Божена на миг остолбенела, оказавшись в огромном храме и, тихонько встав в дверях, cловно таясь, боясь, что ее заметят, с необъяснимым трепетом в душе, слушала хорал... Что-то доброе и живое затронули эти звуки в измученной Божене, она всхлипнула...
Уже не сомневаясь, что она поступила правильно придя сюда, пускай, даже за своей смертью, Божена, стараясь не топать и не привлекать внимание хористов, подошла к распятию и опустилась перед ним на колени. Мутным, благовейным взглядом она посмотрела на распятого Христа... Распятие, пение, сама аура, что витала в стенах святого храма, подействовала на Божену и она не выдержала.
Она, завалилась вперед, заколка с ее волос слетела, черные волосы рассыпались по полу, Божена уткнулась лицом в холодный пол и зарыдала, вздрагивая всем телом...
- Господи, прости меня... прости за все... - Божена обращалась к богу по-чесшки. - Я вся измучилась, незнаю что делать, как быть... тьма заволакивает все вокргу в моей жизн. Пьер меня не любит, не любит... Господи, об одном только прошу тебя, открой ему глаза, помоги ему понять, что я люблю его больше жизни... Прошу... Пусть он поймет, откой ему глаза..
Божена вдруг поняла, что наверное нельзя так разговаривать с богом и поняла, что не знает как сказать, все то, что ее переполняет... Она вновь зарыдала, уже громче, чем раньше...
- Я мерзкая тварь, кровопийца, порождение тьмы, дитя дьвола... - продолжала она. - Мне нет места в твоем мире, я брошена и никому не нужна, я грешна и недостойна, я запуталась, блуждаю во тьме... Прошу тебя, уничтожь меня, ипепели свооим огнем... прошу, пожалуйста... Я больше не могу, не могу... не могу... Уничтожь меня, положи конец моим страданиям... Сама я не вижу пути... Дай мне знак, укажи... молю тебя, укажи как мне найти верный путь, ак мне прекратить эти мучения... Помоги, господи...
Смолкнув, Божена поняла, что наговорила какой-то ерунды и зарыдала вовсе безутешно, даже теперь и не надеясь на то, что бог выслушает ее идиотскую ни то исповедь, ни то молитву...
* * *
Рядом, на мраморном полу, покрытом крестообразнымы узорами, выложенными кроваво-красным гранитом, появилась тень - кто-то стоял сзади лежащей на полу девушки. Затем тень переместилась - некто присел на корточки, и плеча Божены коснулась тёплая рука, а тихий мужской голос произнёс по-английски:
- Я не понимаю, что ты говорила, но я слышал, что глас твой исходит из сердца, это - крик души. Не желаешь ли ты исповедаться, дитя моё? Поверь, нет способа лучше, чтобы снять тяжкое бремя - а для советов нет лучшего Советчика, нежели Библия... - рядом с девушкой легла книга - древняя, увесистая, в золочёном бархатном переплёте, пожелтевшими от времени страницами и шёлковыми шнурками-закладками. - Открой на любой странице, и Святое Писание даст нужный именно тебе и именно в сей момент совет...
Божена слегка вздрогнула, неожидая услышать голос священника. Головы она не подняла, так как лицо ее было в кровых слезах и еще сильнее сжалась, закрывшись своими густыми волосами, одновременно с тем, достав платок, Божена стала яростно оттираться, чтобы не выдать себя.
- Спасибо, святой отец, я хочу исповедаться... - Божена ответила по-английски и, вдруг осознала, что действительно хочет этого сильнее всего на свете.
Вместе с тем, тщательно оттерев руку от крови, чтобы не испачкать бесценную книгу, Божена открыла ее на первой попавшейся странице где-то на середине, как и предложил священник, с замиранием сердца смотря какой же совет даст ей бог.
Вот он. Текст.
