Я стал свидетелем смерти человека. Это случилось на моих глазах 25 декабря 1980 года. В этот день я встречался со своим бывшим студенческим другом, с которым не виделся десять лет. Накануне, совершенно случайно столкнулся с ним на улице, как говорят, лицом к лицу, и сразу узнал Кольку Серегина. Это был высокий сильный мужчина с хмурым взглядом и невыспавшимися глазами. Меня он вспомнил не сразу, но как было приятно наблюдать за тем, как меняется его выражение лица и возвращаются воспоминания о прошлом.
– Серега! Ты что ли? Боже! Сколько лет, сколько зим!!!- воскликнул мой друг, и мы обнялись прямо посреди улицы.
Оба спешили на работу, поэтому договорились встретиться и все отметить вечером. Я пришел на работу, сел за стол, но сосредоточиться не мог. Очень уж неожиданно пересеклись в этот день наши пути. Сначала решил, что не пойду вечером с ним встречаться. Конечно, я понимал, что прошло уже много лет с того времени, как мы потерялись. Подумал, и пришел к выводу, что ничего общего у нас быть не может, рассказывать о том, что происходило со мной на протяжении этих лет, у меня нет никакого желания. И, вообще, я старался не поддерживать связь с бывшими друзьями. Объяснить, почему так поступаю, я не мог даже самому себе. Но цепь обстоятельств все же привела меня в этот вечер к Кольке домой.
В районе 17 часов я переломил себя, отбросив предрассудки и объяснив самому себе, что ничего катастрофического не случится, если я на несколько часов поеду и поболтаю со своим другом. Я дал себе слово, что не буду рассказывать о своей личной жизни и не буду лезть в его дела. Но все пошло, как обычно происходит, когда встречаются два приятеля, давно не видевшиеся друг с другом. Немного выпили, и язык развязался. Колька жил в поселке Фирсановка Московской области - это приблизительно в сорока минутах езды на электричке от Москвы с Ленинградского вокзала. С Колькой мы договорились встретиться в шесть часов вечера и вместе поехали к нему домой. Почему мы решили ехать в Подмосковье, я не знаю. Обычно я стараюсь проводить такого рода мероприятия на нейтральной территории, недалеко от дома. Понимая, что мне придется сегодня возвращаться обратно, я все равно поехал с ним в этот поселок.
День первый.
Это место, честно говоря, на меня произвело угнетающее впечатление. Железнодорожная платформа, расположенная среди леса, холодный зимний ветер, и мы с моим другом, шагающие по лесной тропинке в сторону поселка. У него был частный дом, и я сильно обрадовался, когда оказался внутри теплого помещения. В течение получаса мы приготовили себе ужин (как в старые добрые времена, когда жили в одной комнате в общаге) и сели за стол. Выпили и стали вспоминать студенческие годы. Много смеялись, потом вспомнили тех, кого уже с нами нет, затронули женскую сторону... И тут Колька опустил глаза, затих и молча налил полную рюмку, не подождав меня, без тоста, выпил ее, и из глаз у него полились слезы. В такие минуты мне всегда хочется оказаться где-то очень далеко от того места и конечно же не лезть к человеку с глупыми вопросами. Колька закусил и, смахнув с глаз слезу, посмотрел на меня.
– Ты знаешь, Сергей, - сказал он. - Была у меня жена, было счастье... Вот только умерла она два месяца назад, теперь остался я один на этом свете. Каждый день вспоминаю о ней, и сразу слезы на глаза наворачиваются. Остались только фотографии, где я и она и.., - он сделал паузу. - Та, прошлая, для меня жизнь.
Мне захотелось узнать, что произошло, но я решил не спрашивать его об этом, если захочет сам все расскажет.
Случилось это зимой, произошел несчастный случай. Стояла на платформе и нелепо попала под поезд, до сих пор не ясно то ли поскользнулась, то ли стало плохо...
– Народ в поселке суеверный, хоть и не далеко от столицы живем. Одна большая деревня, - сказал мне Колька. - Слухи ходят, будто нечистая сила тут виновата – она и забирает всех, кто не чист душой... Ну а Маринка моя при чем тут была? - И у него опять потекли слезы.
– А в чем, собственно, причина слухов?- поинтересовался я.
– Да! - махнул рукой Колька, и подцепил вилкой кусочек селедочки. - Все равно не поверишь, я и сам не верю, но очень странное тут у нас местечко. Суть в том, что после того случая с Маринкой еще шестерых задавило.
– Не может быть! - удивился я.
– Да, именно! Вот и стали судачить здесь о всякого рода нечистой.
Я, честно говоря, к тому времени, когда у нас на эту тему зашел разговор, был уже изрядно пьян, и особого значения всему тому, что мне Колька наплел, не придал.
– Слышал я от одной бабки, - продолжал мой уже хорошо захмелевший друг, - Что около пятидесяти лет тому назад, когда ремонтировали железнодорожное полотно, происходили странные события. По ночам разносился по всей деревне шум проносившегося железнодорожного состава, да только дорога к тому времени еще не действовала. Все составы ходили в объезд, далеко от сюда. Говорят, что как минимум раз в неделю находили убитых рабочих. Чтобы не поднимать панику, все происходившее строго скрывали, и только вся деревня шепталась и разносила странные слухи. С тех пор времени много прошло, люди стали реальнее смотреть на вещи, многие бабки, свидетельницы тех событий, умерли, много людей покинуло это место. Вот только здесь по-прежнему частенько находят погибших.
