Снег запорошит мою седую старую молодую голову. Грянет на ресницы, завалит русые волосы, упадет в самое сердце.
Потекут синие реки за тридевять земель, и ничье счастье не вернется более. Рассветы будут разорваны в клочья, закаты изойдут кровью, но каждой осени – свой черед.
Бестелесные сумерки шептали свои странные слова, которые никто не хотел понимать. Не надо! Не… надо… Пальцы окунуть в багровые дыры и забыть рай на земле. Легко… Смело… До рвоты…
Сочинить сказку оказалось нетрудно. Общий разговор и абсолютно не деловые подробности. Странный порыв и прыжок в отчаянье. Зимний день за окном. А мы близки как никогда.
Петь свою любовь, украшая закаты погребальными цветами, зажимая руками рот, жадный до звуков, заставляя набухшее сердце молчать, молчать, молчать…
Заплакали струны старой гитары – воспоминания были тяжелы, воспоминания были невыносимы… Девушка в белой куртке… Восхищенный взгляд, кофе апрельским вечером и чёрные пряди, упавшие на высокий лоб… Словно и не было ничего… как старомодный вальс жёлтых листьев за окном…
Лепестками роз заплетались слова, родинка на шее сводила с ума… Не меньше сахара, не меньше соли, но остро бьющая боль, откуда-то издалека, с тех побережий, где гуляет одинокий ветер моих несбывшихся надежд…
Сны, затянутые в корсет, веера сомнений, изысканные духи недосказанности… Золотые туфельки для осеннего бала, который промчится, не оставив в сердцах двух женщин и мужчины ни одной мелодии…