Всё словно в замедленной съёмке. Плавность движений, лёгко и чуть лениво. Рука словно крыло: плавно – вверх-вниз. Я пытаюсь дотянуться пальцами до тени, что всё время мягко касается моего тела, - мне почему-то кажется, что я могу её потрогать, что она на ощупь будет шёлковой, а может и наоборот – шершавой, - но она внезапно исчезает, оставляя лишь приятное ощущение, сравнимо с касанием нежной женской руки. Я погружаюсь в сизый туман…
Мутный блеск фонарей – кажется, он так близко, но идёшь, идёшь, а свет словно стал ещё дальше. Осторожно ступаю по засыпанной листьями тропинке: ощущение, что можно поскользнуться или просто оступиться, не заметив под этой грудой былой красоты льда или ухаба. Для равновесия расставляю руки в стороны, будто иду по тонкой доске. А фонари всё дальше и дальше… Мне кажется, я иду уже час или более того. Но вот, наконец, перед глазами выступают громады городских фонарей, свет которых с хрустом разрезает эту мутную пелену тумана. Осторожно беру его кусочек в руки и пытаюсь попробовать на вкус: схоже с кокосовым молоком. Я прислоняюсь к мокрому холодному железу фонарного столба и закрываю глаза… Меня словно подхватывает ветром, я не чувствую ног, тело в каком-то приятном напряжении… Я чувствую, что подо мной нет земли.
В ушах гул, стук, смесь из человеческий голосов и шороха, шелеста бумаги. Пальцами я чувствую какую-то шероховатость – книга. Неожиданно шум становится глуше, а по глазам разливается назойливый солнечный свет. Движение вновь замедляется… Лёгкое покачивание, тихий шёпот… Тише, тише, тише… Я резко врезаюсь в прежний сумрак и далёкий гул, который с каждый секундой нарастает, словно догоняет меня, настигает и съедает без остатка. Я падаю в яму с этим шумом, я становлюсь звуком…
Холодный, почти декабрьский воздух. Чистый, прозрачный как ключевая вода, кажется, его можно набрать в стакан и выпить залпом, чуть поморщившись, когда глотку обожжёт колючей свежестью. И когда перехватит дыхание, будешь открывать рот, словно рыба, которую вытащили из воды, пытаясь отдышаться. Ощущения, сравнимые с долгим поцелуем. Целуешь воздух… Так нежно.
Солнце бессовестно просвечивает внутренности, пытается найти душу. Или показать всему миру (и, наверно, в первую очередь мне), что же там – внутри меня. От этого света кровь закипает внутри, вальсирует в венах – нагревается. По шее стекает горячее олово: «Тише, тише, тише…» Я закрываю лицо ладонями. Тихо-тихо. Я касаюсь щекой жёсткого (всего лишь куртка) плеча…
Я просыпаюсь. Но всё ещё ощущаю терпкий запах твоей кожаной куртки.
20/10/05