Начало этому делу 1 августа положено. День отличный, настроение прекрасное; у Виктора гости: Маринка и Лариска - жена Пономаря; я чужой на этом празднике жизни. Дай-ка, думаю, с Николаем Возжаевым - главным героем моих книг - на писанице побываю, приглашение от главного человека раскопок Александра Леонидовича Заики получил:
- Приезжай, мил человек, на раскопки, расквартируем, место рыхлить определим.
- Писаница, писаница! - Виктор ворчит. - Ты лучше Ваське Полуянову в огороде сена накоси. А то него медведь козу из стайки увел.
- Так если козу увел, кого кормить?
- Так у него еще четыре козы осталось.
- И то верно, если он их с горя со двора не увел, сам знаешь, какое горе у них случилось - мальчик потерялся, пятый день ищут и найти не могут.
- Мальчишку тот же медведь задрал, и весь сказ.
- Летом медведь на людей не нападает.
- Еще как нападает! Шатун - он и летом голодный, тем более попробовал козлятины у Васьки Полуянова, вот ему и ребеночка подавай. Вчера же мы с тобой смотрели фильм по телевизору «Злой дух Ямбуя» по Федосееву, - там тоже медведь-людоед буйствовал - сколько людей извел!
- А был ли мальчик? Семь дней ищут - и никаких следов. Мамаша-паломница радостная ходит. Сбагрила своего сынка куда-нибудь, и весь сказ. И папаша мог украсть, он не принял веру Виссариона - в Москве остался, малыша к себе забрал.
- Нет, мальчишку медведь задрал! - на своем Виктор стоит.
- Ладно. Ваське Полуянову мы сена накосим, сейчас нам главное с Кольком собраться и в путь отправиться, на писаницу.
- Вы с этой писаницей одурели. Она что, медом обмазана? Мне сегодня всю ночь снилось «Писаница, писаница, писаница», - повторял.
- Вот я и говорю, там магические силы сосредоточены, хочу на вершине помедитировать.
- Знаю, знаю, какие силы тебя туда тянут - молодые чувихи, что на раскопках участвуют.
- Это внешний фон, он должен быть, но больше мистический срез меня тянет и узнать, что за мужик был, которого там в VI веке убили: копье в черепе, и позвоночник переломан - нашли при раскопках в прошлом году, сам знаешь, я участвовал в этом нашумевшем деле.
- Глухарь! Менты не найдут убийцу, - Виктор смеется. - Из XII века нашли бы, а из VI - нет.
- Придется отправляться в VI век и самим провести расследование. Виктор, а вдруг твои предки, князь Жибо это «убивство» совершил. Не зря ты близко к сердцу все принимаешь.
- Мы уже были там, на стороне моих предков воевали – во время ноги унесли оттуда.
- Вот и сейчас есть уверенность, что я найду выход в то время. На писанице мы ритуальную чашу открыли, когда с Ниной Михайловной - твоей теткой - там на прошлой неделе были. Чаша на горе плитняком выложена. Размер - юрту можно поставить.
- Такие места в древние времена священными были, и к ним мог приблизиться только шаман или специально посвященный. А так сгинуть можно, - Виктор пугает.
- Я посвящен. В течение года, что мистериями занимался, знаешь, сколько знаков получил. Захожу в магазин, а у продавщицы книга падает, думаю, знак - купить надо. Покупаю - книга точь-в-точь для меня, целый год по ней медитировал, и вот сейчас через ритуальную чашу выход в VI век найдем. Тебе Виктор надо тоже отправляться. Без твоих корней по князю Жибо и связей нам трудно будет, хотя Колек клянется, что у него там тоже есть предки из влиятельных людей.
- Ты вот с Кольком сначала сплавай, побывай там, выясни, что к чему, у Саньки Заики узнай, как подойти к этой ритуальной чаше, сам не суйся, там мощная материализация мыслей происходит. С одной стороны, ты можешь сам теми силами быть захвачен и унесен в тот мир, как в твоем мистическом романе «В тот мир обратно». В нем ты обратно вернулся, а здесь и застрять можно. А с другой, тебе силы энергетического поля той местности, рисунки-знаки писаницы не дадут приблизиться к чаше. Может всякое случиться: дождь польет, змея укусит, наконец, просто в окружении девчонок экспедиции затеряешься – вырубишься, и не до медитации в чаше будет. Найдется много всяких препятствий, чтобы увести тебя в сторону.
- Насчет змей ты прав - там их много. Когда первый раз к чаше стал приближаться, змея мне дорогу пересекла, справа налево. К чему бы это? Надо у моего друга Владимира Иванова спрашивать - он со своим третьим глазом знает, как толковать все приметы.
- Вот-вот, я и толкую об этом. Будь осторожен!
Такой диалог случился с Виктором перед тем, как мы с Кольком в путь тронулись. Поэтому с позиции мистических предсказаний попытаюсь весь наш путь по порядку воспроизвести. Колька, знаю, чтобы на подвиг, на писаницу плыть - только самогоночкой можно выманить, что я и сделал, когда к нему на его фазенду прибыл.
- Валерка, будет три болванки самогонки на три дня, поплыву с тобой хоть на край света - получил исчерпывающий ответ.
- Какие проблемы! Только смотри, мы на катамаране «Двойка» двинем, потому до начала сплава пить не моги. Это один момент, и второй: где самогонки купить? У Пузача она с насадкой – с махоркой или уксусом, и от нее народ травится.
- Тогда к Ляпсику езжай, ты же по его рекомендации уже покупал.
Точно, вспомнил! На велосипед и в дорогу - благо ехать пять минут. Подъехал к дому. Окно открыто, кричу:
- Толька! Где ты?
- Валерка, заходи!
Зашел. Дома сын Тольки Алексей с женой порядок наводят. Она с маленьким ребеночком. Анатолий – дед, и от такой радости глаза горят, и еще радость: гипс сняли - целый год носил, после падения с кедры. Нашумевшее дело - читайте рассказ «Ляпсик - человек-легенда».
- Анатолий, вот с Кольком Возжаевым на писаницу отправляемся, и самогоночкой надо запастись.
- Эх, поплыл бы с вами! Да вот нога не гнется, надо разрабатывать. Правда, и радость: после годового перерыва тетку поимел - еще гожусь на это дело.
- Молодец, Анатолий! Ты, как Филипп Егорыч, ему 86 лет, а он все на мармеладок заглядывает.
- Охота, охота нас спасает, да и барсука или медведя поешь - сила появляется.
- Ладно об этом, ты лучше сказывай, где качественной самогонки купить?
- По адресу, что я в прошлый раз давал - не получится. У них гости приехали из Норильска - сами изводят. Поезжай к Дуське - она напротив Филиппа Егорыча живет. Там купишь.
- Спасибо!
Перед тем, как Дуську искать, к Филиппу Егорычу заглянул. Во дворе собака. На стук жена Филиппки вышла.
- Чей будешь? - как всегда, поинтересовалось старуха.
- Валерка Павин, - представился по фамилии, по которой в Курагино меня знают.
- Из Владивостока который? - помнит старушенция.
- Оттуда, оттуда!
- Болен, болен дед мой.
- Чем болен?
- Чем-чем? Три дня гулял, вот и болен, а ты же предложишь похмелиться деду.
- Нет-нет, ни в коем случае! Поздороваюсь только и один вопрос задам.
Короче, проскользнул я мимо сердитой старухи и их злой собаки и сразу в горницу. Филипп Егорыч на диване вальяжно возлегает, телевизор смотрит. Что с похмелья - не видно. Вид спортивный, все такой же, как и двадцать лет назад, когда я с ним поближе познакомился, в принципе такой же, что и пятьдесят лет назад, как в книге знаменитого путешественника Марка Пуссе изображен, когда Филипп Егорыч с ним по Кизиру путешествовал. Вот на фотографии, что на стене висит, в десантной форме - здесь молод, как ясный сокол.
- Филипп Егорыч, приветствую тебя, как знаменитого десантника и знатного охотника. Скажи, сколько прыжков в тыл врага сделал?
- Восемнадцать, - всегда охотно отвечает Филипп Егорыч.
- А почему не больше?
- Если больше, двадцать, надо офицерское звание давать, а не хотели - старовер, потому и поступил указ придержать.
- Знаю, «сталоверам» офицерское звание не давали. Так моего отца также придержали: механиком моторных самолетов служил четыре года на фронте и после войны столько же - по той же причине не двинули в офицеры. Если из Сибири - значит, все сталоверы-чухонцы, кулаки или каторжанцы.
- Знаешь, у меня же горе! Сын Гошка умер.
- Слышал. Я же в прошлом году у твоего дома с ним долго разговаривал, как он все утопил в Спиридоновском пороге.
- Два ружья, сети, моторы, много чего - тысяч на шестьдесят.
- У вас семейная традиция там тонуть. Ты там переворачивался.
- Я шел вниз и налегке перевернулся, но все равно лодку и мотор спас.
- Все, что нелегким трудом нажито. Смеюсь. Вещи дело наживное, а вот жизнь не вернешь. Отчего Гошка умер?
- Как отчего! Все от того же. Пил, вот она и подвела к смерти.
- Филипп Егорыч, ты с какого года?
- С восемнадцатого. В староверческой семье родился...
- Филипп Егорыч, - перебил его, - я все равно много чего не запомню, давай приду отдельно и запишу подробно. Мы с Кольком в экспедицию собираемся, и нам боезапас нужен. У кого купить?
- Вон, напротив, у Дуськи - у нее отменный продукт.
- Каков пароль?
- Скажешь, от деда Филиппа, она продаст.
- На деда ты не тянешь. По мармеладкам бегаешь?
- А как же без них.
- А после них к своей бабушке со словами: «Где, бабушка, у тебя пуговочки, пиявочки?». Это классикой в Курагино стало.
