- Какая попа! – протяжно прошептал Толик.
Он так шутил. А Ленка вскочила, села на край кровати и заплакала, прикрыв раскрасневшееся лицо руками.
- Ты чего, Лен? – прошептал Толик в недоумении.
Лена уже рыдала, плечики подпрыгивали, ручки дрожали, а Толик стоял на коленях у Ленкиных ног и пытался заглянуть ей в глаза. Не получалось. Ленка вспрыгнула и поскакала в ванную, в чем мать родила. Как-то скособочившись, неуклюже протиснулась в дверь, как будто пытаясь быстрее спрятать от Толика голое тело. Повернула краник и взвыла. Толик постучал, постучал и успокоился.
- Никогда, слышишь, никогда не говори мне о моих недостатках! Я сама все знаю, - пробулькала Ленка, выйдя, наконец, из добровольно-принудительного заточения.
Толик смотрел на нее и не понимал, что произошло, что он такого сделал, что он такого сказал?
Так и началось хождение Ленки Девяткиной по мукам.
На следующее утро, как только захлопнулась за Толиком дверь, Ленка вскочила и рванула к огромному зеркалу. Зеркало досталось Ленке от бабушки. Большущее, до потолка, с узорчатыми рамами, изрядно изъеденными древесным жуком, никому, кроме Ленки, не нужное, оно занимало половину стены и без того маленькой комнатушки-спаленки. Ленка скинула просторную ночную рубашку и стала рассматривать свое отражение.
Как же она изменилась за эти семь лет! Нет. Не так, чтобы страшно, но все же… Вот и эти противные бугорки под названием «целлюлит». И талия не та. Ой, и морщинки, морщинки у глаз. И шея…
Ленка ринулась к стенному шкафу и отрыла под грудой старых газет и журналов допотопные, запыленные весы. Встала и ужаснулась. Лишние десять кило, а то и больше. Мама дорогая…
- Мама! – позвал родной голос.
- Иду, - крикнула Ленка, прячась в цветастый, просторный халат.
Юрка только что проснулся и отчаянно пытался отыскать чистые носки. Как обычно искал везде, только не там, где нужно. Ленка порылась в скомканном белье на полках Юркиного шкафа и, не глядя, выловила из-под груды маек и трусов аккуратно свернутый комочек.
- Держи, растяпа! – кинула в сына носочным мячиком.
- Гранд мерси.
- Юр, скажи честно, я очень толстая?
- Нормальная.
- Нормальная - это как? Как тетя Вера с первого этажа?
- Мать, ты что? Тебе до Веры кушать и кушать!
Пока Юрка одевался, Ленка готовила завтрак. Чайник на плиту. Бутерброды на тарелку. Яйца на сковородку.
- Юра, завтракать.
- Мам, я не хочу.
- Иди быстро, я уже все приготовила.
- Мам, ну я же сказал, я опаздываю.
И Юрка выскочил за дверь.
Ленка вздохнула и привычным движением руки потянулась за бутербродом. Не пропадать же! Щелкнула кнопочкой на дистанции. С экрана маленького телевизора прямо на Ленку двинулась худосочная модель, за ней еще одна, и еще… Под музыку по подиуму косолапо вышагивали измученные диетами девочки: острые ключицы, тоненькие, а порой и кривенькие, ножки, еле заметный намек на наличие груди под прозрачными блузами. Ленка положила бутерброд на тарелку, туда же скинула, еще теплую, яичницу и впихнула все это в холодильник. Ленка решила начать новую жизнь, а вернее вернуться к старым пропорциям.