– Ты знаешь, Колька, лично я считаю, что всему есть свое объяснение, - начал я, выслушав его рассказ. - Вот, например, людей находят частенько, а погибают скорее всего по глупости. Наверняка, мужчин больше?
Колька задумался.
– Да, ты прав, - выдавил он из себя после непродолжительной паузы.
– Конечно прав, у вас тут деревня, мужики то и дело пьют, как лошади, по вечерам, потом пьяные шатаются по улице, а железную дорогу в ваших потемках и не найти. Вот они и идут, куда ноги ведут и попадают под скорый, а они нынче так ходят, что и глазом моргнуть не успеешь.
- Знаешь, Серега, может… в некоторых случаях оно так и… есть, вот только люди зря болтать не станут, - сказал заплетающимся языком Колька.
Я не стал больше с ним спорить, тем более, что спорить уже было бесполезно – мой друг еле сидел на своем стуле, с трудом прикуривал сигарету периодически погружаясь в сон, и через несколько секунд просыпался. Часы показывали 23.00. Я решил собираться и ехать обратно. Кольку я уложил на кровать, и он, перевернувшись на бок, уснул, как убитый. Одеваясь, я оглядел дом: одна большая комната, где мы и сидели, старенький телевизор, выцветшие шторы, кухня с грязной раковиной. – Как он только существует в этом доме!? Я был пьян, но смог даже в таком состоянии увидеть всю серость и унылость этого места. Я вышел на улицу, свежий морозный воздух наполнил мои легкие. Шел удивительно красивый снег, и я, осторожно ступая по нему, направился в сторону платформы. Доносились отдельные звуки со стороны поселка... Было невероятно тихо... Только я, снег и лес. Холодный порывистый ветер продувал меня до костей, и я спрятал свой нос в высокий воротник свитера, а руки в карманы.
Через пару минут я дошел до платформы. Посмотрел в обе стороны и убедился, что даже намека на электричку не было. Недалеко от меня стоял бородатый пожилой мужчина и курил, на нем была старая телогрейка, а на плече – такой же старый, небрежно завязанный военный вещмешок. Я направился в сторону кассы. Подойдя поближе, увидел только строящееся здание. Ветер усилился, и снег стал упорно засыпать мою одежду. Прошло минут двадцать, и мои ноги стали замерзать. Я начал двигать пальцами, потом подпрыгивать на месте, но это не особо помогало. На платформу стали подниматься люди, из чего я сделал вывод, что скоро придет поезд.
Прошло еще минут десять, и я увидел около семи человек, в основном пожилые женщины с большими сумками-пакетами. Прошло еще несколько минут, и вдруг на другом конце платформы появился мужчина. На вид около сорока лет, высокий, довольно прилично одетый, однако очень сильно пьяный. Он еле передвигался, качаясь из стороны в сторону. Хватаясь за металлическую оградку, местами сломанную. Он пытался устоять на ногах. Голова у него болталась, как маятник, глаза пытались уловить дорогу. Я, не мог понять, как он в таком состоянии пришел сюда, но факт оставался фактом. На железнодорожном переезде сработал сигнал о приближающемся поезде, и шлагбаумы опустились, остановив движение машин, которых в это время и так не было. Пьяный мужчина встал недалеко от края платформы и, покачиваясь, стал ждать электричку. Я глянул вдаль, но ни с той, ни с другой стороны не обнаружил никаких признаков приближающегося поезда.
Прошло еще пару минут, но никаких изменений не последовало. – Странно, - подумал я, - может здесь так и должно быть. Огни на переезде продолжали мигать, звонок продолжал звенеть, но поезд не появлялся. И тут я услышал стук колес и звук летящего к нам состава. Поезд был еще далеко, но звук был поразительно громким. Все пассажиры, как один отошли далеко от края платформы. Вот только я и этот, еле стоящий на ногах бедолага, остались ждать теплый вагон. – Наверное, скорый, - подумал я, сделал шаг назад от греха подальше. Мужчина остался стоять. Появился поезд, он вынырнул из темноты, как затаившийся хищник, и, рассекая снег, сбил мужчину, который в эту самую секунду, видимо от неожиданности, наклонился вперед. Все произошло мгновенно, я даже и глазом не успел моргнуть, кровь брызнула на чистый белый снег, а тело вылетело с платформы в кусты и упало, засыпанное снегом. Там, где должна быть голова, на снегу образовалось красное пятно. Я стоял и чувствовал, что не могу пошевелить ни рукой, ни ногой. Тем временем, поезд промчался и растворился в снежной пыли. Шлагбаумы оставались закрытыми. Семафоры на переезде мигали. Придя в себя, я бросился к пострадавшему, перескочив через ограду, разгреб снег. Я не стал пытаться прощупать его пульс, уловить дыхание. Было сразу понятно, что он мертв. Голова была очень сильно разбита. Я ни разу в жизни не видел так близко мертвого человека, но мне было не страшно. – Нужно срочно вызвать скорую, - подумал я, и решил вернуться к Кольке.
Вот тут и произошло то, что я тогда понять никак не мог. К платформе подъехала электричка. Двери открылись, пассажиры спокойно зашли в вагон и уехали, а я остался один на станции рядом с трупом.
