Встречная полоса.
И в Судьбу не веришь напрасно,
Ну а мне если гнать, то по встречной,
Ну а мне если жить - то насмерть. (с)
- Ну что я могу тебе сказать. Свободных вакансий, как таковых, у меня на данный момент нет. С радостью взял бы тебя на работу, но, увы, некуда. Если только вот Лену уволить и на её место?
"И здесь то же самое. Что я дома скажу? Из денег только долги. А мелкому нужно питаться нормально. Значит, Наташку кормить нужно по-человечески. Блин. Как же всё паршиво складывается. Хоть в петлю," – Дима, понурив голову, раскачивался из стороны в сторону, сидя в кабинете знакомого директора, - "Ленку уволить, а меня на её место. Господи, ну почему я с ней знаком? Если б не знал, кто такая Ленка. Если б не знал что двое детей у неё, честное слово, и не думая бы согласился. А так, что я, не человека, чтобы так с ней и с её детьми поступить. Где она работу найдёт?"
- Ну так что? Согласен? - Саша внимательно следил за Димой, как меняется выражение его лица.
- Я думаю… Можно ведь подумать?
- Ну подумай, подумай. Я своё слово сказал. А ты решай.
- Я покурю? – привстав, посмотрел на Сашу.
- Давай. Только не долго. Мне скоро нужно в банк. Если надумаешь, то только сегодня. Завтра я уже не возьму.
- Я перекурю и подумаю.
- Угу. - Саша стучал по клавишам телефона, и что-то помечал в органайзере.
* * *
Осень только-только вступала в свои права художника-ювелира. Ещё тёплый ветерок подхватывал и уносил куда-то вдаль и вверх сигаретный дым. Дима незаметно для себя скурил несколько дешевых сигарет, даже не задумываясь, что это последние, и когда он сможет купить очередную пачку, было не известно. Придётся снова переходить на "БТ" - "бычки тротуарные". Придётся, если он сейчас не решится и не даст согласие.
"Что же делать? Блин, что же мне делать? Наташа говорит, что молока почти нет. Вовка не наедается. А ему всего пол годика, и питаться должен нормально, иначе кердык. Да и Лёшку тоже кормить нужно. Я-то ладно, перебьюсь. За три месяца уже привык: полпачки "экспресс язвы" и побольше воды, вот и сыт, вроде. А их нужно кормить. И одевать. Скоро зима, а они голые-босые. Блин, что же делать??!! Ну не могу я Ленку так кинуть! Помогала ведь она мне, когда могла и чем могла. А у Наташки молоко на исходе. Что делать??!! Господи, скотина ты всевышняя, что я тебе плохого сделал? За что мне всё это, а, гад ты бессмертный! Что делать, я Тебя спрашиваю?!!"
- Ну, решил? - Саша, поигрывая ключами, остановился на пороге офиса, - Мне сказать Лене, что она уволена, или нет?
"Блин! Что ответить?! Сказать "да" - поступить как последняя сука. Сказать "нет" - и тогда что?! Снова полуголодными сидеть. А у Наташки почти нет молока, и у Лёшки порвались последние ботинки. И в конце концов. Почему собственно и нет. Мы что, не люди?! Выживает сильнейший, и какое мне дело до детей Ленкиных. У неё муж есть, пусть он и заботиться. Я-то тут при чем?! Не при чем, вроде. И пусть я буду сука распоследняя. Своя рубаха ближе к телу. Живи и не оглядывайся. Вот так вот!"
- Я согласен. Когда на работу приходить?
- Вот и хорошо. Значит так. Сегодня у нас пятница, давай в понедельник к восьми утра и приходи. Оформим тебя, и работай.
- Хорошо. Тогда до понедельника?
- До понедельника, - спустившись с крыльца, Саша открывал дверь новенького "Ауди". - Тебя подвезти?
- А Ты куда?
- На Восточные.
- На рынке высадишь? Мне скоро в ночную и, может, хозяин наконец-то даст немного денег.
- Без проблем. А ты что, торгуешь?
- Нет, сторожую по ночам.
- Ну теперь уже можешь считать, что всё образовалось. Теперь по ночам спать будешь, - Саша довольно улыбнулся.
