…а утром пришёл Камышников и сказал, что сломал винтовку.
«Чёрт побери, какая винтовка?» - подумал я.
- Какая ещё винтовка? – спросил товарища.
- Обыкновенная, - Камышников слегка толкнул меня ещё сонного, непонимающего и прошёл в квартиру, разулся.
Пожал плечами и зашёл за ним, хлопнув дверь, потирая небритые (уже неделю) щёки, попутно вспоминая, что было вчера, позавчера и неделю назад, пытаясь хоть как-то соединить реальность и винтовку. Ничего не вспомнив, наблюдая, как приятель снимает ботинки, повинуясь инстинкту, тоже снял с себя обувь. Моей обувью оказались тапочки – остался босиком.
Я пошевелил пальцами ног, почувствовал холодный пол и предложил приятелю домашнюю обувь. Камышников буркнул «пасиб» и надел мои тапки – пошёл в комнату, я – за ним. Было чертовски интересно, зачем он оказался у меня в такую рань.
По пути в комнату я задумался: не выпить ли мне чая? или кофе? лучше – кофе. Пусть повесятся, кто говорит, что я не целеустремлён – как только решил выпить кофе, я пошёл на кухню, заварил напиток и – пил его.
Мысли в голове ползали сонными мухами – их было немного, но они вяло шевелились и постоянно давали о себе знать. Я начал вспоминать – что было вчера.
Единственное, что я смог выдавить из памяти, это приборная доска автомобиля перед глазами и невкусная жвачка – во рту. Память вела себя как вздорная баба, я вёл себя – как вздорный мужик.
- Будешь говорить?! – на тонах спросил я.
Память с видом ущемлённого достоинства вздёрнула носик, сделала печальные глаза, запахнула халат и отвернулась.
- Ну и не надо! – подвёл итог короткого разговора.
С кружкой кофе я подошёл к окну. За окном блекло ноябрьское утро – на траве иней, на окнах – изморозь, вокруг – мерзость.
- М-да-а… - подумал я и отпил тёплого напитка. И это показалось глубокой мыслью: «м-да-а…», решил записать её и пошёл за блокнотом и карандашом в комнату. В коридоре, чтобы не забыть мысль, ещё раз повторил – теперь вслух, - М-да-а…
Ничего не скажешь – глубоко. Сентиментальные идиотки на проза.ru слюной изойдут, когда опубликую мысль на сайте в разделе «миниатюры» (я всё публикую в этом разделе).
В моей комнате моей отвёрткой в моём компьютере – рылся чужой неряшливый человек. Он сидел ко мне спиной, что-то шептал под нос и совсем не замечал меня. Я огляделся в поисках предмета, который может послужить оружием – вокруг были только наваленные грудой книги. Я поднял с пола, на вид, самую толстую и значит – тяжёлую. Мелькнул заголовок: «Ф.М.Достоевский «Бесы». Что ж, одолеть эту книгу не могу уже который месяц – пусть хоть так пригодилась и заплаченных (взглянул на приклеенный ценник) 94 рубля – не жалко.
Изготовившись для…
94 рубля – что-то дёшево для книги.
…для удара, стал медленно…
Может у неё мягкая обложка?
…медленно приближаться к чужому, который даже…
Конечно мягкая! Я посмотрел – точно! Стал выбирать другую книгу, причём странным алгоритмом – открывал обложку, ценил ценник и по нему – определял увесистость книги, словно цифра казала не цену, а – вес.
Наконец, я нашёл тяжеленную книгу в твердейшей обложке: «История России». Подошёл к Камышникову и несильно ударил его по голове – к моменту удара я уже понял, что в комнате не чужой, а мой приятель.
- Блять! – сказал Камышников после удара и вяло, не оборачиваясь, отмахнулся. Я решил, что на этот раз он понял урок и успокоился, сел на кровать и зевнул. Мухи-мысли снова поползли по воспалённому мозгу, нужно решительно действовать, занять чем-то себя – иначе через полчаса мыслей станет сотня, а дальше – кто знает? – возможно, тысяча.