Часы показывали начало первого ночи, когда я вошел в дом Кольки. Он беззаботно дрых на койке, и только храп напоминал о его присутствии в этой богом забытой избушке. К счастью у него имелся телефон, и я смог позвонить в милицию и рассказать о случившемся.
День второй.
Милиция приехала только утром. Проснулся я от ударов в дверь и всем знакомого «Откройте, милиция!» Колька соскочил с кровати и, не понимая, что происходит, ошарашено стал искать свою обувь. Я сразу пришел в себя и объяснил своему другу, что повода для беспокойства нет.
– Я тебе все позже расскажу,- сказал я и пошел открывать дверь. На пороге меня встретил неприветливый милиционер.
– Доброе утро. Лейтенант Петров,- представился он и козырнул.
– Могу я побеседовать с гражданином Семеновым Сергеем Никифоровичем?
– Это я. С добрым утром!
Я пригласил офицера в дом. Колька, как не родной юркнул в туалет и через несколько минут, приведя себя в порядок, появился перед нами, скромно присел на стульчик рядом и с удивлением слушал мой рассказ. А я тем временем восстанавливал в памяти последовательность вчерашних событий. Когда все было задокументировано, я повел милиционера к месту происшествия. Погода установилась чудесная, чистый белый снег замел все тропинки к железнодорожной платформе, и мы с трудом смогли добраться до места назначения. Когда мы зашел на платформу и осмотрелись, я заметил, что место и не такое уж богом забытое, как мне это показалось вчера. За рядом деревьев просматривались довольно современные постройки, да и на платформе было достаточно людей, и не только пенсионного возраста, но и школьников, и студентов. Мне было очень странно осознавать тот факт, что на сообщение о смерти человека милиция отреагировала только утром и в лице всего одного милиционера. Как говорят,- «Наша милиция нас бережет». Подъехала электричка, пассажиры забились в нее и исчезли с платформы, вот только с противоположной стороны любопытная толпа шушукалась, наблюдая за нашими действиями. Не сомневаясь ни секунды, я с платформы указал на овраг и кусты, где вчера оставил тело. К моему удивлению, мне вчера это место показалось намного глубже. Ночью был сильный снегопад и, вероятно, его замело снегом. Милиционер уточнил у меня место, поинтересовался, не путаю ли я чего, не долго думая, слез с платформы и, утопая в снегу, пошел к указанному мной месту. Открылась тайна загадочного свертка, который был у него в руках. Достигнув оврага, он достал саперную лопатку, бросил рядом папку и принялся расчищать снег.
– Семенов! Вы уверены, что правильно указали место?- крикнул он, расчистив весь овраг и не найдя труп.
– Я уверен на сто процентов, - сказал я, недоумевая, куда мог подеваться покойник.
– А, может, он не мертвым был?- спросил лейтенант, расстегнув бушлат заправляясь.
– Да уж куда, мертвее - некуда! Голова была вся разбита, вокруг кровь по всей платформе, - начал в красках рассказывать я.
– Ладно,- прервал меня он,- Поезжайте домой и не о чем не думайте.
– Да? А где же тело будем искать?- недоумевал я.
– Нигде!- ответил мне офицер. – Меня это не удивляет. Мне, просто, надо было еще раз убедиться в этом.
– В чем в этом?- спросил я.
– За последние два месяца это уже шестой случай, когда ночью кто-то становится свидетелем того, как гибнет человек, а на утро мы не находим ни труп, и какие-либо другие доказательства. А человек клянется, что вчера он видел тело ... ну я не знаю, там, прикасался, закрывал ему глаза, накрывал чем то, в общем имел контакт с ним. А на утро, как сегодня. В общем, не берите в голову. Удачного дня, отдохните!
Спустя минут сорок мы сидели с Колькой за столом и молча завтракали.
– Ну куда это несчастное тело могло подеваться?- думал я. – История о машинисте, который вернулся и спрятал труп, мне казалась уж совсем невероятной. Почему с интервалом в несколько минут сразу приехала еще одна электричка? Почему никто, кроме меня не побежал посмотреть, что случилось с несчастным? Очень много вопросов, но тем не менее мне все это показалось тогда настолько загадочным и интересным, что я решил пока не уезжать из этого поселка и провести еще одну ночь у Кольки. Он моего интереса не разделял, и не только по причине того, что я буду мешать ему жить, а из-за моей личной безопасности. Он был родом из этого поселка и с детства слышал всякие небылицы про Фирсановку. Я, напротив, с всегда бредил загадками, и мое воображение рисовало невероятные картины захвата пришельцами Земли, и привидений, живущих в старых домах. Многие не верят в подобного рода чепуху, но только не я. Я взял на себя все расходы по питанию и потребовал от Кольки только одного – рассказов. Я заставил его вспомнить все, что он слышал в детстве, чего боялся, какие слухи в поселке ходили, и все, что касалось загадок и тайн этого клочка земли на Подмосковной карте.
