Если верить котиной маме, любимые занятия её дочери в сознательном возрасте - это "толочь говно в ступе" и "плавать, как дерьмо в проруби". В бессознательном возрасте Котя, согласно семейному преданию, использовала экскременты более творчески: для росписи собственной колыбели и прилегающего ландшафта. Однако как только младенца приучили к горшку, свободный доступ к свежему калу перекратился. Вот так, родительским произволом отдельно взятых родителей, завяло целое направление в изобразительном искусстве постомдернизма!
Котя считала, что толочь говно в ступе - занятие приводящее к просветлению, а котины пращуры считали, что просветлиться Котя сможет только в том случае, если будет регулярно принимать душ, убирать в своей комнате, учиться на "отлично" и еще 264 пункта. Вполне возможно, что именно поэтому Котя тихо слиняла из отчего дома, как только ей предоставилась такая возможность.
Неблагодарная дочь так спешила, что перепутала названия факультетов, когда поступала в университут, и вместо фиЛфака (что было бы для Коти естественным, так как позволяло "плавать как дерьмо в проруби" за казенный счет), подбитым НЛО спикировала на приемную комиссию фиЗфака.
Когда Котя поняла свою ошибку было уже поздно. Она сидела напротив мегеры с кафедры методики преподавания физики и астрономии, и голубея глазами, призавалась , что "всегда мечтала стать учителем, все равно какого предмета". Тетка, которая знала физику еще хуже, чем Котя, прослезилась и даже не взгланув на задачу, в решении которой абитуриентка использовала весь запас известных ей формул, посоветовала приемной комиссии "эту девочку непременно сделать физиком"! Как она догадалась, что Котя еще девочка -загадка, но устранять сей мелкий котин дефект предстояло всему педагогическому коллективу.
По этому поводу свой осьмнадцатый день рождения Котя отметила рекордным количеством вызубренных формул и выпитого кофе. В то время, пока гости всю ночь пожирали именинное оливье, котина рука выводила среднеквадратичное значение отклонения охуения, согласно инструкции лабораторной работы №13. Предыдущие двенадцать были отмечены в журнале Бабушки Червенчук жирными точками, что означало недопуск к зимней сессии и угроза для Коти остаться девочкой навеки. Престарелая блондинка арийских кровей - Бабушка Червенчук - унаследовала от своих предков редкий цинизм и неистребимый запах газовых камер. Похрустывая своими невероятно длинными пальцами она каждый раз с наслаждением констатировала:
- Девочка! - Это она так дразнилась, - девочка! Вам надо было поступать на какой-нибудь факультет...мн, мн... скажем, эстрадно-танцевального направления...мн, мн... на филфак!
Котя отчетливо осознавала, что пергидрольные кудри желают ей только дорбра, но в самом сладком котином сне эти кудри летели в разные стороны в кровавых брызгах, язык священной Бабушки всея физического факультета вываливался и опухал, а бледные глаза выкатывались и багровели, пытаясь разглядеть последнее в жизни физическое явление: раскаленную добела Котю, сжимающую старушечье горло... Досмотреть, чем дело кончилось Коте не удалось. Сокамерники растолкали сомлевшую приговоренную и расчистили путь к лобному месту. Котя села перед преподавательницей и сложила руки на коленях. Голову полагалось опустить и взглядом с бешеной бабкой не встречаться. Многим такое поведение получить зачет по лабораторной помогало, но только не в котином случае. После длительной паузы бабуля вкрадчиво замурлыкала:
- Что это вы, милочка, мне в глаза не смотрите? Молчите? Так я Вам скажу: работу ведь вы у Бабаева Ильяса содрали!
От такой несправедливости котино горло судорожно сжалось и вместо ответа получилось какое-то всхрюкивание. Все знали, что Бабаев самостоятельно мог писать только пулю в преферансе. Он даже, получая стипендию, напротив своей фамилии крест ставил. А лабораторную работу ему Котя свою дала - "результаты сравнить". Слезы закапали с кончика котиного носа на сложенные руки, а внезапно открывшийся насморк сделал котино состояние совершенно плачевным. Бабушка Червенчук приподняла свой костлявый круп над преподавательским стулом и, упираясь ломкими пальцами в журнал, нависла над Котей аки возмездие над Гоморрой.
- Не. За. Чет. - отчекаканил неожиданно звонко старческий голос.
- Людмила Григорьевна! Ну поставьте ей зачет! Она хорошая! - заволновалась группа. Общий хор перекрыл бабаевский хриплый бас:
- Лудмир Гирьигорэвна! Пастав ей зачёт! Она вчера на свой день рожденья был!
Наступившую тишину Ильяс расценил как поощрение к дальнейшему героизму, и чтобы сделать свой вклад в спасение Коти весомее, он добавил:
- БилЯ буду, я сам видэл!
Резиновая мордочка преподавателя сложилась складочками , а лицо прорезала прямая линия от уха до уха. Студенты предоплагали, что это мимическое извращение означало у Бабушки Червенчук улыбку.
- Подойдите сюда, девочка - ласково обратилась она к Коте. Я еще раз погляжу Вашу работу.
И замерла последняя осенняя муха, и остановился песок в песочных часах, не долетел до плинтуса падающий индекс Доу-Джонса... В загустевшем времени Котя с трудом преодолела полтора метра до вздымающейся арийской руки с красным фломастером и подсунула под нее тетрадку с результатами лабораторной работы номер тринадцать.
"НЕУД - вывела рука по диагонали на развороте клетчатой страницы. Акции "Майкрософта" подскочили в цене, песочные часы аккуратным движением с****ила лаборантка, а последняя осенняя муха с размаху въебалась в подоконник. Продублировав эту запись в журнале, ведьма обратилась к Бабаеву с воспитательной речью:
- А Вам, Ильяс Данилович, чтобы неповадно было вследующий раз разгильдяев выгоражвиать - Не. За. Чет!
Это событие Котя восприняла как руководство к действию. Жопу рвать на германский крест было уже бессмысленно. "Неуд" по лабораторной приравнивался к автоматическому отчислению без права восстановления, потому что история не знала примеров, когда кому-нибудь удавалось исправить двойку в журнале Бабушки Червенчук. Освободившееся время Котя посвятила двум своим любимым занятиям, ну вы уже догадались каким. И хотя эта юная особа больше не надеялась сделаться физиком, у нее появилось гораздо больше возможностей для того, чтобы перестать быть девочкой.
Появившись за два дня перед сессией на зачете по лабораторному практикуму, Котя нагло достала зачетку и положила ее Бабушке Червенчук на стол. Людмила Григорьевна вдохнула побольше воздуха, расправляя этим движением блузку на вогнутой груди, и, расплываясь в своей любимой ужимке, протянула:
- Дееевочка...
- Я уже не довочка, тихо перебила ее Котя. И, мило краснея, опустила глаза.
- Надеюсь не дожить до твоего выпуска, - напутствовала старушка Котю, возвращая зачетку.
- Доброго вам здоровья и долгих лет!, - благодарила Котя преподавателя, пятясь к выходу.
В наказание за свои педагогические успехи, Бабушка Червенчук до Котиного выпуска таки дожила! И громко скрипела зубными протезами, изображая улыбку на вручении дипломов. А Котя с дипломом физика теперь работает инструктором по плаванью. В проруби.