Когда Лена Девяткина встретила Толика, она была уже на грани развода. Первый, довольно ранний, брак с красавчиком Витькой не заладился с первых дней. Да что там с первых дней, еще до свадьбы жених выкинул пару, смертельных для счастливого брака, номеров. Даже накануне «самого знаменательного» события в их жизни отличился. Празднуя последний день холостяцкого существования, напился с дружками. Не хватило. Сбегали, вернее, поползли за добавкой. Не понравилось Витьку, как с ним разговаривала заносчивая молоденькая продавщица. С чего это она начала учить его, сколько пить, как пить? Ее дело что? Знай себе, отпускай товар и молчи. Ну, вот и нахамил он ей, так пару слов гадких бросил, а потом как стукнет кулаком по витрине. Та вдребезги. Поздно ночью Лена Девяткина – студентка, отличница, комсомолка, красавица, правда, не спортсменка - вытаскивала пьяного Витьку из КПЗ. Долго уговаривала дежурного, всплакнула пару раз, уплатила штраф за разбитую витрину и, наконец, забрала жениха домой готовиться к свадебному торжеству. Другая бы сразу отреагировала должным образом, то есть развернула бы события на сто восемьдесят градусов. Но, Ленка то ли по молодости лет, то ли из жалости к непутевому Виктору закрыла на все глаза и решила, что рядом с ней избранник успокоится, будет нежен, ласков и верен. Да и как может быть иначе? Ведь Ленка не собирается, как другие жены, пилить мужика с утра до ночи, требовать денег или чего доброго заставлять заниматься бабскими домашними делами. Нет, насмотрелась она на такие парочки. Вроде ходят вместе, улыбаются друг другу, а по отдельности, он с дружками, она с подружками поливают друг друга по-черному. У них все будет не так, все будет по-другому. Но… одиннадцать лет семейной жизни не принесли Ленке ничего хорошего, разве что Юрку, любимого и родного, маминого сына. Если бы он, десятилетний Юрка, не поддержал ее тогда, не сказал бы совсем по-взрослому «разводись», может быть, Лена до сих пор бы и жила с вечно пьяным и грубым Витькой? Так бы и терпела, жалела бы и прощала. Но, сказал сын, значит, понимает, значит, одобряет Ленкино решение, которое уже давным-давно родилось в ее голове. И Лена, уже без щемящего чувства вины перед собственным ребенком, стала готовиться к разводу. Работа у нее, слава Богу, была, и неплохая. В свои тридцать с хвостиком Лена Девяткина руководила отделом маркетинга крупной строительной компании, зарплата даже очень ничего, квартира досталась от матери и записана на нее. А что еще нужно для спокойной, счастливой жизни? А тут еще и Толик появился на горизонте - молодой, талантливый инженер. Толик был на семь лет младше Лены, но разве сейчас кого-то этим удивишь? И Ленка, дождавшись очередного семейного скандала, объявила ненавистному супругу, что подает на развод. Виктор метнул в стену банку с огурцами, собрал сумку и на нетвердых ногах свалил в родной родительский дом. Ленка собирала огурцы вперемешку с осколками и, впервые за много лет, улыбалась, напевая похоронный марш, хороня ни то банку собственноручно закатанных огурцов, ни то свою несчастную семейную жизнь. Виктор так больше не появился в Ленкиной жизни. Про Юрку тоже не вспомнил ни разу. Где теперь Виктор? Что с ним? Ленка не знала, да и не хотела знать.
Отношения с Толиком развивались стремительно. Через месяц Толик уже сидел за накрытым столом рядом с маленьким Юркой и мило беседовал с Ленкиными родителями. Светлана Петровна, Ленкина мама, тихим голосом, как будто боясь спугнуть неожиданно попавшуюся в сети синюю птицу удачи, рассказывала Толику о замечательных кулинарных способностях ее дочери. Владимир Егорович, Ленкин отчим, внимательно слушал и, подтверждая слова супруги, кивал. Поздно вечером, уже уходя, Светлана Петровна тайком показала Ленке большой палец и подмигнула, отчим снова закивал. Жених был одобрен. Через полчаса засобирался и Толик. Протянул руку Юрке. Юрка покраснел, пожал. Толик ойкнул, выхватил руку, подул на нее и этим нехитрым трюком завоевал Юркино сердце. А, когда маленький Юрка уже видел счастливые сны, Толик, конечно же, вернулся. Утром, пока Лена собирала сына в школу, Толик час просидел на балконе, обнимая собственные туфли. А совсем скоро туфли заняли свое почетное место на коврике перед входной дверью, в одном ряду с Ленкиными босоножками на тонких шпильках и Юркиными кроссовками. Наконец-то. Наконец-то и Ленке подвалило счастье. Первые года три-четыре Лена летала. На еще не окрепших крылышках неслась с работы домой, по дому порхала легкой бабочкой, стараясь обеспечить уютную и сытую жизнь своим любимым мужчинам. По утрам вздыхала, одеваясь перед старым зеркалом. Шла на работу как на пытку. Лена полюбила свой дом. Вот бы никуда не уходить, остаться дома, заниматься своими женскими делами, ждать Толика с работы!