– Много у нас тут судачат о так называемых «ушельцах», - начал Колька.- Это такие люди, которые исчезают с лица земли при загадочных обстоятельствах. Другими словами, пошел лет пять назад Владимир Семенович, местный рабочий в лес и пропал без вести, и ни слуху ни духу до сих пор. И это не единичный случай, за то время пока я тут живу, столько здесь всего произошло… В сорок первом, рассказывала моя бабка, двадцать второго июня, как раз в день начала войны, весь поселок вышел на улицу и наблюдал за лесом ярко-синее свечение. Никто не осмелился пойти и посмотреть. Все как вышли из своих домов, так и застыли. Стояли и смотрели, никто и словом не обмолвился. Около двадцати минут любовались, а потом раз и темно, как в подвале. Всю ночь странные звуки за лесом слышались, а через пару дней узнали, что началась война, на нее и списали, мол бои шли за лесом, вот только все жители понимали, что войной тут и близко не пахло, да и откуда ей летом в сорок первом в Подмосковье взяться.
– Может тут у вас второй «Бермудский треугольник»?- расспрашивал я его с полным энтузиазмом.
– Да не говори! Все живут сами по себе, все друг от друга скрывают, детям общаться друг с дружкой не разрешают.
– А, что насчет «Ушельцев»? - вернул я разговор в самое начало.
– Желательно ночью в лес не ходить, все, кто ходил, пропали без вести. Пару лет назад один вернулся. Прохоров Виталик, мы с ним вместе росли. Года четыре назад он напился, там день рождения чей-то отмечали, пошел он домой, вот только в лес забрел и … Пропал, как сквозь землю провалился. Да и позабыли уже все про него, как иду вечером домой, смотрю в его избе свет горит, постучался, зашел, кричу: - Виталь! Ты тут? А он сидит на кровати, руками голову обхватил и не отвечает, я вот так подхожу, - у Кольки аж руки затряслись, когда он начал это рассказывать. Коснулся его плеча, и тут он поднял голову и посмотрел на меня. Я этот взгляд никогда в жизни не забуду, он мне потом по ночам снился, глаза пустые, губы дрожат, все обветренные, щетина белая на лице, а волосы с седыми прядками, одежда грязная. Спрашиваю его: – Ты где так долго был? А он ничего не ответил, он вообще больше ничего не говорил, глухонемым стал.
– Ну, а что касается меня, то могу тебе рассказать один случай, который произошел со мной несколько месяцев назад. Я тогда в Москве грузчиком работал. Привезли на ночь глядя товар, и мы трудились до полуночи, а потом я решил домой ехать. Мужики предлагали остаться, но что-то подсказывало, что надо возвращаться домой. Представляешь, словно, что-то внутри щелкнуло, и я поехал. Успел на последнюю электричку, приехал на станцию, вышел. Стало мне не по себе, думаю, надо скорее домой топать, и только спустился и пошел к лесу, как слышу поезд мчится со стороны Москвы. Что-то необычное в нем было. Всего три вагона не современные, а старого типа, я такие в детстве видел. Стою, значит, наблюдаю. Остановился он на станции, двери не открывает, ну я перекрестился и тут же потерял сознание. Очнулся от пощечин Тимофеича, сосед мой приводил меня в чувства, он сначала подумал, что я пьяный. Ну, в общем, все очень странно. А потом несчастье с Маринкой… - он замолчал и погрузился в воспоминания.
Я не стал его беспокоить. За окном уже потемнело, мы покушали, и Колька пошел спать. Вот только мне не спалось.
– Очень интересное место, подумал я. Мне бы тогда собраться и с Богом поехать домой, так нет меня это заинтересовало, даже вернее будет сказать заинтриговало, и я решил, что это все может стать неплохим материалом для рассказа, например, или повести, или на худой конец заметки, статьи. Тогда в стране и верить не хотели в такого рода чудеса. А что это если не чудо? Целый поселок, в котором происходит черт знает что, и все закрывают на это глаза. Я решил, что я буду тем зрячим, кто сможет все увидеть и рассказать. Вот только я тогда не учел одного, что есть на земле чудеса о которых лучше людям не знать, ну, скажем, ПОКА не знать, а всему, как говорят, свое время. Весь остаток вечера я провел, записывая в своем блокноте хронологию происходивших со мной событий. Я старался не упустить ничего, записать поподробнее, что мы делали, что я видел, что рассказывал Колька. Вечером я позвонил своему начальнику Сергею Федоровичу и сообщил ему, что мне необходимо несколько дней, для того, чтобы написать сенсационную статью для нашего журнала. Мне дали четыре дня и пожелали удачи. Сергей Федорович почти всегда шел нам на встречу. А как по-другому в нашей работе? Невозможно найти материал и написать стоящую статью, сидя в душной редакции и смотря в потолок. Наши журналисты частенько терялись на широких просторах нашей родины и через определенное время приносили Федору, так мы его называли за глаза, интереснейшие статьи на самые разнообразные темы и затрагивающие жизненные пути всех слоев общества. Я лег спать в 23. 00 и сразу уснул.
День третий.
Проснулся я в четыре часа утра. На улице было темно. Колька храпел на соседней кровати, а у меня сильно болела голова, в горле пересохло, в ушах звенело. Я сел на край кровати и стал массировать виски, чувствуя слабость в каждой части своего тела. Стало интересно, откуда такая усталость, я же не бегал весь прошлый день по стадиону и не занимался на тренажерах! Может не выспался? И вот случилось то, чего я так долго ждал, вернее будет сказать не ждал, а надеялся, я хотел, чтобы за эти дни здесь что-нибудь произошло, вот только я не рассчитывал на столь стремительное развитие событий. Неожиданно в наш дом ворвался луч света и осветил комнату. Я соскочил с кровати и подошел к окну, увидел, что свет идет из за леса, прикинул приблизительно откуда и понял, что с платформы. Я не долго думая выбежал на улицу. Вдруг луч погас, и стало снова темно. На улице стояла сказочная зимняя погода. Все было белым бело, и я, преодолевая сугроб за сугробом, пошел в лес. Казалось, что я никогда не доберусь до места, деревья в лесу показались мне темным и неприветливым, но несмотря на то, что снег запорошил ели и спрятал кустарники, мне было интересно, что там происходит.
