Дождь лил, не переставая, но это уже не имело никакого значения. Одежда моя промокла насквозь и противно прилипла к телу, но я не чувствовал ни ее влажности, ни холода. Ледяные струи дождя вновь и вновь хлестали меня по лицу, но я едва замечал их. Я больше не ощущал себя человеком, я следил за упругими струями дождя и чувствовал себя частью его, таким же холодным, прозрачным и никому в мире не нужным. Куда я шел? Я не мог дать ответа на этот вопрос, я вообще не смог бы объяснить даже себе, что же произошло на самом деле, почему это случилось именно со мной, и что ждет меня дальше.
Последнее, что я помнил, была теплая комната, ласковый свет приглушенной настольной лампы и щемящее чувство тоски, которое иногда накатывало на меня в ненастную осеннюю погоду. Думаю, это чувство знакомо многим, я для себя назвал его тоской по временам, когда люди были частью природы и жили, подчиняясь законам стихии. У меня оно возникает в те часы, когда на улице бушует непогода, за окном хлещет ливень, ураганный ветер гнет и ломает деревья, землю окутывает мрак и холод, а я сижу в тепле и уюте комнаты. Я слышу, как дрожат оконные стекла под бешеным напором ветра, как протяжно стонут деревья, но знаю, что стихия не в силах распахнуть окна, ворваться в крохотный оазис тепла и света, разметать безупречный порядок комнаты. И тогда вместе с чувством защищенности и безмятежности возникает неистовое желание вырваться из замкнутого круга тепла и уюта, отдаться на волю бушующей стихии, слиться с дождем и почувствовать себя частичкой мироздания. Но всегда одновременно с бунтарским чувством приходит чувство страха и тревоги, чувство сытости, которое неизменно побеждает, и оставляет тебя в тишине и покое укрытия, в то же время порождая чувство неудовлетворенности и сожаления, которое гложет тебя день за днем, все больше усиливаясь.
Итак, я стоял у окна и смотрел как упругие косые струи дождя падали с неба, барабанили по мокрой податливой листве, вывернутой наизнанку безжалостным ветром, врезались в асфальт, образуя огромные пузырящиеся лужи. Серый безликий вечер незаметно перешел в такую же тусклую темно-серую ночь. Непрерывная завеса дождя изолировала меня от всего мира, ни блуждающего света фар запоздалой машины не пробивалось сквозь сонный сумрак, ни одного окошка не светилось в темноте. И только тусклый фонарь на углу пытался бороться с неприветливым мраком. Было уже очень поздно, но мне совсем не хотелось спать. Накануне я подхватил грипп, поэтому весь день провалялся в постели с высокой температурой, дремал и бездельничал. Хлынувший дождь разбудил меня, я чувствовал, что больше не могу оставаться в постели. В общем-то, я любил дождь, несмотря на то, что он всегда пробуждал во мне чувство беспросветной тоски, но именно после этого я рисовал свои лучшие картины. Однако в этот раз тоска просто накрыла меня с головой. Я почему-то твердо знал, что отныне моя жизнь изменится, что уже ничего не будет так, как прежде, все мое существо чувствовало приближение чего-то неведомого и нового. Монотонный стук дождя не успокаивал, а, наоборот, навевал тревогу. Я чувствовал, что нужно немедленно что-то сделать, иначе будет поздно, но не знал, что…Чувство тревоги охватывало меня все сильнее, я почти задыхался от собственного бессилия, не в состоянии что-либо изменить. А дождь все шел и шел, вызывая во мне странное раздражение. Наконец, я решил задвинуть занавески и лечь, но тут я увидел ее. Казалось, она плыла по лужам, настолько она была маленькой и нереальной среди ночной стихии. Сперва я даже решил, что мне привиделась галлюцинация: каким образом маленькому ребенку разрешили разгуливать в кромешной тьме под дождем? Я протер глаза руками, но девочка не исчезла. Во всем ее облике сквозила хрупкость и беззащитность, маленькие плечики зябко вздрагивали под холодными струями непрекращающегося дождя, светлые локоны потемнели от влаги и постоянно падали на прозрачное личико, дождь струился по ее щекам, по розовому