* * *
- Ты чего так рано? Что-то случилось? Ты плачешь? - Гена в кухонном переднике смотрелся так же солидно, как и в костюме. Можно даже сказать, что борода и передник ему были здорово к лицу.
- Саша меня уволил, - Лена медленно опустилась на низенький пуфик в коридоре.
- Как уволил? За что? Почему? - присев перед женой, помог расстегнуть и снять сапоги, - Причина какая хоть?
- А нет причин. Он Димку на работу взял вместо меня.
- Какого Димку? Того самого?
- Да. Того самого.
- Вот же ж скотина! Что один, что второй. Не, ну Саша хорош, гад. Знает же, что Настя болеет, и что с трудом на лекарства добываем. Знает ведь, что я без работы сижу. И уволил, курва. Говорил я тебе, не корячься ты так, не оценит. Не слушала. И вот получила. Что делать то теперь будем? Брысь в комнату, тут холодно, - Гена, не оборачиваясь, не злобно рявкнул на детвору, только что игравшуюся и в момент притихшую, от того, что увидели маму в слезах и сидящего на корточках перед ней папу.
- Что-нибудь придумаем. Я всё-таки и архитектор, и дизайнер. Придумаем, выкрутимся. Завтра пойду в "ГражданПроэкт". Валентин Герасимович когда-то звал. Ставка, правда, маленькая, но всё-таки. Хоть что-то. Геночка, - Лена не сдержалась и зарыдала, уткнувшись в плечо мужа, - За что они так со мной? Ведь были как родные. Не ожидала я такого от Димы!!
- Успокойся, - Гена гладил Лену по вздрагивающей спине, пытаясь успокоить, - Успокойся и перестань. Нужно извлекать уроки. Сколько можно, в конце концов, терпеть и быть удобной для всех? Видишь, чем заканчивается? Всё, хватит! Нужно жить и не оглядываться. И успокойся. Как-нибудь выкрутимся. Выкрутимся, поверь.
* * *
- Пойдём, покурим, - Костя показал пачку дорогих сигарет, - Друг из штатов прислал. Клёвые.
- Щас. Погоди. Сохраню тока изменения, и покурим, - Дима, весь в "мониторе", только мельком глянул и снова уткнулся в экран.
- Я на крылечку подожду.
- Что хотел сказать? – Дима, прогнувшись, разминая мышцы спины, посмотрев на Костю, взял сигарету из пачки и наклонился, прикуривая.
- Я вот своё дело решил открывать.
- Это хорошо, - с видимым наслаждением Дима затягивался ароматным дымом, - Хороши, черт возьми, сигаретки. Это вам не "Примстон" галимый. Ну так что там со своим делом?
- Да в принципе то же, что у Саши сейчас. Только проблемы есть кой-какие.
- Например? Может, чем смогу помочь?
- Сможешь, конечно. Если захочешь. Я для того и покурить позвал.
- Ну говори.
- Заказчиков сольешь? - Костя в упор смотрел на Диму, - Чтоб быстрее подняться. Я не обижу, ты меня знаешь, я не жадина, не то, что Саша. Что он тебе платит?
- Триста пятьдесят.
- В месяц? Зелёных?
- Ну ты скажешь, зелёных, хохлобаксов. Ставка.
- Не густо, - Костя сплюнул под ноги и, стрельнув окурком в темноту, повернулся всем корпусом к Диме, - Значит так. Ты сливаешь мне заков, а я беру тебя на работу. Ставка - пять сотен уголовных единиц и должность начальника дизайнерского отдела. Ну и "колбаса" с каждого заказа. Лады?
- Я подумаю, - щурясь от дыма, глубоко затягивался, выпуская дым через нос. - Я подумаю.
- Давай, думай. До завтра времени хватит. А то ведь я могу и другого найти.
- Я же сказал, подумаю.
- Х м, звучит обнадёживающе. В общем так. Завтра жду твоего звоночка, и ты скажешь, какой будет твой положительный ответ. А сейчас мне пора. Офис нужно обмыть. Он тут не далеко. Всё, бувай.
