Прикладная математика.
1.
Сперва темнота. Потом она заполняется серым цветом, на котором проступают черные узоры. Странные, непонятные и всегда разные. Дальше всё приходит в движение и начинает вращаться вокруг человека, подбираясь всё ближе к нему. Важно не оттолкнуть эти линии, а вобрать их в себя. Кто попробует хоть раз, что это такое, будет делать это снова и снова. Редко кто отказывается. Все мысли начинают проясняться. Фон вокруг краснеет, снизу всё заполняется горячей алой жидкостью, острее становится жажда, и тогда…
…Денис почувствовал, что куда-то проваливается. Это ощущение было привычным. Он заставил себя мысленно остановить падение.
Толчок – и его охватила необычайная лёгкость…
Реальность вокруг искажается. Черные линии, красные линии – они переплетаются и распадаются на множество цветов. Таких цветов, какие глаз человека распознать никогда не сможет. Но все чувства становятся абсолютно полными и точными, и картина вокруг преображается.
«Улица Гагарина, седьмой дом. Это здесь, вспоминаю. Её окно это», - Денис посмотрел на стену: «Четвёртый этаж – ерунда».
Форточка была приоткрыта. Холодный ветер колыхал задёрнутые шторы. Вокруг было темно и тихо. Настолько тихо, что без труда можно было расслышать дыхание спавшей девушки.
«Спит крепко, что мне и надо», - отметил про себя Денис и принялся за дело.
Подобравшись поближе к её телу, он сосредоточил на нём всё своё внимание. Прошло какое-то время, и он начал воспринимать её чувства. Сперва зрение, затем слух, а потом и всё остальное.
«Неприятно. Надо бы просчитать, как по максимуму избавляться от полосы перехода».
Толчок – и тяжесть растеклась по всему телу.
Девушка вскочила и, резко выдохнув, начала хватать ртом воздух. Схватившись рукой за пах и согнувшись в спине, она скатилась на пол, постанывая от боли.
«Никак не могу привыкнуть. Скорее всего, дело времени», - подумал Денис и начал одеваться.
Послышались шаги. Короткий звук поворота ключа в замочной скважине – и дверь открылась. Женщина разулась, сняла плащ и прошла на кухню. Ночная смена сильно выматывала. Хотелось чего-нибудь перекусить и лечь спать.
- Оля… - удивилась женщина – А почему не спишь?
- Привет, мамулечка, - сладко пролепетала девушка. – Просто не хотелось! В моём нежном возрасте можно совсем не спать, я ведь не старуха какая-нибудь. Ты меня понимаешь?
- Нет… С тобой всё хорошо? – женщина подошла к девушке и потрогала её лоб.
Ольга посмотрела ей в глаза, улыбаясь неестественно широко и сладко. Женщина вздрогнула и хотела было шагнуть назад, но девушка обняла её и правой рукой похлопала по плечу:
- Ничего, мамулечка, всё хорошо, мамулечка.
- Да что с тобой? Что происходит? – беспокойно спросила женщина, попытавшись отстраниться от дочери.
Но в этот момент Ольга бросила на неё короткий холодный взгляд и тихо невнятно фыркнула что-то себе под нос, небрежно ткнув пальцем в грудь женщины, словно отталкивая её.
- И что это всё значит? – устало спросила женщина, скрестив руки на груди и сощурив глаза.
«Защитная поза. Утомлена, точка фазового перехода смещена, смазанная реакция», - подумал Денис и переключил внимание на своё тело. Вот оно, по-прежнему сидит в кресле за столом. «Поправочный коэффициент смазанного перехода… Таблица девять… Вот он», - Денис что-то быстро оценил и переключил внимание обратно.
- Ой, а представляешь, я сегодня вазу разбила, так поранилась больно! Чертова ваза. Вот, посмотри, - Ольга протянула палец и остановила перед лицом женщины. – Мне здесь больно было. Замотала пальчик свой бедненький платочком, а он пульсировать начал.
- Ты разбила синюю вазу? – у женщины внутри как что-то оборвалось. – Оля, что ты говоришь? Как ты могла? Ну ты же знаешь, это была моя любимая ваза. Её мне подарил твой отец на нашу свадьбу.
- Подумаешь, ваза, - Ольга рассмеялась. – Поранилась я, говорю. Поранилась. Больно. А ваза, глупость какая. Да и папка третий год как в гробу лежит.
