Ночи переполнены страстью. Утра – наполнены нежностью. Дни – полные счастья.
Однажды вечером ОНА решила меня пронести на руках. Что за блажь?!
Наутро у НЕЁ болит спина. Исследую пальцами позвоночник. На пояснице один позвонок сильно выпирает, и в грудном отделе – тоже. Начинаю делать массаж, стараюсь, но ОНА вопит, что ЕЙ больно и обижается. Ирка с готовностью укладывается на ЕЁ место и просит сделать массаж ей. Невольно пальцы сравнивают их кожу. У НЕЁ она плотная, ровная, неподатливая. У Ирки – тонюсенькая, как тряпочка. Массировать легко, но вся кожа на ощупь как в горошек. Следы от нарывов. Неприятные. Невольно думаешь, что это вряд ли кому понравится. Может потому у неё и проблемы с личной жизнью?
Днём на море прогреваем ЕЁ спину горячим песком, а после выкладываем на позвоночник разогретые камни. ОНА похожа на доисторическое создание с этим панцирем на позвоночнике. Ирка сбоку на спине выкладывает из камушков бабочку и цветок, отходит и фотографирует.
Сидим вечером в освещённой аллее – местный Бродвей. Все идущие к морю и в кафе проходят по ней. Мы считаем симпатичных мужчин и женщин. Я сроду по сторонам не смотрю и не замечаю людей вокруг. Это – в первый раз. И что я вижу? Большое количество милых, красивых девушек и женщин. А мужчины? Ни одного, вообще. Я сама потрясена результатом наблюдений. Некрасивые, бедные, глупые. Ужас.
ОНА пытается бросить курить и бегает по утрам. Одна. Меня не берёт. Иногда курит. Мало.
Однажды ночью ОНА рассказала об Алёне: Пили в «Корсаре». Друзья сказали: «Ой, знаешь, сейчас такая девушка придёт потрясающая, на тебя похожая, Алёна.» Та действительно пришла. Бодрую танц музыку сменил медленный танец. Смеха ради они стали танцевать в паре и не заметили, как стали целоваться… Свалили быстро, даже о вещах не вспомнили… Была эге-гей какая ночь. Наутро вызванивали свои вещи у знакомых… Сразу решили, что будут жить вместе, нарожают детей, выбрали от кого. Всё-всё придумали. Будущее было идеальным. А вот настоящее… Срались без конца. Сначала восторг от встречи-близости, но через несколько часов Алёна начинала бить посуду. Однажды швырнула стакан ЕЙ в лицо. ТА едва увернулась, и стакан влетел в стену…
Начались бесконечные разборки-ругать-отношения выясняния. ОНА приезжала домой к родителям и начиналось. Мама иногда оказывалась невольным-вольным свидетелем обрывков разговоров и сцен. Однажды после очередного энергообмена ОНА со злостью швырнула аппарат в стену. Мама спросила: «Как это понимать?» «Как хочешь». И мама – поняла. Поговорила с папой и вскоре перед НЕЙ разложили программы американских университетов: «Выбирай любой. Ты отсюда уедешь, и скоро.» Такого ОНА никак не ожидала. Да не хотелось никуда ехать, не из-за Алёны, просто не хотелось. Отбрыкалась от Америки с большим трудом. Ценой затяжных переговоров с Алёной, мольбой не звонить домой, типа, всё, нет больше никаких странных отношений… Но, постепенно, отношения действительно сошли на нет.
ОНА сказала мне: «Я больше никогда никому не отдам своё будущее.» Тоненькие ледяные нити страха забрались в моё сердце. Не плакать! Согрей же меня. Не надо «потом», пока есть «сейчас». Иди же ко мне.
День. Ирка вышла. Мы вдвоём в светлой комнате. ОНА произносит: «У нас нет будущего. Самое лучшее для тебя – бросить меня, пока я сама не успела это сделать» Хочется закричать, громко, и забиться на полу в крике. С размаху бью головой в стену. Пусть будет больно! Физическая боль отвлечёт от той боли на миг. Но боли не чувствую. Бьюсь ещё и ещё. Нет, нету той боли, которой пытаюсь заменить эту. Ирка входит в комнату. Быстро встаю, и едва не сбивая её в дверном проёме рвусь на улицу. Больно-больно-больно. Но это не желанная боль в затылке. Это боль, кромсающая сердце в ремни. Хочется кричать, по звериному выть. Ходить-ходить-ходить, быстро. Уважаемый мной психолог Власов говорил: Чтобы успокоиться надо давать нагрузку попеременно на обе части тела, на обе половинки мозга: плавать, бегать, ходить. Что угодно делать, устать, вымотать себя, или боль сожжёт сердце. Делаю большой круг по Кабардинке. Надо вернуться. ОНА ждёт. Возвращаюсь. Пытаюсь не плакать. Всё, не хочу будущего. Зачем оно? Подумаю о нём позже.