В темноте я увидел очертания платформы и застыл от ужаса, глаза мои никогда в жизни такого не видели. Я упал на землю и замер, застыл, в эту секунду мне хотелось превратиться в снег и остаться лежать в этом глухом лесу навсегда. У меня появилось чувство страха, да настоящая паника, мне захотелось убежать, но я не мог пошевелиться, я лежал, лежал среди кустов и деревьев, лежал и смотрел. На платформе стояли люди, точнее будет сказать, толпа, сотни, тысячи, весь перрон был забит людьми. Дети, взрослые, старики, попадались, женщины с грудными детьми, но что самое ужасное - все они молчали! Ни единого звука я не услышал. Мороз был градусов под двадцать, но ни одной струйки пара из их ртов я не увидел, они просто стояли, как восковые фигуры в музее, и чего-то ждали. Кроме того, я смог разглядеть, что теплой одежды на них не было, некоторые стояли прямо в халатах и домашних тапочках, кто-то был в красивых костюмах, многие женщины в платьях. Я видел и детей с портфелями, военных и милиционеров, с краю стоял один летчик, и все они просто молча чего-то ждали. Почему я так решил? У меня появилось чувство, что вот скоро придет за ними поезд и увезет их с этой платформы, а я буду всю жизнь жалеть о том, что так и не смог раскрыть тайну этого места. Могу повториться, но сейчас, если бы это случилось снова, я бы не задумываясь остался лежать, а когда все утихло вернулся бы к Кольке, собрал свои вещи и исчез отсюда навсегда, но все случилось тогда совсем по другому. Это была невероятная картина, до сих пор не могу ее забыть. Я услышал шум приближающегося поезда. Это был ураган, шквал звука, лязг не смазанных тормозных колодок, грохот колес, бьющий, как чугунный молот о наковальню. Как это можно было не услышать, я не знаю.
Со стороны Москвы к платформе прибывал поезд. Это была старая трехвагонная моторная секция серии СН, насколько помню, такие я еще в детстве видел. С 1955 года они регулярно следовали по участку Крюково - Москва. Поравнявшись с местом остановки первого вагона, она остановилась, но никто не шевельнулся, все остались на своих местах, и только я еще сильнее вжался в снег. Со скрипом опустился пантограф, снова установилась гробовая тишина. Я тем временем пытался разглядеть машиниста или пассажиров в салоне вагона, но все было напрасно. Все было закрыто занавесками, а окна машиниста были вообще не прозрачными. Несколько секунд с момента прибытия ничего не происходило, потом двери открылись, и люди один за другим стали заходить в вагон. Платформа начала пустеть. Посадка заняла около трех минут, и когда я был уверен, что на меня никто не обратит внимания, я соскочил с земли и побежал к поезду. Я весь промок и замерз, но в эту секунду было совсем не до этого, надо было бежать и не останавливаться. Пару раз я упал лицом в снег, поранил руку о что-то острое, но это все меня не волновало. Запрыгнул на платформу и влетел в вагон, как раскаленный нож, вонзающийся в масло. За мной захлопнулась дверь, и в ушах моих разразился страшный грохот. Я лежал в тамбуре у противоположной двери с разбитым в кровь коленом, которым зацепился за торчащую из платформы арматуру, с пораненной рукой, но довольный тем, что успел на свой поезд. Страх сковал мои руки и ноги, я лежал в тамбуре этого поезда, зажавшись в угол, постепенно осознавая какую глупость совершил.
Поезд набирал скорость, в ушах по прежнему звенело, из дверных щелей в вагон проникал снег, я осторожно встал и заглянул в салон вагона. Внутри вагона были диваны с полужесткими сиденьями, аккуратной внутреней отделкой, и что меня просто привело в шок, он был абсолютно безлюдным. Ни единого человека, абсолютная пустота, голые сиденья. Я открыл внутреннюю дверь и вошел внутрь, прошел по вагону и сел на кресло. Я вообще не понимал, что здесь происходит. – А может это просто сон, и мне все снится.
– Точно, это не может быть реальностью, такого в жизни не бывает, - подумал я, и на душе стало как-то тепло и спокойно.
Я посмотрел в окно, но ничего не увидел, поезд рассекал снег, и похоже, на улице бушевал сильный снегопад, я не мог разглядеть ничего дальше нескольких сантиметров от нашего поезда.
– Что же делать дальше? - подумал я, и пришел к выводу, что стоит пойти в главный вагон и посмотреть, кто же ведет этот состав.
Так я и сделал, прошел в следующий вагон и подошел к кабине машинистов. Постучал пару раз не громко, но достаточно для того, чтобы меня услышали, но никто мне не открыл. Я прислонился ухом к двери и постарался прислушаться, но безрезультатно, грохот и постоянное гудение мешало мне. Я постучал еще раз но посильнее, потом еще и еще, но все напрасно. Снова сел на сидение и стал думать, что же мне делать.