- Не без этого.
- Ну ладно, бегу. До встречи!
Распрощавшись с Филиппом Егорычем, по указанному адресу кинулся, самогоночки отменного качества взял, а проезжая мимо Ляпсика, ему дал пробу снять. «Хорошая!» - вердикт он вынес. Николай меня уже в боевой готовности во дворе у Виктора ждет.
- Валерка, взял?
- Взял, взял. Но вот, думаю, мало будет. На тебе денег, и к Пузачу сходи - у него возьми.
Николай не стал раздумывать - и к Пузачу. Я же начал собирать вещи - два спальника, палатку, тент, котелок, кружку, чашку, ложку. Продуктовая корзина раньше собрана. Николай хорошей картошки накопал, остальное я закупил. Вещи и продукты в специальных резиновых рюкзаках, я их давно привез, и вот несут службу. Катамаран подкачал - благо он во дворе стоит собранный еще после первой экспедиции, когда с Вовкой Никулкиным с Гуляевского порога сплавлялись. Сгрузили вещи на окастик Толясика - двоюродного брата Виктора, а катамаран на тележку и на берег вывезли, расстояние метров двести с Первомайской улицы, нашей базы, по Тубинскому переулку и к речке.
- На воду! На воду летучий голландец спускаем! - командую. - По большой воде! По большой воде - вниз к сакральным местам, идем в древние времена.
Когда-то здесь древние люди каменного века обитали, а потом племена скифов, монголы: Чингисхан и его потомки князья Жибо, Курага и Коно - по истории их тубинцами называют.
Они в Жибиновых, Курагиных и Коновых выродились. Золотой запас этих князей, когда их объединенный отряд под Красноярском сгинул, до сих пор не найден. Тут мне Федор Курагин (вот кто помнит много чего) рассказал, что их фамильный золотой запас спрятан на месте мачты, что у дома Щербининых стоит - самом высоком месте на берегу Курагино…
Итак, старт! Мы плывем вдоль Курагино. Мало кто сейчас такое путешествие совершает, а если и совершает, то на моторных лодках. А это не то... Вот застенки курагинской милиции проплываем. Много чего они повидали - и Николай в них не одну неделю провел. Не зарастет народная тропа. А начиналось до революции, сначала просто высокий частокол, потом построили дом с камерами и нарами. Тюрьма почти сто лет служила правдой и неправдой. Знала многих знаменитых каторжанцев-курагинцев, вот фамилии тех, кого помню: Первушин, Горностаев, Корчагин, Борисович, Логинов, братья Боровцы, Митяевы, Баевы, Улиганов... Моего дядьку Мишку Павина - безобидного человека - там менты убили.
Когда ломали старую тюрьму, мы с Виктором специально ходили, чтобы на стенах записи почитать: кто, когда и за что сидел в застенках. Потом новую запустили - это уже новая история, ничем не беднее прошлой. Сколько убийц сидело - не перечесть. Есть такие, которые ни за что сгинули - Фемида правосудия людей на плаху свела. Хотя бы взять Магденко: не мог пацан по пьяне и малолетству учительнице 37 ран нанести - на себя взял вину. Обещали: возьмешь на себя вину - от смертной казни себя и своих дружков спасешь. Все знали, что в той банде он не самый главный. Обманули и расстрельную статью возвели. И печально не то, что его осудили (конечно, для него это трагедия), а в то, что люди на процессе единогласно требовали смертной казни, свято веря в социалистическую Фемиду.
Вот бы с архивом курагинской милиции ознакомиться: много чего можно узнать - не на один роман будет. Или Колька, Ляпсика попытать - они по нескольку раз прошли места не столь отдаленные. Николай, когда жареным - смертным приговором - запахло, уголовно процессуальный кодекс на зубок выучил (УПК), это и спасло его, сам свою защиту выстроил. Потом, правда, эти знания подвели: «вумный» - на тебе срок по максимому. У жены Надьки ключи из буфета ресторана «Казыр» выкрал и пару бутылок коньяка оттуда взял. Об этом надо бы с нашим героем поговорить - вот он рядом на катамаране сидит, но не осмелюсь: для него это сокровенное, после этого у него и жизнь пошла набекрень.
- Николай, о чем думаешь? Вон твои пенаты - курагинскую ментовку - проплываем.
- Бухнуть бы!
- Мост проплывем, и бухнешь.
За курагинской милицией парк культуры и отдыха открылся. Это место тоже богато историей.
Его в 30-х годах комсомольцы во главе с директорами курагинской школы Буравинским Иваном Марковичем, дедом Нины Михайловны и Клевом Прохором Петровичем создавали. Правда, перед этим эти же комсомольцы церковь порешили - напрочь сломали, камня на камне не оставили.
«Вот сволочи!» – обычно ругается Борис Иванов. Он мой одноклассник и дружок, кстати, и Колька. По жизни мы с ним пик Грандиозный, пик Острый, Фигуристые белки покорили. Три года назад как потерялся, молчок - где-то в Якутии по золоту промышляет, хочет денег заработать, в Курагино дом купить, обосноваться и историю о Курагино писать. Все мечтает церковь курагинскую увидеть - ни одной фотографии не сохранилось.
- Какая стояла церковь в Курагино? - спор у меня тут с Виктором случился.
- Деревянная. В 30-х годах сгорела. Мне Фрида Семеновна рассказывала, она архив поднимала. Все сведения, кто, когда родился из той церкви сгорели.
- Виктор, не ошибаешься? У меня ощущение, что каменная она была, точь-в-точь как в Кочергино. Причем сам неоднократно видел во сне, когда летал, как птица, над курагинскими просторами.
А что видел церковь во сне, это точно. Можно заглянуть в прошлое и в будущее. Один раз увидел за год вперед, что Дарькин губернатором Приморья станет. А насчет церкви, деревянная она или каменная, мне Степанов-охотник на реке Чет рассказывал, может, отсюда и сон приснился. Он эту церковь сам взрывал, и говорил: белокаменной была. Он по 58 статье десять лет в местах отдаленных отсидку имел, врать не будет.
- Ошибаешься, деревянной она была, об этом все в Курагино говорят, - Виктора не переубедить. - Позвони Артемьеву Георгию Карповичу, своему дядьке - он подтвердит.
Я тут же позвонил и подтверждение получил: каменной она была. В ней Карпыч крестился, и рушили ее в 1938 году, они классом эту картину наблюдали из начальной школы - сейчас там районо находится.
- Запамятвовал Георгий Карпович, - на своем Виктор стоит. - Давай в архив сходим, там рассудят.
Однако отвлекся я: мы с Кольком по Тубе плывем: тюрьма, школа. Сейчас от школы только ее часть осталась. На чердаке еще много школьных дел хранится - начиная с года постройки в 30-х годах; надо слазить, может, чего интересного найдем. Через школу много тузов прошло - из нее на фронт шли, во время войны учились, я в год смерти Сталина начинал учиться, помню, как плакал народ.
Рядом со школой Дом культуры, кинотеатр. Там старинные для сегодняшнего дня фильмы показывали, через запасной вход в детстве на все фильмы лазил. А в парке люди умели отдыхать - гуляния, волейбол, аттракционы. Вековые деревья росли - можно было где спрятаться; сейчас нет - многие деревья повырубали, мощный комплекс погибшим в Великой Отечественной войне возвели. Пушка виднеется. Вовка Пельмень - наш дружок – подопьет, любит говорить: «Пышка, пышка». Памятники героям Советского Союза погибшим в войне. Особая достопримечательность - памятник декабристам: две руки, сплетенные цепью, прозванный памятником курагинским хулиганам. На входе в парк со стороны Партизанской - дедушка Ленин. Народ помнит фразу другого Ильича, Брежнева, которую он произнес в свой исторический приезд в Красноярский край: «Всэ у вас хорр-рошо, дор-ро-гиэ то-вар-рищи, но до-рр-оги, яз-ы-к сло-мма-эшь».
Директор парка - Ольга Васильевна Конова, личность в Курагино знаменитая, и о ней целый роман «Династия Коновых» надо писать, чего только один ее слоган стоит.
Раньше напротив парка сразу после знаменитой косы заводь была, и плотов здесь собиралось до полусотни. Вот где купаться! С гребей сальто сделать, между плотами пронырнуть. Взрослые весь плот могли под водой проплыть - видел таких смельчаков. К плотам катера подходили, газоходы: с них в воду нырнуть - тоже шик.
Мои дядька Мишка Павин, его друзья Васька Денисов, Готя Юрин, Юра Федоров летом, как правило, матросами работали, а дядька шкипером, с ним до Енисея ходил - кипела жизнь. У них своя каюта, и меня, пацана, часто брали с собой.
В конце парка лесопилка - лес с реки вытягивали и тут же пилили. За лесопилкой мимо Грековых, Щербининых, районо - дорога. По ней Корчагин, отец Витьки и известнейшей сейчас целительницы Надежды Шотт, на лошадке бревна возил. Тогда же запомнился и Сергей Конов – отец Ольги Коновой и всех ее братьев и сестер. Сергей маленького роста, а жена - красавица, на цыганку похожа. Анной Карениной звали за красоту и гордый вид. Детей у них не счесть - все выросли, правда, кого-то уже нет в живых, и, как они жизнь прожили, тоже история.
- Валерка ты не пиши про Ольгу Конову, - Виктор обычно предупреждает. - Так или эдак напишешь - все равно не по нее будет. Она тебя во Владивостоке достанет и скажет словами Руслана Елина: «Глаза мои ебучие, ты что про меня написал!» Потом будешь весь гонорар ей перечислять до конца своих лет.