Скоро так и произошло. Многообещающая строительная компания приказала долго жить. И Лена, и Толик остались без работы. Талантливого инженера тут же пригласила другая, на этот раз частная фирма, причем на более высокий оклад. Лена решила пока работу не искать. Она даже обрадовалась возможности побыть дома. Крылышки окрепли и отросли. Ленка уверенно летала на них и светилась счастьем. Через пару лет она поняла, что быт затягивает и, что рутинные домашние дела, даже на благо любимых людей, дело неблагодарное и скучное. Тратить на себя Толикины деньги Ленка стеснялась, ей нужны были свои, кровно заработанные. Но, ее никто никуда не приглашал, предлагать себя Лена не умела, да и маркетологов расплодилось пруд пруди, молодых и хватких. К счастью Марина, Ленкина бывшая одноклассница, подогнала небольшой, но все-таки заработок. Марина работала в американо-российской компании, которая экспортировала в Россию оргтехнику. Получала, по всей видимости, немалые деньги, одевалась по последнему писку моды и очень, ну просто очень любила себя - единственную и неповторимую. В школе они практически не общались, интересы были разные, компании тоже. Встретились случайно на улице перед входом в супермаркет. Ленка, нагруженная продуктами, чуть не сбила с ног элегантную, тоненькую девушку. Извинилась, подняла глаза и обалдела. Маринка Кузина собственной персоной. Такая же, как двадцать с лишним лет назад, а может и лучше. Обменялись телефонами. И через месяц Маринка позвонила, чем удивила Лену несказанно, и предложила подзаработать на дому. Ленка занялась техническими переводами. Утром – базар-магазин, днем – готовка-уборка-стирка, поздним вечером после ужина – переводы. Обложившись англо-русскими словарями разных калибров, Ленка засиживалась порой до утра, разбирая замысловатые, нудные тексты.
Впервые Лена почувствовала некоторую неловкость, когда Марина пригласила их с Толиком на свой день рожденья. Лена полдня рылась в шкафу, одевалась и снова раздевалась, смотрелась в зеркало и вздыхала. За час до назначенного времени позвонила Марине и, сославшись на простуду, сообщила, что она не сможет. Ну, просто никак, при всем желании не сможет поздравить Марину лично. Дальше - хуже. Лена старалась вообще не появляться ни на каких мероприятиях и, кроме как в магазины, никуда не выходила. Ухоженная, пахнущая духами, не обремененная ни детьми, ни мужем, Марина заходила раз в неделю, забирала переведенные тексты и передавала Лене зарплату, которая тратилась моментально на картошку, хлеб, молоко и вообще на что-то из этой серии или на какие-нибудь новые шмутки для семнадцатилетнего Юрки. Юрка не любил ходить по магазинам, не любил учиться и последний десятый класс тянул кое-как, но любил красиво и модно одеваться. Аккуратно приодетый, в выглаженных Ленкой рубашках, модных джинсах Юрка был копия папашка – красавец, да и только. Короче, ребеночек подрос. Толик не замечал в любимой Ленке никаких перемен в худшую сторону или делал вид, что не замечает. Приходил уставший и вымученный с работы, поедал с удовольствием все, что было на столе, хвалил, обнимал и заваливался спать перед телевизором. Ленка, прикончив заумные переводы, тихонько пробиралась в полной темноте к супружескому ложу, укрывала храпящего Толика и осторожно ложилась на край кровати. Выходные проводили в основном дома. Толик был мил и ласков. Все бы и хорошо. Но, как-то обыденно, скучно. Об отпуске Ленка старалась и не думать. Толик и Юрка, уже который год, тянут ее к морю. Ленка отговаривается переводами, хотя, конечно, она могла бы на пару недель уехать. Но как? Как Ленка будет чувствовать себя на пляже, в купальнике? Да и купальника, как, впрочем, и других необходимых вещей уже нет. Все или старье, или не налазит.