– Обычно после снов люди просыпаются от сильного шока или от стресса, испуга, встречи с чем то неожиданным, размышлял я. – Если это сон, то рано или поздно я все равно проснусь, но меня пугает мысль, о том, что очень уж реальные со мной происходят вещи, я ощущаю боль в руке и ноге, могу потрогать предметы и почувствовать их. А, может это вовсе и не сон? Ну, тогда куда мы едем?
Неожиданно поезд ускорился, послышался невыносимый для моих ушей грохот, колеса стучали по рельсам, и звук отдавался у меня в висках. Я сжал голову руками, но не помогало, из носа у меня потекла кровь, я вытер ее рукавом и упал на пол. Лежа мне стало лучше, а поезд все сильнее набирал скорость. Занятная получилась картина. Я лежу на полу в пустом вагоне, не зная, что со мной может произойти. На удивление, пол был чистым, знаете, обычно зимой все пассажиры заносят в вагон снег на своих подошвах , потом он тает, грязь невероятная, а здесь, даже пылинки не было на полу, все сухо, чисто, и тепло. Пролежал я вот так приблизительно минут пять, между нами говоря, все эти перегрузки, гудение и прочие факторы очень сильно мне напоминали взлет в самолете, не могло же это быть правдой? Поезда же не летают! Мы стали притормаживать, и в итоге остановились. Я поднялся и сел на сиденье, выглянул в окно и увидел……
Заснеженное поле, вокруг чистый белый снег, ни деревьев, ни горизонта. Услышал звук открывающихся дверей, но побоялся пока выходить из вагона. Сидел и просто смотрел в окно, а вокруг белым бело.
– Ладно!- думаю. – Все равно сидеть вечно здесь не буду, пойду схожу и посмотрю.
Подошел к дверям, меня обдул свежий морозный ветерок. Не очень холодно, воздух чистый, как в самом глухом лесу после ночного снегопада. Платформы никакой нет, стоим посреди поля. Стук, щелк, послышались шаги из первого вагона. Я прижался к стенке, со стороны открывающихся дверей между вагонов, чтобы если кто и пойдет, откроет дверь, а я за ней спрячусь. Так и получилось: кто-то открыл дверь и притаился в проходе между вагонами. Я затаил дыхание, прислушался, глаза слепит снег, ногам становиться холодно. Послышался шум с хвоста поезда, я выглянул из вагона и посмотрел назад. Из последней двери выходили люди, они прыгали из вагона на чистый белый снег, топтали его, он становился рыхлым и не таким уж чистым, каким его я видел до этого. Удивительно было другое. После некоторых людей снег принимал разные оттенки. Например я видел, как из вагона прыгнул мужчина в кожаной куртке, и снег под его ногами становился красным, и каждый его шаг оставался алым следом на этом белом полотне. Выскочила маленькая девочка лет восьми, пошла по алым следам, и снег снова становился белоснежным. Снег покрылся грязью, а люди топтали его, превращая в серую кашу. Вот выскочила женщина, и вагон опустел, образовалась длинная очередь в никуда, а я ни жив ни мертв, стоял и краем глаза наблюдал за всем этим.
– Вот это да!- подумал я. – Такого наверное никто не видел! По телу пробежала дрожь.
– Повернитесь! – послышался голос за спиной.
– Сергей, повернитесь! - повторил очень приятный женский голос. – Я вас не обижу. Я не хотел видеть лицо собеседника, тем не менее я повернулся и увидел симпатичную женщину на вид около тридцати лет.
– Откуда вы знаете, как меня зовут? - спросил я.
– Вы мне сами сказали, когда мы ехали сюда, - ответила она.
– Вы, наверное, меня с кем–то путаете, я ни с кем не ехал. Я был один в вагоне. Тут она засмеялась, и мне стало совсем не по себе.
– Милый Сергей! Живые мертвых не всегда видят! - сказала она, и мне захотелось поскорее проснуться.
– Вы хотите сказать, что вот эта очередь, это все уже умершие люди? - спросил я, уже давно догадавшись, что этот поезд своего рода коридор в загробный мир, эскалатор, я бы сказал.
– Вы совершенно правы, только не надо было сюда соваться, здесь этого не любят, очень строгие правила, - равнодушно сказала она.
– Как же мне вернуться обратно?
– Поезд пойдет обратно через 922 часа, это около 38 дней с копейками часов и два дня на дорогу, - очень точно сказала она.
– Я все понял, но почему один раз в сорок дней, ведь люди умирают каждый день?
– Эти вопросы не ко мне, не я придумала это. Мы стояли в тамбуре у раскрытых дверей, обдуваемые свежим ветром.
– А как тебя зовут? - неожиданно для себя спросил я.
– Здесь у нас нет имен, ну а там я была Серегина Марина, - задумавшись, сказала она
– Как!!! Маринка! А муж был Колька? - меня вдруг охватила волна радости.