Жены Корчагина и Конова - родные сестры, отсюда и родство Ольги со знаменитой целительницей. А тогда я со многими будущими бандитами первый класс прошел, и с Витькой Корчагиным, и Толем Борисовичем, с Улигановым - все знаменитые тузы. Все мы были внуки белых или красных, кулаков, репрессированных, погибших в Великой Отечественной войне. У каждого - трагедия. Как я оказался в Сибири? Без роду без племени: ни отца - в свидетельстве о рождении в графе «отец» - прочерк, мать погибла в автомобильной катастрофе далеко в Норвегии. Фамилии Болотов нет в Курагино. Жил у бабушки - у нее фамилия Павина. Вроде бы отец - он меня из армии к своим родителям - Владимир Павин. Но почему у меня отчество Павлович, а не Владимирович, если я его сын? Похоже, история такова. Мать моя во время войны и после войны служила на Кольском полуострове в авиационной части, недалеко от знаменитых фиордов Петсамо. В свидетельстве рождения у меня стоит место рождения – город Петсамо. Родился 8 апреля 1946 года. Самая эйфория победы, в войне и я в эти дни был зачат и через девять месяцев родился. Кто у меня отец в этот момент - история умалчивает. Далее события развиваются по такому сценарию. На моей матери, у которой уже есть ребенок, женится (гражданский брак) ее сослуживец из Сибири Владимир Павин. Далее мать моя погибает, и мой отец-очим отправляет меня к своим родителям в Сибирь. Бабушка рассказывала, что дед по письмам «вычислил», что их сын женился и взял жену с ребенком. Родных у мой матери не было, воспитывалась в детдоме. Как-то проскользнуло о биографии о Керенском, что Болотовы – родители моей матери - скрывали его, когда тот бежал от большевиков, и они были репрессированы, а их детей раскидали по детдомам. Отчим Владимир Павин служил несколько лет в армии, женился, а я продолжал жить у его матери, то есть уже ставшей моей бабушкой, которой я всячески благодарен. Потом отец вернулся из армии в Сибирь, женился и жил отдельно с другой семьей. Это лишь одна история. А таких сплошь и рядом, особенно в то лихое время.
Так вот и у Корчагиных, Коновых отцы их отцов претерпели разные судьбы. Так у Виктора и Надьки –знаменитой целительницы - во время Гражданской войны отца пацаном мобилизовали не в Красную Армию, как его однофамильца в книге «Как закалялась сталь», а в Белую, прямо к Колчаку. При этом не спрашивали: хочешь, не хочешь - попал, иди служи правдой. А потом он на Таймыре дубасил - у Астафьева много написано, читайте. Корчагинцы считают, что у них по мужской линии природа отдыхала, а вот по женской, наоборот, все целительницы, колдуны, ясновидцы, медиумы и прочие экстрасенсы, связанные с чистой и нечистой силой. Так вот и Надежда Шотт (Корчагина), - двойняшка Витьки - целительница мирового значения. Читайте об этом в другом моем рассказе. Вот видите, переулок за парком меня на какие мысли навел.
За этим местом у меня лет с шести запредельный мир начинался, да и потом он связан с воспоминаниями и эмоциями - с Вовкой Щербининым мы отсюда дверь рубили в будущее.
Учились в аспирантуре, а на лето приезжали, и дом Вовки моим становился: за лето надо заработать на оформиловке, чтобы зиму как-то прожить - мне в Ленинграде ему - в Иркутске.
В это дело - оформиловку - все семейство Щербининых от деда Василия Григорьевича и бабки Екатерины Макаровны до внуков подключалось. Соседи с советами принимали участие. Я тогда с дочкой первого секретаря Иванова на глазах изумленной публики запросто через Тубу мог уплыть, в зарослях скрыться; назад возвращались, ее бабушка нас пирогами угощала.
- Николай, что грустишь? Мы с твоим сыном Лехой недавно на руках от Льдинки до моста проплыли. Ровно ча-ас!
- Не думал, что на катамаране плыть здорово! - восхищается Колек.
- Мы более двадцати лет плаваем по рекам высших категорий, но там все обыденно: перекат, порог, поворот, коса, утес - нет философского содержания. А сейчас историю наших предков воскрешаем. Откуда они прибыли? В твоей крови что-то азиатское есть, на нашего владивостокского писателя Льва Князева похож - у него отец удмурт.
- Значит, и я из Удмуртии, - не любит Колек углубляться в свою родословную.
- Дмуртия-Удмуртия. Что, Николай, после парка? Золотосоюз - золотоносный тракт - золото возили в Минусинск из Артемовска? Здесь на берегу реки склады были, сейчас гостиница, ее не так давно построили.
- Мало чего, где было, и что было, и кто был. Время всех и всё уничтожило, - Николай философски изрек.
- Что так хмуро? Бодрее! Перед гостиницей, помнишь, лесотаска была, бревна вытаскивали и на лесовозы грузили, это после того, как Сергей Конов на лошадях перестал их возить. А перед этим, помню, пристань - баржи ходили, помню, с солью, и люди по сходням, хлипким доскам, кули с солью килограмм по сто на себе таскали. Сейчас на такую работу никого не подвяжешь.
- Бутылки легче собирать, - соглашается Николай, намекая на то, что тогда за этот труд платили мизер.
- Николай, сейчас слабо в твои 55 лет бизнесом заняться? Чего не хватает?
- Молодости и здоровья, да и вообще жизнь пошла боком. Судимость, документов нет, и, главное, нет будоражащего фактора. В молодости не ценишь, не понимаешь, что жизнь коротка и что надо беречь ее - расходовать по крупицам.
- Что-то на тебя не похоже, чтобы ты об этом задумывался. Вот заготзерно-элеватор - проплываем. Что у тебя с ним связано?
- Старинное кладбище здесь было - оно и осталось. Сейчас еще выкапывают скелеты.
- Ты с Витьком заспорил, что не мог он выкопать скелет с эполетами.
- Конечно, не мог. Откуда в Курагино генералы? В погонах - куда ни шло.
- А может, жандарм или еще какой высокий чин - ведь мог быть похоронен.
- Откуда они здесь?
За заготзерно пенькозавод, запах пеньки на все Курагино разносился. Сейчас там дома настроили, так вот от крыс до сих пор не могут отделаться. Ниже - нефтебаза. Большие цистерны возвышаются, от этого места сильных впечатлений не осталось.
Далее Туба влево уходит и от Курагино удаляется. Вот за поворотом вид на великолепный мост открывается. Долгие годы здесь паром ходил, чуть вечером замешкался, всё - всю ночь будешь куковать на острове. Как-то с дядькой еще в старые-престарые времена - мне лет девять было - с Белого Яра на лошадке Лукерье приехали, а паром не ходит. Телегу оставили, а сами в полночь под звездами вплавь на Лукерье через Тубу поплыли – дядька с одной стороны за гриву держится, я с другой. На другой день я телегу вызволил. Такие опыты и плачевно кончались: у нас на сенокосе подельник на Абаканской протоке жеребца утопил, и сам чуть не утонул, я уже писал об этом в первых книгах «Земля курагинская», а дядька Илья до войны ночью через протоку поплыл - погиб. В этом году что творится! Человек пятнадцать утонуло! Девчонка у парка поплыла - и с концом, одни тапочки остались, нашли ее через неделю. У Лягушатника девчонку в воде змея укусила насмерть. Майор спецназа поплыл по Тубе и сразу закричал: «Тону!» Кинулись спасать, за голову не могут ухватить – лысый; попытались за плавки - слетели. Так и утопили мужика. Спасать уметь надо. Мы тут загораем с Ниной Михайловной, смотрим, по Тубе плывет кто-то. Оказался Димка - сын Ольги Никоновой. Видим, как-то неестественно ведет - руками по воде машет и под воду уходит.
- Мужик тонет! - Нинка кричит.
- Вижу, тонет.
- Спасать надо!
- Пусть сначала утонет, - отвечаю, - а потом спасать. Сейчас он в агонии и пьян - вместе с собой утащит. Да и осталось ему до мели немного проплыть, течение его самого к берегу подбивает - тогда и вытащим. Видим, мужику стало совсем худо, кричать не может, захлебывается.
- Эй, мужик, вставай! - закричал. - Мелко!
Встал, на берег-галечник еле выполз. В одежде и обуви оказался - они и тянули ко дну.
- Димка, ты что творишь?! - закричала Нина Михайловна. - А если утонул бы?
В ответ мат-перемат: оказывается, на спор плыл. А откуда? Непонятно. Может, где-то выше по реке на острове в компании гулял - от них. В одежде плыть - погибель.
- Николай, - оторвался я от воспоминаний. - Расскажи, как Маракуля, твой дружок, утонул? Он-то и вырос на реке, и плавал здорово.
- На моих глазах случилось. Мы на острове гуляли, он решил вплавь за сигаретами сплавать. Плыть - метров сто. Поплыл, сигареты взял в кепку на голову. Назад плывет. Смотрим, нырять начал, раз нырнет, другой, а на третий совсем исчез. Бросились искать - все перешарили, не можем найти. На другой день только поутру увидели с берега, что он у горки - железного устройство для детворы - в воде лежит. Мы его и вытащили.
- Наверняка думал, что не утонет, а вот судьба. Каждый думает, что вечен, а нет – конец есть. Николай, ты веришь в загробную жизнь?
- Раньше не верил. А вот, когда ты мне в своей книге уготовил полет на континент Познания истины за порогом смерти, захотелось там пожить. А за грехи мои, согласен, пусть на Землю вернут, я бы по-другому жизнь построил.
- Это ты правильно говоришь. Поэтому с этими мыслями мы и должны двигаться дальше. Вот на писанице найдем мистическое - с тем миром связанное, особенно надеюсь на ритуальную чашу - там выход в другие измерения. Для этого мы должны в нашем сознании создать особую матрицу, сетку, которая, соприкоснувшись с сеткой чаши, в другой мир выведет.