Сегодня Маринка должна была прийти за переводами и занести Лене ее недельный заработок. Ленка решила перво-наперво прикупить новую косметику и записаться в парикмахерскую. Денег должно было хватить.
- Наконец-то, Девяткина, ты взялась за ум. Я уже думала, так и будешь сидеть клуша клушей, прыгать вокруг своего Толечки! - Марина, пыхтя сигареткой, придирчиво осматривала подругу, - Ну, приличного парикмахера я тебе подгоню, причем сегодня же и пойдешь. А вот на нормальную косметику этих копеек явно не хватит.
- Как не хватит?
- Так, дорогая! Хорошая косметика хороших денег требует.
- Ну, мне особо фильдеперсовая ни к чему. Что-нибудь… Помада там, пудра…
- Ладно. На первых порах можно и на базарчике чего-нибудь прикупить. Теперь о твоей фигуре. Ты думаешь, мне все так легко дается? Да я всю жизнь на диетах сижу. Это, скажу тебе, труд неимоверный. Опять же косметологи, массажисты, солярий. Но на это денежки просто необходимы. Так что начнем с питания. Хлеб исключить, макароны исключить, масло и жиры исключить…
- А есть чего?
- Овощи! На капусте недельку посиди, и пять кило как не бывало!
Марина дала еще пару ценных рекомендаций, даже чиркнула на листике, что и когда можно есть. Созвонилась с какой-то Милочкой, записала Ленку на два часа и упорхнула.
- Главное, помни, все еще впереди. Сорок – расцвет любой женщины. И масочки на морду накладывай… - похлопала себя по щекам уже у лифта Маринка.
В два часа Лена уже сидела во вращающемся кресле в новомодном салоне. Над ней склонилась Милочка – полная дама неопределенного возраста. Милочка брезгливо рассматривала Ленкину голову.
- Да… Запустили вы себя, женщина. Седина, волос тусклый, сечется… Когда в последний раз в парикмахерской были?
- Честно говоря, не помню, - протянула Лена и покраснела.
- Ну, ладно. Что будем делать?
- Я и не знаю как-то… Что-нибудь на ваш вкус, - Ленка подняла глаза на высветленное гнездо на Милочкиной голове и тут же пожалела о сказанном.
Через три часа Лена вышла из салона, опустошив свой кошелек почти полностью, и, мучаясь неловкостью от своего изменившегося имиджа, понеслась домой. Вместо косметики, Лена купила на рынке качан капусты и килограмм моркови. Кошелек опустел полностью.
- Ничего себе! – крякнул остолбеневший Юрка.
- Нормально? – неуверенно спросила Лена.
- Класс! Ты прямо как наша Людка Куняева из параллельного класса.
- Куняева? А кто это?
- Да, ты не знаешь. Эффектная девица. Короче, не дрейфь, прича - супер. Толик офигеет.
Толик не офигел, но эффект новая прическа все же произвела. Ночь проходила бурно. Непереведенные тексты сиротливо лежали на кухонном столе. «Ничего. Днем переведу», - успокаивала себя Ленка в самый неподходящий для каких-либо посторонних мыслей момент. Толик шептал что-то ласковое, а Лена даже не слушала. Ей было не до этого. Она думала о том, что завтра с утра займется зарядкой, наложит на лицо маску, сделает кастрюлю капустного салата, чтоб на целый день и вообще… ей страшно хотелось есть.
Через неделю Маринка появилась с огромной сумкой, из которой чудесным образом появился брючный костюм, джинсовый с потертостями сарафан «Made in China», джемпер с люрексом на груди и пара слегка поношенных туфель.
- Да я ж не влезу в это.
Маринка сощурила один глаз. Присмотрелась.
- Влезешь. А во, что не влезешь, так стимул обретешь. Меряй!
Ленка перемеряла все. Бабушкино зеркало одобрительно улыбалось.
- Ну вот! Совсем другой коленкор, - подбадривала Маринка.
- Марин, сколько это стоит?
- Не боись, подруга! Переводами рассчитаешься. Два месяца работы и шмутки твои.
Ленка вздохнула, но согласилась.