Пророчество Иеремеи... С жадностью юная вампирша стала читать текст библии, пытаясь вникнуть в суть послания, мысли ее буквально вскипели! Текст этот был ей знаком, божена знала его почти наизусть, но сколько нового она видела теперь в знакомых буквах и знакомых словах, в тех именах, что хранили страница древней библии. Божена читала стороки обведенные фломастером вновь и вновь, с сумащедшей скоростью пробегая по ним глазами. Ответ, он был здесь... Но просто видеть слова священной книги было мало, надо было увидеть!
"10 Смотри, Я поставил тебя в сей день над народами и царствами, чтобы искоренять и разорять, губить и разрушать, созидать и насаждать. 16 И произнесу над ними суды Мои за все беззакония их, за то, что они оставили Меня, и воскуряли фимиам чужеземным богам и поклонялись делам рук своих.
17 А ты препояшь чресла твои, и встань, и скажи им все, что Я повелю тебе; не малодушествуй пред ними, чтобы Я не поразил тебя в глазах их.
18 И вот, Я поставил тебя ныне укрепленным городом и железным столбом и медною стеною на всей этой земле, против царей Иуды, против князей его, против священников его и против народа земли сей."
Божена на миг остолбенела, вдруг, как ей казалось, поняв, что именно Господь желает от нее, что подсказывает ей! Но нет... не может быть, она не достойна, это не может быть ей, не может... Красный фломастер. Красный. Кровь, кровь... Да, это его знак! В душе Божена заискрились тысячи сомнений, страхов, растерянности, они забурлили словно океан в штормовую погоду. Божена не знала что думать, не знала, что ей делать...
Священник - худощавый молодой мужчина, смуглый, черноволосый, с пронзительно-яркими изумрудными глазами - был облачён в простую чёрную сутану, перепоясанную лиловым кушаком. На груди у него висел золотой крестик; разговаривая с Боженой, он время от времени касался его, словно неосознанно. Улыбнувшись просьбе девушки, священник указал на исповедальни - три деревянные камеры, стоявшие в тени анфилады, и, не говоря ничего, отправился к ним...
Священник. Ответ господа она обдумает потом... сперва ей надо очистить себя исповедью...
Прибывая в состяние какого-то необъяснимого шока, Божена медленно, еще оглядываясь на раскрытую библию, зашла в исповедальню.
* * *
Оказавшись внутри исповедальни, Божена долго молчала, посматривая на силуэт святого отца. Наконец, собравшись с духом и уже не заботясь о последствиях того, что она собиралась открыть, Божена начала говорить.
- Святой отец... - Божена вновь всхлипула. - Я понимаю, что вы подумате, что это глупая шутка или, что я психически нездорова... Но... это не так. Прошу вас, поверьте, выслышайте... Но это правда... Я незнаю как вам сказать, чтобы не испугать, чтобы вы поняли и подсказали, как мне быть... Но я не знаю как сказать... Умоляю, умоляю вас, чтобы я сейчас не сказала и не показала вам... останьтесь, не уходите, имейте мужество принять у меня исповедь... Умоляю вас... не убегайте, так как то, что я... сейчас сообщу... ужасно!!!
Божена оборвалась на миг и утрела вновь потекшие кровавые слезы. Затем продолжила:
- Моя беда в том, что я... Вампир! Гнусное, мерзкое порождение сатаны, я пью кровь людей чтобы жить дальше и боюсь дневного света... Нет... не сомневайтесь... Я говорю правду! Ненавижу себя... Вы должно быть не верите... но... Понимаю, вы не верите, так посмотрите, посмотрите... У меня даже слезы кровавые, я вампир, плачу кровью - посмотрите!
Божена приблизила лицо к окошечку, так, чтобы можно было видеть ее глаза, из которых сейчас текли кровавые слезы...
- Нет, это не болезнь, просто таковы слезы созданий тьмы... - прокоментировала Божена...
Юная вампирша раскрыла рот и показала священнику клыки.
- Клыки... - объяснила она, - настоящие... Еще я могу не дышать и делать так, чтобы сердце не билось... Я мертва... оживщий мертвец! Пониматете теперь, что я такое, святой отец?