- Дай бухнуть и в другой мир я тебя и без этого выведу.
- Бухнешь, с катамарана свалишься.
- Валерьян, почему ты такой? Колька Возжаев еще никогда не сваливался.
- Ладно, наливай! - соглашаюсь. - Огурцом, хлебом закуси. Но с одним условием - что-нибудь интересное вспомни. Ты же в раскопках древнего города гипербореев Аркаим на юге Урала участвовал.
- Аркаим - город, храм, обсерватория, где собраны все знания о природе и космосе. Считается, что там особая энергетика для познания мировых истин, - Николай «вумно» заговорил после выпитой.
- Так вот откуда у тебя познания.
- Территория Аркаима - сакральное место, два вписанных одно в другое кольца оборонительных стен, две кольцевые улицы, в центре площадь в форме круга. Рисунок города напоминает символ мандалы. Жители Аркаима имели письменность, занимались ковкой, астрономией, точными науками.
- Это не дело рук Люцифера?
- Да его рук - древо познания налицо. Здесь прогресс - пик цивилизации ариев, гипербореев.
- Колек, ты прав. Я тоже, узнал что Бог не в один присест мир создал. Было три или четыре попытки. В этом ему архангелы и ангелы помогали. Одни ангелы его замыслам следовали, другие свое придумывали. Особенно Люцифер преуспел - он захотел расширить возможности мироздания и человека, за это и пострадал.
- Жить в любви к Богу и в познании добра и зла - вот два пути. Первый - путь Бога, второй - Люцифера.
- За это второй и был изгнан с Божьего Олимпа. Цветок жизни - это модель Бога, а Древо жизни, или Древо Познания добра и зла, - модель Люцифера
- На познание плода запретного Адам и Ева соблазнились, за что человечество из рая изгнали и вечной жизни лишили.
- Николай, а не кажется тебе, что если звезды загораются на небе, значит, это кому-то нужно.
- Богу! Но все равно всё движется по спирали, и звезда Люцифера вновь зайдет на небосклоне.
- Однако сейчас мы живем по модели Люцифера – света и тьмы, добра и зла, и эта более продвинутая модель. Однако меня другая сторона волнует: как Люцифер действовал? Как он создавал модель мира? Земля помнит и его другие эксперименты - гипербореев, лемуров, атлантов и другие цивилизации.
- Люциферу тогда полномочия были даны мощные от Бога, и он знал образы, схемы и коды, по которым можно творить. Первоначально модель была вера в Бога. Люцифер разорвал её и создал поле Меркаба. Он хотел выяснить, чему можно научиться, пойдя этим новым путем. Не все получилось. Многие планеты подверглись разрушению, в том числе Марс. Попробовал он создать машину пространства-времени для путешествия по разным измерениям. Этот НЛО, имеющий много других форм, мог двигаться по всему спектру многомерной реальности и создавать реальности такими же настоящими, как исходное Творение. В Эдемском саду было два дерева: Древо Жизни, которое вело к вечной жизни, и Древо Познания добра и зла. В модели Творения Бога Цветка Жизни дух выходит из центра и начинает вращаться, создавая образы, которые творят реальность, ведущую к вечной жизни. В Древе Познания добра и зла та же самая геометрия, но другое ее видение. Люцифер намеренно избрал этот путь, чтобы создать новый вид реальности. Исходное намерение архангела Михаила (и Бога) было - создать просто любовь к Богу, а намерение Люцифера познать истину, добро, что без обратной стороны медали не может существовать.
- Так мы чего хотим: просто верить и жить в любви или все же хотим познания, добра, а отсюда и зла?
- Нам Люцифер выбора не оставил. Познавать истину, добро и зло - вот наша стезя.
- А грешить и каяться?
- Это обязательно. Но с этим мы проходим мимо вещей, более значимых. На Земле после всевозможных экспериментов осталось много всяких знаков, кодов, энергетических решеток, дольменов, которые являются ключами к постижению новых истин, открытию других миров и пространств.
- Николай, с кодами, ключами, матрицами мы разберемся. А зачем вот ты грешил в Эдемском саду с Маринкой?
- Это Костан Пепеляев грешил, с него и спрашивай.
- Мы говорим Костан, подразумеваем Колек, говорим Колек, подразумеваем Адам.
- Богу было так угодно, - Николай, как когда-то Костан опустил голову и покраснел. - Рай - ад, день-ночь, пить-не пить - все это философские выдумки... Бог дал, Бог взял - один результат
- Бог дал возможность Люциферу, а значит, и людям творить. Это уже хорошо. Значит, человек, как и Люцифер получил доступ ко многим энергиям. Да, добро и зло, Михаил и Люцифер - это дуальность. А Бог един, подобно тому, как бублик в двумерном пространстве имеет два сечения - два мира, а в трехмерном пространстве бублик трехмерен.
- Так и Бог - он один, хотя проявления его в виде Люцифера и Михаила - разные.
- Хорошо, пусть Бог один, сейчас уже триедин - это ничего не меняет. Человеку в идеале надо перебраться к нему под крылышко, где не будет зла, тьмы и прочих невзгод. Хотя опять получается модель - жить в любви. Потом найдется новый Люцифер, который пойдет по-другому.
- Это уже будет в четырехмерной пространстве, на новом витке развития.
- И так бесконечно. Бог просто дает опыт, который никогда ранее не был пережит в предыдущей реальности. Мы кирпичики в этом эксперименте. И от того, как создавался мир архангелом или Люцифером, - нам по барабану, - Николай свои сакральные сравнения выдает.
- Нам важно понять, что большое есть в малом проявлении. И если ты владеешь кодом создания больших структур, ты можешь использовать этот код и здесь, на Земле.
- Согласен, я второй год занимаюсь сакральной геометрией - через скрипты-мистерии пытаюсь смоделировать Цветок Жизни и Древо познания. Это модели Михаила и Люцифера. Таких моделей было много. В результате на Земле появилось множество вариантов развития жизни, в том числе эпоха динозавров, которым, я наверняка уверен, хотели вдохнуть разум, но не получилось. Потом были гипербореи, лемурийцы, бохаи, чжуржэни и другие цивилизации, но они тоже не выжили.
- Профессор, ты опять уходишь в высокие материи. Если Люцифер проводил эксперименты, а потом и созданные им цивилизации, то на Земле наверняка что-то осталось, в частности созданная им машина пространства-времени для путешествия по разным измерениям. Факт же, что НЛО, снежный человек это его проделки. Сейчас человек достиг достаточного уровня своего развития, чтобы воспользоваться этими результатами.
- Николай, Сашка Заика, директор раскопок, куда мы плывем, в прошлом году видел НЛО. Я верю ему. Вот подтверждение твоих слов.
- И мы увидим. Я тебе точно говорю. Однако дай бухнуть!
- Мы о высоких материях, а ты бухнуть. Хотя на - выпей. Разговор конструктивный пошел, и не грех позволить.
Налил я Кольку самогоночки, достал закуски, на этот раз колбаски, а то смотрю, как бы Николай не запьянел и не вывалился за борт. Солнце палит, искупался: вода - с ума сойтци! И стразу перешел к разговору о поиске познания сущего - через образ сотворения мира.
- Николай, Люцифер обладал разными кодами, схемами, образами, по которым мог творить. Нам не надо что-то творить в мировом варианте, а вот найти выход в другое измерение, подключиться и мировому информационному каналу, энергетическому полю Меркаба - неплохо бы.
- Все происходит через структуры, энергетические решетки. Если твоя энергетическая решетка совпадает с другой, то происходит усиление, и ты выходишь на новый уровень, в другое измерение, другое пространство. Решетка-дверь в другое пространство может представлять из себя геометрический рисунок, набор камней, просто кристалл. Люцифер, лемурийцы, гипербореи создавали такие решетки из подручного материала - гор, скал - и выходили в другие реальности, в другие цивилизации, которые развиваются параллельно нам. Эти решетки, структуры остались на Земле, и нам остается воспользоваться ими. Другое дело, что не каждому дано создать внутри себя такую решетку. Ели это происходит и есть соответствующее место, то найдется и дверь в другой мир, другое измерении.
- Николай, сейчас многие говорят о потрясающих возможностях кристаллов - как колоссальных базах информации.
- Не только информации, но они являются проводниками в другие измерения.
- Все это, конечно, хорошо. Но какой нам толк от этого?
- Если мы заговорили об этом, уже толк. Мы смоделированную нашими сознанием структуру можем наложить на кристалл, связанный с полем Меркабы, сможем выйти, пусть не на эксперимент самого Люцифера, а на опыты его последователей: лемурийцев, гипербореев, шаманов. У шаманов остался опыт с тех времен - они с помощью определенных действий, атрибутики выходят в другие измерения, гуляют между мирами.
- Что мне шаманы! Я сам живу по этим законам. Могу запросто в другое время выйти, оттуда чувих вызвать, - Николай улыбается.
- Брось завирать! - не поверил ни одному его слову, однако, как потом оказалось, зря.
- Что завирать?! Приходи ко мне домой, покажу. Сегодня могу продемонстрировать. Только наливай. Хотя не знаю, у писаницы близко ли подходит решетка Меркабы к поверхности Земли. От нее будет все зависеть.
Не поверил я Кольку, однако последующие события поставили все с головы на ноги.