Женщина вздрогнула от неожиданности. Изнутри её всю трясло от злости. Дочь словно подменили.
- Никогда не говори так об отце, - прошептала женщина, по её щекам потекли слёзы. Внезапно она поняла, что больше всего ей хочется, чтобы дочь пошла спать и оставила её в покое.
- А что? Говорю как есть! В гробу он лежит, – громко и четко произнесла Ольга и засмеялась.
- Не смей! – крикнула женщина и топнула ногой. Ольга посмотрела на неё со сладкой улыбкой, и женщина почувствовала, как начинает терять силы.
«Всплеск результирующего вектора мысли, перенос потенциала, это всё просто», - подумал Денис: «Осталось самое интересное».
Ольга приподняла брови и по-детски сложила губы бантиком:
- Не сердись, мамулечка. Присядь лучше, отдохни. Ты же, мамулечка, устаёшь на работе, выматываешься, - Ольга положила руки на её плечи. Женщине было неприятно это прикосновение, но отстранить руки дочери она не смогла. Она безвольно опустила взгляд в пол и села на стул.
Ольга повернулась к плите и достала из шкафчика свою чашку.
- А я тебе, мамулечка, пока чаю налью. Крепенького-прикрепенького. Я его тебе в свою чашечку налью. Чаёк я готовлю прелестный, попей-ка, мамулечка, а я спать пойду. Я ведь живой человек, и мне спать надо, чтобы жить. А ты пей чаёк, остынет, - Ольга поцеловала в лоб женщину и пошла в свою комнату.
С минуту женщина смотрела в чашку. Затем тяжело вздохнула, подула на горячий напиток и сделала пару глотков.
Почувствовав жжение в горле, она поставила чашку на стол. Внезапно защемило сердце. Женщина болезненно поморщилась и дрожащими руками прикоснулась к груди. В глазах потемнело, и она бездыханная упала на стол рядом с недопитой чашкой чая.
Ольга вернулась к себе. Раздевшись, она положила свои вещи точно так же, как они лежали до того, как девушка поднялась. Глаза закрылись. Сконцентрировав внимание на разрыве связи, Денис второй раз за эту ночь ощутил, как внезапно к нему приходит неописуемая лёгкость и как изменяется реальность вокруг.
Вернувшись в себя, он расправил плечи и пару раз прошёлся по комнате. Казалось, он был переполнен энергией.
- Давно не ощущал такой сытости, - воскликнул он. – А всё-таки, Геннадий Ильич, вы ошибались. Здесь я пошёл дальше вас, - сказал он, повернувшись к фотографии на стене. - Вы говорили, нулевой потенциал не может привести к смерти человека, потому что функция не восприятия начинает слишком резко расти, и мысль замыкается в единый уравновешенный контур, который не будет взаимодействовать с окружающим миром. Я только что доказал, что при желании нулевым потенциалом можно убить. Мысль не есть что-то абстрактное, нужно смотреть и на её характер, а это уже совсем новая математическая величина. Завтра же всё просчитаю и напишу отчет о проделанном эксперименте. Жаль, профессор, что Вы многого не успели и многого не увидите. Но Вы породили самую гениальную математическую концепцию. Те недоумки, что отвергли её, всего лишь представители вымирающей формы науки. Они нас с Вами никогда не поймут…
2.
Звонок. Ольга встала из-за стола и, выйдя в прихожую, открыла дверь.
- Наташа… Привет, - устало поприветствовала она старшую сестру. – Тебе… передали, что я звонила?
- Да, Оль, я всё знаю. Расскажи, как это случилось.
Ольга по-прежнему рассеянно смотрела куда-то чуть в сторону:
- Не знаю… Я легла спать, а утром, когда на кухню пришла… там была мама. Врач сказал, что у неё остановилось сердце. Что она сильно перенервничала на работе. Не знаю… - Ольга заплакала и сестра обняла её. Так они стояли в тишине несколько минут.
- На столе стояла чашка с чаем, - вспомнила Ольга. – Странно, она взяла мою чашку, всегда же свою брала… Сюда эксперты какие-то приходили, проверили, сказали, что-то вроде «Странно, но это обычный чай». Я спросила у них, что они думали там найти. Один, лысый такой, в очках, сказал, что глоток чая полностью впитался в кровь прямо в горле. Как такое может быть… Не знаю…
- Действительно странно… Оль, ты вообще как, в порядке? Прости, я приехала, как смогла. Билет было сложно достать. Я уже Серёже позвонила, он сказал, что поможет с похоронами.