– Да!- с удивлением сказала она. – А вы откуда знаете? Это было не важно, у меня в голове вертелась тысяча планов, сотни комбинаций и что-то должно было сработать. Я решил сделать невозможное, мне показалось, что я смогу вернуть мертвого человека к жизни. А может мне просто очень сильно хотелось сделать что-то невероятное. Я не задумался о том, что такое происходит только в фантастических фильмах, даже тот факт, что если я смогу спасти душу этой женщины, куда эта душа вернется? Тело уже давно гниет в земле, но если ее душу вселить в новорожденного ребенка, а потом узнать в какого, можно было бы сказать об этом Кольке и тогда…Боже, о чем я только думал. Нельзя вмешиваться эти дела, простой человек не в силах руководить такими процессами, на это есть высшие силы.
– Послушай меня, Марина! - начал я. – Твой муж очень по тебе скучает и хочет, чтобы ты вернулась. Если ты мне подскажешь, как это можно сделать, я с удовольствием помогу тебе.
Она засмеялась очень звонко, но мне от этого смеха стало не по себе.
– Ты не можешь мне ничем помочь. Я не в силах вернуться обратно,- с горечью сказала она.
– Этого не может быть, я слышал много историй о возвращении людей, после того, как они побывали по ту сторону.
– Это может случиться с только что умершим человеком, его можно вернуть, но меня…- она опять усмехнулась. – Я погибла много месяцев назад, и мое тело уже похоронено. Я не знаю, когда моя душа вернется в следующий раз, здесь никто об этом не знает. И я прошу, давай закончим разговор на эту тему.
– Ладно, как знаешь. Давай тогда поговорим о том, что меня ждет и как мне выбраться отсюда? - решил узнать я.
– Я же тебе сказала, через 38 дней поедешь этим же поездом обратно.
– Ну а что мне эти 38 дней здесь делать?- спросил я. – Сидеть в этом вагоне и смотреть на этот белый снег?
– Я не вижу другого выхода, могу тебе только дать совет, чтобы ты не высовывался от сюда, а то быть беде. Ну все, мне пора, - грустно произнесла она, и сделала шаг к двери.
– Нет, ты никуда не пойдешь, - сказал я и попытался пригородить ей дорогу, своей рукой.
– Пусти меня, пожалуйста, - попросила она. – Мне надо идти, и ты не сможешь меня остановить.
– Доверься мне, и мы вернемся вместе, я что ни будь придумаю, - умолял я ее.
– Ты должен быть благодарен мне за то, что я не сказала никому, что ты здесь, но я могу это сделать, и тогда о дороге назад не может быть и речи, - сказала она, вглядываясь в мои глаза, а я почувствовал испуг.
– Я уже все решил, уходи, - убрал руку, она спустилась на снег и пошла к людям.
Очередь тем временем заметно поредела. Я сел на пол и стал наблюдать за оставшимися людьми. Прошло около четырех часов с того времени, как я начал свое путешествие, если это можно так назвать, и вот только сейчас я понял как же сильно устал. Сидя на полу, я почувствовал, что меня потянуло в сон. Веки мои не противились, сдались без боя. Я погрузился в океан сновидений, утонул в нем, и это было непередаваемое чувство. Мне приснился удивительный сон
То, что мне приснилось…
Когда мне было восемь лет, я со своими друзьями Борисом и Сергеем часто бегал в располагавшуюся рядом с нашим домом войсковую часть. Нам особо было нечем заняться в то лето и мы любовались боевой техникой, стоявшей на открытых стоянках, наблюдали за караулом охранявшим все это, и крайне редко позволяли себе перелезть через забор и незаметно приблизиться к машинам, коснуться раскаленной на солнце брони, почувствовать мощь и угрозу, которую несет этот кусок металла. Однажды нам повезло, часовой был далеко, а бронетранспортер был открыт и мы, как разведчики, проникающие в тыл врага, пробрались внутрь этой машины. Я тогда первый раз в своей жизни почувствовал себя мужчиной. Гордость от совершенного поступка переполняла меня. Борис и Серега были старше меня на четыре года, для них это не был подвиг, но для меня встать в один ряд со старшеклассниками, не струсить, поверьте мне, это был поступок достойный вашего внимания. В машине мы нашли ящик с пулеметными лентами и несколькими патронами на дне. Все было нами конфисковано и незаметно унесено в сарай к Борису.
Находка для того возраста была фантастической, но желаемой радости она нам не принесла. Борька взял два патрона, запихнул их в карман, спрятал ящик с лентами в погреб и мы отправились к нему домой. В квартире никого не оказалось, мы перекусили и расположились в комнате Бориса, он достал патроны и положил их на стол, открыл комод, вытащил плоскогубцы и принялся отвинчивать ими пулю от гильзы. Все последующие события я не осознавал, потому, что у меня был болевой шок, я почти потерял сознание, увидев капающую с руки Бориса кровь. Я слышал громкий хлопок, Борькин крик, увидел дым, почувствовал запах пороха, а Сергей, как мне показалось, ничего не почувствовал. В руке взорвался патрон и убил Серегу. До сих пор не могу забыть это, но сегодня мой сон был совсем другим. Серега не умер, он остался жив, он в момент взрыва патрона наклонился завязать шнурки на своих ботинках. Борькина рука не сильно пострадала. Мы отвели его в больницу, ему промыли рану и достали маленький осколок гильзы, потом все забинтовали и никто не узнал о том, что с нами произошло. Я спал, и мне снилось лицо Сереги. Я спал, но часть меня понимала, что это только сон и, что мой друг уже давно умер, но все равно во сне все было по другому. Мы, как и раньше, бродили по стройке вместе, рвали яблоки, жгли костры, подкладывали на рельсы пустые тюбики из под пасты. Я спал, а мне все это снилось. Сон был настолько реальным, что особой охоты просыпаться у меня не было. Я даже это понимал во сне. Но все рано или поздно заканчивается, вот так мое сновидение закончилось, и я открыл глаза.