Дима пожал протянутую руку и, провожая взглядом шестисотого "мерина", морщил лоб, думая, что нужно жить и не оглядываться. И то, что летом хорошо бы отправить своих на моря. Костя со своим предложением как нельзя более к стати. Немного, правда, беспокоило предстоящее предательство. Но раз предав, предашь и во второй раз. И где гарантия, что Саша не поступит так же, как когда-то поступил с Леной. Нет такой гарантии. Бизнес - жестокое дело. Не до миндальничения. Урвал, и тикать. Жить и не оглядываться. А там будь что будет.
* * *
- Александр Леонидович, к вам можно? - Надя робко остановилась на пороге кабинета.
- Да, конечно. Заходи. Что ты хотела?
- Я только что из банка. У нас на счету пусто. Совсем.
- Ну это и не удивительно. Нутром чую, Димка, падла, постарался.
- В каком смысле?
- Его рук дело. Я практически уверен. Он увел заказчиков. Достаточно посмотреть, где они теперь. Все у Костика. И Димка там же. Начальник отдела. Скотина. Я ведь ему помог. Ленку из-за него уволил. А он! Никогда не прощу!
Надя вжималась в кресло, перепуганная, смотрела, как всегда спокойный Саша, ломает карандаши, один за другим, срывая зло на них, а не на персонале.
- Ну привет, Сашок. Давно не видались. А мы вот в гости. Как обычно, - Шайба своей непомерно перекачанной фигурой, почти полностью перекрыл дверной проём, - А ну геть звидселя, скобозя, - и чуть посторонился, пропуская в узкую щель моментально побледневшую от испуга бухгалтершу. - Нам с Сашком покалякать нужно. Должок за ним, - сказал и плотно прикрыл за собой дверь.
* * *
- Так что скажете, Дмитрий Максимович? - Телешов оглянулся на погруженных в свои дела дизайнеров и, подавшись чуть вперёд, зашептал на ухо, - Три тыщи в месяц. Доляров, конечно. Персональный автомобиль. Прочие навороты. Предприятие не маленькое, и на рекламу, Вы же знаете, денег я не жалею. А тем более, на хороших специалистов.
Дима вместе с креслом повернулся и, забросив ногу за ногу, посмотрел на просителя.
- Пять. Пять тысяч. Коллектив подберу сам. Только при таком раскладе я согласен. И ни как иначе. Я не намерен оглядываться. Живём один раз. А чтобы наверняка не оглянуться, пять тонн и не меньше. Иначе разговора не было.
- Ну... - по лицу было видно, что примерно это и ожидалось, хотя жаба душила, - Ну не слишком ли ? Может хватит и трёх тысяч. Для начала так сказать. А потом и до пяти догоним. А?
- Разговора не было, - Дима снова отвернулся к компьютеру и, нацепив наушники, опять погрузился в компьютерную бойню "Квейка".
- Я согласен, - тронув за локоть игрока, Телешов дождался, когда наушники лягут на стол, и снова повторил, - Я согласен.
- Вот и хорошо. Хорошо, что согласны. Завтра я приду к вам, а вы подготовьте контракт. Я возьму почитать, проконсультируюсь со знакомыми юристами. А теперь до свидания. Скоро должны прийти с "Грации". Мне нужно сосредоточиться и быть готовым, - с этим словами наушники вернулись на голову, и стрельба возобновилась с новой силой.
* * *
- Что с тобой происходит? Ты очень изменился, - Наташа, в дорогом китайском халате, сидела в кресле и вяло клацала пультом, - Просто на глазах звереешь.
- Слушай, достала! Чего тебе не хватает? Всё есть, блин. Хата, бабло, тачки как перчатки меняешь. Жрачки, ёлы палы, оба холодильника под завязку. У плиты не стоишь и носки не стираешь. Всё без тебя делают. На Канары, как в Парк Горького, катаешься. Ну чего тебе ещё??!!
- Мне тебя не хватает.
- Как это?! Вот он я. Никуда, заметь, не делся. Хотя мог бы. И если будешь зудеть и приставать, точно уйду на фиг.
- Ты не понимаешь… Мне тебя не хватает. Понимаешь? Тебя! Прежнего. Нормального. Человечного. Как спутника. Как мужа. Можешь или уже не можешь это понять?
- Ну прости. Мне не двадцать. И далеко не двадцать. Возраст не придаёт сил. Не могу я так часто как раньше, мужем быть. НЕ МО ГУ!! Устал! Стрессы! Всё время в работе.
