Пропасть между культурой и не-культурой? Что ему, знающему слова из семи языков и ко всякому случаю подбирающему цитаты из мирового паноктикума книг, наклейка на третьесортном напитке? Массандра, АООТ Кадуйский, з-д Кри-сталл, Лорелея, сов.эстрада и лампа в сжимающемся от жары абажуре – так шагре-невая кожа убивала манкуртов.
Что он может поделать с иррациональным сердцебиением, со сменой закатов в Михайловском, с въевшимся запахом сена в бесчисленных путешествиях по уже умершей стране.
Он хочет воскликнуть как последний Римлянин: о, Империя! я твой верный слуга и пока жив – жива ты. Но он жив, а Империя умерла.
Духовой оркестр, последнее танго, листья-мышки, шуршание иллирийских подошв. О, русская земля, а в шеломах – пенистая брага, кровь невинно убиенных, пепел и трубочка, уходящая под землю