- Николай, насчет создания геометрических структур, ты заинтересовал меня. Особенно в том плане, что человек не обязательно должен их держать перед собой как схему. Ели он один раз ее смоделировал и инициировал в голове, то дальше может пользоваться. Например, энергетическая решетка, смоделированная в моем сознании, и та же решетка изображенная, например, на плакате - вместе начинают работать. Или: создаю скрипт «Цветок жизни» - творения мира. Когда его создаю, у меня уходит семь дней; я создаю в своем сознании, голове, теле определенную структуру-решетку. На седьмой день накладываю модель на плакат «Цветок жизни» - и чудо: начинаю видеть новую реальность. В зависимости от того, что я задумал, передо мной открываются новые пространства и видения - я вижу свет любви Бога.
- В рай попал?
- В рай, не в рай, но что-то испытываю. Надо в этом продолжить эксперименты. Может, что творить начну.
- Творить - это уже по Люциферу?
- Да, здесь используем скрипт «Познание истины, добра и зла». У меня в первых же экспериментах стало твориться невообразимое. Появились глюки и разные штучки на грани фола. Чтобы контролировать себя, потребовалось отказаться от алкоголя, на ночь не есть, утром делать зарядку, обливаться холодной водой, проделывать 108 шагов по воде и прочее. Кульминационный момент наступил на седьмой день, когда я созданную модель внутри себя, наложил на изображение на плакате и так просидел два часа в состоянии медитации. Я увидел образы, реальные предметы, людей. Но я вовремя спохватился и остановил эксперимент. Понял, что такие эксперименты опасны: можно создать объекты, людей с начинкой добра и зла. Особенно здесь опасно вмешательство медиумов и шарлатанов, которые просто кишели вокруг меня.
- Вот как близко подошел к этой проблеме. Я верю тебе. И все же, в чем разница между «Цветком жизни» - жизни по Богу и «Древом жизни познания добра и зла» - жизни по Люциферу? В чем это визуально проявляется?
- Матрица Цветка Жизни имеет один-единственный геометрический центр - один глаз, и существо, входящее в Творение таким образом, непосредственно связано с Богом. Матрица же Люцифера имеет два конкретных центра - два глаза.
- И кто главный? Архангел Михаил или Люцифер?
- Главный - Бог. Это он создал Михаила и Люцифера, и он знал, что делал.
- И зачем?
- Богу нужен был очередной эксперимент. Мы - действующие лица. И мы должны пойти дальше того, что замышляли архангел Михаил и Люцифер. Мы - дети третьего пути, новой реальности, рождающейся из первых двух.
- На Земле мы не первые, кто пытается найти третий путь. Те же самые динозавры, лемурийцы, атланты, кроманьонцы, позднее - дельфины
- Что, и дельфины себя проявили?
- Дельфины, раса Сириуса, также участвовали в эксперименте Люцифера. Дельфины прибыли на космическом корабле. Они тоже увлекались техникой. Давным-давно у них были небольшие средства передвижения с твердым покрытием, но потом они отказались от них и теперь находятся в состоянии невероятной трансформации, возвращаясь к единству.
- Что, надо возвращаться назад, к нетехнологическому миру, какой характерен для исходной реальности?
- Может, и так, но я не уверен в этом.
- И все же непонятно, мы люди эксперимента Люцифера, а где же опыт Михаила - самого Бога?
- Практика Люцифера - это наш мир на физическом плане. Мы строим корабли, создали технократическую систему и реальность, отделенную от исходной. В то же время существа, не отделившиеся от Бога, вообще не имеют никакой технологии. Идет борьба противоположностей: архангел Михаил, ангел света, и архангел Люцифер, ангел тьмы.
Существуют два различных пути. Архангелы Михаил, Гавриил или Рафаил - у них нет техники и космических кораблей. Они живут в телах света, и их реальность, исходная реальность, основана на свете. Это технология света на основе любви. Другой путь - это путь Люцифера, когда у нас имеются все возможные материальные вещи, о которых надо заботиться. Для нас трудно сбросить одежду, которая сегодня тоже технократична, поскольку изготовлена с помощью машин, и опять уйти в леса нагишом. Мы привязаны к нашим технологиям. Но с другой стороны, у нас есть любовь. В нас живет крошечная искорка любви; мы не совсем отделили свою любовь от жизни. Таким образом, мы относимся к тем существам во Вселенной, которые не полностью порвали свою связь с Богом. У нас есть техника, но мы все еще способны чувствовать и знаем, что такое любовь. Она слаба, она не велика; это не ослепительно яркий свет. Но все же он у нас есть. Мы имеем оба аспекта. Мы все еще сохраняем в себе потенциал исходной реальности.
- Но есть же и третий путь?
- Самый простой - это соединить оба пути. Если вы немного скосите глаза, когда будете смотреть на рисунок, вы, может быть, увидите третий путь - увидите три глаза.
- Однако надо увидеть этот третий глаз.
- Я ставил такой эксперимент: неделю работаю на уровне скриптов с Цветком Жизни, вторую – с Древом познания, потом медитирую на оба изображения. Этот третий путь будет сочетанием двух предыдущих. В сознании появляется стереограмма, которая создает третий, уникальный паттерн. Этот путь есть рождение чего-то нового - третьей реальности. В течение многих тысяч лет Вселенная была в состоянии войны - шла битва между светом и тьмой, битва без видимого конца. На уровне третьего пути борьба заканчивается, и рождается новое, о чем мог мечтать человек.
- Николай, мы должны подытожить наш разговор. Что у нас получается?
- Сейчас мы фактически живем по модели мира, построенной Люцифером, по «Древу познания добра и зла». Если, кто-то не делает зла, он попадает – в рай, где все построено по модели «Цветка жизни» - любви к Богу. Получается, терпи в этой жизни, и ты получишь счастье и все блага на Небе. Путь известный. А третий путь? Пытайся на Земле двигаться дальше к познанию Вселенной и мироздания, пытайся, но так, чтобы человека не лишили второго пути - в рай.
- Рай тоже должен вобрать что-то из цветка Древа Познания, тогда и должно получится то, что надо. Ты же рассказывал, что тебя с Ляпсиком вызвали на Большой Совет по переустройству рая – в седьмом измерении его собираются разместить.
- Вопрос тогда шел о территориальном расположении - подступах к раю и размещении рая, а о добре и зле не было разговоров. Хотя вопрос о познании, расширении нашего пространства возник, и, вполне возможно, что в их уставе произошли изменения. Ладно, Николай, давай на Землю спустимся. Пора к берегу причалить, кофе варить и обедать.
- Греби!
Гребу и при первом же моем гребке Николай за борт катамарана полетел.
- Николай, держись! Деньги не вырони!
Я перед тем, как купаться, свой лопатник ему отдал, вот и результат - вместе с Кольком он под воду ушел. Стараюсь к берегу подгрести. Трудно, кое-как подгреб. Берег крутой, галечный. Николай не может на ногах устоять - все время в воду падает. Кое-как вытащил его на берег. Все деньги - а это бумажек тридцать - на камнях разложил. Благо день солнечный и сохнут быстро. Я же костер разжег - воду нагрел в чайнике, кофе приготовил.
- Как я упал? - Николай не может отойти от случившегося. – Чтобы Коля Возжаев из лодки вывалился? Не верю!
- Ты же выпил.
- Что я выпил? Бутылку! Я могу две бутылки выпить, и мне хоть бы что.
- Вот и не что. Природу не обманешь!
Короче, кое-как успокоил Колька. Пообедали. Кофе взбодрило. Деньги собрали. Солнце садится, надо двигаться дальше, чтобы засветло успеть к месту стоянки. Природа изменилась. Если выше по реке от Курагино таежные дебри преобладают, то здесь уже ближе к степной зоне. По заливам журавли, цапли встречаются. С левой стороны река проходит вдоль горного массива у деревни Пойлова и далее деревни Шалоболино, где и начинается писаница. Вот шалоболинский элеватор – типа маленького поселка с несколькими домами. Здесь впадает речка Сушь, которая несет мутные воды. Года три назад здесь случилось сильное наводнение. Несколько домов были полностью затоплены. В одном сразу утонули сын и мать. Сын был пьян, а мать - старая.
- Николай! В прошлом году на Шалоболинской писанице в одной небольшой пещерке под рисунками откопали скелет. Возраст, по предварительным данным, пять-шесть столетий. Во Владивостоке я показал фотографию другу Владимиру Иванову, он владеет третьим глазом, так он сказал, что это Чингисхан. Его могила не обнаружена до сих пор. Что на это скажешь?
- Надо мне самому увидеть, а лучше совершить путешествие в эпоху, когда Чингисхан жил.
- Скелет отправили в Москву. А вот рука осталась - в этом году ее откапали.
- Далеко от воды пещера? А то я не хочу далеко идти.
- Рядом, метров двести от нашего лагеря будет. Можем сейчас подплыть. Прямо на берегу.
- Потом, сходим, надо быстрей лагерь устанавливать.
* * *
Причаливаем к косе. Девчонки голые купаются на нашем месте, где мы в прошлый раз лагерем становились. Уходить не хотят, слегка прикрылись, а две так и остались, в чем мать родила.
- Как звать? – Николай вопрос задал той, что поближе.
- Катя.
- С какого института?
- Красноярский педагогический, исторический факультет.
- Я его тоже заканчивал, - Николай воодушевился.
Катя с Кольком общую тему для разговора нашли и не разогнать их. Пошли расспросы, кто работает из преподавателей. Кто декан. Я же тороплюсь: палатку поставить и в их лагерь успеть до темноты.
- Как до вашего лагеря дойти? - спрашиваю у Кати.
- Со мной пошли. Вот через лес, через протоку и к лагерю.
- Смелая, с незнакомым человеком через лес идти.
- А чего бояться?
- Ладно, иди без меня. Нам надо ужин приготовить, Николай не управится. Приходи с подругой, с Николаем поговорите, вы с ним какую общую тему нашли. Я к вам приду. Ваш руководитель Леонидыч там?
- Там.