- Ты меня не понял. Мне очень жаль, что ты перестал меня понимать.
- Всё, достала! Или прекрати ныть, или давай разбегаться к едреней фене. С моим баблом я кого хошь и когда хошь. Ясно?! Так что решай. И перестань реветь. Живём один раз. Пусть слабаки оглядываются. Это их участь и их удел. Я в этой шкурке побывал и обратно не хочу.
С дрожащими губами, утирая слёзы, Наташа смотрела на некогда любимого человека. Вспоминала скромные, но такие дорогие, потому что от чистого сердца, букеты, которые он ей дарил. Милые открытки по поводу и без. Просто чтобы сделать приятное. Как он переживал и мучился, когда не мог кому-то помочь и страдал от приступов беспомощности и вызванной этим чувством совершенно конкретной, физической головной боли. Куда он пропал? Что с ним произошло? Почему так всё изменилось в нём? Изменилось так, что даже развод уже не казался вселенской катастрофой, а, наоборот, с каждым днём всё больше и больше становился желаннее.
- Давай ... - и запнулась.
- Что давай?! - играя желваками, смотрел, не сдерживая злобы и раздражения, - Что давай, я спрашиваю ??!!
- ...разбегаться. Я так больше не могу и не хочу. Устала.
- Лады. В разные стороны так в разные стороны. Баба з возу - кобыле легше. Катись! Плакать не стану, - вскочив, заметался по комнате, рассовывая по карманам сигареты, золотую "Зиппо" и последнюю модель СониЭриксон, - Где ключи от джипа?
- Ты куда?
- А какая тебе разница, куда? Всё! - Дима картинно поклонился, разводя руки.
- Слово - не воробей , вылетело - не поймаешь. Амбачка. Чао-какао. Ты сказала - разбегаться, я говорю – о’кей. Не твоё теперь дело, куда я и с кем. Завтра заяву в суд, и привет. Чужие люди, и дети незаконно рожденные. Где ключи, я спрашиваю?
- Петрович, наверное, на столике в прихожей оставил, когда пригнал с техобслуживания, - слёзы быстро сохли. Печаль утраты сменялась решительностью расстаться. Расстаться с тем, во что превратился некогда человек. Некогда любимый человек.
- Я пошел. А ты не сиди тут. Давай, вали. Вещи собирай, и чтоб, когда я вернусь, духу твоего тут не было. На старую квартиру сваливай.
- Хорошо, - голос даже не дрогнул.
- От и ладушки, - остановившись на пороге, посмотрел внимательно на Наташу. Что-то мелькнуло во взгляде. Прежнее. Доброе и внимательное. Мелькнуло и тут же пропало, утонув в тёмной злобе, - Какая же ты дура всё-таки! Нужно было давно тебя на кого нибудь помоложе сменить. Чтоб не ныла. И чего я тянул?
- Зря тянул, - Теперь уже Наташа, решительно встав, сузила глаза, полыхающие негодованием, - Зря ждал. Но я тебе так скажу. Не ты меня выгоняешь. Я сама ухожу. Я не желаю жить с ублюдком. С недочеловеком. Со скотиной бесчувственной. Просто НЕ ЖЕЛАЮ!!! Понял, гад? Я сама от тебя ухожу!!
- Ну и правильно делаешь! Значит, ты всё поняла и, когда я приеду, тобой даже вонять не будет. И поторопись. Я могу быстро обернуться, и наверняка не один.
- Да уж не задержусь, поверь. Мне тут дышать нечем, - Наташа поднялась из холла на второй этаж.
- Катись к черту, - донеслось сверху, - Так мальчики, быстро собираемся и уходим из этого дома.
- Ну и черт с тобой! С вами черт, - Дима плюнул прямо на пол и, подхватив ключи, оставленные водителем там, где и сказала Наташа, спустился в подземный гараж.
Минуту спустя черный джип "Чирроки", брызгаясь щебнем, взвизгнул на повороте, скрываясь в лёгком вечернем тумане.
* * *
- Прокатимся?
Леся чуть повернула голову на голос.
Довольно молодой ещё мужичок, опустившись рядом с ней у барной стойки, двумя пальцами вытащил из под "крокодильчика" сто зелёных президентов и поставил купюру на ребро перед ней.