Божена вновь зарыдала, с ужасом ожидая реакции священника и не с меньшим ужасом, осозновала, что она сейчас натворила...
* * *
... Долгое время из той части исповедальни, где сидел священник, не раздавалось ни звука. Потом Божена услышала тихий шёпот:
"... Et cum vidissem eum cecidi ad pedes eius tamquam mortuus et posuit dexteram suam super me dicens noli timere ego sum primus et novissimus, et vivus et fui mortuus et ecce sum vivens in saecula saeculorum et habeo claves mortis et inferni..."
Окончив цитировать Библию, священник вздохнул и заговорил по-английски:
- Дитя моё, рациональное воспитание прогрессивного двадцатого века вопиет во мне: "Чушь! Ложь! Безумие!" и наводит на мысль о том, что ты больна... Однако истовая вера - вера в Господа, вера в духовное начало, превозмогающее мирское - заставляет меня принимать и иррациональную сторону сего мироздания... И искренность твоих слёз, твоих слов - она кричит за саму себя. Я верю тебе, дочь моя... Верю, но, увы, не могу ни даровать тебе искупления и отпущения грехов, ни помочь тебе чем-либо, кроме сочувствия и совета... Пойми - на тебе, волею твоею или неволею - лежит печать самого Сатаны, и, пока ты не избавишься от неё - смертию своей - прощение тебе не может быть даровано... Так гласит Традиция.
Однако... Во мне опять глаголет рациональная часть разума - и говорит, что сие в высшей степени нелогично. Если ты невиновна в том, что такая, какая ты есть, и если ты достойна лучшей участи - ты не должна умирать... Хотя... ты и так мертва... Скажи мне, дитя моё, ты можешь умереть? Окончательно?
Теперь уже со стороны Божены долго не доносилось никакого ответа, кроме едва слышных всхлипов. Ее измученное, усталое осознание уже почти не справлялось с тем наплывом боли и переживаний, что нахлынули на нее кровавой пеленой. Мысли Божены предельно земедлились...
- And when I had seen him, I fell at his feet as dead. And he laid his right hand upon me, saying: Fear not. I am the First and the Last, and alive, and was dead. And behold I am living for ever and ever and have the keys of death and of hell. - пробормала Божена на английском, осмысляя то, что сказал ей священник...
- Я... я жива и мертва одновременно. - собравшись ответила Божена. - Сердце мое не бьется, кровь не бежит по жилам, мне не нужен ни воздух, ни вода, ни человеческая пища...
Божена сжала в кулаке свой крестик, в второй рукой, в задумчивости приложила руку к окошку, за которым был священник, словно пытаясь вернуться в мир Света, путь в который теперь был для нее закрыт. Навсегда.
- ... Но душа моя жива, Святой отец... Я могу чувствовать, любить... Мне... мне сейчас так невыносимо больно... - Божена уже не плакала, слезы, казалось, кончились... - Это так ужасно оказаться в этом мире тьмы, вы не понимаете, святой отец! Это сплошная ночь, ночь без лучика солнечного света... и я незнаю за что мне такое. Умереть? Да... пожалуй, я могу окончательно умереть, но я не могу убить себя сама... вы знаете, так нельзя. Меня можно сжечь или вытащить на солнечный свет... может быть, еще как-то. Я незнаю, Святой отец. Это все так трудно, так непонятно и страшно!
Я незнаю за что мне это... незнаю... Я не совершала в жизни никакого особенно греха... разве что, иногда ругалась с матерью и отцом... это бывает со всеми... Может быть, была с кем-нибудь грубой, злой. Но кто жил и не согрешив ни разу? - голос Божены был полон боли. - Я... не хочу умирать, святой отец, но и не знаю как мне быть... я дальше так не могу существовать, не могу, не могу, не могу!
