Я, Лани Салиндер, - дите, урожденное тундрой. Происхожу я от древнего рода Салиндеров. Фамилия моя имеет целую легенду: много тысяч лет назад жил один богатый старик. Жил он долго, а когда состарился и собрался умирать, позвал он своих сыновей и каждому завещал землю, оленей или чум. Обращаясь к старшему сыну, он молвил: “Я хочу, чтобы ты, мой любимый сын, стал хозяином этих мест, этого сале (мыса), и фамилия тебе будет Салиндер («Хозяин этих мест»)”.
Живу я в самом большом и веселом чуме на всю нашу тундру: у меня 4 сестры и 3 брата. По обычаям предков нельзя убивать жизнь, данную богом, поэтому в одном мя (чуме) и рождается целый детский сад.
Надо отдать должное моей маме – Таяне Салиндер – за ее вечную заботу о нас. О женщинах тундры судят по тому, как одет ее муж, ее дети, как поставлен чум, как сшиты ею ягушки и кисы, сделаны узоры на одежде, так как это и есть женские заботы. А одеты мы были всегда лучше соседских ребят, у меня и у сестер ягушки могли сравниться разве что со свадебными; узоры на них были самые замысловатые и причудливые, изображающие иногда целые картины. Самое интересное, что в создании узоров участвовал мой 15-летний брат Лаи. Он родился с талантливыми руками и богатой фантазией, поэтому его шедевры были везде: на одежде – нитками, на нартах – резьбой, на полу – углем…
Отец мой, Хупти Салиндер, известный человек на всю округу. Руки у него поистине золотые. Все, за что он ни возьмется, делается гладко и просто. Соседи считают, что он дружит с ХЭХЭ (богами), и они ему во всем помогают: в ловле рыбы помогает Ид ерв – хозяин воды, так, у отца самый большой улов; Ту ерв, хозяин огня, верно хранит наш очаг…
Сколько долгих зимних вечеров отец с Лаи вырезал из дерева изображения ХЭХЭ, а потом мы всей семьей ходили на Нумд Ханондалаву (Священное место) угощать богов.
Все мои бабки и деды давно покоятся на родовом кладбище Салиндеров. Ненецкий век короткий, редко кому удается понянчить своих внуков. Я только и видела, что их могилки, да и то, по ненецким обычаям на могилу умерших часто ходить нельзя, поэтому я знаю о моих предках лишь по рассказам родителей…
Моя старшая сестра готовится к свадьбе, шьет с мамой белую ягушку. Недавно к нам приехал богатый ненец со складным именем Василяй Лаптунай. Зашел к нам в чум и говорит, мол, нужен ему человек, который мог бы чинить его прохудившиеся кисы, и не отдадим ли мы ему в жены Марию Салиндер. Вот и готовятся теперь… А я с остальными сестрами придумываем всякие конкурсы и задания, а также меру откупа, за которую жених может получить нашу сестру.
Да, без женщины в чуме – холодно, голодно и одиноко. Женщина – это душа жилища, душа тундры!
Раньше, в старину, за невесту давали по 300 – 500 оленей, за меньший откуп соглашались только бедные ненцы… Да и у невест особо не спрашивали, хотят ли они замуж. Сейчас же наши ненецкие парни и девушки женятся по любви. Но в отличие от русских – наши молодожены могут получить свидетельство о браке нескоро, зачастую, лишь тогда, когда записывают первого ребенка.
Браки между ненцами крепкие, разводы и измены очень редки! Вот и мои родители прожили всю жизнь вместе, воспитав 8 детей. Живем мы в мире и достатке. Отец у нас ведущий оленевод. Все ходят к нему за советом.
Олень и ненец неразрывны друг от друга. Они связаны вечным арканом, называемым жизнью. Если погибнет олень, не станет и ненца. Для северянина олень – и друг, и кормилец, и поилец, и посох на тяжком историческом пути. Северное оленеводство не только обеспечивает нас продовольствием, одеждой и лекарственными веществами, но и сохраняет наши северные традиции и культуры.
Когда прилетает к нам вертолет, наступает всеобщий праздник. Идет бартерный обмен. Взамен на панты (не закостенелые бархатные рога оленей), шкуры животных и рыбу, мы получаем брезент, сукно, резиновые сапоги, продукты и многое другое. Помню, как я все лето собирала Иван-чай и другие целебные травы, а потом сушила их и по-особому рецепту превращала в лечебный желудочный порошок. А когда прилетели русские, и я подарила им «мои труды», один мужчина дал мне прямоугольную коробочку. Я долго не открывала е, придумывала, что в ней может быть… Но любопытство берет свое. Так у меня появилась русская кукла Юля. Лаи мне из дерева сделал маленькие нарты (русские назвали бы их санками), Ия всю зиму везде за собой возила куклу…
А однажды вместе с вещами отцу пришло письмо. Его приглашали на первый учредительный съезд оленеводов России. Он улетел на вертолете, а когда через несколько дней вернулся с русским человеком, то собрались все наши соседи, и под потрескивание сучьев в костре он начал рассказывать.