Леся только криво усмехнулась, отворачиваясь к эстраде.
- Х м... Мало? А так?
В голосе слышалась несдерживаемая щедрость, и Леся, повернувшись, удостоверилась, что не ошиблась. Ещё как минимум пять, а то и все шесть, бумажек, присоединились к первой.
- Ну можно, - и потянула через соломинку коктейль, - Почему бы и не прокатиться если э… Папик хочет покатать.
- Зови меня Дима. А Тебя как звать?
- Меня, Димочка, - Леся улыбнулась ещё паре бумажек, извлечённых всё из того же, богато оттопыривающегося, нагрудного кармана с нашитым крокодильчиком, - зовут Леся. Для тебя, Лисёнок.
- У ти шалунья, - Дима осклабился. Было заметно, что он уже слегка под "гайкой", - Что тебе заказать, Лисёнок ты мой пусыстый?
Наклонившись, никого не стесняясь, поцеловал прямо в глубокое декольте и заурчал.
- Ну-ну… Димочка, не торопись. Неудобно.
- А плевать. Захочу, всех на х... Ну в общем всей. И выгоню. Надоели. Блин. И я тебя хочу. ХОЧУ!! Тебя. Вот!
- Да я вижу, что хочешь, - Леся оглянулась по сторонам. Никто не обращал на них внимания, - Я рада, что Ты хочешь. Я тоже не против.
Положив руку на колено к Диме, с лёгким нажимом провела по ноге, глядя, как он выпрямляет спину и подкатывает глаза.
- Я чувствую, как ты хочешь, - её рука остановилась на молнии и слегка сжалась, - Сильно хочешь.
- Угу. Очень сильно, - немного охнув, перехватил, придерживая, Лесину руку, - Я щас взвою. Мне нужно выйти. И это, там, на стоянке, джип стоит. Вот, - грохнув ключи на стойку, подвинул их к Лесе, - иди и жди меня в машине. Я скоро. Ох и покувыркаемся.
- Ох и шалун ты, папик. Ой прости, Димочка, - поцеловала в скривившиеся губы.
- Не задерживайся. Я уже вся ммм… вся готовая.
Встала, одёргивая короткую юбку и чувствуя жадные взгляды чуть пониже спины, стала подниматься по лестнице из полуподвала кабачка.
* * *
Вой двигателя на максимальных оборотах, вместе с встречным ветром врывался в открытые окна. Джип, как нож в масло, врезался в плотный туман, рассекая и закручивая его позади себя.
Ночная трасса была почти пустая. Алкоголь и возбуждение заставляли гнать вперёд, не задумываясь.
Дима чувствовал, что скоро, ещё чуть-чуть, и Леся доведёт его до предела, своими ласками. От предчувствия он ещё сильнее вдавливал газ в полик. Вдавливал, пока не дернулся всем телом, почувствовав сладкое расслабление.
- Ты доволен, папик? - Леся выпрямилась, и слизывая остатки губной помады и восторга с губ, облокотилась на плечо, пальцем поправляя полуседую прядь на виске.
- Ууу…. - только и смог промычать Дима.
- Вот и хорошо. Я тоже довольна, - положив голову на плечо смотрела в набегающий туман за лобовым стеклом.
- Ну Лисёнок!! Ну ты даешь!! - с трудом переводя дыхание, всё ещё на волне восторга, продолжал газовать, - Так хорошо мне давно не было. Спасибо, лапка.
Оторвав одну руку от руля, погладил по щеке и, наклонившись, чмокнул в щечку.
- А куда мы несёмся? - Леся улыбнулась в зеркало заднего вида.
- Не знаю. А какая разница куда. Мы короли. Я король, Ты королева. Я теперь тебя никуда не отпущу. У меня всё есть, и всё твое. Ты просто чудо! Так что без разницы, куда. Главное не оглядываться. Главное вперёд. Как в стихах. Не помню, чьи, но мне последнее время нравится:
И в Судьбу не веришь напрасно,
Ну а мне если гнать, то по встречной,
Ну а мне если жить - то насмерть.
- Хорошие стихи, - Леся обняла за шею довольного Димку, - А тебе слабо по встречной? - и слегка куснула за мочку.