Храм божий моя последняя надежда, Святой отец... Здравый рассудок, его капли, что остались во мне, говорят о том, что вы не можете мне никак помочь... мне вообще ничего уже не поможет, кроме чуда... Но мне так страшно, понимате, страшно одной, невыносимо страшно...
Божена уткнулась головой в перегородку и вновь заплакала.
- Убейте меня, Святой отец... - полубезумно прошептала она. - Я так больше не могу...
... Вновь молчание. Вновь тяжёлый вздох - немного нервный, словно человек сам собирался заплакать.
- Дитя моё, сердце моё разрывается - между догмой, на которой зиждется наша вера уже несколько тысячелетий, и между духом нашей веры - духом милосердия и сострадания... Да не произнесут уста твои такой фразы - "убейте меня"... Если ты пришла сюда, в Дом Господен, и искренне возжелала исповедаться, и со слезами открыла слуге Господа свою душу и свою боль, значит, ты заслуживаешь прощения... Но... проклятие... - священник вновь умолк; потом послышались вновь его слова на латыни - слова отпускной молитвы: "Отпускаю тебе грехи твои, ако господь отпустил всему миру..." и так далее - слова, знакомые Божене с раннего детства. После молитвы священник тихо сказал: - В уставах и требниках ни слова не говорится о том, что мы не имеем права отпускать грехи вампирам... Я хочу тебе помочь. Тебе нужен приют? Кров? де переждать день? И... Вообще... Скажи мне, дитя, и я помогу тебе, как смогу... А насчёт душевных терзаний... Что ж, поверь, у каждого свой путь - и рано или поздно, сквозь тернии или по мирре, но мы вернёмся в свой Первый Дом - в Царствие Господне... Я так верю; хотя и понимаю, что "Много званых - мало избранных", и лишь чистые духом пройдут весь путь, не оступившись и не упав в Геенну Огненную... Навеки... Тебе же, дитя моё, скажу - воспринимай то... какая ты... есть - не как проклятие; ибо душа у тебя чиста и полна света; воспринимай это как... как... как болезнь - и светом внутренним наполняй недостаток света в мире, окружающем тебя...
- Cпа... Спасибо, Cвятой отец! - Божена не могла поверить в сказанное мужчиной. - Спасибо...
Божена стала утерать слезу. Ей не верилось в это чудо. Юной вампирше казалось, что священник лишь выслушает ее и отправит прочь, найдя для этого какую-нибудь красивую отговорку... Но все было иначе!
- Приют... это было бы замечательно, Cвятой отец, просто не могу поверить. Не могу просто остаться, я могла бы мыть церковь по ночам, подметать, чистить все... - быстро заговорила Божена, словно пытаясь в чем-то уговорить священника. - Вот кровь... кровь...
Божена всхлипнула.
- Мне самой мерзко от этого... но без крови... если я не буду получать ее, хоть по-немногу, то превращусь в зверя и не смогу себя контролировать... Да, кровь мне нужна, хотя бы немного, раз в два-три дня...
Святой отец, неужели мне действительно можно остаться? Не вызовет ли это у вас проблем? Мне так хочется остаться, но я не хочу создавать вам проблем!
Cвященник ответил:
- Увы, дитя моё, я не могу позволить тебе ночевать при церкви и... убирать здесь. Я и так слишком далеко отступил от норм дозволенного, пустившись в эмпирические философские рассуждения... Я могу предоставить тебе келью в нашем приюте, который находится здесь, за собором; и... прошу тебя, не говори со мной о твоей... о том, что тебе нужно... для питания... Поскольку мне нужно время, чтобы принять и "впитать" всю информацию...
Молодой мужчина вышел из исповедальни и, сняв своё облачение для исповеди, продолжил:
- Меня зовут Ренальдо, я из Испании - Кордова, если слышала о таком городе. Святой престол прислал меня сюда сроком на три года, и вот уже год я - настоятель этого собора... Пойдём, я покажу тебе твою новую обитель...
Божена, утерев заплаканое лицо и собравшись с силами, чтобы этого не пришлось делать вновь, последовала за Ренальдо.