Прилетел он в город Надым, город газовиков и строителей, как говорят русские, - город счастья. На самом деле «Надым» («Няда ям») – это яглистая река, ягельный. Его повели на площадь, где важный мужчина долго говорил о необходимости ежегодного собрания оленеводов, чтобы северяне могли посоветоваться, обменяться практикой и т. д. На тот момент среди присутствующих насчитывалось более 30 коренных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока… «Не будет земли – не будет оленя, не будет оленя – не будет ненца!» - такими словами отец закончил свой рассказ.
Я, да и все остальные, наверняка, еще долго ходили под впечатлением услышанного. А рано утром мы решили отпраздновать это событие и встречу русского гостя, зарезав оленя и угостив всех ненецкой похлебкой из бульона оленьего мяса и муки. По древнему обычаю: когда олень испускает последние вздохи, то почетные гости должны трижды пройти под веревкой, которой душат оленя, и при этом они должны мысленно желать себе, своим детям, семье здоровья, счастья и благополучия! А потом один из людей должен отрезать кончик уха оленя и подать гостю. Тот в свою очередь должен помазать кровью лоб каждого человека, кто подходит с пожеланиями всех земных благ. А после этого владелец кусочка уха оленя должен спрятать свою реликвию, дома просушить и иногда держать под подушкой – старики говорили, что оно приносит здоровье, счастье и удачу…
Начиная с 1997 года, каждый март отец со старшими братьями уезжал в Надым на день оленеводов. Возвращались они в обновках с множеством подарков. Отец рассказывал, что теперь нам будут помогать русские. Мы обзавелись новыми снегоходами, и теперь выезд на пастбища радуют в любую погоду.
В этом году я упросила отца взять меня с собой на праздник. Он дал согласие, но велел лететь на вертолете с русскими…
Когда летишь над Ямальским Севером, перед взором расстилается однообразная картина: болота, болота, болота… А сейчас, зимой, и того пуще – все белым бело. И вдруг сквозь иллюминатор машины выплывает красавец-город Надым. Я была в Ныде, Кутопюгане, в Нории, но такого великолепия нигде не видела!..
Огромные кирпичные дома с окнами-глазищами пугали меня, хотелось обратно в тундру, к маме и сестрам, где все так привычно и уютно… Но вскоре меня отвели к отцу, и я успокоилась, зато проснулось мое любопытство.
Находились мы на замерзшем надымском озере Янтарное. Народу было видимо-невидимо, в основном – ненцы. Повсюду стояли и весили праздничные плакаты, вещающие о Дне Оленевода. Атмосфера была радушной, хотя и стоял пронизывающий холод. Русские ели шашлыки и угощали всех сородичей водкой.
Вскоре отец пошел проверять упряжки и смазывать полозья нарт, а я с братьями пошла смотреть конкурсы. Демонстрация нашей национальной одежды, метание топориков, перетягивание хорея и многое другое вызывали гуканья со стороны ненцев и громкие приветливые выкрики со стороны русских.
Да, гостей здесь, по-моему, любят, раз в такой мороз вышли на наш праздник!
Когда объявили начало соревнований по бегу на оленьих упряжках, публика ринулась с такой шустростью, будто это было единственной радостью в жизни. Отец выступал в четвертом забеге. Было немного страшно смотреть на его напряженное лицо – он волновался… Зато волнение было оправдано! Хупти Салиндер занял первое место!!!
После вручения дипломов и подарков, народ начал расходиться. Пошли и мы с братьями обедать. А вечером решили осмотреть город. Вышли мы на заметенную аллею, усеянную фонариками, и давай бегать по хрустящему снегу, словно по сухарикам. От мороза у братьев стали белыми реснички и брови, но нам было хорошо!
А потом мы увидели памятник, засыпанный снегом. Оказывается мы бегали по бульвару Стрижева… Владислав Владимирович Стрижев, можно сказать, отец Надыма. Он, один из первых познал жизнь на холодном севере; он построил здесь первый дом, провел электричество, обустроил прибывавших на заработки и проживание людей. Благодаря ему Надым стал носить титул города!..
Но вот кончился праздник… И мы, нагруженные подарками вкусностями, поехали домой в тундру…
Парней из числа коренных народов Севера не очень привлекают профессии строителей, газовиков, буровиков. Практически все наши соседи ведут традиционный образ жизни: разводят оленей, ловят рыбу… Но побывав в Надыме, я решила, что мой муж будет из города! Я, Лани Салиндер, дите, урожденное тундрой, и Он, Надымский человек…
2001г _ Литературный конкурс