Дань Часть2

Часть 2: Дань
«Лили на землю воду.
Нету колосьев – чудо.
Мне вчера дали свободу,
Что я с ней делать буду?»
В.С.Высоцкий


Последний поход «Резвого»

Главный долго стоял у автобуса и ждал командира, но тот так и не вышел. После того, как он покинул кают-компанию никто его не видел. Он не выходил из каюты и на любые вопросы отвечал, что очень занят.
Автобус покатился по извилистой дороге. Андрей со своими друзьями мчался в Питер к Юле. Молодёжь хотела спросить у Главного, что произошло с командиром, но никто не решался. По лицу Главного было видно, что он прекрасно понимает, что произошло, и что он сам находился в таком же угнетённом состоянии.
Сразу из аэропорта четверо друзей и Главный поехали в роддом встречать Юлю. Сегодня её выписывали. По дороге они купили цветов и вошли в фойе в тот момент, когда Юля с ребёнком на руках вышла им навстречу.
- Вы куда такой толпой? – Остановила у входа их медсестра. – Сюда нельзя.
- Мы же встречать идём!
- Порядок у нас такой, - продолжала она и оттопырила карман на своём халате.
- Ничего не понимаю, - возмутился Александр, - я только что из роддома свою жену встречал, и никаких проблем не было.
- Денег ей надо, - шепнул ему на ухо Феликс. – Надо дать, а то эта мымра нам весь праздник испортит.
Он засунул ей в карман купюру, и медсестра исчезла. Андрей расцеловал Юлю и забрал у неё из рук сына. Главный, Феликс, Александр и Дима завалили Юлю цветами.
- Любые законы изменить можно, а этот никто не изменит. Я поздравляю тебя. – Главный обнял свою любимицу. – Ты знаешь, я очень завидую тебе. Я мужчина и вынужден жить по законам, которые придумали люди. С сегодняшнего дня ты начинаешь жить по самым главным, божественным законам.
Главный проводил её к машине и помог сесть.
- А нам всем здесь не разместиться, - сказал он всем остальным. – Пусть Андрей с Наукой едут домой, а мы к ним своим ходом доберёмся, - предложил Главный.
Машина уехала.
- Можно было такси поймать и доехать всем вместе, - удивлённо заметил Дима.
- Ты что ж, без подарка к ним собрался? – Спросил Александр.
- Точно, я и забыл совсем.
- Сейчас все разбежались, покупаем подарки и сразу к Науке, годится? – Главный вопросительно посмотрел на Диму, Феликса и Александра.
Все разошлись в разные стороны. В складчину подарок решили не покупать. Решили, что вместе выбирать не надо. Каждый должен выбрать сам, без советчиков.
 Александр забежал на почту и позвонил Маше.
- Как у нас дела? Новости есть? – Спрашивал он жену.
- Слава Богу! Всё в порядке. Ты не забыл на счёт подарка? Запомни, если мальчик, то синюю коляску, если девочка, то красную. Понял?
- Понял, понял, синюю надо. Сейчас покупать пойду.
Он нашёл большой универмаг и выбрал подарок. Поймав такси, он доехал до Юлиного дома. В лифт Александр с коляской не поместился. Пришлось тащить её по лестнице. Добравшись до нужного этажа, он поставил коляску у стенки и позвонил. Дверь открыла Юлина мама. Александр хотел взять свой подарок, но остолбенел от ужаса: на площадке у стенки стояли четыре синих коляски.
- Проходи, Саша, я уже не удивляюсь. У вас, у мужчин, мысли в головах такие же одинаковые, как и эти коляски.
Все уже были в сборе, ждали только его.
- Ну, вот и последний, - сказала Юля. – И, наверное, тоже с коляской?
- С коляской, - виновато ответил Александр.
Все захохотали. За праздничным столом неприятный осадок, который остался после ухода командира исчез. Все говорили и думали только о ребёнке и родителях. Только Главный, погружённый в раздумья, сидел особняком.

***
Праздники кончаются быстро. Гости разошлись по домам и Андрей с Юлей остались одни. Андрею столько много хотелось сказать Юле, но он не мог. Ей было некогда. Ребёнок занимал почти всё время. Не успеет она его покормить, нужно уже пеленать. Не успеет перепеленать, как снова нужно было кормить. Андрей наблюдал за Юлей и завидовал ей. Теперь она до конца своей жизни будет находиться рядом с любимым человеком. А он вынужден опять уезжать от семьи. Только с флотом он был неразлучен. Только он заменял ему и отца, и мать, и жену, и сына.
Юля, как будто догадалась о его мыслях. Она обняла Андрея, прижалась к нему, и как бы оправдываясь, сказала:
- Ну не вести же его на север? – она посмотрела в сторону ребёнка.
- О чём ты говоришь? Просто мне очень не хватает вас.
- Скоро новый двигатель для вас будем делать, - говорила Андрею Юля, - тогда чаще видеться будем. Когда у тебя очередной отпуск?
- Через два месяца. Если ничего не случится - сразу к тебе.
- Буду ждать тебя. Видно у меня судьба такая, всё время ждать.
Она обняла Андрея и заплакала.
- Ну, что ты? Не надо. Ты же жена моряка. Привыкнуть уже пора.
- К этому невозможно привыкнуть.
Время отпуска по семейным обстоятельствам закончилось. Андрей поехал в аэропорт. Десять лет назад он улетал отсюда не жалея ни о чём, наоборот, он был рад этому, он стремился к неизвестности. Сегодня его ноги были налиты свинцом. Он еле передвигал ими. Сильнейший магнит сковал его и не хотел никуда отпускать. Андрей поднялся по трапу самолёта, уселся на своё место и закрыл глаза.

Всего несколько дней не был Андрей на корабле, но то, что он увидел, не укладывалось в его голове. Может быть, так повлияла на него разлука с Юлей и сыном? Может быть, расставаясь с друзьями, он осознавал, что следующая встреча будет не скоро? Так или иначе, но всё, что он видел, представало перед его глазами в како-то мрачном цвете.
Корабль всегда гордый и величественный, сверкающий начищенной медью и ослепляющий чистотой, невозможно было узнать. На мостике были натянуты веревки с сохнувшим на них бельём. По палубе бегали дети, гоняя консервную банку.
- Что это всё значит? – Спросил он старпома, который первый попался ему на глаза. – Где Командир?
- Командир сразу после испытаний уехал в штаб и не возвращался. Вчера пришёл приказ о том, что он отправлен в отставку по состоянию здоровья, а я назначаюсь командиром.
- Странно, - задумчиво произнёс Андрей. – А это, как понимать? – Он показал рукой на верёвки с бельём.
- А это понять очень просто: в офицерском общежитие прорвало трубы отопления и залило всё, начиная с чердака и кончая подвалом. Жить теперь там невозможно. Командование приняло решение временно разместить семьи офицеров на кораблях.
- Но это же боевой корабль!
- Что же ты предлагаешь, на улицу их выгнать? Другого выхода нет.
Андрей взялся за ручку двери, но в это момент консервная банка, описав дугу, ударила его в голову, сбив фуражку. «Теперь по кораблю надо в каске ходить» – подумал Андрей и направился в свою каюту. Он переоделся и вызвал к себе помощника.
- Доложите, что у нас сегодня по плану? – Сухо спросил он. – Сейчас время обеда, а после обеда, чем у вас будет занят личный состав?
- У нас время обеда изменено. Сейчас в кают-компании обедают дети с матерями, а потом только мы. По плану у нас были занятия по борьбе за живучесть, но так как после обеда детям необходимо спать, занятия пришлось отменить. Шуметь нельзя. – Пояснил помощник.
- Андрей оделся и направился в штаб. Его начальник, Николай, дивизионный механик, наверняка введёт его в курс дела лучше, чем помощник.
- Андрей! С приездом! – Николай пожал ему руку.
- Товарищ капитан первого ранга…
- Перестань, оставь эти формальности, ты же не на параде. Рассказывай. Как Юля? Как сын?
Андрей рассказал всё о своей семье. О том, как не хотелось ему уезжать от них.
- Сейчас бы отпуск взять. Самое время с ней побыть. Сам понимаешь, какая у неё нагрузка.
- Да, ей сейчас не легко. Ты знаешь, Андрей, я раньше очень удивлялся, тому, что Юля не захотела оформлять брак официально. А сейчас я понял, насколько она мудра.
- Что ты имеешь в виду?
- Если бы вы поженились, как все, то она жила бы сейчас, как и все жёны моряков в офицерском общежитии. Представь, как она с младенцем прыгала бы по трапам кораблей.
- Она бы не прыгала, а улетела бы рожать к маме.
- Да, - задумчиво произнёс Николай, - это хорошо, если есть мама, да ещё в Питере. А если нет? Нашим жёнам с детьми деться некуда.
- Ну, это же временно? Дом в конечном итоге отремонтируют.
- Знаешь, есть такая поговорка: «Нет ничего более постоянного, чем временное». Отремонтируют, конечно. Только когда? У начфина на это денег нет.
- Кстати, на счёт начфина, денежное довольствие выдавали? Надо Юле послать.
- С денежным довольствием небольшая проблема. Казначейство на эту статью лимитов не получило. Есть, правда, один обходной манёвр, с одной статьи на другую перекинуть, но это всё не на нашем уровне делается. Так, что сам понимаешь.
- Честно говоря, ничего не понимаю. Для меня эти лимиты и статьи, как китайская грамота. От нас то чего надо?
Николай наклонился к самому уху Андрея и прошептал:
- На лапу надо дать. Понял?
- Кому на лапу? – Удивился Андрей.
- Кто ж его знает кому? Чиновнику какому-то – и Николай загадочно показал пальцем вверх, давая понять, что этот кто-то сидит очень высоко.
- Да его за это надо…
- Надо, Андрюша, надо, ещё бы знать кого. У них такая конспирация, не докопаешься.
- Собственноручно удушил бы гадов. – Андрей сжал кулаки.
- Бог даст, может быть, и удушим, а может быть и они нас. Ты деньги то получать будешь?
Андрей сразу вспомнил медсестру, которая не давала пройти в роддом и её оттопыренный карман.
- Дань собирают, собаки! Сколько я должен? – Спросил он Николая.
Андрей пошарил по карманам и достал всё, что нашёл.
- Вот, больше всё равно нет.
- Хорошо, остальное я из своих добавлю.
Андрей возвращался на корабль в отвратительном настроении. Ему казалось, что его изваляли в грязи, растоптали, оскорбили, унизили. Самое обидное, что он не знал, кто это сделал. Где он его обидчик? Может быть, он ходит где-то рядом? Может быть, Андрей каждый день здоровается с ним, мило улыбается и жмёт ему руку? От безысходности и бессилия руки Андрея сжимались в кулаки, и ногти впивались в ладони. Желваки играли на скулах. Он подошёл к трапу, зашёл на корабль и отдал честь флагу.
На кнехтах сидел мальчишка, ел мороженое и наблюдал за Андреем. Ему было непонятно, кому это офицер отдаёт честь? Глаза его осматривали всё вокруг, но никого, кроме Андрея он не видел. Парень не заметил, как к нему подошёл матрос.
- Ты, что, салага, не знаешь, что на кнехтах сидеть нельзя? – обратился к мальчишке матрос. – Да ещё с мороженым! А ну-ка, дай сюда.
Матрос вырвал из рук мальчика мороженое и засунул себе в рот.
- Дяденька, отдайте! – Крикнул мальчик и протянул свои ручонки за мороженым.
- Не ори, салага! – Матрос отмахнулся от него.
Мальчик отшатнулся от матроса, потерял равновесие и упал, ударившись головой о кнехт. Кровь брызнула на палубу. Мальчик лежал и не шевелился. Матрос испугался и бросился бежать.
Всё это происходило на глазах у Андрея. Вся обида за своё унижение, за безысходность и беспомощность перед таинственным и невидимым врагом в одно мгновение обрушилась на бегущего матроса. Андрей догнал его и со всего размаху ударил кулаком в подбородок. Матрос, как тряпка отлетел в сторону и распластался на палубе. «Нокаут, так ему и надо» - подумал Андрей.
К месту происшествия сбегались люди.
- Вахтенный, арестовать этого подонка. – Андрей указал на матроса.
Он подбежал к мальчику, поднял на руки и понёс его в санчасть. Мальчишка был без сознания. В санчасти мальчик пришёл в себя. Он открыл глаза и смотрел на всех ничего не понимая. Вдруг из его рта вырвался фонтан. Такой рвоты Андрей не видел даже у тех, кто страдает от морской болезни.
- Что это с ним? - спросил он у корабельного врача.
- Это называется сотрясение мозга.
Мальчику осмотрели рану и перебинтовали.
- Рана пустяковая, скоро заживёт, - объяснял врач, - жалко, что шрам на лбу останется, а вот с сотрясением посложнее. Ему сейчас нельзя двигаться, пусть остаётся в санчасти.
Это был сын командира. Андрей сам пошёл к командиру доложить о случившемся.
Командир был в ярости.
- Приведите сюда этого подонка! – Кричал он. – Да как он посмел на ребёнка руку поднять!? Ну, я ему покажу!
В дверь постучали.
- Товарищ командир, арестованный доставлен.
- Ты, что же делаешь, урод? – Напустился на него командир. - Как ты посмел ребёнка тронуть?
- Никто его не трогал, он сам упал.
- Врёшь, капитан второго ранга всё видел.
- Капитан второго ранга ничего не видел, он избил меня. Я жаловаться буду.
- Может быть, и мой сын ничего не видел?
- А, что ваш сын? Он не свидетель. Что вы ему скажите, то он и повторит. К тому же у него с головой не всё в порядке.
- Ах ты мразь! Да я сгною тебя на губе!
- Ну, это ещё как повернётся. Дедовщина у вас здесь, офицеры матросов избивают. Жаловаться я на вас буду.
- Дежурный! – заорал командир, - в ящик цепной посадить его.
Арестованного увели. Командир ходил по каюте из стороны в сторону, как тигр в клетке.
- Возьмите себя в руки, - успокаивал его Андрей. – Вы, что подлецов не видели?
- Да, надо успокоиться. – Командир достал бутылку с водкой и стаканы. – Давай выпьем, а то я ещё пришибу кого-нибудь под горячую руку.
Они выпили. Командир немного успокоился.
- А ты ему хорошо врезал. Не переборщил? Хотя, на твоём месте, я бы его вообще убил. И носит же земля таких гадов? Андрей, займись этим выродком. Чтобы завтра он на губе сидел.
Андрей, выйдя от командира, сразу занялся составлением документов для отправки матроса на гауптвахту.
- Вот, здесь всё. – Протянул он бумаги своему помощнику. – Вези его в гарнизон.
Помощник переминался с ноги на ногу и не уходил.
- Ну, что ты выплясываешь передо мной? Чего-то не хватает?
- Так точно товарищ капитан второго ранга.
- Чего?
- Шила.
- Какого шила?
- Обыкновенного. Литр спирта ещё надо.
- Зачем?
- Его иначе на гауптвахту не примут. У них там с местами проблемы. А за литр шила мы ему там место найдём.
- Где же я тебе спирта найду? Может быть водки дать?
- Нет, водку они не берут, только шило.
- Ещё не легче. Где ж его достать?
- Из компасов можно слить, а туда, вместо спирта водки добавить. Так все делают.
- Ты соображаешь, что говоришь? Да разве можно компасы трогать?
- Иначе не примут на губе. Потом, как спирт получим заменим.
- А почему литр, а не два?
- Такса у них такая. Они со всех так берут.
- Господи! Просто кошмар какой-то, ладно, сливай с компасов.
Помощник ушёл. Андрей уселся на диван и почесал затылок. «Откуда это всё? Когда началось? Может быть, и раньше так было? Может быть, я просто не замечал этого?» – думал он.
Матроса увезли на гауптвахту. «Нет, для него это будет мало. Под трибунал его» – рассуждал Андрей. Получив добро у командира, он отправился в военную прокуратуру.
На военного прокурора эта история не произвела большого впечатления.
- Нет, мелковато будет, - отвечал прокурор. – Суду предъявить нечего. Что я в суде говорить буду? Что матроса надо посадить за то, что мальчик оступился и упал?
- Он толкнул его.
- А кто это подтвердить может? Вот именно, свидетелей у вас нет.
- Как же нет? Это всё происходило на моих глазах. Я свидетель.
- Вы не свидетель, с вами особый разговор будет.
- Какой такой разговор? Почему это я не свидетель?
- Потому что на вас у меня заявление имеется. – Прокурор достал из стола исписанный лист бумаги и покрутил им перед носом Андрея. – Вот здесь всё в порядке и свидетели имеются и пострадавший и обвиняемый.
- Это что ещё за ерунда?
- Это не ерунда, это заявление потерпевшего. Вас обвиняют в избиении военнослужащего и вымогательстве. А в цепной ящик кто военнослужащего посадил? Вы, что на корабле пытки устраиваете?
- Дайте-ка мне. – Андрей протянул руку.
- Не положено. – Сухо ответил прокурор. – Это очень хорошо, что вы к нам сюда сами приехали, а то мы уже хотели за вами посылать. Давайте приступим к допросу.
Прокурор достал бланк допроса и приготовился писать. Андрей сидел напротив него и не мог выговорить ни одного слова. Происходящее не укладывалось у него в голове.
- Я вижу, вы не совсем адекватны, - сказал прокурор, глядя на Андрея. - Вам необходимо отдохнуть и придти в себя.
Он нажал кнопку на стене. Тут же в комнату вошёл сержант.
- Уведите задержанного. – Приказал сержанту прокурор.
Двери камеры захлопнулись за Андреем. Он сел на нары и постарался понять, что с ним произошло. Ничего не получалось. Мысли носились в голове, как сумасшедшие. «В одном прокурор прав» – подумал Андрей, - «Необходимо успокоиться». Но как это сделать? Как заставить себя трезво оценивать обстановку, когда эмоции переполняют тебя и рвутся наружу? Андрей постарался направить ход своих мыслей в другую сторону, думать о чём-то другом. Он начал вспоминать выписку Юли из роддома, четыре синих коляски. Ему вдруг стало смешно, когда он представил, что Юля будет с ними делать. А самое главное, что они с мамой думают о его друзьях. Он расхохотался. Хохот становился всё сильнее и сильнее. Он не в состоянии был сдержать его. А главное, он не хотел его сдерживать. С этим хохотом из него выходили переполнявшие его эмоции. Вся обида от вопиющей несправедливости, всё презрение к этим равнодушным и жестоким людям, всё негодование покидало его с этим хохотом. Дверь камеры открылась, и удивлённый сержант просунул в неё голову.
- У вас всё в порядке, товарищ капитан второго ранга?
- У меня теперь действительно всё в порядке, - ответил он ему, - закрой дверь, не мешай мне.
Андрей перестал смеяться. Его голова была абсолютно ясная. Он полностью овладел собой и был готов отразить любое нападение врагов. Да, именно врагов, он теперь это точно осознавал. Это были враги, они не служили отечеству, они не желали процветания страны. Они, как волки собирались стаями нападали на любого, кто был слабее их, и загрызали его, для того чтобы урвать себе взятку. Этот матрос купил прокурора, а тот, получив взятку, просто исполнял заказ. «Наступление, лучший способ обороны» – эту истину Андрей усвоил ещё с курсантской скамьи.
Дверь камеры открылась. Сержант повёл Андрея на допрос.
- Встать! – Заорал Андрей на прокурора, войдя в кабинет. – Встать, когда в помещение входит старший по званию! Устав забыли, крысы тыловые! Я вас научу уставу!
Прокурор явно не ожидал такого разворота событий. Он думал, что задержанный, просидев в камере, вернётся со сломанной волей и он, взяв его мягкого, как пластилин, слепит из него всё, что угодно. Ситуация изменилась. Теперь прокурор прибывал в шоке. Ноги его стали выпрямляться, и он помимо своей воли встал перед Андреем. «Теперь только не отступать, не дать ему очухаться, не допустить ошибку, которою он совершил со мной». Андрей обернулся назад и увидел испуганного сержанта, стоящего в дверях.
- Вон отсюда!
Он с силой хлопнул дверью. Сержант отлетел от неё и упал в коридоре.
- Встать сюда. – Андрей указал прокурору пальцем на место перед собой.
Тот послушно вышел из-за стола и исполнил команду.
- Вы что себе позволяете? Кто вам дал право действовать в обход командования? Я тебя в порошок сотру, гнида. Где мой водитель?
- Он уже уехал. – Еле выговорил прокурор.
- Приказываю, доставить меня на корабль. – Прокричал Андрей ему в самое ухо так, что у военного прокурора чуть не полопались барабанные перепонки.
- Сержант! – Завизжал прокурор, как поросёнок. – Доставить капитана второго ранга на «Резвый» и доложить об исполнении!
Андрей вышел из прокуратуры и сел в машину. За рулём сидел сержант. На его лбу красовалась огромная шишка. Машина рванулась с места и скрылась за сопками.
- Извини, друг, – кивнул Андрей на шишку сержанта.
- Ничего, товарищ капитан второго ранга, я не обижаюсь. А здорово вы врезали ему. Он даже дар речи потерял. Я в коридоре всё слышал. Так ему и надо. Вчера к нему родственники этого матроса приходили. Уж не знаю, о чём они с ним говорили, только вышли они от него очень довольные. – Он помолчал немного и добавил: Это такая сволочь!
 Андрей строго посмотрел на сержанта.
- Виноват. – Поняв, что его откровенность переходит границы допустимого, сержант замолчал.
Машина подъехала к трапу «Резвого». Командир, узнав, что прибыл Андрей, тут же вызвал его к себе.
- Ну, слава Богу! Прибыл. А тут уж слухи поползли, что тебя арестовали. Что там произошло? Рассказывай.
Андрей рассказал всё командиру.
- А как у вашего сына дела? – Поинтересовался он.
- Поправляется. Из санчасти выписали. Слушай, а дело это не такое уж простое. Они уголовное дело возбудили по неуставным отношениям. Я уже рапорт командиру бригады подал. Он мужик правильный, арестовывать тебя не позволит, но эти псы ещё будут кусаться. Нам надо быть готовым к этому.
- Пусть кусаются, - зло ответил Андрей. - Может быть, зубы свои обломают.
Андрей ушёл к себе в каюту. По кораблю поползли слухи, как он сам себя из под стражи освободил, да ещё заставил на машине себя на корабль доставить.