Мы с Кольком бросились ужин готовить. Я поставил картофан на огонь, пару банок тушенки открыл, огурцы, помидоры. Николай чай заварил, правда, больше на самогоночку налегает.
- Валерка, пойдешь в лагерь, Катьку гони. Понравилась она мне. Клевая девчонка. Не задавала.
- Я тоже заметил, вино - в том рюкзаке, угости.
- Обязательно.
Я не стал ужинать - не терпится в лагерь попасть. Там бомонд молодости собрался. Попробовал пойти по тропе, по которой Катька пошла, заблудился. Полная темнота, лес кругом. Решил от своего лагеря прямо через протоку на берег выйти и далее вдоль стен с петроглифами к лагерю добраться. Изрядно поплутал. Кое-как вышел к лагерю. Время - два часа ночи. Тишина, ни зги не видно. Минут десять постоял - ни звука. Потом оказалось, у потухшего костра собрались и беседу вели. Я решаю на вершину горы поднятья к ритуальной чаше. Темная ночь как раз этому способствует, и разговоры с Николаем подготовили к мистическому восприятию. Думаю внутри чаши посидеть, к звездам взгляд устремить. Уверен что-то должно произойти.
Поднимаюсь. Идти минут десять. Вот ночные красоты на реку открылись. Вижу наш костер, Николай там. Не видно, с кем? К чаше подхожу - страх появился. Особенно лес жуть нагоняет, сосны, как черные демоны, на чашу тени бросают. Дикие звери, первобытные люди, за чашей движутся. Пытаюсь над чашей лучезарный столб увидеть. Нет, не видно. Понимаю, что должен какие-то действия произвести: руки сложить, что-то представить.
Чашу по часовой стрелке обхожу, а ее центр вошел, голову к звездам поднял. Минут пять стою, ничего не вижу и ничего не происходит. Сесть или лечь? Вспоминаю, что здесь могут быть змеи. Огляделся, не видно. Сажусь в йоговской позе, потом на спину лег. Цветок жизни представил. И чудо! На звездном небе он из звезд прорисовался. Глаз Архангела или самого Бога на меня смотрит. Форма цветка в виде каркаса линий-окружностей на меня с космической скоростью движется. Еще миг и они через меня прошли - в землю. Глаз исчез. Однако ничего не изменилось. Минут десять лежал ни жив ни мертв. Решил изменить эксперимент Представил Древо познания добра и зла. Что такое? Два глаза Люцифера на меня смотрят! Испугался, не знаю, что делать. Опустил глаза и из ритуальной чаши вмиг выскочил. Понял, не готов к таким экспериментам. Вниз кинулся, минут через пятнадцать у Колька в лагере сидел.
- Николай! Не поверишь! Лики архангела Михаила и Люцифера видел. Дай выпить!
- Почему Катьку не пригнал? - Николая не интересуют космические радости. - Видел её?
- Спят они! Никого не видел.
- Поздно, - согласился Колек. - Ты поешь и в палатку ложись, а я у костра буду спать, на звезды полюбуюсь.
- Какой сон? Я такое видел!..
- Ну и что, что видел. Если хочешь познать увиденное, попытайся сам выйти в то пространство.
- Телепартировать? Можно назад не вернуться. К этому еще не готов.
- Потому и ложись спать...
Ночь простоять, день выдержать. Утро отличное. Солнце светит, птички поют. Николай на камнях у костра спит, укрыл его спальником - пусть досыпает. Я завтраком занялся. Толпа из лагеря утренним моционом занимается. Девчонки смеются, а пацаны не такие бодрые – еле ноги двигают. Я костер развел, воду поставил - решил с утра кашу сварить, кофе приготовить. Однако неймется к петроглифам сбегать - на рассвете рисунки могут особенный секрет раскрыть.
* * *
Добрался до стены, которую в прошлом году откопали, - рисунки еще не осквернены цивилизацией, и потому от них можно ждать что угодно, особенно, когда первые лучи восхода на них начинают падать. В этот момент может произойти материализация фигур, изображенных на скале. Для усиления эффекта нужно выполнить мистические действия: вызвать поле Меркабо и с его помощью перенести прошлое в настоящее. Материализовать предмет или животное из прошлого в настоящее просто. Сложнее это сделать с человеком. Он думающее существо, и телепартировать его сознание в сегодняшнее, чтобы он нас понимал, задача сложная, но выполнимая. Сцен совокупляемости первобытных мужчин и женщин на Шалоболинской писанице по сравнению с Омской не так много. Поэтому все внимание на рисунок, где первобытный человек пытается овладеть подругой. Этот рисунок на скале небольшой. Основная задача у первобытного человека добыть пишу. Однако изображение первобытных мужчин в состоянии эрекции наблюдается часто, особенно на Омской писанице. Может, это оттого, что рисунки выполняли чаще всего мужчины; они изображали то, чем больше были озабочены. Итак, вот петроглиф, где довольно наглядно изображена такая сцена. Я прикасаюсь к рисунку, зрение пытаюсь сфокусировать так, что падающие на рисунок лучи солнца и мои совпали в его эпицентре. Одновременно вызываю поле Меркабо и помещаю его в эпицентр. И чудо! Начинаю видеть раздвигающие просторы: поляну, по которой бежит красивая девушка, а за ней - мужик. Отличий от современных мужчин и женщин почти не вижу, разве что в шкурах. Мужчинп покрыт волосами, но не так сильно, кстати, вылитый Сурен. Подруга его меньше ростом, с округлыми формами и пластична, как горная лань. Я залюбовался такой картиной, и сам бы хотел оказаться на месте первобытного человека.
Однако понимаю, что нахожусь по другой стороне временной шкалы. Все происходит, как в замедленном кино. Замечаю, что наша парочка неплохо приготовилась к свершению первородного греха: костер, на вертеле куски мяса жарятся, рядом с костром каменный топор, тарелки каменные, на них аккуратно мясо разложено. Гурманы! И первородный грех удовлетворить, и поесть сытно для них приятность, а не инстинкт, как у животных. Вот откуда и у нас любовь к этому – из неолита заложена. Уже тогда первобытные люди, думали не только, как удовлетворить свои инстинкты, но и как их эстетически расширить.
После первого совокупления, мужская особа было на шкуру дрыхнуть залег, однако его подруга за ласки взялась, да так, что самец, второй, третий раз акт совершил. «Сурен, имей совесть!» - закричал бы Виктор, видя такое безобразие. Мне нельзя кричать - нарушать единение времен. Не соверши они сейчас акт – в нашем времени целого народа не досчитаемся… Дальше наблюдаю. Наконец мужик не выдержал страстей – зевает, у костра, на шкурах развалился, подруга ему кусочки мяса в рот толкает. К меня слюнки текут, и все же никак не могу еще понять: в голове у меня все это прокручивается или наяву происходит. Однако вижу, что реальность это. Решил действовать – на контакт идти. Шаг к ним навстречу делаю… И о, Боже мой! Падаю! Лечу куда-то! В их мир на землю падаю, как на батут – не зря мы целый год на него ходили. В первобытный мир попал. Что делать? Паника охватила. Еще мгновение - и скроется парочка в лесу, или мужик нападет на меня и разорвет в клочья. Пытаюсь всеми силами поле Меркабо настроить так, чтобы страх прошел, чтобы отчужденность между нами исчезла и они почувствовали сопричастность с нашей цивилизацией. Боже! Получается! Они с любопытством на меня смотрят. И даже больше: начинают натягивать на себя шкуры, чтобы скрыть свою наготу. Теперь важно, чтобы мы понимали друг друга. Можно телепатически общаться, однако лучше голосом.
- Адам? Ты Адам? – обращаюсь к первобытному мужчине.
- Адам! – удивленно, но довольно уверенно отвечает он.
- Ева? – спрашиваю у женской персоны.
- Ева, - отвечает приятным голосом, пуча на меня глаза.
Поле Меркабо настроило наше мировосприятие на одну волну, они прошли развитие цивилизаций за считанные секунды. Хорошо, не в обратном порядке: я не стал первобытным. Сейчас с ними можно разговаривать, общаться, как с современным людьми. Ура нашей технике. Ура Люциферу, который придумал информационно поле Меркабо!
- Адам и Ева, вы из прошлого мира, жили здесь девять тысяч лет назад. В нашем мире вы сможете находиться, - надеюсь, что они понимают, о чем я говорю, - два или три часа. Так что не бойтесь.
Первобытные люди ведут себя настороженно, но понимают меня, кивают. Фыркают, как лошади.
- Адам, Ева, пригашаю к нам в гости. У меня друг в лагере чай, кофе готовит, самогоночкой угостим, такое зелье еще не пробовали. Вы жареного мяса возьмите на закуску.
Ева быстро в плетеную сетку из ремней куски мяса накидала и за нами гордо зашагала. Вот граница их мира и нашего. Как пройдем? Да спокойно. Я трогаю Адама, Еву. Плоть есть. Еву взял за руку, вторую положил на ее грудь – успокоить. Однако Адам на меня глазами так сверкнул, что пришлось прекратить изучение древнего экспоната.
- Идем! – тороплю гостей.
Протоку переходим. Адам ловко в воду нырнул, и тут же бобра вытащил, которого, как оказалось, Заика спугнул с другой стороны протоки. Ловкость Адама настораживает: приобретенный интеллект не лишил инстинктов. Надо быть наготове.
- Николай, встречай гостей!
- Откуда Сурена взяли? – удивленно спрашивает Николай. – И чувиху? Он же только через пару дней должен приехать?
- Это не Сурен? Хотя, согласен, похож. Это два первобытных человека из неолита. Я их с наскальных рисунков телепартировал.
