Мне было 18 лет. Я встречался с девочкой. Хотя мы были в очень близких отношениях, были вещи, которые мы себе не позволяли. Мои ровесники это понимают: я бы очень удивился, если бы она сказала мне: "Подержи сумочку, я пойду пописаю"... И наоборот!
Однажды в воскресенье, я пошел на свидание утром, часов в 10. Перед выходом из дома, мама напутствовала меня: ключик взял? часы надел? Пописал?
Я на все ответил: "Да"! Но я солгал.
Встретились мы с девушкой часов в 11. К этому времени я понял, что маму надо было слушаться! Очень хотелось писать. Но мы были уже вдвоем... Взяли билеты в кино. На две серии. На последний ряд... Там целовались.
Я порывался во время фильма выйти, но не мог придумать повод...
Когда мы вышли из кинотеатра, мое положение стало вовсе нестерпимым!
Я решил, что мы поедем в скверик, где обычно тусовались наши друзья. Ехать пришлось на заднем сидении троллейбуса, куда она меня тащила, чтобы продолжать целоваться... На заднем сидении - трясёт! Раньше мне это не мешало…
В скверике были друзья, но это мне не помогло: она висла на мне, и не давала отойти ни на шаг!
Из скверика мы ушли, когда начало сереть. Я бы, может быть, и придумал, зачем мне надо отлучиться, но все мои мысли были сосредоточены в одном месте. Это называется узостью мышления...
Шел я из скверика уже почти без сознания. Каждый шаг приносил мне боль. Я умирал.
Подъехали к ее дому. Опять на троллейбусе, и опять на заднем сидении. Ужас! Ощущение расплавленного свинца! Свинец поднимется все выше и выше...
Заглянули в окна - родители ее дома! А у меня была надежда, что мы войдем в дом, а там можно будет и в туалет пойти, совмещенный с ванной...
Но она села на скамеечку. Целоваться. И ждать, когда уйдут родители.
Я садился, сначала опершись на руки. Чтобы посадка была мягкой...
В самый невыносимый момент меня озарило! Надо поссориться! Это было срочно сделано!
Она вскочила и ушла!
Счастье продолжалось долго! Было даже жалко расставаться. Поэтому я делал искусственные перерывы. Мир приобретал краски...
Я сам себе говорил псь-псь-псь. То, что мимо меня ходили, хотя и редкие, люди, не могло нарушить идиллию. Сколько времени это продолжалось - не знаю. Долго! Я раскачивался с пятки на носок, из стороны в сторону. О! Как прекрасен мир!
После этого я пошел мириться. Все улеглось.
То, что нашими чувствами руководят какие-то противные органы: кишки, желёзки, сосуды, пузыри – очень неприятно. Не сочетается с тем, что "Человек - это звучит гордо"!
А чего ж «гордо»? Когда настроением руководит кишечник?! Фу! Какая гадость!
Но в сокрытии физиологических отправлений было что-то чистое и нежное. Целомудренное.
Хотя, конечно, разумно было сказать: «Тормозни! Я пойду…».