Служба шла своим чередом. Каждый день приносил свои проблемы и, решая их, Андрей стал уже забывать о конфликте в прокуратуре, но как предупреждал командир, это дело не заглохло.
На корабль прибыл представитель прокуратуры. Андрея вызвали к командиру.
- Полюбуйся, тебе обвинение предъявляют. – Командир кивнул на старшего лейтенанта.
- Товарищ капитан второго ранга, вы должны ознакомиться и расписаться. – Старший лейтенант подал Андрею бумагу.
- А если я не распишусь? – спросил его Андрей.
- Тогда я сделаю об этом отметку и составлю акт.
- Расписывайся, - сказал командир. – Этим ничего не изменишь. – Вам ещё что-нибудь надо? – спросил он старшего лейтенанта.
- Нет, пока только это.
- Тогда покиньте корабль.
Старший лейтенант ушёл. Андрей ходил по каюте из стороны в сторону.
- Да сядь ты на диван, не видишь что ли, что думать мешаешь? – Заругался на него командир. Андрей сел на диван.
- Что же мне теперь делать? – спросил он командира.
- Вот как дело-то обернулось! Тебя обвиняют в вымогательстве и причинении тяжких телесных повреждений.
- Какое вымогательство? Вы же знаете, что…
- Да я то знаю, Андрюша, всё знаю, - прервал его командир. – Но по документам ты вымогал у матроса деньги, а когда он отказал тебе, то ты его избил на глазах у свидетелей. Да так избил, что челюсть ему сломал.
- Ерунда какая, его же наш врач смотрел. Никакого перелома не было.
- Это у нашего врача не было, а в гарнизоне было. И справка имеется.
- А ребёнок, что про ребёнка они пишут?
- Не было никакого ребёнка. Вот как всё развернулось. Тебя теперь должны в прокуратуру вызвать, официально, снять с тебя показания и ознакомить с делом. Потом всё это враньё в суд передадут. И никакой командир бригады уже не поможет. Ладно, Андрей, не дёргайся, ты моего сына защищал, так что твоя защита дело моей чести. Они не только тебя, они и меня и всех нас оскорбили. Иди, занимайся кораблём, Скоро в Мурманск пойдём в док становиться, у тебя много дел. Всё подготовить надо.
У командира в Мурманске была квартира и там жила его семья.
- Значит домой? – Спросил Андрей.
- Домой, - задумчиво ответил командир.

Постановку корабля в док пробивали давно. Основной проблемой были деньги. Заводу надо было платить, а платить было нечем. Откуда нашлись деньги, Андрей не знал, да и не его это было дело. Сообщение о скорой постановке в док радовало его. Старый корабль давно нуждался в ремонте. Ржавые и вогнутые листы его бортов срежут и заменят новыми. Отремонтируют все механизмы и установят новые агрегаты. Корабль, выходя из дока, получал второе дыхание, он рождался заново. Человеку трудно это понять, человек не может помолодеть, ему невозможно изменить свой возраст и скинуть лет десять. Корабли это могли. Состарившись, они ждали этого чудесного перевоплощения и, выходя из дока, поражали всех своей силой и резвостью.
Работа по подготовке корабля к постановке в док занимала практически всё время. Необходимо было ещё раз проверить все системы корабля, все его механизмы, составить ремонтные ведомости, определиться с топливом и водой, продумать условия проживания команды. Странно, но Андрея никто не отвлекал от этой работы. Прокуратура не беспокоила его больше. Матрос, который был виновником неприятностей Андрея и командира был переведён служить на другой корабль и после того, как он был отправлен на гауптвахту, его никто не видел. Подготовка закончилась и старый корабль, до конца ещё не поверивший в своё счастье, медленно отвалился от причала и взял курс на Мурманск. Море провожало своего любимца ласково и нежно, как дети провожают своих престарелых родителей в больницу, надеясь увидеть их после выписки здоровыми и счастливыми. Ни малейшего ветерка, ни одного гребешка волн, море осторожно несло его к новой жизни, ко второй молодости. Корабль и сам не торопился. Его двигатели работали плавно и не напрягались. Войдя в Кольский залив, он увидел море огней, и поначалу растерялся. Всю свою жизнь он прятался по шхерам и никогда не был в крупных городах. Привыкнув к спокойным ландшафтам севера, его, как деревенского жителя попавшего в крупный город, пугали эти бесчисленные огни и городской шум. Корабль медленно пришвартовался к причалу и перевёл дух. Завтра его затянут в док, и начнётся операция по его омоложению.
На причале стояла жена командира и его сын. Он давно заметил их и наблюдал за ними в бинокль.
- Посмотри, Андрей. Видишь, мои стоят? – Он протянул Андрею бинокль.
Андрей взял бинокль и направил на встречающих. Симпатичная женщина с огромным букетом цветов стояла на причале, и ждала когда спустят трап. Вокруг неё вертелся мальчишка, и ногой гонял какую-то банку.
- Сын? – Спросил командира Андрей. – Что у него с сотрясением?
- Всё прошло, поправился, только мать больше ко мне не отпускает.
- А как они добрались до порта? Машину куда поставили?
- Добрались на своих двоих. А машины больше нет.
- В ремонте, что ли?
- Нет, её вообще нет.
- Продали?
- Ну, можно сказать и так. Понимаешь, уголовное дело против тебя прекратили. В связи отсутствием события преступления. На моей машине военный прокурор теперь катается.
- Да что ж вы раньше мне не сказали? Я бы сейчас…
- Ты бы сейчас, Андрюша, за решёткой сидел. – Перебил его командир. Хватит об этом. Не надо портить встречу. Знаешь, что? Я хочу тебя к себе в гости пригласить. Место в квартире у меня хватит, поживи у меня, пока мы не заводе стоять будем. Вот уже и трап спустили, пошли встречать.