- Меня не одурачишь. Дай проверю на вшивость, Студенты -археологи в звериные шкуры вырядились. Хотя среди них не могут быть такие лохматые. Этот чувак быка свалит одним кулаком. И чувиха на студентку не тянет - коня на скаку остановит. Ладно, Валерка, хватит болтать, давай за знакомство лучше выпьем. Адам, Ева, садитесь на бревно. Плесну.
Николай, не мешкая, по полкружке самогона наладил:
- За сближение цивилизаций!
Адам и Ева переглянулись, чокнулись и выпили. Адам одним залпом, а Ева медленно - видать, с информационной сетки Меркабо установку получила, что женщин в наше время медленно, смакуя, пьют.
- Это по-нашему, - Николай кивает и тут же вопрос задает: – Ну, как? Огненная вода понравилась?
- Нет, угу! – непонятно мычит Адам
Похоже еще не полностью произошло слияние полученных знаний с инстинктами того времени.
- Валерьян, давай им подарим что-нибудь. Нож, топор, пилу. Не жалко? Адам, можешь топором пользоваться?
Адам топор схватил и давай кромсать валежник. Ева конфеты, печенье уплетает. Вином угостили. Пьет! Вот тебе и первобытная чувиха!
- Николай, больше не наливай, - шепчу. – Катьке не достанется. И как бы Адам буйным не стал. Топор забери.
- Валерьян, ты не упускай их из поля Меркабо, – Николай отвечает шепотом.
Вот не думал, что он такой продвинутый. А что я удивляюсь, он же со своей подругой Иркой до шестого континента Истины Запредельного мира добрался, вот знания и почерпнул.
- Кто бы меня правильно научил этим полем Меркабо пользоваться. Я настроил его наобум. И не знаю, как перенастроить, чтобы они в свой мир вернулись, - засокрушался.
- Ты уж постарайся. А то вместо них мы окажемся в их пространстве.
- Мужики, привет! – Александр Заика появился.
Я решил не раскрывать тайны, кто с нами сидит, а потом подумал, что буду хитрить, все равно не поверит, что перед ним люди из неолита.
- Привет, привет! Леонидыч, не обращай внимания, этих двоих мы из прошлого телепартировали, по рюмке они с нами уже выпили. Что тебе, водочки или самогонки?
- Наливай самогонки – естественней продукт на природе.
Леонидыч больше переживает о том, что пить, а не о том, что перед ним первобытные люди сидят.
- Адам, и сколько людей в вашем племени? – спросил я, покуда Колек разливал.
- Много.
Адам не знает, как поточнее выразить: пять раз пальцы обеих рук показывает, потом какой-то знак в виде круга.
- Пятьсот?
- Пятьсот, пятьсот! - в голове нашел ответ.
- А сколько вы убили изюбров всем племенем за год?
- Пятьсот.
- Кроме мяса, что еще едите?
- Грибы, ягоды, осоку, папоротник, орехи.
- Что ж неплохо. Сколько лет здесь живете?
- Пятьсот, - опять в ответе та же цифра.
- Откуда прибыли? С севера или с запада? - Леонидыч направление указывает.
- Из Африки, в Конго наши потомки жили. Но есть племена и с Севера. Они высокие, белые, с голубыми глазами.
- Вот, видите, правы и те, кто утверждает, что сюда люди из Африки пришли, и правы те, кто говорит, что с Севера. Вторые мало оставили подтверждений о своем существовании, надо их городища искать - свой Аркаим в Саянах. Николай, что скажешь? Ты же копал на Аркаме.
- На том берегу, на озере Кызыкуле их городище. Я говорю! Копайте! Там город-обсерватория гипербореев. Цивилизация - посильнее, чем на юге Урала, где Аркаим нашли.
- Не вводи в заблуждение общественность.
- Что не вводи? Тупорылые все археологи и есть тупорылые.
- Вот тебя и не слушают. И от общественной кормушки и другими премиями тебя за это обнесли.
- Возжаю это не надо, - опять Колька о своей значимости понесло.
- Николай, наливай еще по стопочке, а то энергетическое поле действовать заканчивает, и надо отпускать гостей. Подари Адаму топор. Пусть на медведя с ним ходит. Я топорище недавно новое поставил.
- Адам, прощай! - Николай целоваться полез. – Еву нам оставляй, а Катьку возьми. Вон ту, что к нам идет.
- Николай, по всемирным законам этого нельзя делать. Мы цепочку причин и следствий нарушим и, может оказаться, что какой-нибудь народности лишимся. Нарушил звено в сценарии истории – считай всё по-другому пошло.
- Профессор! Кого учишь? Знаю я эту канитель, - Николай раздухарился. – Катька, иди к нам!
Я же гостей обратно повел. Надо в точности к тому месту вывести. Откуда привел, туда и выведи. Подошли. Окно открыто: та же поляна, угли в костре тлеют, мясо обалденные запахи издает, воздух густой, хоть топор вешай. Адам с топором пытается в свой мир шагнуть, а нет, не позволено, молнией шарахнуло. Ева с конфетами проскакивает, первобытной мир ее принял.
- Адам, Ева! Мы еще с вами свидимся! До свидания! - кричу.
- Да! Да!
Возвращаюсь. Николай и Леонидыч об общих знакомых по институту разговор ведут.
- Этот что, балбес заведующим кафедрой стал?! Не поверю! Да он же ничего не соображает! Пень! – слышны возгласы Колька.
- Куда Катька делась? – уже я волнуюсь. – В первобытный мир не ушла ли с нашими гостями?
- Нет! Вон в речке купается, - Николай показывает. – Первобытных зачем отпустил? Еще бы выпили. Мясо у них что надо!
- Мужики, спасибо за завтрак! - Леонидыч засобирался. - Пойду своих студентов на работу гнать. Норма – копать отсюда и до обеда, буду следить.
Леонидыч за ужин поблагодарил, а что люди из пантеона неолита с ним сидели, не поверил. Вот так бывает.
- На обед приходи! Боезапас самогонки на несколько дней хватит.
- Зайду…
Мы же с Николаем порядок в лагере навели и под раскидистым кустом устроились. Тень от солнца на нас падает. Но все равно жарко – Николай в заводи у писаницы плюхается, я на реку бегаю.
- Николай, а почему ты в Курагино вернулся? После полета в Запредельный мир ты же такой успех поимел. В белом кашне и костюме с синим отливом по Санкт-Петербургу разгуливал, по разным столицам мира на «Мерседесах» разъезжал.
- Не первым я оказался, а вторым после француза покорителем Запредельного мира. А кто помнит второго? Никто. Затерялся в потоке другой информации. Бернар Вербер выпустил книгу «Империя ангелов» – она стала бестселлером, и все бросились жить на Земле праведниками, чтобы 600 пунктов на праведника набрать и на небе ангелом стать. Никого не стало интересовать, кто и как слетал в тот мир, тем боле вторым. Тут я в карты все проиграл, обобрали, и пошло-поехало.
- Сразу бы про то и говорил.
- Вот и говорю. Одно время у сестры Надьки в ее секте баптистов скрывался. Сейчас к себе вернулся. Правда, хорошее дело сделал – сына вытащил от сестры из баптистского омута. Теперь живет со мной, ты же с ним плавал сюда на писаницу.
- Сын у тебя хороший. На жизнь смотрит трезво. Вторым Рокфеллером может стать – рекорд его самого богатого человека в мире, никто не побил. Его капитал в два раза превышал бюджет всей Америки, а у Билла Гейтса – ноль пять сотых. Он, как твой сын, у баптистов начинал: не пил, не курил, приход-расход скрупулезно в книжку записывал. Зачем ты сына веры лишил?
- Здесь пусть дело налаживает, стартовый капиталом я ему обеспечу. Но чтобы работать на этих тупорылых – ни за что! - Николай зациклился.
- Как бы тебя самого не вычислили кредиторы.
- Никто не достанет меня в моем логове. Приходят, а окна, двери забиты - нет меня. Чувихи, друзья в другие двери заходят - и из другого времени и пространства.
- То-то мы к тебе попасть не можем.
Склеп, а не дом у Колька – это точно. Сын отдельно себе на усадьбе баню и дом строит. Но об этом у нас еще будет рассказ, а сейчас мы отдыхаем в лагере у писаницы. Я под кустом лежу – сквозь листву лучи солнца пробивают. Они тоже несут информацию, и если на их пути поставить определенную сетку-решето, то получим материализацию образов из других вселенных. Однако это нам ни к чему. Надо здесь разобраться...
- Мужики, что дрыхните? – Леонидыч с раскопок вернулся. - Вокруг дерева за тенью вы уже полоборота сделали.
- Что, закончили черепки выискивать?
- Вторую руку нашли первобытного человека, которого в прошлом году откопали.
- Это Чингисхан, - Колек на своем стоит.
- Ты что, на континенте Истины эти сведения узнал?
- Вот вам говорю! – Николай на золотой зуб показывает.
- Хорошо, хорошо. Твои сведения еще проверим. Леонидыч, а где народ?
- Отпустил. Пусть покупаются и к вечеру готовятся - праздник бригад решили устроить.
- Из чего будет состоять праздник?
- Спортивные игры, праздничный ужин, и кто интересней байку про археологов или людей из неолита расскажет.
- Леонидыч, хочу поучаствовать в празднике, а потом давай полночь и восход в ритуальной чаше шаманов проведем.
- Согласен.
- Вы мне Катьку сюда гоните! – Николай напоминает.
- Не волнуйся, придет твоя Катька.
- Алиби даете? - Николай в очередной раз подвинув спальник, перекатился по косе, чтобы тень от дерева на него падала.
- Даем! Давай обедать иди.
Суп из пакетов с тушенкой есть, гречневая каша тоже с тушенкой, помидоры, огурцы, жареное мясо –куски мяса изюбра из неолита от наших друзей осталось.
- Болотов, наливай! – Николай командует, услышав звон посуды. - Кто из твоих героев так говорил?
