«Черт! Черт-черт-черт!!! Господи, почему ты так несправедлив??? Почему она так поступила? Почему некоторым достается все, а другим ничего???» - такие мысли проносились сейчас у меня в голове. Лена… Она просто послала меня сегодня. Незатейливо и надежно, не так ли? Послала и сказала, что приняла предложение от какого-то богатея. Чем я заслужил такое? Не знаю. Я всегда был с ней галантен и обходителен. Никогда у нас с ней не было ссор. Я не сделал ничего плохого ни ей, ни ее друзьям. Я совершенно точно знаю, что я ей нравлюсь. Да и деньги у меня водятся, хоть и не в таких количествах, как у того нувориша. Но почему она так сделала - понять не могу.
Мотоцикл несся по опустевшему в поздний час шоссе. Скорость давно уже зашкалила за все мыслимые пределы, но мне этого было мало. Только ветер и дождь, который хлестал мне в лицо, были сейчас моими друзьями. Да мотоцикл, который ревел на повышенных оборотах, выдавая все свои лошадиные силы по моей прихоти. Именно этим он и был хорош – молча и безропотно он выполнял все желания хозяина. У него не было матери, которая могла настроить его против меня (что, как я подозреваю, и произошло с Леной), он никогда не подводил меня, ничто не могло разлучить нас в тот момент.
Ничто кроме одного – пьяного урода, который решил выехать на встречную полосу на своем старом тарантасе. Мотоцикл на полном ходу въехал в передок ржавого «Москвича», да так, что меня подбросило вверх на несколько метров. Уже в полете я видел, как сминается капот машины, как корежится мой мотоцикл, как бьется о лобовое стекло голова непристегнутого водителя «Москвича». Это странное ощущение. Время, вдруг, стало тягучим, как мед, и текло медленно-медленно. Я в подробностях смог увидеть детали аварии – вот осколки стекла на дороге, вон летит искореженное колесо, а вон там катится по дороге второй шлем.
Наконец мое тело коснулось земли. В первые мгновения боли не было. Тело как будто онемело – я вообще ничего не чувствовал. Даже звук пропал, словно я находился в абсолютном вакууме. А потом был взрыв. Кажется, теперь я понял, что такое ад. Это был взрыв боли в теле, взрыв звуков аварии в ушах, взрыв вороха мыслей в мозгу. Передо мной маршировала моя жизнь. Я вспоминал все. И плохое, и хорошее.… И веселое и грустное.… И бездумное и расчетливое.… Все, абсолютно все.
Постепенно боль стала утихать. Со мной стало происходить что-то странное. Через некоторое время я снова не чувствовал боли. Теперь я даже мог попытаться встать.
У меня это получилось… Точнее не так. У моего разума это получилось. А тело осталось лежать на земле. Что самое интересное, я был полностью спокоен. Мне не хотелось кричать от ужаса, мне не хотелось куда-то убежать. Мною овладело странное безразличие – словно вкололи лошадиную дозу морфия. Я видел, как начал сбегаться народ. Кто-то даже вызвал «скорую» и через некоторое время приехала дежурная машина. Водитель «Москвича» почти не пострадал – всего пара незначительных ссадин и синяков. В момент столкновения он спал, и его тело было расслаблено, поэтому он просто вылетел через лобовое стекло как мешок с землей, пролетел пару метров, и упал, не успев понять, что произошло. А теперь он, шатаясь, орал на всех и вся.
Многие знают, что иногда очень забавно наблюдать за людьми. Но совсем другое дело наблюдать не только за другими, но и за своим телом со стороны. Моя рука была как-то неестественно выгнута, на левой ноге был открытый перелом. Из груди сочилась кровь – очевидно, пострадали ребра. Бригада даже не стала осматривать пьяного, а сразу побежала ко мне. Они что-то кричали на своем, сугубо врачебном языке:
- Пульс, давление?
- Нитевидный, пятьдесят на ноль.
- Банку полиглюкина. Черт, он плохо дышит. Интубируем, трубка номер девять.
- Доктор, у него открытый пневмоторакс.
- Дайте мне герметичную повязку, надо закрыть рану.
Они перекрикивались, бегали от «скорой» ко мне неся какие-то шприцы, трубки и банки. Немногочисленные зрители ахали и перешептывались.
А я стоял и смотрел на все это. Но вдруг что-то потянуло меня. Я оглянулся, но ничего не увидел. Мир вокруг меня стал меркнуть, покрываться туманом.
Я не знаю, сколько прошло времени. Может час, может сутки, а может всего пару мгновений. Сила, что тянула меня, все не успокаивалась. Я пытался как-то сопротивляться, но это оказалось бесполезно.
Вдруг впереди засверкал свет. Сначала это была просто маленькая звездочка. Потом это казалось светом маяка. Но настоящих размеров я пока не мог определить – не было ориентиров.
Свет был ярче тысяч солнц, я понял – это Бог. Не бездушный идол, а живой, сверкающий поток. И я не сильно изумился, когда услышал голос.
- Ну здравствуй, Владимир.
- Кто ты? – машинально спросил я.
- По вашей терминологии я – Бог. На самом деле я не то, что описано в Библии, в Торе, в Коране и так далее. Я нечто иное, но смысл примерно тот же. Так что лучше называй меня Создатель.
- Как я тут очутился? – я все еще не мог поверить в то, что я умер.
- Очень просто. Ты умер. Ну, не совсем, часть тебя еще есть в твоем мире, но она незначительна и скоро тоже окажется тут. Почти весь ты и твой разум здесь..
- И что… что, все, кто умер проходят через тебя?
- Да. Я даже знаю твой следующий вопрос – как я могу разговаривать со всеми сразу? Просто прими как должное – могу.
- Что со мной будет дальше? Отправят в рай? Или зажарят в аду? – иронично спросил я. Не знаю прав ли я, но мне показалось, что Создатель ухмыльнулся.
- Вовсе нет. Дальше ты сам волен выбирать путь. Но только уже в этом мире.
Наступило молчание.
- Что там сейчас творится? Там, на земле?
- Все как обычно. Люди суетятся, пытаются что-то доказать себе и другим. Тратят здоровье, чтобы заработать деньги, а потом тратят деньги, покупая здоровье. Пытаются поскорее вырасти, чтобы потом с грустью вспоминать детство. Ведут беспрерывные войны, прикрываясь благородными предлогами, ради удовлетворения своих прихотей.
- Я не о том… Хотя это уже не имеет значения.
- Тут ты прав. Тут уже ничто не имеет значения.
- Ты сказал, что я волен делать все, что хочу, так? Тогда я хочу задать тебе один вопрос.
- Мудро. Что ты хочешь узнать?
- Почему некоторым достается все, а некоторым ничего? Ведь это нечестно!!!
- Нечестно? Хм, ну что ж, извини.
Наступило молчание. Так и стояли мы целую вечность, понимая, что оба мы правы.