Командир жил в центре города. Нельзя было сказать, что трёхкомнатная квартира была большая, но тот уют, который в ней царил полностью компенсировал недостающие метры. Чувствовалось, что приезда командира здесь ждали и готовились к нему. Квартира была вычищена до блеска. Даже детские вещи стояли аккуратно расставленные и ожидали приезда самого дорогого человека. В гостиной на стене висел портрет предшественника командира.
- Классный мужик был, - сказал командир, увидев, что Андрей рассматривает портрет Старика.
- Он как-то внезапно ушёл от нас, - сказал Андрей. – Ничего никому не объяснил. Я с Питера приехал, а его уже и не было. Я слышал, что он в Мурманске живёт? Может быть, навестим?
- Обязательно навестим. Вот завтра пойдём и навестим.
- Надо бы позвонить ему, а то он нас не ждёт. Неудобно без приглашения заваливаться.
- Не беспокойся, он ждёт, каждый день ждёт. Всё будет удобно.
Андрей почувствовал, что командир что-то ему не договаривает, и всё время отводит свой взгляд в сторону.
- А где он живёт?
- На кладбище. Уже два месяца, как там прописался. Вот завтра и навестим его, всем экипажем. А сегодня давай помянем его по-русски.
Они молча сели за стол и налили водки. Сын командира исчез в своей комнате, а жена принесла из кухни закуску и подсела к мужчинам.
 - Я себя причастным считаю к его смерти, – сказал командир. – Это же я ему тогда эту проклятую газету дал. После этого всё и началось. Сначала он инфаркт схватил. Потом только выкарабкался, сразу инсульт, а два месяца назад умер. Прямо на руках у моей жены.
- Не надо себя понапрасну корить. – Вмешалась жена командира. – Ты не виноват, что газету ему дал. Дело не в тебе, а в этих депутатах, которые такие законы принимают.
 - Ладно, давайте не будем спорить. Помянем нашего командира. Пусть земля ему будет пухом, а от нас вечная память.
Все трое встали и, не говоря ни слова, опустошили стаканы. Андрею трудно было поверить, что его первого командира больше нет. Он вспомнил, как, придя на северный флот, он, желторотый лейтенант, встретился с командиром. Вспомнил, как тот усадил его за стол и начал мериться с ним силами, как научил любить свой корабль, как заставил относиться к нему, как к самому любимому и дорогому человеку. А теперь его нет. Почему он, Андрей, не поддержал своего командира в трудную минуту? Почему не вспомнил о нём? Андрею стало стыдно и обидно. Они ещё выпили за своего учителя. Андрей смотрел на фотографию, висящую на стене, и не мог отвести от неё глаз. Ему казалось, что командир пронизывает его своим взглядом, что он что-то хочет сказать ему и не может. Андрею стало жутко. С ним хотел разговаривать умерший человек.
- Мне уже хватит. Я больше пить не буду, - сказал Андрей, не отводя глаз от портрета.
- Это не водка. Он и на нас также смотрит. Я не случайно позвал тебя к себе домой. Командир умирал на руках у моей жены и передал ей письмо для нас. Оно адресовано нам двоим, поэтому вскрыть я его могу только вместе с тобой.
 Жена командира принесла и положила на стол конверт. На нём рукой Старика было написано:
«Старшему помощнику (Командиру) и командиру БЧ-5 «Резвого». Лично в руки. Передать после моей смерти».
Андрей взял конверт в руки. Командир вскрыл его и стал вслух читать письмо. Вот что не давало командиру покоя даже после его смерти.
«Дорогие мои друзья! Не могу уйти из этого мира, не простившись с вами и не объяснив своих поступков.
Я жил в самой сильной стране мира. На всём свете нет народа, который был бы способен победить Россию. Только один народ может рассматриваться достойным противником – это сам русский народ. В 1917 году так и произошло. Русские победили Русских. Как бы не старались иностранные государства, им не найти солдат способных справиться с нашим народом. Но, призвав в свои ряды русских, эта задача может стать выполнимой. Тогда, в кают-компании, я понял, что именно это и произошло. Набор в легионы противника был открыт. Миллионы русских вступят в армию врага, даже не подозревая об этом. Я потомственный офицер, давший присягу своей стране и народу, оказался перед выбором. Каким русским служить? Какое бы решение я не принял, всё равно оно нарушало бы данную мной присягу. Я оставил флот. Оставил то, чему посвятил всю свою жизнь. Теперь я оставляю этот мир. Моя миссия на земле закончилась. Ухожу без сожаления и отдаю вам самый последний приказ: Берегите свою честь. И если флаги с ваших кораблей будут спущены, никогда не спускайте флага в своём сердце. Прощайте. Ваш командир».
Андрей положил письмо на стол и посмотрел на фотографию. Взгляд командира больше не пронизывал его. Его лицо было спокойно. Командир выполнил своё предназначение до конца и обрёл покой.

***
Весь экипаж «Резвого» выстроился парадным строем у могилы командира. Обыкновенная раковина и крест. Деревянный поребрик удерживал ещё свежий песок. Ученики попрощались со своим учителем. Исполнив, насколько это возможно на узенькой дорожке похоронный церемониал, команда «Резвого» под марш корабельного оркестра прошла мимо могилы торжественным маршем. Экипаж строем покидал кладбище. Командир и Андрей поправили цветы на могиле и пошли вслед за своей командой. То, что было в их силах, они сделали. На могиле военного моряка, хотя и с опозданием прогремел салют из трёх залпов, и верная ему команда прочеканила шаг у его могилы.

Жизнь судоремонтного завода сильно отличалась от той чётко спланированной жизни, к которой привыкли военные моряки. Суета, беготня и неразбериха, вот те ощущения которые испытывал военный, попадая на завод, где работали гражданские люди. Однако, пробыв на заводе несколько дней, это ощущение пропадало. Становилось ясно, что весь этот муравейник подчиняется своим законам и является управляемым механизмом. Отсутствие формы и знаков различия скрывали от глаз офицеров тех, кто не только хорошо разбирался, но и руководил этим сложным и непонятным для них производством. Хождения по мукам, так называли офицеры решение любого вопроса, связанного с обращением к гражданским. В ходе ремонтных работ огромного размера, возникали вопросы не учтённые планами и заявками. Тогда приходилось писать служебные записки и корректировать планы. Эти записки начинали свой путь от офицера, попадали к самому маленькому заводскому начальнику и, обходя все отделы завода. Собрав необходимые резолюции, они поднималась до самого верха. Оттуда они снова шли вниз до исполнителей тем же путём. Стоило только офицеру хотя бы на одну минуту выпустить служебную записку из своих рук, как она моментально терялась, и найти её было уже невозможно. Следовало начинать всё с самого начала. Получив все подписи и разрешения, офицер приносил записку к начальнику цеха и обязательно выслушивал целую речь о том, что эта работа не запланирована, что за неё цех не получает денег, но он, начальник, постарается её выполнить, если у него будет возможность. Возможности, конечно, никогда не было и приходилось начинать всё сначала. Казалось, что этот заколдованный круг никогда не закончится и железобетонную дверь бюрократии не открыть, но сами работники завода подсказывали офицерам, где лежит ключ от этой двери.
- Что ты мучаешься, сынок? - Говорил Андрею старый дед в сварочном цеху. – С этими бумажками ты все ноги сносишь и ничего не добьешься.
- А, что же мне делать? При демонтаже механизмов кронштейны лопнули и их надо приварить. Дело то плёвое, а беготня такая, как будто я крейсер новый хочу построить.
- Вот и я говорю, что дело плёвое. Поставь им стакан шила, - он кивнул головой в сторону сварщиков, - и твоё дело тут же будет выполнено.
Шило решало вопросы действительно моментально. Рабочие, получив дань, бросали свою работу и тут же бежали выполнять заказ без всяких служебных записок и приказов. Тяжелее было с работами, где приходилось обращаться не к рабочим, а ИТР*. Они шило не брали. Им нужны были деньги. Андрей, возмущённый столь откровенным вымогательством с их стороны, жаловался начальнику цеха:
- Как вы допускаете это? Это же форменная взятка!
- Какая взятка? Если человек что-то делает в свободное от работы время, то он вправе потребовать за свой труд оплаты.
- Но я же делаю это не для себя. Почему я должен платить свои деньги за работу, которая должна быть сделана заводом бесплатно?
- Вот я у вас и хочу спросить. Почему вы платите деньги моим сотрудникам и отрываете их от производственных заданий вместо того, чтобы оформлять документы надлежащим образом?
 Спорить было бесполезно, офицеры в схватке с гражданскими дрогнули и отступили.
- У них здесь свои порядки, - Говорил командир Андрею. – Плетью обуха не перешибёшь.
- Может, и не перешибёшь, только где же столько денег взять? Я уже всё своё денежное довольствие на этот ремонт спустил, а конца и края не видно.
Время шло, а завод не обращая внимания на эмоции офицеров, медленно и размеренно делал своё дело. Хождениями по мукам занимался помощник Андрея. У него это получалось лучше всего. Молодой парень красивый и сильный. В морской форме он был просто не отразим для заводских женщин.
- Бабы тебе просто отказать не могут, - шутил командир. – Не пойму только, как ты с мужиками общий язык находишь, ведь в цехах в основном они работают?
- Бабы здесь не причем. – При этом он мрачнел и опускал глаза.
Каждый вечер Игорь, так звали помощника Андрея, уходил в город и возвращался только под утро. Днём он бегал по заводу, а во время обеда забирался в пустующее помещение на корабле и спал.
Однажды Игорь появился на корабле весь в синяках и ссадинах.
- Что же ты, как кот мартовский? Совсем скоро свалишься, надо же и меру знать. Посмотри, на кого ты похож! Кто это тебя так? – Отчитывал его Андрей.
- С трапа свалился, поскользнулся. – Недовольно ответил Игорь.
- Да пускай гуляет, пока молодой, - оправдывал его командир. – Ремонт закончится, вернёмся на базу, там не погуляешь.
Если работы в машинном отделении были не видны снаружи, то корпусные работы так изуродовали корабль, что на него было жалко смотреть. Срезанные листы обшивки оголили шпангоуты и они, оказавшись открытыми, напоминали рёбра человека с которого сорвали кожу. Обдирая подводную часть корабля от ракушек, рабочие сделали его пятнистым, похожим на облезлого барана в период линьки. Трудно было представить, что совсем недавно этот красавец вспарывал своим носом волны океана, как бритвой и грациозно скользил по его поверхности обгоняя чаек. Андрей смотрел на корабль, а в мыслях представлял, каким молодым и сильным он покинет завод и вернётся к родному причалу.
 - Караулов! – Услышал он голос командира. – Кончай мечтать, нас с тобой в штаб вызывают, срочно!
Вызова в штаб никто не ждал, тем более срочного.
- Опять, какая-то вводная? – Спросил Андрей у командира.
- Не знаю, что-то случилось. У адмирала голос очень недовольный.
Они добрались до штаба только вечером и сразу направились к адмиралу.
- Заходите, заходите, давно вас жду. – Встретил их адмирал. – Ну, рассказывайте, как у вас дела? Как отдыхаете в Мурманске?
 - Да уж, какой отдых, товарищ адмирал. Только и думаем о том, как бы поскорей ремонт закончить. Надоело уже, сил нет.
- У вас-то сил может быть и нет, зато у ваших подчинённых их хоть отбавляй. И в Мурманске они нашли себе достойный отдых. Я имею в виду вашего помощника, Караулов.
- Что касается моего помощника, то я им очень доволен. Он контролирует весь ход ремонта, и только он один находит язык с заводскими бюрократами.
- Вы, просто слепой и не видите, чем занимаются ваши подчинённые, - закричал на него адмирал. – Ступайте с командиром в милицию и попробуйте теперь с ними найти общий язык. Ваш офицер задержан. Он участвовал в боях без правил. Такого позора я за всю свою службу не видел. Вытаскивайте его оттуда как хотите, но чтобы офицерами флота в этой уголовной истории даже не пахло. Как только вытащите его оттуда, рапорты мне подать. Чтобы офицером этим на флоте даже и не пахло. Всё. Выполняйте приказ.
Офицеры вышли от адмирала полностью обескураженные.
- Поехали в милицию, - сказал командир. – Надо разобраться в этой истории. Может быть это просто недоразумение?
В отделение милиции офицерам пришлось изрядно постараться, чтобы убедить оперативника выпустить из-под стражи Игоря.
- Он непосредственный участник этого шоу, - объяснял им оперативник. – Ответьте мне на несколько вопросов. Вам приходилось на судоремонтном заводе давать взятки должностным лицам для того чтобы завод качественно производил ремонтные работы?
- Да они нам все карманы вывернули! – взорвался Андрей. - Но какое это отношение имеет к делу?
- Самое прямое. Кто давал эти взятки?
- Сначала я, а потом когда у меня деньги кончились, работой с цехами стал заниматься Игорь. У него всё получалось, за деньгами к нам он не обращался, вот мы на него всё и повесили.
- Показания сходятся, ваш офицер показывает тоже самое. – Оперативник встал из-за своего стола и молча походил по кабинету.
- Вот, что мужики, забирайте своего офицера. Его сейчас не судить, а лечить надо.
- А причём тут завод? – недоумевал командир.
- Не получалось у него на заводе, также, как и у вас, вот он деньги таким образом и зарабатывал.
Оперативник приоткрыл дверь кабинета и кому-то крикнул:
- Приведите задержанного!
Через несколько минут в кабинет зашёл Игорь. Его невозможно было узнать. Всё лицо его было в кровоподтёках. Оно опухло, а глаза превратились в узкие щёлочки.
- Вот, опять с трапа упал. – Сказал Игорь, увидев своих командиров.
Командир отвёз Игоря домой и отдал в распоряжение жены. Она стала обрабатывать его раны и приводить в человеческий вид.
- Что же нам теперь делать? – Спросил командир у Андрея.
- К адмиралу надо ехать. Я ему всё объясню. Он должен понять.
- Понять-то он, может быть, и поймёт, - сказал командир. – А вот сможет ли он помочь Игорю? Я думаю, что нет. Эта история уже наверняка до самого верха дошла.
- Всё равно надо пытаться, без борьбы сдаваться нельзя.
- Это конечно. Только тяжело идти на бой, заранее зная, что проиграешь.
- А может быть не надо никому ничего доказывать? - Вмешался Игорь. – Пусть увольняют.
- То есть как это пусть? – Не понял его командир.
- А вот так. Пусть увольняют и всё. Не хочу я им больше служить. Уйду я с флота. Это решено.
- Кому это им? - Спросил Андрей.
- Им, - ответил Игорь и показал пальцем вверх. – Не хлопочите за меня, я прошу вас.
- Господи, час от часу не легче, - командир схватился за голову. – Ты хоть думаешь, что говоришь? Нельзя вот так, сходу, из-за одного случая, ломать свою судьбу.
- А я думаю, что говорю! – Уже не говорил, а кричал Игорь. - И совсем не из-за одного случая. Вы что не видите, что творится кругом? Всех обложили данью. Куда ни сунешься – дай. А если не дашь, то ничего не получишь, даже если все законы на твоей стороне будут. Чтобы законное денежное довольствие получить – дай, чтобы подлеца на губу отправить тоже дай, чтобы дело уголовное завести на преступника тоже дай, а то сам вместо него в тюрьму сядешь. На завод пришли и снова – дай? А за что? За что я здесь, на заводе должен платить? Я служить отечеству должен, а не воров кормить. На вашей-то машине, товарищ командир вор катается, который море только на картинке видел, а вы, боевой офицер пешком топаете. Не буду я им служить. Это не страна, это шайка какая-то воровская.
- Игорь, успокойся, это эмоции в тебе говорят. – Андрей положил руку на плечо Игоря. – По сравнению с той великой миссией, которую выполняешь ты, это всё ерунда, мелочи. Придёт время, наведут порядок и всё это безобразие закончится. И что ты тогда себе скажешь? Скажешь, что в самое тяжёлое время для страны струсил, убежал?
- Ерунда, говорите, мелочи? А это тоже мелочи? – Игорь вскочил со стула и показал пальцем на фотографию, висящую на стене. – Он же был здоровый мужик. Ничем не болел, и не старый ещё. Его до инфаркта, а потом до инсульта довели. Вы такую им дань хотите платить? Пожалуйста, только меня от этого избавьте. – Игорь внезапно замолчал и успокоился. Он снова сел на стул и уже тихо сказал: - Ничего не закончится, всё только начинается.
Игорь достал толстую пачку денег и протянул командиру.
- Возьмите, это ещё с прошлого раза осталось. Я их на корабль зарабатывал.
Командир взял деньги.
- И сколько ты раз на эти бои ходил?
- Сегодня был третий. Гонорар, правда, не получил, менты накрыли.
- Что же ты теперь делать будешь? – Спросил Андрей.
- Не знаю. На родину поеду, к родителям.