Наташа посмотрела на сестру. Казалось, что та её совсем не слышит, уйдя с головой в свои мысли.
- Оля, ты что?
- Мне тогда сон приснился. Страшный. Лицо какого-то человека, который шагнул в сторону и встал за моей спиной так, что я, как ни оборачивалась, не могла увидеть его. Потом возникла мамина синяя ваза. Я подошла к ней ближе и увидела в ней мамино лицо. Я хотела взять её в руки, но ваза выскользнула и разбилась. Тогда я проснулась и… ты знаешь, это было то утро. А сегодня, вытирая с полок пыль, я дотронулась до вазы и… она упала на пол.
- А с пальцем что случилось? – Наташа обратила внимание, что тот был забинтован.
- Осколком поранилась…
Она сочувственно покачала головой. Сейчас ей было больше всего жаль свою младшую сестру. Наташа философски подходила к смерти: это естественно, и жалеть тех, кто уходит, незачем. А вот сестрёнка мучилась, и поэтому её было жаль.
- Слушай, перебирайся пока к нам. Поверь, так лучше будет. А что? Поживёшь пока у нас. Потом видно будет, что дальше. Комнат много, выделим тебе одну. Серёжа, думаю, будет не против.
- И что это изменит?
- Оль, ну что ты? Я же помочь тебе хочу. Ну, подумай, в этих стенах тебе всё будет давить на психику.
- Не знаю… Наверное, да. Спасибо, Наташ, спасибо тебе. Наверное, мне будет лучше куда-нибудь уехать потом.
3.
На чердаке было тесно: стены узкие, да и потолок нависал низко над головой. Дача была построена в давнишние времена, с тех пор многое поменялось. Но чердак ни один из хозяев дома не трогал. Это того не стоило – зачем тратить силы на ремонт какой-то непонятной маленькой коморки, если в доме и так места полно?
Раньше здесь хранился ненужный хлам. Но с того момента, как Денис переехал на дачу, чердак стал чем-то вроде рабочего кабинета. Всё лишнее было выкинуто. Стены пополнились рядом старых полок, сразу заполнившихся книгами и папками с какими-то документами. У единственного окна теперь был массивный письменный стол, на нём в углу стояла настольная лампа, под которой лежали калькулятор, огрызок карандаша и листы старой желтоватой бумаги.
Ещё не рассвело, когда прозвенел будильник, и Денис проснулся. Он встал, прошёл на кухню, открыл холодильник и взял слева со средней полочки бутылку минеральной воды. Он знал, что она там была, причем именно там. Он всегда точно помнил, где что лежит.
Сейчас нельзя было растрачивать время. Поднявшись на чердак, Денис открыл бутылку и наполовину закрутил крышку обратно. Затем сел в кресло и сосредоточился.
Нужно было крайне точно воспроизвести в памяти образ человека.
- Миша… - зашептал Денис. – Ты, должно быть, спишь ещё в своей кровати. Последний раз я был в твоей комнате две недели назад, но я знаю, там сейчас всё точно также… Ты отвернулся лицом к стене… Твой сосед по комнате имеет привычку храпеть… А третья кровать, наверное, пустует – нельзя же идти спать, недоделав работу, которую утром кровь из носа сдать надо… А ты Миша спишь… - он сосредоточился и приготовился к прыжку. – Я вижу тебя. Я чувствую тобой.
Миша проснулся оттого, что почувствовал, как потерял вес. Открыв глаза, он сильно удивился, поняв, что смотрит на себя со стороны. «Приснится же такое», - промелькнула мысль. Между тем его тело встало, потянулось и принялось искать трико. «Стоп!», - закричал Миша, но понял, что его в комнате никто не слышит. Ему уже перестало казаться, что это сон. Всё было слишком реальным для того, чтобы оказаться им. Тело остановилось и посмотрело на Мишу.
- Привет, - прозвучал в Мишиной голове нахальный голос. Он ему показался знакомым.
- Нет… Нет! - запротестовал Миша. - Откуда ты взялся! Убирайся, гад, и отдай мне меня! - ему стало не на шутку страшно.
- Я здесь по делу. Нет времени, чтобы общаться с тобой, - ответил Денис и принялся заправлять постель.
