Вуокса
Надо заметить, что Лосево - живописнейшее место. Там находится система рек и озер, под названием – Вуокса. Причем, на реках есть спокойные участки, а есть участки с бешеным течением, порогами и водопадиками. Эти самые пороги – излюбленное место байдарочников…
Как же мне нравились в то время байдарки! Как я хотела на них покататься! До сих пор хочу…
Пляж, на котором мы загорали, находился рядом с домом отдыха, только дорогу туда я совершенно забыла сейчас, хотя несколько раз ходила туда без сопровождения взрослых…
Песок, песок, песок, лодки, деревянная пристань, кое-где растущая осока и еще… улитки (мидии, но я называла их улитками). Прямо как на заливе… отец плавал и нырял за ними, потом мы с ним вдвоем пытались всеми силами вытащить их из раковин, а они, как могли, сопротивлялись. Однажды мы были с отцом на пляже вечером, он притащил мне около десятка улиток, но открыть не смог. Он сказал, что если мы их оставим на берегу у воды, воткнув слегка створками в мокрый песок, то к утру, они все уплывут. Мы так и поступили, но я очень, очень не хотела оставлять их там … Они же были моими!!!
А еще, на пляже мой отец часто общался с каким-то высоким блондином, которому, наверное, было лет восемнадцать-двадцать. Что общего они могли найти, о чем разговаривали – понятия не имею, я в их разговоры никогда не вникала. Мне всегда казалось, что этот самый парень в меня влюбился…
Даже сейчас, когда пишу это – смешно становится. Это ж надо, какая мысль могла прийти на ум маленькому ребенку!
Однажды, я слышала, как они говорили обо мне. Блондин интересовался, сколько мне лет, а когда узнал, спросил, не в ясли ли я хожу. Несмотря на то, что разговаривал он не со мной, а с моим отцом, этот вопрос меня очень обидел. Так обидел, что я даже сказала папе, что хочу вернуться в дом отдыха.
Купаться я могла, впрочем, как и все дети, чуть ли не до бесконечности – пока не выгонят. Надо сказать, что папа меня из воды никогда и не выгонял. Я сама выходила, когда это занятие мне надоедало. Однажды мы были с ним на пляже вечером – он пошел плавать и меня взял с собой. Вечер был на удивление теплый, а вода – как парное молоко. Стояла жара, вероятно июль месяц, река сильно обмелела. Мне захотелось купаться вместе с ним, и я пошла к нему в воду все дальше и дальше вглубь. Но что странно, вода доходила мне до шеи, стало страшно, шаги мои становились все меньше и меньше, но я, по-прежнему, шла вперед, а глубина не изменялась. Я стала звать отца, просила его взять меня на руки, но он не реагировал на мои просьбы, говоря, что я сама могу до него дойти. Там, где он стоял, ему было где-то по пояс. Идти надо было еще далеко, а мне БЫЛО СТРАШНО. Я так и не добралась до него, я вернулась на берег…
Бильярд
В левом крыле корпуса, на втором этаже стоял огромный (как мне тогда казалось) бильярдный стол. Вечером, все имеющиеся в наличии мужчины, играли там в бильярд и курили. Мой отец тоже играл… А я… я дышала никотином, наблюдая за игрой взрослых. Спать я ни под каким предлогом не ложилась никогда до тех пор, пока папа не уходил спать – то есть до того момента, пока все игроки не расходились по своим номерам…
Как-то раз, я слышала, как одна из бабушек отчитывала моего отца за то, что он, из-за своего бильярда совершенно не соблюдает мой режим дня, столь необходимый ребенку, тем более, что ребенок и без того днем не спит.
Она подсказала ему, что сначала надо меня уложить, дождаться, пока я усну, и только после этого спокойно идти играть. Номер не вышел! Папа честно попытался исполнить в точности все мудрые советы доброй старушки. Несмотря на то, что я полностью поверила, что папа устал и решил рано лечь спать, я не могла уснуть долго, но лежала тихо и сразу услышала, как он встал с кровати. Я тотчас вскочила и сказала, что пойду играть в бильярд с ним. Больше он не пытался меня обмануть.
В бильярдной, я обычно сидела на широком подоконнике, на окне, расположенном рядом с балконной дверью. На балкон с улицы можно было забраться по металлической лестнице, что я нередко проделывала днем, вместе с мальчишками, так как мы частенько играли за корпусом. Однажды я даже спрыгнула с этого балкона вместе со своим другом. Не помню, то ли мы поспорили, то ли еще что… Факт в том, что я спрыгнула со второго этажа. Было очень больно, но не долго. В тот раз я не плакала, но больше, к слову сказать, не прыгала с балконов….
Песочница
С парадной стороны корпуса, как раз за клумбами была большая песочница. Вообще, я никогда в песок играть не любила, поскольку после него руки грязные, а еще он под ногти забивается. Да, я, определенно никогда не любила возиться в песке. Однако, почему-то остался в моей памяти один эпизод, связанный как раз с этой песочницей. Был вечер, наверное, поздний, потому что на улице уже стемнело. Взрослые сидели на скамейке и разговаривали, а все дети, и я в том числе, возились в песочнице. Неважно, во что мы там играли, когда в итоге решили лепить из песка пирожки. А потом все дружно начали их есть. Да! И я тоже, но не помню, с чего вдруг я решила их на вкус попробовать… Я всегда, наверное, с рождения, знала, что песок есть нельзя. Ощущения… не блеск. Песок вкуса не имеет, глотать его неприятно, и потом какое-то неприятное ощущение остается. Когда взрослые, в конце концов, заметили массовое поедание нами песка, похватали детей в охапки и потащили спать. Что им помешало сделать это раньше – ума не приложу. Ведь если на улице было уже темно, это в белые-то ночи, то нам, детям до шести лет спать было пора очень давно…