Беседа с адмиралом растянулась на два часа. Он держал рапорт Игоря и никак не решался его подписать.
- Да, ребята, - говорил он им. - Война это. Самая настоящая война, жестокая и беспощадная. А самое главное, в ней не видно противника. Он наносит тебе удары, а откуда они никто не знает. Такому нас в академии не обучали. Но она идёт и вырывает из наших рядов самых лучших бойцов. Игорь потерял веру и, следовательно, боец потерян. Он уже не первый. – Адмирал взял ручку и нехотя подписал рапорт. – А вы то не сбежите?
- Я пойду до конца, - сказал Андрей.
- Я тоже, - подтвердил командир.
- Идите на корабль. Запомните, вы мне нужны. Мало нас скоро останется.

Ремонт «Резвого» продолжался. Его борта уже были обтянуты новенькими стальными листами. Их покрасили, и корабль засверкал на солнце, поражая всех своим возрождением. Хождения по мукам подходили к концу и офицеры считали дни, когда «Резвый» вновь вернётся к своему причалу. Ещё совсем немного и на мачте корабля гордо взовьётся Андреевский флаг, и как длинный язык на ветру начнёт извиваться рубль*.
Ничего не предвещало беды, но беда всегда приходит без приглашения, неожиданно, заставая всех врасплох. Придя на завод, командир с Андреем обнаружили, что гребные винты на корабле отсутствуют.
- Что это за новости? – удивился Андрей. – В плане ремонта не было замены гребных винтов.
- Сходи в заводоуправление и разберись с этим вопросом, - ответил командир. – Чёрт знает, что у них на заводе творится, то не делают, что им положено, то наоборот, делают то, чего не надо.
Для Андрея снова начались хождения по мукам. Куда бы он не обращался, никто не знал о снятии с корабля движителей. Одни отделы кивали на другие, а те в свою очередь посылали в третьи. Наконец Андрей дошёл до заместителя директора по режиму.
- Разве вы не понимаете, что винты это последняя разработка института? – Уже не говорил, а кричал Андрей. - Секретная деталь, и её похитили.
- Да, случай неординарный, - отвечал заместитель директора. – Надо докладывать наверх. Давайте ещё раз проверим.
Они пошли к кораблю и вдвоём осмотрели место происшествия. Сомнений не оставалось, винты были похищены. Более того, похитили их самым варварским способом. Винты были срезаны автогеном вместе с кусками гребных валов. Дейдвудные подшипники тоже были изуродованы. Опросы свидетелей тоже ни к чему не привели. На заводе каждый знал только свою работу. Что делают на корабле рабочие из других цехов, никого не интересовало. Крановщики, без которых невозможно было снять винты и погрузить их на машины, вообще ничего не заметили. Эту работу никто из них не выполнял. По их словам в обеденный перерыв любой мог залезть на кран и снять винты.
В дело вмешалась прокуратура. Их поиски тоже ни к чему не привели. В конечном итоге следы от винтов обнаружили в пункте приёма цветных металлов.
- Это лучший вариант, - говорил следователь. – Слава Богу, что ваши секреты преступники сразу автогеном разрезали.
Однако, что же теперь делать с кораблём? Этого командир не знал. Не знали этого и в штабе флота. Рапорты ходили от одного начальника к другому, но никто не мог решить, откуда взять деньги, чтобы изготовить новые винты. Удовольствие это очень дорогое. Винты были уникальными. Наконец решение было принято. Старый корабль было решено разрезать на металлолом. Куда бы ни обращался командир, с какими бы высокими чинами ни разговаривал, ответ был один: корабль устарел морально и физически, тратить на его восстановление деньги нецелесообразно.
А счастье было так близко, так возможно! Но чуда не произошло. «Резвого» спустили на воду, и буксиры оттащили его к стенке в самом дальнем уголке завода. Десятки газорезчиков, как маленькие муравьи ползали по нему и обсыпали его палубу огненными искрами. Краны снимали срезанные мачты, рубку и надстройки. Их грузили в вагоны и отвозили на переплавку. Андреевский флаг так и не поднялся над «Резвым». Корабль умер.
Смерть корабля отличается от смерти человека. Нет торжественных похорон. Никто не говорил речей перед могилой усопшего, да и самой могилы не было. Только два офицера поднялись по трапу на его палубу и в последний раз простились с ним, а вернее с тем, что от него осталось. Они отворачивали и прятали свои лица, стесняясь своих чувств, и только их слёзы, капая на палубу бывшего корабля говорили, что он не уходит в небытие, память о нём остаётся в сердцах его команды.