- Да, отец Ренальдо, cлышала, древний город. Там еще во времена Карфагена был город, только Кардуба назывался, кажется. - решила поддержать более мирный разговор вампирша, пока Ренальдо вел ее в "новую обитель" - Меня зовут Божена, я из Чехии, Прага, попала сюда... как туристка... вообщем, это слишком долгая и грустная история, чтобы рассказывать ее всю сразу... Спасибо, святой отец, я правда вам очень благодарна, вы так добры ко мне...
- Идем, Божена.
* * *
- Я живу один; понимаешь, Стамбул, как и вся Турция - не совсем та страна, куда будут стремиться иностранные священники. Христианство тут не в почёте... При храме есть ещё несколько священников, и служки, и хористы - но они все местные, живут в самом городе... Поэтому тут тебя никто не увидит. И хорошо, что ты днём, как я понимаю, будешь спать... Ну... Сама ведь понимаешь - вдруг кто-то заметит, и полезут сразу сплетни - священник с молодок красивой девушкой вдвоём...
Ренальдо подошёл к небольшой, но массивной деревянной двери и, провернув в замочной скважине ключ, открыл её перед Боженой. а дверью следовал широкий тёмный коридор с кучей дверей; в конце виднелся какой-то зал.
- Предполагалось, что здесь будут жить десять священников и служек... Но только две кельи-комнаты будут заняты - твоя и моя. В конце коридора - трапезная; из неё маленький коридор выведет тебя на кухню, к ванной и... Хм... - Ренальдо смутился, только осознав, что Божене ни кухня, ни "хм" уже никогда не понадобятся. Покраснев, мужчина опустил взгляд и, отцепив от связки ключей два, протянул их Божене:
- Больший ключ - от входной двери, меньший - от твоей комнаты... Располагайся, чувствуй себя как дома... Я так понимаю, отныне это место и будет твоим домом... Другой коридор из трапезной выведет к библиотеке; там можно работать, читать - если понадобится... Я буду в своей комнате, - Ренальдо показал на первую дверь слева от входной. - Твоя - последняя справа, прямо возле трапезной...
Божена молча слушала Ренальдо, не сводя с него благодарного, признательного взгляда... Юная вампирша не переставала удивлятся священнику - воистину он был достойным слугой господа, добрый, терпеливый, мудрый и скромный. Божена даже немного залюбовалась испанцем, искренне им восхощаясь.
Взяв ключи, Божена простояла еще несколько мгновений в задумчивости.
- Может быть и домом. - cказала она, оглядывая коридор. - Если у меня когда-нибудь будет настоящий дом на этой земле.
Божена подошла к Ренальдно и внимательно, пронзительно посмотрела ему в глаза, ее рука легонько сжала руку священника.
- Вы очень ко мне добры и я не знаю как вас отблагодарить. Не надо говорить, что это ваш долг и что так поступил бы каждый на вашем месте. Не надо говорить, что вы ничего такого для меня не сделали и что вся ваша помощь - пустяк. Вы знаете, что это не так. Другие, не вы, мне бы не поверили, иные испугались, третьи побоялись отвественности как мире земном, так и перед богом, отспуская грехи такой как я, предоставляя приют такой как я...
Божена едва заметно запнулась и неожиданно крепко обняла священника, без всякой дурной мысли, просто так, как ребенок, ищущий защиты и понимания...
... Немного удивлённый таким проявлением чувств, Ренальдо, тем не менее, мягко провёл рукой по волосам Божены и, почти сразу же отстранив её от себя, произнёс:
- Не пристало священнику с красавицами зажиматься, в темноте к тому же, - в голосе молодого священника слышались весёлые нотки. - Проходи, устраивайся... А мне нужно ещё кое-что сделать, прежде чем помолиться и отойти ко сну. До следующей ночи, Божена!
С этими словами испанец круто развернулся на каблуках и пошёл куда-то в ночь, быстро скрывшись за тёмными силуэтами ночных деревьев...