- Корж, а ты что не спишь, всё ботанишь? – спросил Денис у Мишиного соседа по комнате.
- Ага… Последнюю лабу доделаю, и всё… спать лягу. Не могу больше.
Денис ухмыльнулся, надел тапки и пошёл умываться. Надо было привести тело в порядок и покормить, иначе очень быстро одолеет голод.
Миша смотрел на это и был в ужасе. У него украли его тело. «Лучше бы он убил меня», - подумал Миша.
- Денис! Скотина! Не прощу! – панически закричал он.
Денис устало пожал плечами:
- Кричишь? Кричи, мой хороший. Теряй, растрачивай волю. Ты мне безвольным нужен.
- Что ты собираешься сделать?
- Позвонить Насте и пригласить её на свидание, - надменно ответил Денис.
- Только не это… Ты псих! Признайся, ты хотел, чтобы она была твоей, но этого не вышло! Потому что она полюбила меня. И теперь ты просто мстишь! Ты всего лишь завидуешь чужому счастью. Нет… Так нельзя! – Миша попытался приблизиться к телу, но почувствовал, как его что-то оттолкнуло назад. – Скотина!
- Михаил... Ты как всегда слишком эмоционален. Для меня это хорошо, мне нравится поглощать чистые эмоции такой величины, как у тебя. Но что касательно меня, то мне гораздо ближе холодный рационализм. Кто идёт на поводу эмоций, глуп. Логика – вот что должно являться основой любого действия. Месть нелогична. Я здесь по другой причине. Мне нужно уточнить, как рассчитывается величина потенциала в канале.
- Что ты несёшь?!
- Тише, спокойней, - с улыбкой сказал Денис и продолжил, мельком взглянув на часы. – Формирование устойчивого канала между двумя людьми идёт с затратой потенциала на обеспечение его стабильности. Это длительный процесс, поэтому в итоге он в несколько раз превышает потенциал отдельно взятого человека. Я поглощу канал между тобой и Настей, а потом на основе полученных данных займусь выведением двух неизвестных мне констант. Всё логично и просто. Значит, я поступаю правильно.
- Сука… - с ненавистью выдавил Миша, глядя, как Денис достал телефон и начал набирать номер.
- Алё, Настюша? Приветик, мой сладкий! Разбудил? Ой, прости, а вообще долго спать вредно. Да, всё прелестно. Да. Слушай, пупсик, а я хочу тебя увидеть, куколка моя. Нет, ничего страшного не случилось. Нет, котик, с голосом тоже всё в порядке. Просто я соскучился по женской ласке. Сегодня ночь что-то не выдалась, вот о тебе и вспомнил, мой малыш. В двенадцать ровно на остановке, - безапелляционно заявил Денис и повесил трубку.
- Что ты с ней сделаешь?! Если тронешь хоть пальцем, я тебе мозги по асфальту размажу! Слышишь, ты?! – заорал Миша.
Денис на это ничего не ответил и продолжил собираться.
«Методические указания. Прикладная математика в области психологии с элементами парапсихологии… Страница 32, по-моему» - на какое-то время переключив внимание на своё тело, Денис принялся искать в методичке формулу перехода к сферической системе координат Коновалова. Без неё выходили слишком неудобные значения, и матрица настроения попросту не считалась.
- Тысяча двести тридцать секунд… Потом она надует щёчки и соберётся уходить, - он нажал на клавишу калькулятора ещё раз. – То есть опоздать надо ровно на двадцать с половиной минут. Причем её часы отстают на тридцать пять секунд. Надеюсь, сегодня утром она их не подводила.
На улице было ужасно противно – моросил дождь. От этого все прохожие выглядели угрюмо. Один парень случайно задел девушку локтём, выходя из автобуса:
- Ты бы ещё посреди дороги встала!
На это она никак не отреагировала, лишь презрительно фыркнув вслед уходящему незнакомцу. Ругаться с ним не было никакого желания.
Третий раз за последние пятнадцать минут она нажала на кнопку вызова.
- Что ж ты телефон-то отключил? – досадно проговорила она.
- Что? – спросил её мужчина, стоявший справа, видимо решив, что вопрос адресовался ему.
- Нет, ничего… - сказала девушка и развернулась в направлении дома.
- Настюха, приветик! – Денис подошёл к ней и крепко обнял.
- Ты где был? Я тебя двадцать минут под дождём прождала! Уже уходить собралась. И телефон ты зачем выключил? – спросила Настя.