Гараж

Работа над новым двигателем шла в институте успешно. Юля и Дмитрий работали теперь непосредственно с главным конструктором. Феликс только что прилетел с севера. Там он принимал участие в розыске пропавших винтов.
- Давай рассказывай, не темни. Что там произошло? – Торопил его Главный.
- По моей части всё в порядке. Никакой утечки не произошло. Винты разрезали на части прямо на заводе, а потом сдали в цветной металл.
- А что с «Резвым»? – Не успокаивался Главный.
- Не знаю. Я сразу уехал, как только с винтами всё выяснилось. Моя главная задача быть здесь. Ваша новая работа обязательно кого-нибудь заинтересует.
- В этом я нисколько не сомневаюсь, - ответил Главный, - теоретическая часть практически готова. Если на испытаниях расчётные характеристики подтвердятся, то жди Феликс гостей. А может быть они уже здесь? В институте много новых людей. Ты не знаешь, что они тут делают?
- Конечно знаю. Это арендаторы. Директор часть помещений отдал им в аренду. Мы наблюдаем за ними, но пока всё в порядке. Они заняты своими делами и никуда свой нос не суют.
- А зачем им помещения в аренду отдали? – Спросила Юля у Главного.
- Эх, Наука ты наша Наука, ничего-то ты кроме науки не знаешь. К сожалению, кроме науки существует огромное количество проблем, которые тоже необходимо решать. Государство выделило деньги на исследования по конкретной теме, а на другие цели оно ничего не выделяло.
- А, что, разве у научного института, кроме науки могут быть ещё какие-то цели? – Удивился Дмитрий.
- Да, есть, – отвечал Главный. – Огромный бюрократический аппарат. И его нужно кормить. И смею заметить, что покушать они любят очень вкусно. Это вы уткнётесь в свою работу и ничего не видите вокруг, а они не такие: им нужны автомобили, дачи, отдых за границей и прочие атрибуты цивилизованной жизни.
- Значит, государство поступило мудро, - заключила Юля. – Зачем тратить деньги на эту совершенно ненужную армию?
- Государство поступило бы мудро, если бы перед тем, как принять это решение лишило бы бюрократов власти, но оно этого не сделало. – В голосе Главного почувствовалось раздражение. - Уважаемые коллеги, прошу не забывать, административная власть принадлежит им, а не нам. Наивно полагать, что, обладая властью, они соберут свои чемоданы и освободят нам плацдарм для решения непосредственных задач института. Нет. Они будут держаться мёртвой хваткой за свои места, а когда они почувствуют приближение своего конца, вцепятся нам в горло.
- И когда же это может произойти? – Спросила Юля.
- Это уже происходит, - снова вступил в разговор Феликс. – Вы заняты своим делом и не замечаете, что вокруг вас происходит. В аренду сдаётся всё больше и больше площадей. Скоро они замахнуться и непосредственно на науку.
- Вот, вот, Феликс, ты бы и занялся своим непосредственным делом, - сказала Наука. – Раз это угрожает государственным интересам, значит, ты и должен вмешаться.
- Это уже политика, а ей я не могу заниматься. – Феликс развёл руками.
- Если ты не займёшься политикой, значит, политика займётся тобой. - Задумчиво произнёс Главный. – Я попробую поговорить на эту тему в министерстве. Чувствую, что всё это нехорошо кончится.
Разговор с министерством ничего нового не принёс. Впервые Главный почувствовал, что государство его бросило на произвол судьбы. Общие фразы про приватизацию и самостоятельность предприятий он уже достаточно слышал по радио и телевидению. Ему нужна была конкретная поддержка, но её он от государства не получил.
 «Ничего, ничего» – подбадривал Главный своих учёных. –«Мы и не в таких штормах бывали». Главный знал, что шторм никогда не возникает на пустом месте. Над гладкой поверхностью моря сначала проносится лёгкий ветерок. Неопытный моряк не обращает на него никакого внимания, напротив, этот ветерок приятен, он освежает и ласкает тебя, но за ним приходит маленькая волна, которая покачивает и убаюкивает. И только после этого отвлекающего манёвра шторм обрушивается всей своей силой и сокрушает каждого, кто поддался на эту хитрость, не оставляя ни малейшего шанса на спасение.
Такой лёгкий ветерок, который обласкал всех сотрудников института и усыпил их бдительность не заставил себя долго ждать. Сотрудникам выдали премию. Эта премия была выдана ни за какую-то разработку, ни за завершение этапа испытаний, её дали просто так. Деньги институт получил от сдачи в аренду помещений. С коммерсантов шкуру драли по полной программе, и в конце квартала администрация решила выплатить сотрудникам премию по итогам работы за квартал.
- Ну, вот и на нашей улице праздник! – Дима поставил на стол бутылку с шампанским. – Давайте отметим премию. Нас не забыли и это уже хорошо.
Он разлил шампанское по стаканам.
- Кто скажет первый тост? – спросила Юля и все повернули головы в сторону Главного.
- Не верьте Данайцам, дары приносящие! – произнёс Главный и залпом выпил вино.
- Что так мрачно? Неужели вы не рады? – спросил Дима.
- Я, уважаемые коллеги, привык деньги получать за свою работу. А это за что? За отличную работу коммерсантов, которые расположились в наших помещениях?
- Дались вам эти помещения? Нас же никто не трогает? Руководство не забыло про нас. Что же в этом плохого? – Юля никак не могла понять причину настроения Главного.
- Слепцы вы ещё малолетние, - не успокаивался Главный. – Чему вы радуетесь? Подарили вам коня троянского, а вы и рады? Вас же купить хотят, разве вы этого не понимаете?
- Ну, это вы уже через край хватили, - вступил в спор Дима. – Зачем нас кому-то покупать? Кому это выгодно?
- Администрации и выгодно. Косточку вам кинули, как собакам, для того чтобы ваше внимание от главного отвести.
- А от чего надо отводить наше внимание?
- Деньги, просто так, ещё никто никому не давал. И если директор решил вам дать деньги, к которым вы не имеете ни малейшего отношения, значит, он хочет усыпить вашу бдительность. Вероятней всего, верхушка института получила несоизмеримо больше от этой аренды, и решило отдать вам маленькую часть, чтобы не рисковать главной добычей. Давайте понаблюдаем за самым главным представителем нашей администрации, за директором. Если я в своих рассуждениях прав, то он очень скоро купит себе или квартиру, или дачу или машину, или укатит отдыхать со всей семьёй за границу. Как бы он ни старался спрятать свои доходы, всё равно деньги только для того и нужны людям, чтобы их тратить.
- Считать деньги в чужих карманах это безнравственно, - заметил Дима.
- Правильно, отлично! – Воскликнул Главный. – Ты истинный русский интеллигент. – Считать деньги в чужих карманах это безнравственно, а подставлять свои карманы для жуликов это эталон нравственности. Может быть и ты, Феликс того же мнения?
- Нет, у меня мнение другое. Я считаю, что если сегодня человек торгует помещениями, которые ему не принадлежат, то завтра и государственные секреты в ход пойдут.
- Вы посмотрите, какую теорию мы вывели всего из одной бутылки шампанского, - сказала Юля. – Давайте закругляться, работать пора. – Она немного подумала и, сделав хитрую физиономию, добавила: - а понаблюдать за директором хочется.
- Предоставьте это мне, - сказал Феликс, - меня ваша теория очень заинтересовала.
Учёные очень быстро забыли про этот разговор. Научные проблемы завладели их умами и вырвали из общества.
Феликс всё реже и реже встречался с друзьями, но они увлечённые своим делом не замечали этого. Теперь их споры касались двигателей внутреннего сгорания, а не политики.
На одном из совещаний Юля докладывала главному конструктору:
- Всё теперь упирается в химиков. Если мы посмотрим на индикаторную диаграмму, то дальнейшее увеличение её площади, а значит и мощности двигателя возможно только за счёт температуры. - Она указала пальцем на диаграмму в точке Tz. Но такие температуры не выдерживают традиционные материалы. Я ознакомилась с последними публикациями на эту тему и считаю, что нам необходимо отправляться в Москву, в институт жаропрочных сплавов. Там как раз ведутся работы в этом направлении. Если нам удастся подобрать металл с нужными характеристиками, то работа по двигателю вступит в свою завершающую стадию.
- В корне не согласен с такой постановкой вопроса, - возразил Дмитрий. – Почему мы должны разрабатывать конструкцию на предельных возможностях материала? У такой конструкции нет будущего. Она бесперспективна. Мы должны отступить от привычных догм. Сталь исчерпала свои возможности в области двигателестроения. Нужно переходить к керамике. Это материал будущего.
- Прошу не забывать, что перед институтом правительство требует решение вполне конкретной задачи, - вмешался Главный. – Перед нами поставлены не только цели но и сроки. Наш институт занимается не фундаментальной, а прикладной наукой, а ты Дима уводишь нас от конкретики в область фундаменталистики.
- Однако без фундаментальной науки никогда бы не было прикладной, - не сдавался Дмитрий.
- Хорошо, придётся учитывать сразу два мнения. – Сказал Главный.
- То есть как сразу два? – удивилась Юля.
- Очень просто. Тебя, Наука, я посылаю в командировку в институт сплавов, а тебя, - Главный кивнул в сторону Дмитрия, - в институт керамики. Когда вы вернётесь, посмотрим, кто из вас будет более убедителен. Идите и оформляйте себе командировки.
Совещание закончилось, и все разошлись. Главный, включил электрочайник и приготовился пить чай. В кабинет постучали.
- Войдите, - недовольно ответил он.
Главный думал, что молодые учёные никак не могут успокоиться, отстаивая свои точки зрения, и опять пришли к нему, их арбитру, но он ошибся. В кабинет зашёл Феликс.
- Честно говоря, не ожидал тебя увидеть. Что-нибудь случилось?
- Пока нет, но скоро, наверное, случится. – Феликс плотно прикрыл дверь и сел напротив Главного.
- Чай будешь?
- Буду, покрепче, если можно.
- Ну, рассказывай, что у тебя?
- А у меня, то, что директор и его жена на двух мерседесах разъезжают.
- А почему ты мне об этом говоришь?
- Вы вспомните наш спор. Я думаю, следующее, что сделает директор, это попытается продать вашу работу. Он не дурак, и прекрасно знает, сколько стоят ваши головы.
- Ты считаешь, что нам следует в ближайшее время ждать очередного консультанта?
- Думаю, что нет. Директор очень жаден и постарается товар продать сам, без посредников.
- Но он совершенно ничего не понимает в наших делах. Как же он сможет отобрать то, что ему нужно?
- Думаю, у него найдутся помощники. Во всяком случае я хочу предупредить вас, что где-то очень скоро вашей работой заинтересуются. При каких обстоятельствах это произойдёт и где, я не знаю.
- Феликс, а как ты думаешь, когда он должен заинтересоваться нашей работой?
- Когда ваши теоретические расчёты будут закончены.
- Значит сразу после командировок.
- Каких командировок?
Главный рассказал Феликсу о командировках Юли и Димы.
- Прекрасно, - сказал Феликс. – С ребятами я поговорю, чтобы языками поменьше болтали. А за эту информацию спасибо, теперь мы знаем время, когда он начнёт.
Юля и Дима прибежали к Главному в самом хорошем настроении.
- Ну, как? Оформили командировки? Препятствий никаких не было со стороны администрации? – Спросил Главный.
- Наоборот, - радостно воскликнула Юля. – Не только полное понимание, но и реальная поддержка. Такой аванс отвалили, что мы даже и не предполагали. Директор сказал, чтобы мы в командировке не экономили. Оплатит все наши расходы. Наверное, мы были не справедливы к нему, когда обсуждали премию. Я себя чувствую виноватой.
- Значит, говорите понимание и поддержка? Я и не сомневаюсь в этом. А ты Наука не делай поспешных выводов. Идите, готовьтесь к командировкам. Да, зайдите к Феликсу, он искал вас.
Все ушли, и Главный снова остался один. Из его головы не выходил разговор с Феликсом. Он походил по кабинету и остановился у окна. В окно хорошо был виден парадный вход института. К входу мягко шурша шинами подъехал мерседес, а за ним джип. Директор в сопровождении охраны сел в машину, а охрана разместилась в джипе. «Ничего себе, картеж» – подумал Главный. – «Как у президента страны. Кто бы мог подумать, что это полный дурак, недавно швабры в магазине покупал. А теперь это мой враг. Ну, что же, сразимся. Я готов».
Наука с Димой вернулись из командировок. Главный думал, что из двух точек зрения молодых учёных придётся выбрать одну, но он ошибся. Материалы, которые они привезли, свидетельствовали, что нельзя игнорировать ни ту, ни другую точку зрения. И в той и в другой концепции были очень сильные доводы. Только как их совместить? Коэффициент линейного расширения у керамики и сплавов был разный и не давал совместить эти два материала в одной конструкции.
«Конструкции, конечно конструкции! Как же мне это раньше в голову не пришло» – думал Главный. - «Конечно, это единственно правильное решение». Он сел за свой стол и стал быстро набрасывать различные схемы. Как мальчишка, он загорелся своей идеей. Каким-то внутренним чувством он осознавал, что стоит рядом не только с решением задачи, поставленной перед институтом, но гораздо больше. Он был в двух шагах от переворота во всём мировом двигателестроение. Из-под его пера одна схема вылетала за другой. Он смотрел на схему, рвал её и бросал в корзину. Скоро вся мусорная корзина была заполнена рваной бумагой. Бумага была уже раскинута по полу и столу, а Главный всё чертил и чертил новые схемы. Наконец он взглянул на очередную схему и облегчённо вздохнул. Перед ним лежало открытие. Ему удалось совместить несовместимое. Он сел на диван и почувствовал, как он сильно устал. Руки и ноги его дрожали, по лбу катились капельки пота.
В кабинет постучались. Главный ничего не ответил. Он никак не мог выйти из этой безумной гонки мыслей. Дверь осторожно приоткрылась, и в неё просунулись две головы. Юля и Дима с удивлением смотрели на своего учителя, сидящего на диване с безумным лицом, в кабинете заваленном рваной бумагой.
- У вас всё в порядке? – Тихо спросил Дима.
Главный лениво повернул голову в их сторону, и еле поворачивая язык, ответил: - Входите.
- Из института все ушли, а мы увидели, что ваши окна ещё горят и решили зайти, - объяснила их визит Юля.
- Это вы правильно сделали, что зашли. Вы мне очень нужны, именно сейчас. Дмитрий у тебя деньги есть?
- Найдутся.
- Тогда беги в магазин и купи шампанского для Науки, а для нас с тобой коньяку. Закуски не забудь, я очень есть хочу.
Удивлённый Дмитрий скрылся, а Юля села около своего учителя.
- Может быть, мне прибрать здесь всё?
- Не надо. Пусть всё остаётся, как есть.
- Что случилось, я ничего не понимаю?
- Случилось то, что два ученика, домогая своего учителя, спорами натолкнули его на самую главную в его жизни мысль. Только не спрашивай на какую. Сейчас придёт Дмитрий, и вы всё узнаете, а сейчас давай посидим молча. Отдохнём.
Дмитрий вернулся быстро. Они с Юлей быстро сервировали журнальный столик и налили шампанского.
- За что пьём? – Спросил Дима.
Главный достал из кармана листок бумаги и молча положил его на стол. Двое молодых учёных впились глазами в схему. Обстановка изменилась на противоположенную. Теперь они лишились дара речи и сидели завороженные, глядя на схему, а Главный, выйдя из прострации, ходил по кабинету и улыбался.
- Ну, что вы языки проглотили? Неужели нечего сказать старику?
- Это же принципиально новый двигатель! Практически, неограниченные возможности! – произнёс Дима.
- Вы, гений, и я хочу поднять первый тост за вас. – Юля встала и подняла фужер.
- Нет, нет, друзья, не за меня, а за нас. Вы разве забыли, как оба убеждали меня? Без ваших споров ничего бы не было. Всё пошло бы по стандартному пути. Заменили бы материалы на более современные, снизили бы потери и вытянули бы требуемые параметры. Нет, это именно наше детище. Давайте выпьем за нас!
Они радовались, как дети. Им казалось, что они сделали самое главное, самое важное в своей жизни.
- Однако его надо как-то назвать? – Неожиданно вспомнил Дмитрий.
- Как же мы про это забыли, - всполошилась Юля. – Действительно, новорождённый не может жить без имени. Дизели, например, назвали в честь его изобретателя – Рудольфа Дизеля, Может быть, и мы назовём его именем его создателя? – Юля вопросительно посмотрела на Главного.
- Ну, что ж, я согласен. Не будем нарушать традиций. Назовём его – «Резвый».
К такому повороту не были готовы ни Дима, ни Юля. Они замолчали. В мозгу у Юли в одно мгновение пронеслись последние годы её жизни. Приход её в институт, командировка на север, балластные и осушительные насосы, встреча с Андреем, работа над движителями, защита кандидатской, а потом и докторской диссертаций, всё это было связано с одним кораблём, с Резвым. Это он сделал из неё учёного, он заставил поверить её в свои силы, он зажег в её сердце искру творчества, без которой она уже не могла жить. Он не ушёл в небытие. Он оставил после себя последователей, и его имя имело право на жизнь даже после его смерти.
- Лучшего имени придумать невозможно, - сказала она. – Давайте выпьем за «Резвого», за старого и за молодого.
Крестины «Резвого» подходили к концу.
- А вот теперь надо навести порядок, – сказал Главный. – Придадим всё это огню. – Он указал на огромный ворох бумаг. Дмитрий, тащи таз, а ты Наука открой окно. Надо охранять своё детище, а то, как бы кто-то другой не дал ему имя раньше нас.
Они стали на четвереньках ползать по кабинету и собирать бумаги. В тазу языки пламени съедали схемы, превращая их в чёрные хлопья пепла. Эти хлопья, подхваченные ветерком, разлетались по кабинету и попадали куда угодно, только не в окно. Когда всё было сделано, все трое уселись на диван. Посмотрев друг на друга, они рассмеялись. Их лица были в чёрных разводах.
- А, что мы будем делать с этим пеплом? – Спросила Юля.
- Оставим уборщице. Пора уходить домой. Посмотрите на часы, уже полночь.
Главный вытащил из кармана лист бумаги со своей схемой и поднёс к ней спичку.
- А вот это лучше всего хранить в голове. – Сказал он.

Науку вызвал к себе директор. Грубый и неотёсанный мужик, сегодня был эталоном вежливости и учтивости. Он усадил Юлю на диван и подсел к ней рядом, намеренно не садясь за своё директорское место, чтобы не подчёркивать разницу служебного положения между ним и Юлей.
- Рассказывай, как прошла командировка? Ты наше будущее. Весь институт смотрит на тебя с надеждой.
Юля засыпала директора научными терминами, рассказывала о проблемах изготовления жаропрочных сплавов и, наконец, добилась того, чего хотела. Директор не выдержал объема информации и остановил её.
- Стой, стой, ты уже заговорила меня, я ничего не понимаю. Но это, наверное, и не нужно. Я руководитель, а не учёный, и передо мной стоят совсем другие задачи. Я должен создать вам условия, без которых вы не сможете плодотворно трудиться.
- Я всё это понимаю, но к чему вы всё это говорите?
- А говорю я это к тому, что в нашей стране произошли существенные изменения. Мы теперь самостоятельное предприятие и кроме тех денег, которые нам даёт государство, должны сами зарабатывать себе на хлеб. То есть продавать продукт своего труда. Ты понимаешь это?
- Я понимаю, но я работаю над конкретной задачей, деньги на которую выделило государство.
- Никто и не говорит, чтобы ты бросила свою работу и ушла в бизнес. Напротив, институт очень заинтересован в государственном заказе. Но надо не забывать и о своём коллективе. Кстати, коллектив не забыл про тебя, когда распределял премию, полученную за свою коммерческую деятельность.
- Что же вы от меня хотите? Чтобы я, занимаясь государственным заказом, параллельно вела ещё какую-нибудь тему?
- Боже упаси, какие темы, ты и так загружена работой. Я даже и не думал об этом. Мне кажется, что ваши работы могут найти применения не только в военной технике. Возьмём, к примеру, вашу последнюю разработку нового движителя. Разве у нас по морям и океанам только военные корабли ходят? Представь какой огромный экономический эффект даст внедрение вашей работы в народном хозяйстве?
- Народного хозяйства больше нет. Есть бизнес и прибыль. – Поправила его Юля.
- Молодец. Я не думал, что ты также хорошо разбираешься в экономике. Вот я и говорю, давайте распорядимся своим трудом по собственному усмотрению. Я понимаю тебя, ты не привыкла мыслить новыми экономическими понятиями, но тебе этого и не надо, на это есть менеджеры.
- Я то здесь причём? Берите материалы, которые вас интересуют и внедряйте. Вы же директор.
- Юля, ты просто сама наивность. Тебе в жизни повезло. Ты не знаешь, что такое работать на ящик. А я этого насмотрелся. Целые институты разрабатывали великолепные технологии, но их работа укладывалась в ящик и никуда не внедрялась. У государства один принцип: ни себе, ни людям. Все разработки, которые ты делала, юридически находятся в собственности у государства. Но голова то твоя находится в твоей собственности? Почему же ты не пользуешься даром, которым тебя наградила природа?
- Даром, которым наградила природа, пользуются проститутки, а моя голова получила знания от государства, ей она и принадлежит.
- Зря ты так со мной, по-плохому. Как бы потом жалеть не пришлось?
- Вы, что же меня пугаете?
- Да разве тебя запугаешь? Просто я помочь тебе хотел, а ты своё счастье сама от себя прогоняешь. Впрочем, я не обижаюсь на тебя. Моё предложение остаётся в силе, и я всегда к твоим услугам.
 Юля вышла из кабинета директора с омерзительным чувством. Её пытались купить, как уличную девку. Она немедленно рассказала всё Главному. Тот пригласил Феликса, и они вместе стали обсуждать сложившуюся ситуацию.
- Значит, он и к тебе подкатывал? – Спросил Феликс.
- Что значит и к тебе?
- Это значит, что и к Дмитрию тоже, - объяснил ей Главный. Он повернулся к Феликсу и спросил: - Какой же шаг будет следующим?
- Догадаться не трудно, - ответил тот. – Документы находятся без защиты здесь и на пути, отсюда до секретной части. А эта схема у нас уже отработана. К тому же директор не очень щепетилен к подбору кадров. Он нанял на свои мерседесы двух водителей, они же являются и телохранителями его и его жены. Отличные парни, недавно пришли к нам в отдел.
Материалы по директору были собраны Феликсом без особого труда. Это был не профессиональный разведчик, а обыкновенный вор, который в погоне за долларом терял голову и забывал об элементарной безопасности.
Материалы лежали на столе у непосредственного начальника Феликса.
- Мне, кажется, - говорил Феликс, - здесь достаточно доказательств, чтобы у суда не было сомнений в виновности подозреваемого.
- Да, ты хорошо поработал, - похвалил его начальник. – Надо задерживать его при передачи информации.
- План у меня разработан, разрешите доложить?
- Не надо. У тебя всё доходчего изложено на бумаге. Действуй. Как только закончишь операцию, сразу доложи мне.
Феликс потирал руки от удовольствия. Последний штрих и враг будет обезврежен. Он был доволен собой. Ещё бы? Всё началось с какой-то премии и выросло в разоблачение предателя Родины.

