Как человек обстоятельный, я начал заниматься рыбалкой с проработки литературы. Сначала Сабанеев. Совершенно потрясающая всеобъемлющая книга, но с одним недостатком: автор – антисемит! Моя жена сказала: «Я не хочу видеть эту мерзость в своем доме». Пришлось книгу отволочь к букинистам. Книга была издана в 1911 году.
Потом я нашел Аксакова. На моем столе она заняла центральное место.
Все деньги, конечно, начали перекочевывать из семейного бюджета на рыбацкий рынок, который в Киеве назывался «Бухара».
Когда я уже был признанным на рынке рыбаком, я пришел туда со своим племянником. Мы купили червяков, пополнили запасы крючков «от дяди Валика», а напоследок я спросил: «Как тебе «Бухара»? Племянник поднял на меня глаза, полные растерянности и сказал: «Дядечка я не представляю себе нашего дедушку в этой компании». Конечно, дедушка - специалист по французской литературе… А публика на рынке была живописной, как на одесском Привозе. Только похлеще.
Однажды, моя жена сказала мне: «Знаешь, соседка мне пожаловалась, что ты никогда с ее мужем не ездишь на рыбалку. Она думает, что ты пренебрегаешь им потому, что он работяга, и тебе не интересно с ним». Конечно, я объяснил ей, что у нас, рыбаков, нет такого деления, мы равны друг перед другом, как перед Б-гом.
Но уже в следующую субботу мы с Витей договорились ехать вместе в «его места».
«Ты, пожалуйста, возьми с собой бутылку водки: Витя парень простой и я боюсь, чтобы он не обиделся, - назидала жена»… А! Иди, пойми этих баб… То не пей, то возьми бутылку!
Рано, в половине шестого мы вышли из дому. Дело было посреди лета. День чудесный. Прохладное утро. Впереди рыбалка. Два вольных мужика. Бутылка в рюкзаке. Жизнь прекрасна. Душа радуется какой-то невероятной собачьей радостью!
Жили недалеко от Днепра, так что в шесть уже отплыли. К моему удивлению, минут через 15 были на месте. Стали на якорь. Мое место Витя определил на корме.
Я сел спиной к Вите, и начал любовно готовить снасти: титановые пруты, японские лески, самодельные грузила… Пишу, а сердце замирает!
Минут через 10 я слышу: «Ну, давай, за клев»!
Я обернулся, и у меня потемнело в глазах: на дне лодки была расстелена какая-то тряпка, на ней лежали бутерброды, помидоры, огурцы, чеснок, сало и… два полных стакана водки.
В ужасе я пробормотал: «Витя! Еще нет 7 часов! Может, после рыбалки выпьем?» Но мое сопротивление не было ни понято, ни даже услышано.
Мы выпили по стакану. Стало очень хорошо! Мы хохотали, рассказывали друг другу свои рыбацкие истории, при чем Витя – только о том, как он на рыбалке «набухался». Потом Витя посерьезнел и спросил: «А ты не взял с собой»? Господи, как я удачно женился! Конечно, взял! Мы выпили еще по стакану (другой меры Витя не знал – он работал фрезеровщиком на вагонно-ремонтном заводе…)
Я очнулся первым. Солнце пекло прямо в макушку. Затылок ныл от боли. Голова сдавлена обручем. Язык, как старый штакетник, не ворочается. Но самое страшное меня ждало позже, когда я усилием воли повернул голову и увидел Витю. Он лежал на дне лодки, обняв спиннинг. Мордой в прикормке – каше из пшена с горохом и макухой. «Беломорканал» торчал из полуоткрытого рта. Из-под щеки краснел раздавленный помидор… Червяки двух видов, навозные красные и опарыши белые, завершали эту сюрреалистическую композицию. Были и зрители: миллион мух.
М-да! Дедушка не очень-то понял бы все это.
Потихоньку растолкав его, я попросился домой.
«Как домой! - возмутился Витя, - Еще только 12! А вот еще и заначено по 100 грамм»!
Но тут уж я был тверд.
Несколько часов у Вити ушло на то, чтобы завести мотор.
К вечеру пришли домой.
Я сожрал всю домашнюю аптечку, упал в кровать не мывшись и умер до утра.
Утром пришел ко мне Витя. Он был бодр и весел! Как я вчера перед рыбалкой.
Он сказал: «Классно вчера порыбачили! Скажи! Хорошо, когда рыбаки живут рядом. В следующую субботу поедем на твои места»…
Это утверждение я осознал, находясь уже в обмороке.