- Ой, ну ты знаешь, сейчас матч футбольный идёт, я хоть за Динамо не болею, но хотелось досмотреть до конца первого тайма.
- Ни фига себе, - возмутилась Настя, думая, высказать ли всё, что она думает по поводу его опоздания. – Ладно, - коротко сказала она, решив, что всё-таки не стоит. – Чего хотел-то?
Миша смотрел на это всё со стороны и кипел от ярости. Сейчас его кровный враг пытался отнять у него самое святое. «Да что же это… Так же нельзя! Господи, помоги!», - он заревел и попытался кинуться на Дениса, но в очередной раз получил удар и был отброшен: «И это всё, что ты смог сделать? Ха!» - он бросился снова на своё тело, на этот раз пытаясь избить его кулаками: «Уж лучше я убью тебя!», - закричал он.
Перед глазами Миши возникло лицо Дениса:
- А вот это ты напрасно. Ты поступаешь непродуманно. Убить меня ты можешь только в том случае, если убьёшь сам себя. А тогда тебе будет безразлично, жив я или нет. Поэтому твой поступок нелогичен. Угомонись и смотри: ты свидетель того, как итерационный процесс переносится на нашу реальность.
- Мразь! Мне неважно, что со мной будет! А тебя я убью! – с хрипом заорал Миша и бросился на возникший перед ним образ.
Никогда раньше он не был в такой ярости. Он как одержимый начал впиваться руками и ногами в Дениса, не давая ему вернуться назад.
Тело Миши покачнулось, глаза закатились. Мужчина, по-прежнему стоявший на остановке, подхватил его и посадил на скамейку:
- Скорую ему вызовите сами - я должен ехать, - невозмутимо сказал он девушке и вошел в двери подъехавшего автобуса.
- Миша! Что с тобой?! – взволнованно спросила Настя, пытаясь привести его в чувство.
Денис настороженно следил за увеличением амплитуды колебаний потоков. Он был поражен – его жертва действовала так нелогично и глупо, что он не мог предполагать такого поворота. «Надо выбираться отсюда, а то этот дурак и вправду убить обоих может», - подумал он и попытался совершить обратный прыжок.
«Как иронично», - заметил он: «Субъект сам с высокой скоростью отдаёт потенциал, чего бы не сделал ни один здравомыслящий человек. Но это создаёт большие потоки, которые препятствуют моему переходу».
Оставался только один выход. Денис представил своё собственное тело, пытаясь максимально точно воссоздать зрительный образ. Очень сильно мешали Мишины удары и нескончаемый мат. Без тела Миша не мог сделать этим ничего существенного, но агрессия не позволяла сконцентрироваться полностью.
- Что ты творишь, дурак? – спросил Денис. – Мы же оба пропадём. Посмотри вниз, твоя девушка, она будет расстроена.
Но Миша его уже не слышал. Все его мысли были только об одном: убить Дениса, потому что он стал врагом номер один в его жизни.
«Тишина… Тихо… Тишь… Затишье», - начал шептать Денис, усиленно пытаясь перейти критическую точку перехода восприятия на чувства своего тела: «Чувства, чую, часть, чувствовать», - он повторял слова старого упражнения на концентрацию. Он понимал, что всё вышло из-под его контроля. И теперь просчитывал варианты своего отступления, вдруг ощутив, как что-то вокруг резко изменилось.
- Боже! Миша, очнись! – Настя не знала, что ей делать.
Подъехала скорая. Протиснувшись сквозь группу зевак, двое в куртках, накинутых поверх белых халатов, подошли к телу молодого человека.
- Нет пульса, сердце остановилось. Быстрее, - сказал он своему помощнику, и они принялись возвращать парня к жизни.
Денис уже не видел ничего, кроме своего образа. Он сознательно абстрагировался от окружающего мира, чтобы бесчисленные потоки не мешали ему вернуться в своё тело. Теперь образ был так ярок, что Денис сам невольно поразился – никогда ему ещё не удавалось добиться такого четкого представления.
- Что-то… Не так, - Денис сказал это, но не услышал своих слов.
Толчок – и он потерял представление о пространстве вокруг него.
Темно… Вокруг было очень темно и тихо. Денис посмотрел на себя – вроде бы это был реальный мир, хотя что-то указывало на то, что этого не может быть на самом деле. Он стоял посреди комнаты. Голые стены. Ни дверей, ни окон – только голые черные стены.