Директор жил своей обычной жизнью не подозревая, что тучи над ним сгущаются. Каждый шаг его прослеживался, а каждый разговор прослушивался. Закончив свой трудовой день, он положил в портфель бумаги, и велел секретарю вызвать водителя. Правда, трудовым днём это было назвать сложно. Весь день он звонил по телефону и договаривался о своих личных делах. Одни друзья приглашали его в баню, другие на рыбалку, а только что ему позвонил школьный приятель и сообщил о вечере встречи. Директор уже привык, что он всем нужен и участвовал только в тех встречах, которые могли принести ему какую-нибудь выгоду. Сегодня он отказал всем. Сегодня он шёл на встречу, которая должна принести ему умопомрачительный доход. Все эти договоры аренды и отмывания денег от госзаказа бледнели от того, что он мог получить сегодня. Он похлопал свой портфель и улыбнулся. «Дураки», - думал он про учёных, «сами не понимают своей выгоды. Им цены нет, а они за нищенскую зарплату готовы отдать миллионы. Видимо у них от своих формул совсем крыша съехала. Да и чёрт с ними. Я всё равно получу, что хотел, только теперь мне больше достанется, с ними делиться не придётся». Секретарь доложила, что водитель ждёт его в машине и он, крепко сжав портфель, направился к выходу.
- Вы сегодня ещё вернётесь? – спросила секретарь.
- Нет, сегодня уже не вернусь.
Кто бы только знал, как ему не хотелось возвращаться сюда? До чего ему надоело корчить из себя учёного. Он же был коммерсант, коммерсант с большой буквы. Он ощущал себя великим художником. Кто не видел Луны? Все видели. Но только Куинжи увидел то, на что никто не обращал никакого внимания и написал картину «Ночь на Днепре». Теперь эти глупые людишки ходят в музей и восторгаются шедевром. Но ведь он такой же художник. Он видит то, что остальным и в голову не придёт. Но нет, они не восторгаются им, не хотят ничего видеть. Взять хотя бы решение о сдаче помещений в аренду: все были против, а потом получили премию. И никакой благодарности! Никто даже не вспомнил, что это именно он настаивал на этом решение. А денежки взяли. А эти новоиспечённые доктора? Какой апломб! Какое пренебрежение к нему, к директору! А из-за чего? Только из-за того, что он предложил им поправить своё материальное положение и получать за свой труд достойную зарплату? Нет, они не видят и не хотят в нём видеть благодетеля, а всё из-за этого старого козла, Главного. Это он настраивает против него весь коллектив. Если бы он только мог, он моментально бы расправился с ним, но он ещё нужен. Осталось, правда, недолго. Он уже вырастил себе замену. Теперь надо перетянуть молодых на свою сторону и конец Главного будет делом решенным. Они просто не знают, какой он терпеливый. Даже не заметят, как попадут в его полную зависимость.
 - Куда прикажите? – Водитель распахнул перед директором дверь.
«Вот это умный человек. Знает своего хозяина и за доллар готов наизнанку вывернуться. Он умнее их всех. Он правильно оценил своего директора и не пожалеет об этом» - подумал директор глядя на огромного верзилу учтиво пригнувшегося перед ним.
- Время у меня ещё есть. Давай перекусим где-нибудь. Поехали в Асторию, мне у них солянка очень нравится.
Мерседес плавно помчал его по улицам, оставляя далеко позади институт с его проблемами и глупыми сотрудниками.
В Астории мэтр уже знал его и, увидев знакомого, расплылся в улыбке.
- Проходи, проходи, Никита, - сказал директор своему водителю. - Давай пообедаем вместе. У меня сегодня хорошее настроение.
Они уселись за столик и стали ждать заказа.
- А скажи мне Никита, раньше, до перестройки, можно было зайти вот так просто в Асторию и перекусить?
- Что вы?! Тогда это только для иностранцев было. Теперь тоже не каждый это может, не для всех это по карману.
- Это ты точно заметил, не для всех. А разве все люди одинаковы? Взять, к примеру тебя, вон ты какой здоровый. Наверное, тебе и кушать надо больше, чем остальным?
- Наверное, только на свою зарплату по ресторанам я ходить не могу.
- Тем не менее, ты сейчас сидишь в ресторане и кушаешь то, что тебе нравится.
- Это потому, что вы меня пригласили.
- Совершенно правильно. Если бы ты не был таким здоровым и не умел так хорошо управлять автомобилем, а самое главное, ценить то, что тебе даётся, то тебя в ресторан никто бы не пригласил. А ты здесь сидишь. Значит, ты вписался в рыночную экономику, на тебя есть спрос, ты ликвиден и поэтому ты стоишь больше, чем все остальные. Пройдёт немного времени, и ты сам будешь приглашать в рестораны того, кого захочешь. Рынок уравновесит всё и каждому определит своё место. Сегодня я определил твоё место, а завтра может быть, ты определишь моё.
Директор расхохотался. Ему самому очень понравилась его шутка. Он посмотрел на часы и заторопился.
- Заболтались мы с тобой. Давай Никита, на Московский вокзал сгоняем. Давно я там не был. Заодно и расписание на Москву посмотрим. Опять в командировку надо.
На Московском вокзале директор посмотрел расписание поездов и направился к бюсту Петра. Там было много народа. У бюста директор поставил свой портфель на пол и стал рассказывать о том, каким раньше был московский вокзал.
- Вот здесь, - показал директор на бюст, - раньше был бюст Ленина. Когда его захотели заменить на Петра, то красные устроили здесь митинг и не давали снять своего идола. Заменили его только ночью, когда демонстрантов не было. Выходит коммунисты проспали своего вождя.
Вокруг них останавливались люди и слушали рассказ директора. Один мужчина поставил свой портфель рядом с директорским и спросил его:
- А вы сами присутствовали при этом?
- Я коренной петербуржец и знаю историю своего города, - хвастливо ответил директор.
Мужчина постоял немного, потом взял портфель директора в руки. Тут же двое молодых парней схватили незнакомца. Директор дёрнулся назад, но Никита крепко держал его за руку.
- Что это значит, Никита? Ты что себе позволяешь?
- А это значит, что теперь я определяю ваше место. В машину проходите, только в другую. Она давно уже вас ждёт.

Феликс доложил начальству об успешном проведении задержания. Всё произошло, как он и рассчитывал. Задержанного поместили в отдельную камеру и выдерживали его там уже несколько часов.
- Да, после Астории, тюремная пища ему не понравится, - пошутил начальник.
- Ничего, привыкнет, ещё добавки просить начнёт. – Смеялся Феликс.
Начальник посмотрел на часы.
- Пора. Самое время допрашивать. Давай его ко мне. Я первый начну, а потом ты подключишься.
Феликс ушел к себе в отдел, а задержанного привели к начальнику. Он сидел и смотрел в окно, ожидая, что начальник его вызовет, и он присоединиться к допросу. Он сидел уже третий час, но начальник его не вызывал. За окном моросил дождь и сотрудники, охраняющие вход, спрятались под козырёк здания. Крупные капли с силой барабанили по асфальту, оставляя на нём большие пузыри, которые тут же лопались, разбиваемые другими каплями. «Какая безысходность» - подумал Феликс, глядя на пузыри. «Что бы они ни предприняли, всё равно они будут разбиты». Дождливая погода успокоила. Адреналин, который хлынул в его кровь при задержании преступника, исчез. Феликс зевнул. Его потянуло в сон. Унылая картина дождя уже надоела ему, и он уже хотел отвести взгляд от окна, как адреналин снова закипел в крови. Феликса словно ударила молния, он высунулся в окно и протёр глаза. Нет, он не ошибался. Из дверей, как ни в чем ни бывало, вышел директор. Феликс бегом побежал к начальнику и открыл дверь.
- Задержанный сбежал! – крикнул он начальнику.
- Ты что кричишь? Никто никуда не сбежал.
- Как же не сбежал? Я своими глазами видел, как он вышел из управления.
- Вышел, потому что я его отпустил.
- Как отпустил?
- Под подписку о невыезде, вот как.
- Ничего не понимаю. Мы же его столько пасли.
- Не волнуйся Феликс. Что ты привязался к этому директору? Меня больше курьер интересует, который портфель взял. Вот его и надо раскручивать.
- Какой курьер? Я ничего не понимаю.
- А тебе и не надо ничего понимать. Ты оперативник и своё дело сделал. Теперь пусть следователи себе голову ломают. Я вот, о чём с тобой поговорить хочу. Засиделся ты в институте. Повышать тебя надо. Тем более и причина есть. Операция проведена отлично. Я буду ходатайствовать перед руководством о переводе тебя в Москву. Там, как раз кадры подбирают таких как ты.
- А я буду тоже ходатайствовать перед руководством о пересмотре меры пресечения задержанного.
- Зря ты это затеял, Феликс. Подумай лучше. У тебя впереди блестящая перспектива, а ты её собственными руками изломать хочешь.
- Я подаю рапорт генералу, - жёстко отрапортовал Феликс.
Рапорт был подан генералу в тот же день. Феликс был уверен, что он не залежится в долгом ящике и по нему будет принято решение в самое ближайшее время.
Он не ошибся. Генерал вызвал к себе Феликса на следующий день.
- Я ознакомился с вашим рапортом и приказал провести служебное расследование. Вы удовлетворены?
- Так точно, товарищ генерал-майор.
- Вот и прекрасно. Отправляйтесь в распоряжение своего непосредственного начальника и продолжайте службу.
Феликс чувствовал себя победителем. Он уверенно открыл дверь начальника и вошёл в кабинет.
- Ну что, заварил кашу? – Даже не ответив на его приветствие, начал начальник. А я предупреждал тебя. Вот и кончилось твоё повышение, вместо него теперь служебное расследование. Ты доволен? Впрочем, можешь не отвечать, ты же сам этого хотел? Сейчас отправляйся к майору Миронову, ему поручено проведение служебного расследования. У него к тебе вопросы есть.
Когда Феликс вошёл к майору, тот сидел за столом и посматривал какое-то дело. Увидев Феликса, он спрятал дело в стол и показал на стул.
- Садись. У меня к тебе несколько вопросов есть.
Феликс уселся на стул и начал рассказывать майору про операцию.
- Обожди, не торопись, я же не просил тебя ничего рассказывать. Я сказал, что у меня есть вопросы. Ответишь на них и всё, в остальном я сам разберусь. Скажи, почему Консультант не был задержан?
- Какой Консультант?
- Да тот самый, которым ты занимался. Ты занимался Консультантом, а Консультант занимался государственными тайнами.
- А при чём тут то дело? Генерал назначил служебное расследование совсем по другому поводу.
- Тебе, что генерал докладывает, что и по какому поводу он делает? Ты отвечай на поставленный вопрос.
Майор взял протокол допроса и начал заполнять его.
- Это, что допрос?
- А ты как думал? Отпущен резидент иностранной разведки, а ты в этом деле принимал самое активное участие.
- То дело давно закончено. Не понимаю, что ты хочешь?
- Слушай, ты уже утомил меня. Ты будешь отвечать на вопросы или нет?
- Буду. Я выполнял приказы руководства. Генерал приказал.
- Вот ведь штука какая получается, в деле об этом ничего не сказано.
- Спросите у генерала.
- Как же его спросишь? Генерал твой давно тю-тю, - майор развёл руки. – Ушёл на заслуженный отдых, и теперь никто не знает где он. А может быть, он давно за бугром? Может быть, у него теперь новый начальник, Консультант?
- Я не знаю, кто у кого начальник, только решение о задержании подозреваемого принимал не я. Это входит в компетенцию руководства. Посмотрите, кто принимал это решение? Я такого решения не принимал, его в деле нет, и приказа мне на это никто не давал.
- Молодец, ловко ты вывернулся. Только у меня есть ещё вопросы. В деле фигурирует Люся, непосредственный участник похищения секретных документов института. Почему против неё не возбуждено уголовное дело? К тому же она твоя жена. Благодаря тебе преступнице удалось избежать заслуженного наказания. По материалам дела видно, что ты получал от Консультанта деньги. Где эти деньги? Почему они не сданы?
- Деньги я сдавал и оформил, как положено.
- К моему сожалению, никаких подтверждающих документов у меня нет. А ответов на мои вопросы, как я понимаю, у тебя тоже нет.
Феликс не знал, что ответить. Он всё прекрасно понял. Директор выиграл у него. Операция была им просчитана до последней мелочи, но то, что директор просто купит его начальников, ему даже в голову не пришло. Документы из дела конечно изъяли. Доказывать свою невиновность при помощи свидетелей, значит тащить их за собой и подвергать смертельной опасности. Он опустил голову и ничего больше не говорил. На Феликса надели наручники и отвели в камеру.

