На небе густо рассыпались звезды, и желтый диск луны поднялся над лесом. Бледные лучи упали вниз и, нащупав свой путь среди ветвей, осветили кочку, подле которой он сидел, разглядывая замершую на ней лягушку. "Как хорошо, - подумал Волк, задирая морду к небу, - и петь хочется!"
И запел.
Звуки волчьего восхищения полились над лесом и, вырвавшись в поле, достигли недалекого села. Тотчас же деревенские собаки залились отчаянным лаем, пытаясь заглушить ненавистный вой. Один лишь пожилой Тузик, лежа в своей будке, приподнял ухо и сладко зевнув, перевернулся на другой бок: "Пущай молодежь теперь глотки рвет".
Молодежь же голосила вовсю, вкладывая в лай ненависть и свое презрение к Серому.
Белка – козочка средних лет, поднялась со своего места и неторопливо прошла к выходу.
-Куда? - сонно спросил Старый Козел.
-Клевера забыла набрать.
-Вечно у тебя…
-Прости, - тихо шепнула она и вышла.
Оказавшись на темном дворе, она быстро скользнула к калитке и направилась к околице.
Тузик шевельнул ухом и вздохнул: "Опять пошла".
"Пора!" - решил Волк и, вскочив на ноги, припустил к деревне. В сером мускулистом теле теперь билось лишь одно желание…
Белка вышла в поле и прилегла в высокой траве, поглядывая в сторону леса. Собаки давно замолкли, лишь изредка взлаивая. Козочка шевельнула ушками и втянула в себя воздух: идет? Когда невдалеке зашелестела трава и мелькнула серая спина, её сердце сладко защемило. Она привстала и вытянула шею.
Волк бесшумно оказался позади неё и лизнул её в затылок.
-Ты… - начала она.
-Тихо, - шепнул он, вдыхая её безумный запах.
Она закрыла глаза и запрокинула голову. Его холодный нос щекотал её ухо….
-Ты помнишь, - спросила она, после всего, - как ты когда-то хотел меня сожрать?
-Я хотел, но не сожрать, - вздохнул он, положив тяжелую голову ей на спину.
-Странно. Мы такие разные, но почему-то вместе.
-Пока… вместе.
-Ты думаешь о нас в будущем?
-Нет, - признался он, - не хочу выдумывать его. Все будет, как будет.
-Мой старик уже совсем плох…, он скоро умрет, и я хотела бы видеть тебя рядом со мною. В том будущем.
Волк прилег рядом и обнял её.
-Тебя не поймут. Соседи, свои…, да и все в деревне. Это будет кошмар, а не тихое будущее о котором ты мечтаешь.
-Но ведь мы будем вместе, и уж ничто нас не разлучит, – она посмотрела на него влажными глазами и лизнула в нос.
Волк чихнул, и тут же залаяли собаки.
-Слышишь? Они вечно будут тявкать мне в след. Ты устанешь от этого шума.
-Ты трусишь или заботишься обо мне?
-И то, и другое. Я боюсь, что стану причиной твоих неудобств, – пробормотал он, потупив взгляд.
-Это моя проблема, милый.
-Нет, если выйдет, как ты хочешь, то это будут наши общие проблемы. Они будут тяжко давить на твои плечи, милая.
-Ты трус, ты боишься трудностей! – она дернула ушами и отодвинулась.
Волк поднялся.
-Я не хочу их для тебя.
-Откуда ты знаешь, что будет?
-Знаю, поверь.
Белочка тоже поднялась и встряхнулась.
-Тогда больше не приходи. Своим упрямством ты создаешь их для меня.
Волк удивленно посмотрел на неё, помолчал и исчез в траве.
Она посмотрела ему вслед и пошла к деревне. Какая-то ярость клокотала в ней. Он отказался от неё. Не поступился своим "знаю" ради её счастья, ради "будем". Даже не захотел попробовать сделать, как мечтала она. Разбил её планы. Как она могла так ошибиться в нем?
Козочка тихо прошла через двор и скользнула в темноту помещения. Все спали. Она опустилась на свое место и, преклонив голову, стала смотреть на звезды сквозь щель в потолке, задумчиво пожевывая веточку клевера. Тузик в своей будке, разбуженный её шагами, поднялся и вышел на воздух. Потянувшись, он сделал шагом полукруг (цепь не давала ему отойти дальше) и сел напротив желтой луны. В стрекоте цикад вдруг опять раздался волчий вой.
"Вот же везет, этому серому…, – с завистью подумал он, пытаясь почесать шею под ошейником, - Белку что-то жалко, насквозь ведь волком пропахла. И чего дома ей не сидится в тепле и заботе? Куда её все тянет-то? А его, сколько не корми, он все в лес смотреть будет. Козлу бы рассказать надо все от греха подальше…. А может и не надо: меньше знает – крепче спит. Вот его-то точно уже никуда не тянет".
Тузик попробовал подвыть в тон Серому, но вышло жалобно и негромко. Поджав хвост, он чертыхнулся и полез в свою уютную будку.
А одинокая волчья песня еще долго раздавалась над округой, издеваясь над тявканьем деревенских собак и заставляя сжиматься чье-то сердце.