Мы с Уничтожителем Клавиатур шли по улице и жрали батон. Впереди нас шел Кузяка, которого недавно выписали из морга после похода к Мяхко. Кузяка хромал. Неожиданно мы начали переходить дорогу. Перед нами шла Аннушка. Она уронила банку с маслом на трамвайные рельсы. Трамвай приближался. Кузяка приближался. В последний момент Кузяка заметил трамвай...
- Отлично! – сказал Клавиатур, останавливая съемку. – Отправим видео на дедхаус!
- Как хорошо, что ты это заснял! – сказал я. – А то я уж испугался, что это происшествие останется только у нас в головах.
- Привет, ребята! – сказала Аннушка, скидывая одежду и обнаруживая под ней Мяхко.
- Здарова! – сказал я, предусмотрительно прячась за мозолистую спину Уничтожителя. В следующий момент Мяхко выстрелил из обреза и довольно-таки неплохо продырявил себе плечо, потому что держал обрез не за тот конец.
- Ребята! Помогите! – взмолился Мяхко, протягивая одну руку к нам, а второй нащупывая дамский пистолет, спрятанный в трусах.
В Уне взыграли дружеские чувства и он подбежал к Мяхко, схватил его за правую ногу и закинул на плечо. В следующий момент прогремел выстрел и Клавиатуру начисто оторвало батон, который он держал в свободной руке. Клавиатур тихо всхлипнул и оторвал Мяхко ногу.
- Я еще вернусь! – кричал Мяхко, подпрыгивая на одной ноге и постепенно удаляясь от нас. – Я еще вернусь! – а Уничтожитель собирал останки батона на проезжей части. Он собрал глаз батона, два уха батона, шесть пальцев батона и оторванную голову батона.
- Ну никогда бы не подумал! – сказал я.
- Да ты вообще думать не можешь! – ответил Клавиатур, дожевывая ухо батона. Я покосился на заметно поредевшие останки Кузяки. У него не хватало глаза, двух ушей, шести пальцев и головы.
- Ну никогда бы не подумал, что ты каннибал!
- А, насрать! – сказал Клавиатур и насрал на оставшиеся останки Кузяки.
И мы пошли дальше.