Каждое лето детства меня привозили к бабушке. Когда сельский автобус подъезжал к деревне, я была первой, кто стоял у дверей. Добежав до порога бабушкиного дома, я влетала в дверь, разрывая густой, насыщенный запахом герани воздух. Цветочные горшки загорали на ярком солнце, а дедушка сидел за столом и читал вчерашнюю газету. Как обычно, я садилась на маленький табурет и быстро, глотая слова, считала до ста, чтобы как можно раньше взвиться и оббежать все домашнее хозяйство родителей моей мамы. Мне обязательно нужно было проверить все ли осталось на прежних местах - жив ли еще Тузик и как там малина в саду.
К тому времени, когда уже усталая, пыльная, но довольная, я возвращалась в дом, мама с бабушкой переговаривались в дальней комнате. Мама отдавала подарки, которые мы привезли и рассказывала то, чем со мной никогда не делилась. Бабушка же, внимательно слушая и качая головой, подходила к своему старому шкафу, открывала скрипучую дверцу и начинала, уже в который раз, показывать маме то, что приготовила «на смерть». Эта ситуация повторялась каждый год. Мне казалось смешным откладывать одежду на смерть, казалась смешной сама мысль о смерти. Ведь за окном так ярко светило солнце, бабушка была такой бодрой… я думала она никогда не умрет. Но ей было очень важно, чтобы ее похоронили именно в тех коричневых чулках, именно с этой косынкой на голове и в своих любимых панталонах.
Прошло много времени. Мама переехала жить в Симферополь, дедушка умер и мама забрала бабушку к себе. И теперь, когда я приезжаю к ним в гости… Бабушка подходит к новому шкафу, отворяет бесшумную дверку и показывает МНЕ в чем ее надо хоронить. Маме она теперь не доверяет. Ей кажется, что я, как человек живущий далеко от нее, лучше запомню и исполню ее просьбу. Мне уже не кажутся смешными ее слова. Мне не смешно перебирать вещи, отложенные «на смерть».
НА, Смерть, возьми! Чтоб ты Смерть подавилась.