться, но кажется то, что цепко держала в руках Лори, он узнал. Обтягивающий плотный картон целлофан - шаблон для марки. “Она показала ему спасённую Розу. Уже очистила ...сама. Да уж, оригинальная особа. Ну что ж, как говорит Фридман, дай - то бог“.
Врач объявил, что на сегодня посещения больного закончены. - Состояние мистера Лоренса стабильное. Больной отдыхает.
Компания мужчин, тихо ступая по ковровому покрытию коридора клиники, удалялись от палаты Лоренса, пожелав обитателю её скорого выздоровления.
Ли переглянулся с Крафтом. – Ты не заметил, куда она исчезла?
-Тише, не отвлекайте врача. – Крафт кивнул, показывая головой назад. – Она скрылась в той комнате, где мы с вами ночевать оставались в прошлый раз. Уверен, мы уйдем, сестра выйдет из палаты, и она снова туда проберется.
Инспектор хмыкнул и, пожав руку адвокату Лоренса, простился с ним, поехал писать заключительный отчет. Отчет по состоявшейся командировке в Нью-Йорк.
Крафт ещё задержался у стойки регистратора, потом тоже поехал по своим делам.
Своим делом Джон теперь считал обязательство написать о филателисте книгу. Название, над которым он мучительно долго размышлял, пришло ему в голову вот только что: «Спасенная «Черная роза».

ноябрь 1998 Пермь
mel5@list.ru