- Димура – художник. Мы с ним в Америке болтались. Тоже нашумевшее дело. Я на небоскребе тогда, в который потом врезался самолет-камикадзе 11 сентября, имел голос-предупреждение, однако сам не поверил. Хоть и поверил бы, что бы сделать смог?
- Ты, Валерьян, наливай, - Николаю внетерпеж. - Я не могу встать. Видишь, разморило. И мне с Санькой надо базар продолжить, как они моих тупорылых однокашников до заведования кафедрами допустили.
- Николай, я, будучи ассистентом, любил говорить: «Лучше быть тупым доцентом, чем умным ассистентом». И вот материализовал - стал доцентом и профессором. Правда, что толку: при социализме доцент получал зарплату в два раза больше, чем сейчас профессор, тогда ценили интеллектуальный труд.
- Я и спрашиваю, - Николай, наконец, получил свою пайку и дальше в рассуждения кинулся. – Откуда славяне появились? Знает кто-нибудь? Нет, не знает. Катька знает, а вы - нет.
Короче, оставил я их, а сам вдоль острова-косы до Ильинки на руках поплыл. Пацаны-археологи здесь, в начале косы, купаются, а ниже по течению - девчонки. Плыву, они в чем мать родила. Вот бы Сурена, пардон Адама, сюда, интересно, что было бы. Хотя я зря первобытных охаиваю – там, наоборот, все пристойно и естественно. До Ильинки около часа плыть. Река к самой деревне подходит, здесь как бы пристань и пляж: лодки стоят, народ купается - дети и женщины в основном. Вот Оксана из Норильска - мы с ней в прошлый раз познакомились. «Гость поселка», - заметил бы Боц. Вторая – Женька, из местных. Это она в прошлом году нас с Ниной Михайловной на машине Клима сопровождала на писаницу по дороге каньона погибшего Эдамса.
- Где друзья? – Оксана спросила.
- Алексея нет, - знаю, на кого она глаз положила. - Я с его отцом лагерем у писаницы стоим. Приходите с Женькой, у археологов сегодня праздник – день бригад отмечают, а мы на косе свой праздник устроим.
- У них завтра же праздник, - Женька заметила. – Они у моего дядьки баню будут топить и шашлыки жарить.
- То завтра, а это сегодня.
- Может, придем, - пообещала.
- На чем бы мне до писаницы добраться? Пешком далеко?
- Вон попроси парня, на мотоцикле отвезет.
На бензин дал я ему и на бутылочку самогону - и быстро в лагере оказался. Николай с Леонидычем все тот же разговор продолжают.
- Николай, что ты все «тупорылый», да «тупорылый», - решил его ступор прекратить. - Это слово матерщинное, и просьба не употреблять его. Леонидычу неприятно, что ты его коллег оскорбляешь.
- Топить их надо! – никак не успокоится Колек.
- Все-все! Успокойся. Иди искупайся. К вечеру гостей из Ильинки жди.
- Мне никого не надо. Катьку давай
- И Катька придет. А мы с Леонидычем на связь с гуманоидами пойдем в ритуальную чашу.
- Побольше бухнуть возьмите.
- Обязательно.
Вот и вечер. На празднике я по полной программе участвую. В волейбол поиграл, на дискотеке поплясал с двумя красивыми девчонками: одна староста лагеря, а с другой познакомился, когда с Нинкой и Климом сидели за вечерним столом. Тогда она долго рассказывала, почему на исторический факультет поступила…
(продолжение еще будет)
Виртуальный мир Николая (Колька) Возжаева
- Валерка, пора к Кольку идти, вещи твои вызволять, что он после экспедиции на писаницу прихватил, и те, что нам оставил отдать, - Виктор предложил, чуя, что это может нам новые приключения дать.
- Сам объявится, - пытаюсь отказаться.
- Идем, идем! - Виктор настаивает.
Согласился. Взяли его трико, очки, ложку, чашку, что у меня остались, и к Кольку двинули.
Приходим, Колька не видно, дверь во времянку его сынка Лехи открыта, машина его же во дворе стоит. Леха, оказывается, уже год как с отцом живет, а до этого сестра Николая Ленка Алексея в своей секте, типа «Современные евангелисты», в Оренбурге держала, и не просто, а по полной программе был закодирован, с 12 лет у них на службе. А сейчас Лехе 28, вот и посчитай - 16 лет служения. Правда, не только служения, но и зарабатывал деньги для них - в услужении у других и в по разным городам. Сначала в Москве обувью торговал у одного бизнесмена, потом в Оренбурге (или где-то рядом с ним) - мороженым. Часть прибыли - церкви, часть себе; дом купил, точнее, дали купить, а купил - все денежки в общину неси. У Николая сестра Ленка баптистами командует, и сестра Наташка пристроена - замужем за главой секты «Свидетели еговы», которые в Оренбурге балом правят, и не просто правят, а без их участия ни одно серьезное дело не решается - ненужных людей устраняют, криминальные деньги отмывают, глав назначают. Вот поистине прав Хаббард – глава другой секты: «Хочешь разбогатеть, свою религию создай». Он, в принципе, и спас Алексея: подъемных в сумме двух тысяч евро выделил, когда Николая с сыном решили в Сибирь отправиться - на родину предков. Отрекся от веры или нет - не ясно. Однако не пьет и не курит.
Осталось Лехи от метери наследство - дом большой пятистенный, и это фактически его дом. Отец там и не прописан после последней его отсидки. Однако сын отца терпит, хотя и живет во времянке отдельно и к отцу в дом не заходит. Вот и сейчас на вопрос: «Где отец?» - услышали: «Сейчас придет». Потом выяснили, что он ему четвертак дал на бутылку самогонки. Хотя грешно думать, но такие мысли по поводу такой службы приходят: «Пусть пьет, поскорее уберется». Хотя знаю: Колька трудно свалить.
- Заходите ко мне! - Алексей нас пригласил в свою времянку.
Времянка - и летняя, и зимняя. Камин выложен, диван, стол, стены вагонкой обшиты, чисто, аккуратно. В гостях у него Володя Никулькин, чаи гоняют.
- Привет, мужики! Чем промышляете?
- Вот думаем на субботу в Абакан съездить, обсуждаем детали, что закупить, - ответил Владимир.
Я пытаюсь Алексею деньги дать за налима, что он нам подогнал, однако наотрез отказался.
- Вы что! Я его вам подарил, еще двух таких могу подстрелить.
Алексей - подводный охотник на рыбу, и налима подстрелить для него дело пустяковое.
- Что ж, спасибо, спасибо! - поблагодарил его.
Не успели чая испить, Николай нарисовался:
- Мужики, ко мне заходите!
- Зачем?
- Что-то покажу!
- Что покажешь, мы уже видели - пустые стены и пол разобранный, жена молодая от тебя ушла.
- Сейчас другая у меня, еще моложе, смотрите, чтобы сын Леха не увидел, а то он меня за них гоняет, - перешел на шепот Николай.
- Брось завирать!
Однако осторожно в сени заходим. Дорогостоящий велосипед стоит. Я подумал: «Откуда такая роскошь у Колька?» Дальше в полумраке двигаемся. Вот горница: стены в потемневших обоях, вместо стульев и стола - разные ящики, стол на ящике, электроплитка на полу стоит, в ней картошка варится в мундире, на полу в сковородке жареная - из нее кошка картошку тягает. Одно окно забито, видать, выбито, и починить нечем и некому, второе окно чуть-чуть пропускает свет.
- Николай, почему окно не приведешь в порядок? Тебе свет нужен!
- У меня другой свет.
- Где?
- Аленка, Галька, выходите! - командует Колек в темное пространство.
Пространство - вторая комната без окон, окна закрыты ставнями, и можно догадаться, что это спальня: матрасы - прямо на полу. Что дальше находится - непонятно – темнота: ничего не видно. Мы в ожидании: разыгрывает нас Колек. Похоже, никого нет там.
- Аленка, Галька, выползайте! Это мои друзья, - опять Колек кого-то призывает. - Не бойтесь!
И чудо! Из темноты прямо на нас куколки выползают: сначала одна девчушка лет 17 неписаной красоты, затем другая - чуть постарше. Мы с Виктором так и опупели: откуда?! Как попали они сюда?! Причем видно, что девчонки из состоятельных семей, в хорошей одежде... Хотя, стоп! Одежда не современная какая-то. ХV век.
- Колек, где таких принцесс подцепил? С какого костюмированного бала? А может быть? совсем из другого времени и измерения?
- У меня здесь в комнате выход в другие века. Могу вас туда отправить. Хотите?
- Хотим! - закричали мы с Виктором.
- Тогда давайте палтус на две бутылки самогонки, и там будете.
- А девчонки что будут делать, если они из другого измерения?
- Поболтаются по гаштетам, посмотрят, как современная молодежь жизнь куражит.
- Однако обманываешь ты, Колек, надо проверить. Вот тебе палтус, а девчонок мы забираем.
- Без моего ведома они никуда не пойдут, - начал Колек руки гнуть, - я должен при них быть.
- Так ты им скажи, и сам собирайся к нам на базу, мы как раз баньку затопили, ты заодно помоешься,
- «Ох, и пахнешь ты, братец, тебе бы в баню пора сходить!» - вспомнили Чичикова.
- В баню можно...
Меня же волнует другое. Действительно ли Николай открыл дверь в другое измерение? Мы бьемся, ищем в глухих местах, в горах, на писанице аномальные, ритуальные места, сложные системы зеркал Козырева, медитации, спиритические сеансы для выхода в другие измерения, времена и пространства, а тут все запросто: зайди к Кольку в дом - вот тебе дверь в другие измерения! Если это так - молодец Колек! Придется поближе познакомиться с этим явлением...