***
Кольцо арендаторов сжималось вокруг главного конструктора. Сотрудники всех соседних лабораторий были уволены по сокращению штатов. Только Главного и его людей администрация не трогала. Главный понимал, что причиной тому был государственный заказ. Пока шло финансирование, тронуть директор его не мог. Однако помехи, которые создавала администрация, стали носить откровенный характер.
- Вот, что ребята, - говорил Главный своим ученикам. – Дело принимает серьёзный оборот. Как только произойдёт первый сбой в финансирование нашей темы, можете быть уверены, директор обязательно этим воспользуется. Надо спасать наш «Резвый».
- Не понимаю, как это возможно сделать? – Дима вопросительно смотрел на Главного. – Это же двигатель, а не авторучка. Его нигде не спрячешь.
- Отсюда его никто не украдёт. – Главный постучал пальцем по своему лбу. – А расчёты, уникальные приборы и детали необходимо из института изъять. Перепрячем их в мой гараж. Там будет надёжней.
- Это же секретный институт, - возразила Юля. – Если кто узнает, нас просто посадят.
- Не беспокойся, если мы им не отдадим «Резвого», они нас и так посадят. Кстати двоих уже посадили - Феликса и Люсю. Ты, что, Наука, думаешь, они на тебя управы не найдут?
- Что касается Феликса и Люси, то этого дела оставлять нельзя. Я сама поеду в Москву и добьюсь справедливости.
- Срока ты себе добьёшься, а не справедливости. Неужели ты не понимаешь, что Москва этот кошмар как раз и устроила?
- Какой же выход?
- Выход у нас один, - строго сказал Главный, - убрать из института всё, что может быть использовано для нашей работы. В случае если наша тема будет закрыта и финансирование прекращено, продолжать работу за свои деньги. Осталось совсем немного. Когда всё будет готово, предъявим «Резвый» министерству обороны. У них теперь рынок, вот пусть и выкупают у нас новый двигатель.
- А вы думаете, что выкупят? – Спросил Дима.
- Куда же они денутся? Не разрешат же они нам свою работу на запад продать?
- Вы думаете, финансирование будет прекращено, а тема закрыта?
- Уверен в этом. – Ответил Главный.
 
За две недели гараж Главного превратился в лабораторию. Все расчёты хранились теперь дома у Науки, а всё, что было в институте в виде черновиков, уничтожалось. Слова Главного оказались пророческими. Тема была закрыта. Финансирование прекращено. К главному конструктору пришла секретарь института и, пряча глаза, сунула ему на подпись приказ директора об увольнение его, Димы и Юли по сокращению штатов. Не успела секретарь закрыть за собой дверь, как к Главному без стука ворвались два молодых парня и без всяких церемоний объявили, что это помещение принадлежит теперь их фирме.
- Мы здесь теперь джинсы будем шить. Завтра к утру помещение освободите.
Трое докторов наук, забрав остатки своих вещей, пошли в гараж.
- Надо фирму свою открывать, - сказал Главный. – Гараж, конечно не институт, зато директора над нами нет. Работы осталось месяца на четыре. Тема закрыта, следовательно, она не секретна. Разрешите первое собрание нашей фирмы считать открытым?
- Считать можно всё что угодно, только где деньги взять? Пока за нашу работу не заплатят, никаких доходов не предвидится? Я машину могу продать, - предложил Дима.
- А я продам квартиру и дачу. Нам как раз на всё и хватит. – Добавил Главный.
- А где же вы жить будете? - Удивился Дима.
- У меня, - тут же решила Юля. – Места у нас много. Если ребёнок вам мешать не будет, то мы с мамой только рады будем.
- Вот всё и решили. Ты, Дима, молодой, вот и займись открытием фирмы, а мы с Наукой займёмся продажей недвижимости. Если работу закончим в срок, то и квартиру и дачу вернём, и нам ещё останется, чтобы следующую работу начать и жить по-человечески.

Если продажа недвижимости не доставляла особых хлопот, то регистрация фирмы оказалась делом не таким простым, как ожидали учёные. Необходимо было определить, какая форма собственности будет у фирмы. Оказалось, что этих форм очень много, а разницу между ними учёные улавливали смутно. Наконец, разобравшись в юридических тонкостях, они приступили к написанию устава. Устав и учредительный договор был принят на общем собрании акционеров и Дима понёс документы на регистрацию.
Молоденькая девочка, принимавшая документы, беглым взглядом просмотрев их, тут же возвратила их Дмитрию.
- Составлено всё неправильно. Положения вашего устава противоречат действующему законодательству. Я не могу это принять. Спуститесь на первый этаж и отдайте юристам, они вам всё сделают за небольшую плату.
- Вы же даже не читали их?
- Мне и читать не надо. Я с утра до вечера занимаюсь этой работой и сразу всё вижу.
- Почему вы считаете, что у меня всё сделано неверно? Мы как раз и составляли устав по действующему законодательству.
- В законодательстве есть определённые нюансы, чтобы их понять, надо быть грамотным человеком. Отнесите их специалистам, им не составит труда выполнить эту работу.
- Значит, вы считаете, что доктор наук не в состоянии разобраться в законах? Для кого же их тогда пишут? Для академиков?
- Гражданин, у меня нет времени с вами разговаривать. Ко мне очередь стоит. Выйдите из кабинета.
- Никуда я не выйду. Вы обязаны у меня принять документы, и вы их примете. В действующем законодательстве как раз сказано, что регистрирующие органы не имеют право отказывать в приёме документов. Я жалобу на вас подам, как предусматривает законодательство.
- Смотрите, какой грамотный нашёлся! – Недовольно фыркнула девчонка. – Хочешь сделать, как им лучше, а они жалобами пугают. Хорошо, оставляйте бумаги, я посмотрю их. Зайдите за ними на следующей неделе.
Через неделю Дима снова стоял в очереди за документами. Девчонка, увидев Диму, найдя папку, пренебрежительно швырнула её на стол.
- Возьмите, я всё исправила. Переделаете и принесёте снова на проверку.
Дмитрий посмотрел исправления. Ничего принципиального изменено не было. В некоторых предложениях слова были переставлены, но смысл предложения от этого не менялся. Дима не стал спорить и забрал бумаги. Дома он снова всё переписал. Теперь придраться не к чему, теперь их фирму зарегистрируют. Снова отдав учредительные документы на проверку, он пришёл в гараж, где Главный и Наука собирали установку для определения линейных расширений материалов.
- Как дела, мученик бюрократии? – Спросил Главный.
- Ничего хорошего. Ерундой занимаюсь, самому противно. Переставляю слова местами, а зачем и сам не знаю.
- Наверное, с юридической точки зрения это необходимо? – Спросил Главный.
- Если требуют, значит необходимо, но для чего, мне не понять.
- Не переживай, - подбодрила его Юля. – Я понимаю, что заниматься исследованиями интересней, но твоя работа тоже необходима. Нам скоро надо заказывать новые образцы материалов, а все расчёты поставщик ведёт только с юридическими лицами и через банк. Так что без тебя вся наша работа просто остановится.
- Да, да Дима, ты постарайся побыстрее открыть нам расчётный счёт, а то мы остановимся. – Главный хитро подмигнул ему. – Это тебе не диссертации писать, тут терпения больше надо.
Придя за документами, Дима снова получил их незарегистрированными.
- Что на этот раз? – спросил он у девчонки.
- Там всё отмечено, - ответила она ему сухо. – Отнесите лучше их на первый этаж, а то вы весь год так ко мне ходить будете.
Дима забрал документы и пошёл на первый этаж. Ему было обидно, что он, человек с высшим образованием, имеющий учёную степень доктора наук не в состоянии составить элементарный документ.
На первом этаже не было никаких заморочек. У него забрали бумаги и пообещали на следующий день всё отдать.
- Сейчас заплатите и приходите завтра. Отдадите документы на регистрацию без очереди, у вас примут. – Сказали ему.
На следующий день всё было готово. Дима получил в юридической фирме документы для регистрации и понёс их в знакомый кабинет. По пути он остановился у окна и достал самый первый вариант устава, на котором карандашом были сделаны замечания инспектора. Сравнив свой вариант и тот, который ему дали в юридической фирме, он неожиданно обнаружил, что они друг от друга ничем не отличались.
На стол инспектору вновь легли документы фирмы.
- Ну вот, сами себе беготню устроили. Сделали бы это сразу, давно бы уже работали. Теперь у меня замечаний нет. Всё будет зарегистрировано через два дня.
Дмитрий положил на стол устав, написанный им.
- А это что? – Спросила инспектор.
- А это первый вариант устава, который я приносил вам для регистрации в самом начале.
- Мне он не нужен, оставьте его себе на память.
- Дело в том, что он ничем не отличается о того, который вы только что приняли.
- Я вас в юридическую фирму на аркане не тащила, - зло сказала инспектор. – Следующий! – крикнула она.
В кабинет зашёл седовласый мужчина.
- Вот, дочка, - протянул он ей свои бумаги, - всё, как вы говорили, через юридическую фирму.
Дима ушёл. «Пусть подавится этими деньгами» – думал он про инспектора. - «Зато теперь путь открыт. Создадим свой институт, и никто не будет мешать работать».
Получив все необходимые документы и открыв в банке расчётный счёт, Дима победителем пришёл в гараж.
- Всё, мы теперь юридическое лицо. Можно закупать образцы материалов. – Гордо объявил он.
Образцы материалов были оплачены и получены. Меняя друг друга, учёные не выходили из гаража, проводя необходимые испытания.
- Такой производительности исследований в институте никогда не было, - говорил Главный. – Наша лаборатория работает круглосуточно, без перерыва.
- А самое главное не надо писать ни планов, ни отчётов. – Радовалась Юля.
- С такими темпами мы всё закончим гораздо раньше, чем рассчитывали. Только относительно отчётов ты, Юленька, ошибаешься. Этих отчётов стало ещё больше, чем было. Я имею в виду отчёты в налоговую инспекцию и внебюджетные фонды, - пояснил Дима. – Только давай, Юля с этими шелкоперами по очереди работать будем, а то я из учёного в бухгалтера превращусь. Я зарегистрировал фирму, теперь твоя очередь отчёты сдавать.
- Никаких проблем. Думаю, что это не сложнее научных исследований.
Время шло быстро, и сроки сдачи отчётов подошли незаметно. Придя в налоговую инспекцию, Юля стояла в огромной очереди на приём к инспектору. Длинный коридор был просто забит людьми. Дышать, практически, было нечем.
- Вы, что первый раз? – Заметив Юлин удивлённый взгляд, спросила соседка по очереди.
- Да, я не думала, что здесь так много народу будет. – Ответила Юля.
- Что вы? Это совсем немного. Если вы будете сдавать отчёт в последний день, то очередь придётся занимать на улице.
- Сколько же здесь надо стоять?
- Часа четыре. – Ответила девушка. - К концу работы успеем.
- Но здесь даже стульев нет. Как же люди это выдерживают?
- Ничего, если зарплату получать хотите, значит, выдержите. А если нет, то на биржу труда, за пособием, пожалуйста, правда, там очереди не меньше, чем здесь. А вы в статистике были?
- Нет. Это совсем в другом конце города. Завтра пойду.
- Если на балансе у вас штампа статистики не будет, то инспектор документов у вас не примет.
- А почему не примет? Разве в законе об этом говорится?
- У них здесь свои законы. Если хотите проверить, пожалуйста.
 Юля не стала рисковать. Договорившись с новой знакомой, что та отпустит её на пару часиков, она выбежала из налоговой инспекции и, взяв такси, помчалась в статистику. Там тоже было полно людей. Уговаривать их пропустить её, было совершенно нереально. От многочасовых стояний по очередям они были молчаливые и неприветливые. Наконец подошла её очередь, и она получила на свой баланс заветный штамп. Примчавшись в налоговую инспекцию, она разыскала свою знакомую.
- Слава Богу, не опоздала, - сказала ей Юля.
- Да, ещё бы чуть-чуть, и очередь бы прошла. Проходите, инспектор освободился.
Юля подала инспектору бумаги. Та внимательно просмотрела их, на калькуляторе долго складывала какие-то цифры, а потом, подняв голову, спросила:
- А налог на имущество?
- Какой налог? - Не поняла Юля.
- Ну, не мой же? Ваш, конечно.
- У нас нет никакого имущества. Какой же нужен налог?
- Деньги на расчётном счету есть? Вот вам и имущество. Надо начислить налог.
- Но это же уставной фонд. Мы сами положили свои деньги на расчётный счёт, что же, по-вашему, мы должны платить налог с денег, которые сами и вложили в организацию?
- Только не, по-моему, а по действующему законодательству. Переделайте. – Она сунула в руки Юле её документы.
Юля вышла на улицу. Ноги её гудели и тряслись от усталости. Еле сдерживая слёзы, она пошла домой.
- Как дела, Юленька? – спросила мама. – Сдала отчёты?
- Нет, не сдала. – Юля обняла маму и разрыдалась.
- Что ты, что ты, девочка моя. Не расстраивайся. Не сдала сегодня, сдашь завтра.
- Мама, ну почему, я, доктор наук, должна ходить по этим дурацким инстанциям?
- Ты не только доктор наук, ты ещё мать. Разве можно так расстраиваться из-за работы? Смотри, какой малыш хороший. Поел и спит, как котёнок.
 Юля подошла к кроватке и села рядом с ней.
- Никаких у тебя нет проблем, малыш, – говорила она спящему сыну. – Что тебя ждёт в этой жизни? В какой гараж тебя загонит судьба? Нет, дорогой, я приложу все силы, чтобы ты был счастливым человеком.
Разговаривая со спящим сыном, Юля забыла про свою усталость. Все её проблемы отошли на второй план. Вот, что было главной задачей её жизни, вот для кого она ходила по инстанциям, и ночами работала в гараже.
На следующий день Юля пошла в пенсионный фонд. Тут было всё просто. Весь отчёт состоял из одних нулей.
- А почему вы не начислили налог? – спросила инспектор.
- Налог начисляется от фонда заработной платы, а мы её не начисляли.
- Тем не менее, хозяйственная деятельность у вас ведётся. Есть движение средств по расчётному счёту. Значит, заработную плату вы начислить обязаны.
- Что я могу начислить, если за свою работу мы не получили ни одного рубля. Вот получим деньги, тогда и начислим.
- Нет, вы не правы. Если деятельность ведётся, то зарплата должна быть начислена. Начисляйте налог и приходите сдавать отчёт.
- Железная у государства логика, - жаловалась Юля Главному. – Получает предприятие деньги от своей деятельности или нет, государству на это наплевать. При любом раскладе свои налоги оно сдерет с каждого.
- А ты на выборы ходила? – Спросил Главный.
- Ходила, а что?
- А то, что не надо теперь жаловаться. За что голосовала, то и имеешь.
- Я думаю, что за такой маразм никто не голосовал, - возразила Главному Юля.
- А я не хожу голосовать, уже давно.
- Неужели вам ни одна партия не нравится?
- Нет, не нравится. Я не верю им. У них одна цель, к власти пролезть, а мы, простые граждане, их вообще не волнуем.