Теперь Лена уже не сидела вечером за столом со своими дорогими мужчинами. Весь день она грызла капустный салат с морковью как кролик и только до восемнадцати часов, не минутой позже. Есть хотелось очень и постоянно. Но, Ленка не сдавалась. Правда, настроение как-то не улучшалось. Наоборот, теперь ее стало многое раздражать, выводить из себя. Даже Толик, которого она так любила. Даже Юрка, за которого готова была жизнь отдать. Все чаще по вечерам Ленка возмущенно выговаривала то одному, то другому по поводу и без повода. Потом долго плакала и с красными от слез глазами сидела ночи на пролет за ненавистными переводами. «Еще месяц и все. Я не буду никому ничего должна!» - уговаривала себя Лена. Стрелка весов сдвинулась в нужную сторону. Десять килограммов как не бывало. Маринкины вещи болтались на Ленке и никуда не годились, но вернуть их она не решалась. Ушивать ни времени, ни желания не было. Лена достала из шкафа джинсы десятилетней давности, пару-тройку блузочек и кофточек и, не без удовлетворения, носила их каждый день. Лицо разгладили ежедневные маски из нехитрых домашних продуктов. Кожа быстро подтянулась. Ленка стала выглядеть как подросток. Бабушки на базаре обращались к ней теперь не иначе, как «девочка».
« Девочка, купи петрушечку», «Девочка, смотри какая картошечка. Одна к одной. Купи, вспоминать добрым словом меня будешь». Готовить Ленка стала мало и попроще, без выпендрежа и все больше диетическое. Так, чтоб для всех. А что? Итак, сколько лет у плиты прокорячилась? А благодарности ноль. Нет, больше никаких кулинарных излишеств, никаких пирогов, тортиков и пирожных! Меньше калорий – больше здоровья. Теперь Ленка научилась брать деньги у Толика не только на общие нужды. Наконец-то, у нее появилась косметика, не дорогая, но все же. Даже кое-какое новое бельишко поселилось на полочке шкафа. Юрка ныл: «хочу кроссовки», «хочу джинсы», «хочу новую куртку». Ленка обрывала: «Мне самой нечего носить!» Толику по началу льстило волшебное преображение Лены. Друзья и соседи лили бальзам на душу: « Ах, как ваша супруга похорошела!», «Ох, прямо модель!» Но, чем дальше, тем сильнее не хотелось, почему-то, возвращаться с работы домой. Еще так недавно любимые и долгожданные выходные Толик возненавидел. В субботу стал работать, сам напросился. В воскресенье старался придумать что-нибудь, лишь бы улизнуть из дома. Юрка тоже все больше с компаниями, а в один день и вовсе не пришел ночевать. На утро позвонил и сообщил: «Я у отца!» Лена застыла на месте.
Вечером влетела в комнату сына. Юрка только что появился, еще не успел переодеться и сидел на краю дивана с каменным лицом.
- Где ты был?
- Я же сказал. У отца.
- Что ты врешь? У какого отца? Откуда?
- Ниоткуда! Нашел, договорились, встретились.
- Как ты мог? Зачем ты пошел туда?
- Захотел и пошел. И завтра пойду. Не твое дело.
Ленка еще долго кричала, плакала. Юрка грубил в ответ. Через час ругани сорвался с места, хлопнул дверью и ушел. Ленка полночи простояла у окна, всматриваясь в темноту двора. Она плакала и вспоминала маленького Юрку, такого доброго, чуткого, взрослого не по годам. Толик подошел неслышно, обнял и прижался лбом к Ленкиной, мокрой от слез, щеке. Лена заплакала еще сильнее. Толик гладил ее по голове и успокаивал: «Ну, чего ты? Не плачь! Сейчас он придет!» И, правда, тихо открылась дверь. Юрка просунул голову в открытую дверь.
- Вы чего?
- Ничего. Вот плачем! – ответил Толик и кивнул на заплаканную Ленку.
- Мам, да ладно тебе. Ну, извини…
Утром Ленка первым делом собрала в сумку все Маринкины вещи, сама же и отнесла. Отдала без лишних слов. От переводов отказалась наотрез.
Весь день простояла у плиты, и к вечеру квартира наполнилась вкусными запахами. Аппетитные мясные рулетики, картошечка с грибами, пирог с капустой, салатики источали немыслимые ароматы. Ленка накрыла на стол и стала ждать своих дорогих мужчин.
«Наконец-то я наемся!» - подумала она.