День четвертый.
Я по-прежнему лежал на полу в тамбуре. По определению, я находился, наверное, в самом холодном месте на земле, потому, что вокруг я видел только поле снега, но холодно мне совсем не было, кроме того, я даже, не чувствовал ветра. За окном была очень хорошая погода, вот именно поэтому я спокойно спал на полу, и мне совсем не было холодно, но не буду скрывать, немного жестковато все-таки было. После моего пробуждения у меня сразу возник вопрос: «Сколько же я проспал?» Ответ был найден около часа спустя.
Я решил пройти снова по составу. Возможно, что то изменилось, пока я грезил живым Серегой, но вагоны по-прежнему были пусты, за окнами по-прежнему был снег, и ни одной «живой души», впрочем и мертвой тоже не было. Очередь исчезла, не оставив за собой и следа. Я попытался смотреть в окно, но снег слепил мои глаза. К тому же у меня появилось чувство голода. Где в этом проклятом поезде найти что-нибудь поесть я не знал. И вот когда я стал осознавать свое бедственное положение, я услышал до боли знакомый звук. Шипение и удар. Да, это закрылись двери, и мой поезд тронулся с места, набирая скорость с каждой секундой. Белый снег исчез, за окном стало темно. Я снова лег на пол, потому, что услышал этот ужасный звук, грохот колес, постоянное гудение, голова снова разболелась, мне хотелось только одного -поскорее завершить свое путешествие. Через десять минут поезд замедлил свой ход. Я встал и уставился в окно, залепленное снегом. Бушевала вьюга. Я увидел расплывчатые, но показавшиеся мне родными леса.
- Есть хоть какие- то признаки того, что я уже не далеко от дома, - подумал я.
Поезд сбросил скорость и, проехав еще метров двести, остановился. Я подбежал к двери и замер. Дверь открылась и, я сразу сделал шаг из вагона. Снег ударил мне в лицо, мороз сковал мои ноги и руки. Я сделал еще шаг. Повернулся, но поезда уже не было. Мгновенно закончился снегопад и стало ясно. Было темно. На платформе через каждые несколько метров горели фонари.
– Интересно где я? Вот бы быть недалеко от Фирсановки! Да и спросить некого, а который час? Я посмотрел влево и вправо, но никаких поездов не приближалось.
– Что же делать, - подумал я. - Не стоять же здесь всю ночь, на улице. Судя по всему, было где-то около пяти часов утра.
На другом конце платформы я увидел вывеску с названием станции, но прочитать не смог, очень далеко она была от меня. Очень медленно направился к ней, и по мере моего приближения мне становилось не по себе. И вот я стою под вывеской названия станции и мне становиться с каждой минутой страшно, мое внутреннее я уже давно осознало, что со мной произошло, только мой мозг и вся моя нервная система отказывается верить в реальность происходящего. На вывеске тридцатисантиметровыми буквами написано тоже самое название, но все вокруг изменилось, и деревья, и дома, и леса уже нет, и магазины с красивыми странными светящимися вывесками, но буквы все равно говорят мне: «ФИРСАНОВКА».
Я не хотел тогда в это верить, но от реальности не убежать - на дворе был 2000 год. Я увидел вывеску на магазине в Москве, я не стал спрашивать попадавшихся мне на встречу людей, не стал им задавать идиотские вопросы, типа: - «А какой сейчас год?», или « Это правда, что сейчас 2000?» С моей стороны это было бы глупо, тем более, что ничего уже изменить было нельзя. Я не знал, что мне делать. В квартиру, которую снимал, я возвращаться не стал. На работе тоже решил не появляться, хотя может быть они еще обо мне услышат. Почти целые сутки я бродил по Москве, любовался ею, все так изменилось за двадцать лет, я побывал во всех мною любимых местах, но в итоге я решил сесть на электричку и поехать в «Фирсановку» к Кольке. Я без труда нашел его дом, но когда его увидел, молча сел на скамейку и заплакал. Дом был пуст и заброшен, за двадцать лет он совсем обветшал, но тем не менее был пригоден для существования. В нем я поселился и живу по сей день. Жизнь моя со временем наладилась, я нашел работу, полюбил одну женщину, женился на ней, она тоже была из этого поселка. Рассказывали, что Колька лет двадцать назад спился и в один прекрасный день ушел в лес и не вернулся. Говорили, что он с пьяну замерз в лесу, но это только слухи.
Я стал плохо спать по ночам, постоянно слышу почти каждый проходящий мимо нашего поселка поезд. После описанного мною случая я больше никогда не выходил на платформу после одиннадцати, да и жене не разрешал. С работы старался возвращаться пораньше. Стал побаиваться поездов. У меня на них появилась фобия. И почти постоянно, когда возвращаюсь уставший с работы, задумчиво смотрю в окно, рассматриваю дома, деревья, заводы, рельсы и все, за что цепляется мой взгляд. Становиться мне очень грустно, но вот она тропинка к дому и моя новая жизнь.