капюшону, откинутому на плечи. Она подняла лицо и посмотрела мне прямо в глаза, словно знала, что я наблюдаю за ней. Конечно, я понимал, что это иллюзия, она не могла видеть меня в темной комнате, и не могла знать, что я смотрю на нее. Ее образ так заворожил меня, что я не заметил, как из темноты показалась еще одна тень. Только когда малышка испуганно обернулась, я увидел его. На расстоянии вытянутой руки от ребенка стоял огромный волк. Струи воды стекали с его шерсти и хвоста, глаза поблескивали голодным блеском. Я не мог поверить своим глазам. Откуда в центре города, в элитном квартале мог взяться волк? Я чувствовал, что схожу с ума! Крошечная девочка, разгуливающая под моими окнами в дождливую ночь, огромный живой волк, ранее виденный мною только на картинках и по телевизору… Я совершенно растерялся, не зная, что предпринять. То ли принять успокоительное и попытаться заснуть, то ли кинуться на защиту ребенка…Я не знал, во что проще поверить: в собственное внезапное безумие или в реальность происходящего во дворе? Я не был сумасшедшим, но в то же время твердо знал, что ни огромному волку, ни крошечной девочке нечего делать под моими окнами. Я почти убедил себя, что у меня видения, вызванные высокой температурой, поэтому не очень переживал за малышку. Я отошел от окна и закрыл глаза, надеясь, что видение исчезнет. Когда я осмелился вновь открыть их и выглянуть в окно, то увидел, как девочка в испуге попятилась назад, а волк присел, изготовившись к прыжку… В следующее мгновение фонарь на углу погас, спрятав от меня жуткую картину. Словно очнувшись от сна, поверив, наконец, в реальность происходящего, я выскочил в коридор, схватил подвернувшийся по пути табурет (не кидаться же на волка с голыми руками), буквально оторвал от него ножку и кинулся на помощь к девочке. Ночь оглушила меня завыванием ветра, дождь ударил холодными струями прямо в лицо, моментально превратив меня в одну из своих струй. Я огляделся, тьма больше не была кромешной, сквозь серую завесу дождя далеко впереди я увидел огромную серую тень волка, неспешно удаляющегося со своей добычей. Была ли девочка еще жива? Я надеялся на это. В безумном порыве и слепой надежде спасти ее, я кинулся следом за волком. Я бежал со всех ног, расплескивая лужи, но никак не мог догнать их. Казалось, еще чуть-чуть, они были рядом, я видел мощную спину волка и розовый плащ девочки сквозь пелену дождя, но расстояние между нами нисколько не сокращалось. Не знаю, сколько я так бежал за ним. Мне некогда было смотреть по сторонам, да и дождь основательно мешал, но вдруг я понял, что мы забрели в какую-то совсем не знакомую мне часть города, я даже не был уверен, что мы все еще в городе. Серые исполинские дома напоминали не то башни, не то крепости, дорога под ногами была покрыта липким серым веществом, напоминающим на вид обыкновенную грязь, но не являлась ею. Неожиданно волк остановился и развернулся, словно поджидая меня. Я стал осторожно приближаться. Я так долго пытался его догнать, что теперь, когда подошел почти вплотную, растерялся, не зная, что предпринять: кинуться на него сразу или выждать, когда он начнет атаковать. Но волк и не думал нападать на меня, он осторожно опустил девочку на влажную землю и отошел в сторонку. Все еще с опаской, поглядывая на него, я приблизился к малышке. Хрупкое тельце безжизненно лежало на земле, больше не чувствуя холода, широко раскрытые глаза смотрели в темное небо, но не видели его, крошечные полупрозрачные ручки сжались в беззащитные кулачки. Девочка была мертва, но одного взгляда было достаточно, чтобы понять - не волк убил ее. Ни единой царапины не было на ее маленьком тельце. Я потрясенно смотрел на ее крохотное личико, абсолютно ничего не понимая.
- Здесь конец пути, - услышал я за спиной. Я быстро обернулся, но вокруг никого не было, даже огромный волк куда-то исчез.
-Ее время истекло, - продолжил голос, - твое тоже подходит к концу. Но у тебя еще есть возможность немного побродить под дождем…