- Мне?! Слабо?! Смотри, - и резко крутнул руль влево, выскакивая на встречную, - Мне не слабо! Я всё могу, и давно перестал оглядываться. Пусть те, кто впереди меня, боятся и сворачивают. Я не стану. Я всё могу и всё куплю. Мне плевать на всё и всех. Какое мне дело? Я так хочу, и значит так будет!!
Джип снова взвыл, рванувшись вперёд, по затяжному подъему. Нёсся вперёд, подминая под себя редеющий туман.
- Ой, папик, смотри! Кто-то на встречной, - Леся слегка забеспокоилась, разглядев далеко впереди свет встречной машины, - Давай обратно. Врежешься.
- Дудки! Не сверну. Живём один раз. А раз так, то жить нужно насмерть! Потому что так я хочу, - и ещё подвинул влево рвущийся вперёд автомобиль, прищуриваясь на встречный, слепящий свет фар, - "Ну а мне если жить - то насмерть," - не обращая внимания на Лесин визг.
* * *
- Гена, осторожнее! - Лена смотрела в густой туман впереди, в долине, - Мне или кажется, или там кто-то по встречной ?
- Тебе не кажется. Ублюдок, что делает, скотина! - Гена покрепче сжал руль, напряженно соображая что делать, неотрывно глядя на стремительно приближающийся свет дальних фар, - Настя! Вова! Держитесь!!
Деваться было некуда. Время было упущено. Надежда, что встречный отвернёт, поняв, что может столкнуться с их машиной, растаяла в мгновение ока. Даже резкий поворот вправо их уже не спас от ревущего на максимальных оборотах джипа.
Удар пришелся как раз в стойку между передней и задней дверцей.
Гена и Настя, сидящая сзади, погибли практически мгновенно, ничего не почувствовав, кроме жгучего, слепящего фарами, ужаса. Лена, получившая множественные ранения и переломы, скончалась по дороге в больницу. Выжил только Вова. Выжил чудом, как сказали эксперты. Разорванный металл правого крыла джипа, содрав с его головы солидный кусок скальпа, чудом не проломил череп. А вот двигатель, влетев в салон «Жигулёнка», основательно покалечил ноги. Врачи предрекали инвалидность и костыли на остаток жизни, при этом говоря, что ещё повезло, что жив остался. Впрочем, с довольно большим сомнением в голосе. Какое, к черту, повезло, когда в семь лет - и уже инвалид?
Из пассажиров джипа не уцелел никто. Их вынесло через лобовое стекло. Мужчина, пролетев по воздуху несколько метров, врезался в бетонный столбик, и его буквально разорвало пополам. Женщина погибла не менее страшно. Она рухнула на асфальт, который как тёрка, практически полностью снёс ей голову.
Кто был мужчина, выяснили довольно легко. Довольно известный в области начальник рекламного отдела одного из предприятий. А вот с женщиной были сложности. Ни документов, ни чего-либо другого, что могло помочь в опознании тела, не обнаружили. Да и как было определить кто это, если ни от лица, да что там от лица, от головы практически ничего не осталось.
Недели через три, уже когда отчаялись определить, кто да что, в милицию принесли заявление о пропаже человека. Опознали свою дочь подавшие заявление лишь по шраму на указательном пальце левой руки.
* * *
- Ну вот и порядок, - баба Люда с кряхтением встала с колен, - Вот и убрались. Вот и ладненько. Сейчас польём цветочки, и домой. Теперь ты знаешь, где они лежат.
Маленький мальчик, на вид лет семи, с недетской серьёзностью смотрел на черный гранит. Смотрел на высеченные на нём портреты Мамы, Папы и Сестрёнки.
- Вовочка, если хочешь, поплачь. Не держи в себе. Поплачешь, и станет легче.
Мальчик отрицательно покачал головой, поудобнее устраивая костыли.
- Может, сядешь? Устал, поди, на костылях-то.
- Нет. Я привык уже.
- Ну как знаешь, - бабушка отёрла руки платком, - Ну пойдём, что ли?
- Пойдём.
Вова развернулся и первым протиснулся сквозь кусты на дорожку.
- Всё будет с ним хорошо. Я, сколько смогу, протяну, - наклонившись, поцеловала поочерёдно все три изображения на холодном камне и, перекрестившись, направилась догонять медленно удаляющегося на костылях внука.