- Что мы делали вчера? – спросил Камышникова, закинул руки за голову и отвалился на подушки.
- Не знаю, что мы делали вчера, но у меня сломалась винтовка. – Он продолжал работать. Работать ли?
Так. Значит, всё упирается – в винтовку.
- Мы куда-то ехали.
- И что.
- Куда мы ехали?
Приятель устало вздохнул мне, как будто надоедливому ребёнку с вечным «почему?» наготове.
- Не знаю, куда мы ехали, но у меня сломалась винтовка.
- Хорошенький разговор получается! – хмыкнул я и уставился в потолок.
Камышников не такой простой, каким кажется – этому всё нипочём. Я решил зайти с другого конца.
- Что мы вчера потребляли? грибы? марихуану? успокоительные таблетки? как сломалась винтовка?
Камышников молча ковырялся в утробе моего системного блока – мельтешили цветные провода, болты из низкокачественной стали, что-то звенело, шуршало, появлялась и исчезала отвёртка в ловких руках товарища. «У нас здесь просто кружок умелые ручки – какой-то» - подумал.
- А как у тебя дела? – спросил Камышников.
- У меня творческий кризис – не могу ничего нового написать. Из-за этого все проблемы. У всех людей проблемы из-за алкоголя и женщин, а у меня – от творчества и наркотиков.
- Пиши про старое.
- Писал. Не помогает.
- Не пиши.
- Я не могу – мне надо.
- Почему?
- Потому что – графоман.
Мы помолчали.
- Порой, кажется – я исписался. Нужно время, свежие впечатления в большом количестве, трипы, передряги.
- Тебе не хватает передряг?
- Хватает. Но все они похожи друг на друга как две волосинки с паха. Винтилова с наркотиками, ночные клубы, непонятные, ничем не обоснованные, действия… одно и то же! Я уже больше месяца ничего не писал.
Камышников покрутил что-то отвёрткой и включил компьютер.
- У кого кризис жанра, а у кого – винтовка сломалась.
Компьютер заработал, через какое-то время появилась заставка Windows.
- Что ты делаешь с моим «девайсом»?
- Нужно кое-что проверить, - приятель снова выключил компьютер, - Винтовка мне необходима, без винтовки мне – никуда… - Пробормотал.
- Мне тоже…
- Что? – включил опять и прижался ухом к корпусу системного блока.
- Откуда у тебя винтовка?
- Т-сс! – Камышников прижал палец к губам, вслушиваясь в работу вентиляторов – внутри.
Что-то щёлкнуло. Камышников – вздрогнул. Я – тоже вздрогнул.
- И этот кризис не даёт тебе покоя, да? – Товарищ продолжил ковыряться в компьютере.
- Да, не даёт. Вчера Соломатин оставил полку конопли у меня дома, рассчитывая забрать сегодня, так я скурил её за полночи. Какая уж тут писанина? Всю ночь сидел перед чистым листом и слушал музыку.
- Тебе плохо не стало от полки?
- Сам говорил, я – прирождённый наркоман.
- Твоей тяге можно только позавидовать, маньяк.
Камышников прикрутил боковую панель к системному блоку, начал собираться уходить. Когда он уже обувался в коридоре, я спросил.
- А что за винтовка?
- У тебя вообще мозг работает?
- Не знаю, а что?
- Я ничего не говорил про винтовку, а ты всё утро только о ней и спрашиваешь.
- Правда?
- Правда.
- Бывает.
- Вечером созвонимся. – Камышников кивнул и вышел, прикрыв дверь. Я остался один.
Вначале допил кофе, нежа замёрзшие ступни в снова обретённых тапках. Затем сел за компьютер в комнате, открыл Word, написал: «…а утром зашёл Камышников и сказал, что сломал винтовку»
Отпил кофе. Задумался – что нужно было Камышникову в моём компьютере?
Закурил сигарету, слово «зашёл» не понравилось мне, заменил его на «пришёл» и продолжил: «Какая винтовка?» - подумал я».
Было приятно писать о чём-то, не связанном с трипами и передрягами, а только – с винтовкой.