Сзади раздался голос:
- Денис, здравствуй.
Денис обернулся и вздрогнул – перед ним стоял его старый учитель.
- Геннадий Ильич? Как такое возможно? Скажите, где мы?
- А попробуй поразмышлять, ты всегда был смышлёным, что-то ты разучился извилинами шевелить. Смотрю в глаза твои – а там только глупость.
Денис усмехнулся: «Блестящий укол, только вот интонирование фразы я бы по-другому выстроил», - подумал он и на всякий случай перераспределил потенциал по защитному типу.
- Поразмышлять? Хорошо… - ответил Денис, - Год назад вы умерли, значит реальностью это быть не может. Разумеется, я имею ввиду физическую…
- А ты меньше умных слов использую, мальчик, повзрослеешь – тогда и разрешу. Ты давай ближе к делу, - сладко проговорил Геннадий Ильич.
Денис посмотрел на него и посерьёзнел:
- Я понял… Вас нет, вы мне только кажетесь. Но…
- Да, черт возьми, да! Меня нет. Я только лишь плод твоего воображения. Ты же сам знаешь, что при концентрации субъекта на самом себе, теоретически возможно образование «пустых петель». Денис, я тебя поздравляю: ты сейчас нигде. И это «нигде» для тебя навсегда.
- С настоящими Вами случилось тоже самое? – спросил Денис, понимая нелепость этого вопроса.
- Да. Настоящий Геннадий Ильич сделал ту же самую ошибку. Но он пребывает в одиночестве, а с тобой буду я, - последние слова были произнесены с оттенком сумасшествия. – Ты помнишь, врачи сказали, у меня во сне остановилось сердце? Поверь, завтра и про тебя скажут то же самое, и про того пацана, которого ты убил. Вернее он тебя убил. Неважно: один идиот другого идиота, мир стал свободнее на два идиота.
Денис ощутил, как в груди возникло неприятное ноющее чувство. Он поставил блок, но всё же часть потенциала перетекла к учителю.
- Защиту ставишь? Ой, как трогательно! Давай, ага, про минус снова забыл – левая нога впереди должна быть, а не правая. Да ты же и не запоминал это никогда, всё в книжках с формулами рылся. Ну, и где они теперь? Ох, парнишка, у нас впереди много времени. Мы с тобой поиграем.
Денис испуганно обвёл взглядом комнату. В ней совершенно ничего не было. Стены, только одни стены. Денис стал отступать назад, но почувствовал, как спина упёрлась в преграду. Тогда он подпрыгнул и рухнул на пол головой вниз, но с сожалением заметил, что никакого вреда или боли не последовало. Вывод из всего был один: он был нигде и навсегда.
Черные стены, черный пол, черный потолок и речь человека, вытягивающая остатки воли. Человека, который научил всему тому, что коренным образом поменяло жизнь. Человека, которого не существует.
4.
«Вот уж вправду говорят, работа это борьба: до обеда с голодом, после обеда со сном», - подумала Лида, поглядывая на часы. В библиотеке сейчас было затишье, и она маялась от безделья.
Увидев, как в дверь кто-то вошёл, она оживилась. Это был приятный молодой человек. Он подошёл к столу и протянул ей студенческий билет. «Киселёв Пётр Маратович», - прочитала девушка, надев очки.
- Что-то брать будете?- поинтересовалась она.
- Да, методичку по прикладной математике.
- Автор?
- Коновалов.
- Знаете, та, что на абонементе, сейчас на руках.
- А когда должны вернуть?
- Вообще я не знаю. Но думаю не скоро – её уже на три года просрочили.
- Жалко. А то пока диплом писал, на вещь одну случайно наткнулся, кажется, интересная тема. Обидно: материала вот найти никак не могу.
- Ой, а вы в читальный зал зайдите! В каталоге это не отмечено, но там, по-моему, есть одна копия.
- Правда? Спасибо большое, девушка, выручили.
Дверь закрылась. Лида проводила взглядом молодого человека и вздохнула:
- Если в следующий раз зайдёт, надо поближе познакомиться будет. Клёвый такой парень, - сказала она сама себе. – И умный, наверное. Может хоть он мне с вышкой поможет? А то с заочного отделения письмо пришло, а я за контрольные так и не садилась. Тьфу, мура! Зачем мне вообще нужна эта математика?