Крокодиловы слёзы

Ян Кауфман
В Киеве я бывал довольно часто и в командировках, и во время летних путешествий на юг.

Первый же раз я попал в Киев в 1937 году в пятилетнем возрасте, когда вместе с родителями приехали погостить к деду по отцовской линии.

Дед Израиль запомнился мне аккуратно одетым стариком, при галстуке и с окладистой седой бородой. И ещё запомнил я необычно строгую мебель квартиры и большой канцелярский стол под зелёным сукном, стоявший между двумя окнами...

В 1941 году по причине плохого здоровья и преклонных лет дед не смог эвакуироваться из Киева и остался там со своей второй женой. Папина мама скончалась ещё задолго до войны.

Конечно, до 1943 года, мы ничего не знали о судьбе деда, его жены и родных, которые не успели эвакуироваться, но после освобождения Киева мой отец послал письмо в адрес деда с просьбой к любому получившему сообщить о судьбе своего отца, для чего вложил в конверт открытку со своим московским адресом. Спустя некоторое время эта открытка, пройдя все цензуры, вернулась в Москву. Текст её я привожу дословно.

"Дорогой А.И.Кауфман! 10.12.43 г.
Письмо это будет для вас очень печальным, но я должен написать то, что случилось. Меня только удивляет то, что вы до сих пор не знаете о том, что сделали немцы по всей Украине. Страшно выразить ту действительность, которую ничем не поправить. Папа и мама и ещё какие-то знакомые, которые жили у вас, все пошли по приказу туда, куда пошло 50 тысяч, т.е. на Лукьяновку. Что с ними там стало, никто точно не слышал. Я прощался и плакал как (далее слово неразборчиво - Я.К.). Д.А.Безюк"

На лицевой стороне открытки приписка:"В доме один я".

В 1944 году мой отец сумел попасть в Киев. В квартире деда жили уже другие люди. У Безюка, соседа деда, (который при немцах, оказывается, служил дворником) отец увидел некоторую мебель и вещи деда. Не ожидая вопросов, Безюк объяснил, что забрал всё это по-соседски, так как всё забрали бы вообще посторонние люди.

А в 1955 году один из старожилов киевского дома 10 по улице Толстого сообщил отцу, что семью деда и всех родных выдал немцам Безюк, умерший двумя годами раньше.

Фото деда (где-то в начало ХХ века).