Гаражные дела продвигались вперёд. Деньги, полученные от продажи дома и дачи Главного, тратились в основном на закупку образцов для производства испытаний, не считая налогов, которые необходимо было платить неизвестно за что. Правда, суммы эти были незначительны.
- Скоро начнутся трудности с деньгами, - забеспокоился Дима. – На счете не так уж много осталось.
- Не начнутся, - спокойно отвечал Главный. – Теперь деньги нужны только для моей командировки в Москву. Работа закончена. Осталось только всё оформить, чтобы предъявить её в министерство. Гаражная эпопея подходит к концу.
Втроём они вышли из гаража. Усталость, которую учёные даже не замечали во время работы, теперь, после её завершения, проявила себя в полной мере. Израсходовав свои резервы, организм отказывался делать даже самую несложную работу.
- Пора и меру знать, - сказал Главный. – Дима, закрывай гараж. Всем отдыхать!
- Не торопись, папаша! – У ворот гаража стоял парень с бритой головой.
- Что вы хотите, молодой человек? - спросил у него Главный.
- Я ничего не хочу, это вы что-то забыли. Денежки надо заплатить за вашу деятельность.
- Какие ещё денежки? У нас всё уплачено.
- Ты ничего не понял, папаша. Я твоя крыша и ты должен мне платить.
- За что? - никак не мог понять Главный.
- За то, что ты работаешь на нашей территории. Понял?
- А если я не заплачу? Что тогда будет?
- А ничего тогда не будет. Ты хочешь этого? Придёшь в гараж, а там ничего не будет.
- А вы не боитесь, что я сейчас…
- Я не боюсь, а ты боишься, потому, что завтра ты принесёшь мне тысячу баксов. Ты понял, старик?
Парень повернулся и ушёл.
- Это бандит, - сказал Дима. – Надо в милицию идти.
Все трое они направились в милицию. Дежурный внимательно выслушал их и направил к оперативнику.
- Ну, и что вы от меня хотите? - сказал он, прочитав заявление.
- Как это что? – не понял Дима. – Мы хотим, чтобы вы оградили нас от бандитов.
- Уже сразу и бандитов? Вас что, ограбили, убили? Почему вас надо от кого-то ограждать?
- А вам обязательно надо, чтобы нас убили? – Спросила Юля.
- Мне этого как раз не надо, - засмеялся оперативник. – Мне надо, чтобы угроза по отношению к вам была реальной. То, что вы здесь мне написали, это плод вашего воспалённого воображения. Предположим, я задержу этого человека. И что я, по-вашему, ему должен предъявить? Ваши предположения? Забирайте ваше заявление и идите домой. Когда что-нибудь случится, тогда и обратитесь.
Милиционер отдал заявление. Трое учёных ушли из отделения милиции.
- Ну, что? Будем платить дань? – спросил Главный.
- Платить всё равно нечем, - заметил Дима. – Деньги остались только на командировку в Москву.
- Значит, поеду в Москву. Андрей письмо прислал, он приезжает в отпуск, поэтому мне именно сейчас надо освободить место в квартире.
Дома Главный тщательно просматривал бумаги, которые он брал в Москву. Юля собирала ему вещи.
- Что ты так много мне набрала? Я же не на северный полюс собираюсь? Мне нужно только самое необходимое: зубная щётка, бритва и мыло.
- А рубашки? Если вам на встречу идти придётся? Надо чтобы чистая рубашка обязательно была.
- Слушай, Наука, заговорила ты меня со своими рубашками. Я совсем про образцы забыл. Они в гараже остались. Сейчас пойду, билеты на Москву возьму, а завтра в гараж надо сбегать и забрать образцы.
Билеты на Москву лежали в кармане. Портфель для поездки был собран. Оставалось забрать образцы материалов из гаража и отправляться в Москву.
Главный с Юлей подошли к гаражу уже вечером. До отправления поезда оставалось четыре часа. Ещё не дойдя до своей новой лаборатории, они обратили внимание на запах дыма.
- Опять помойка где-то горит, - сказала Юля.
Но горела не помойка. Их гараж был объят пламенем. Вокруг него бегал Дима и тщетно пытался потушить пламя. Послышался вой сирен пожарных машин. В считанные секунды пожарные подсоединили к своим машинам рукава, и гараж утонул в пене. Дима подошёл к Юле и Главному. Всё его лицо было в синяках, нос разбит, а из брови текла кровь.
- При пожаре пострадал? –спросил Главный.
- Нет, с бандитами разговаривал, – он рукой показал на сгоревший гараж. – Не договорились, как видите.
- А как ты здесь оказался? Мы же договорились Главного провожать? – спросила Юля.
- Я вспомнил, что образцы в гараже остались, и забежал за ними, а тут бандюги эти подошли и начали свою дань вымогать.
- Значит, образцов у нас нет? – Испугался Главный.
- Почему нет? Вот они. – Дима протянул Главному свёрток. – Зря я, что ли сражался за них?
- Дима, ты просто спас нас. Теперь это уже не важно, - Главный показал на пепелище. – Пошли, надо отмыть тебя и собираться - уже пора.
Дома Главный ещё раз всё проверил. Потом он достал из портфеля конверт и протянул его Юле.
- Что это? – Не поняла она.
- Это на крайний случай. Воспользуетесь с Димой, если такой возникнут.
- А если поподробнее? Мы с Димой не понимаем.
- Здесь адрес одного моего старого знакомого, профессора из Великобритании. Он давно звал меня к себе в институт. О вас он всё знает. Если выхода больше никакого не останется, то вам ничего не останется, как вскрыть этот конверт.
- А вы? Вы так говорите, что нам страшно отпускать вас в Москву, – испугалась Юля.
- Я стар и одинок, в этой жизни меня удерживают только воспоминания. Здесь могилы моих предков. Я никуда не уеду. У вас впереди вся жизнь. У тебя, Юля, сын. Ты просто обязана думать о его будущем. - Главный задумался. Потом он улыбнулся и добавил: - Что приуныли? Это же только на крайний случай. Просто после пожара настроение не очень весёлое. Давайте присядем на дорожку. Пора уже выходить.
Поезд плавно отошёл от перрона. Юля и Дима провожали в Москву не поезд, они провожали свою надежду. Для них Главный был олицетворением беззаветной преданности Родине и науке, он был для них олицетворением смысла жизни. Главный стоял у окна вагона и махал им рукой. Юля с Димой шли за уходящим поездом, потом побежали, а потом, не в силах догнать его, остановились и стали смотреть, как их надежда становилась всё меньше и меньше и вскоре совсем исчезла. Они ещё долго стояли на платформе. Провожающие давно разошлись, а они всё всматривались в горизонт, но надежды больше не было видно.
- Как-то пусто стало на душе, - нарушил молчание Дима. – Когда он был рядом, я не ощущал этого, а теперь, когда он уехал, кругом пустота.
Настроение у молодых учёных было отвратительное, но природа не терпит пустоты. Проводив Главного, надо было готовиться к встрече Андрея.

***
Москва, у кого не замирало сердце, когда нога ступает на её землю. Здесь, в Москве, решались судьбы миллионов людей на безграничных просторах России. Сюда обращены их взгляды, отсюда ждут решения всех вопросов, начиная от самых мелочных и кончая вопросами мирового масштаба.
В последний раз Главный был здесь, когда ему вручали звезду героя. Тогда она встретила его торжественно, как самого дорогого гостя. Он вспомнил, как он, ещё молодым, блестящим офицером с золотыми погонами, с кортиком и звездой героя заставлял останавливаться и смотреть ему в след всех девушек. Здесь в Москве принималось решение о создании института. Тут получали поддержку его самые дерзкие замыслы. Москва, она, как родная мать, защищала и оберегала его. Ей одной он был обязан всему, что было достигнуто им, и только с её именем он связывал своё будущее и будущее своих учеников.
Сойдя с поезда рано утром, он весь день посвятил прогулке по Москве. Она также, как и раньше, поражала своим величием. Но вместе со страной менялась и Москва. Над Кремлём реял уже не красный флаг, а триколор, к мавзолею не стояла длинная очередь, почётный караул направлялся теперь на новое место, к могиле неизвестного солдата. Но не это было главным. Больше всего поразили люди. Они не были такими одинаковыми, как в годы его юности. Среди людей были очень богатые, на дорогих импортных машинах, а рядом с ними нищие и оборванные. Кто то из них рылся в помойках. Вся Москва была уставлена торговыми лодками. Что тут только не продавали? Начиная от ржавых гвоздей и кончая золотыми украшениями, всё было выставлено на продажу. Внимание Главного привлёк один лоток, где продавцами были дети. Он подошёл к нему и стал разглядывать товар.
- Какие интересные значки. – Сказал он продавцу. – Звезда героя, как настоящая.
- Обижаешь, папаша! Никакие это не значки, здесь всё настоящее.
- Но это же государственные награды! – Возмутился Главный. – Разве можно их продавать? Это же преступление!
- Никакого преступления нет, - ответил продавец, - к тому же и государства того уже больше не существует.
- Всё равно это безнравственно. – Сказал Главный.
- А сидеть голодом, по-вашему, нравственно?
Он отошёл от прилавка. «Неужели это Москва?» - подумал он. «В Питере такого нет». Он стал вспоминать Питер и вдруг понял, что ничего не может припомнить. Замкнувшись в своём научном мире, он ничего не видел вокруг себя. И сейчас, оглядевшись, он вдруг понял, что находится в совершенно незнакомой стране, Даже на вывесках английский язык стал вытеснять русский. Даже выражения лиц у людей было чужое. Он стал вглядываться в лица в надежде увидеть кого-нибудь из своих. И он увидел их. Это были те нищие, которые рылись в помойках. Весь день Главный ходил по знакомым, но совершенно чужим улицам. Только поздно вечером, устав от прогулки, Главный отыскал дом своего знакомого и позвонил в дверь.
- Глазам своим не верю! – Воскликнул пожилой человек, открывший дверь. – Какими судьбами, Петрович? Вот кого не ожидал увидеть, так это тебя! Заходи, рассказывай. Как у вас в Питере?
Это был старый знакомый Главного из министерства обороны. Он быстро накрыл стол, достал бутылку водки и усадил Главного. Около двух часов они вспоминали свою молодость и рассказывали друг другу о последних изменениях в своей жизни.
- Да, Петрович, времена меняются. Я теперь пенсионер. В министерство пришла молодёжь и нас, стариков, попросили подвинуться.
- Может быть, кто-нибудь ещё остался? Связи у тебя какие-то есть?
- Связи-то есть, только не помогут они тебе. У министерства сейчас одна задача: сократить армию и вооружение. Прежних военных там нет. На уме только одно слово – бизнес. Ты не обратил внимания, когда гулял по Москве, все цены в долларах указаны. Так, что, дорогой, открытие своё только за доллары продать сможешь. А если к нашим обратишься, то они сами его за границу продадут, а тебе жалкие копейки с барского плеча кинут, а, скорее всего, просто обманут тебя.
- А может быть, другие министерства заинтересуются?
- Даже и не надейся, кругом одни торгаши. Тебя только один дурак видеть рад, это я. Нас Петрович, уже давно списали. Теперь всех, кто о стране думает, красными зовут. Это вроде чёрной метки у них, ругательство, значит. Хорошо, хоть пенсию дали. Правда, на эту пенсию прожить невозможно, но и на том, спасибо.

***
Андрей прилетел в Петербург. Целых сорок дней он будет находиться рядом с Юлей и сыном. Не успел он войти в зал для встречающих, как тут же оказался в объятиях Юли и Димы.
Придя домой, Андрей весь день ползал на четвереньках вокруг сына и играл с ним. Только вечером, когда ребёнка уложили спать, он остался с Юлей наедине.
- Надо нам с тобой отношения оформить, - говорил он Юле. – После списания «Резвого» никакой перспективы на севере у меня нет. Новых кораблей не поступает.
- У меня тоже с перспективой всё в порядке. Института больше нет, научная деятельность моя закончилась, и я хоть сейчас могу уехать с тобой даже на край света.
- На краю света нас никто не ждёт, - ответил Андрей. – Я хочу хлопотать о переводе меня в Петербург. Ты знаешь, чем я сейчас занимаюсь? Теперь я главный специалист на северном флоте по утилизации кораблей.
- Это что такое? – удивилась Юля.
- Это значит, что когда корабль никому не нужен, то его надо отбуксировать на завод и разрезать на металлолом. Новых кораблей не поступает, а на содержание старых нет денег. Они у нас теперь прямо у причалов тонут. Так, что мы их не успеваем утилизировать.
- Но на то, чтобы их разрезать, тоже деньги нужны.
- Здесь всё в порядке. У нас с американцами договор есть по разоружению, так вот они за нас и платят.
Юля рассказала Андрею о работе над двигателем нового поколения.
- Боюсь, что двигатели нового поколения придётся делать новому поколению, - сказала она Андрею.
- Ты считаешь, что Главный ничего в Москве не добьётся?
- Скорей всего, что так. – сказала Юля.
- Но это невозможно, он же всё продал, чтобы доделать эту работу. Ему теперь просто негде жить.
В это время зазвонил телефон. Юля бегом побежала к нему.
- Это Главный, из Москвы, - крикнула она Андрею на бегу.
Это действительно был Главный. Сердце у Юли сжалось от волнения. Она вся превратилась в слух. В трубке было слышно дыхание Главного, но он дышал в трубку, и молчал. Потом, взяв себя в руки, он сказал:
- Юля, разорви конверт. Случай крайний.
Связь оборвалась, Главный повесил трубку.
- У нас опять проблемы, - сказала Андрею Юля. – Я опять не смогу выйти за тебя замуж.
- Почему?
- Мы с Димой должны уехать за границу. Это единственная возможность вернуть Главному квартиру. – Юля подумала немного и добавила: - А может быть и ты с нами, Андрюша? Мы же здесь никому не нужны. Подумай, что ждёт нашего сына? У него же здесь нет будущего.
- А, что я там буду делать? Сидеть на твоей шее? Я офицер, умею только служить Родине. Вы поезжайте, а я вас здесь ждать буду. Не может так вечно продолжаться, встанет Россия с колен, не может быть по-другому. А на счёт сына ты права, увози его отсюда. Нельзя ему здесь находиться. Видела по телевидению? Людей в Чечне в рабство продавать начали. Как бы до нас очередь не дошла.
Главный больше не звонил. Из Москвы он тоже не вернулся. Вместо того, чтобы отдыхать с семьёй, Андрей бегал с Юлей и Димой по консульствам и ОВИРам. Опасения, что их не выпустят за границу из-за того, что они работали в секретном институте, были напрасны. Стране было совершенно безразлично, с чем и куда убегают её граждане. После непродолжительных переговоров был заключен контракт с иностранной фирмой. Прочитав его условия, Юля и Дима не могли отойти от шока. Деньги, которые причитались каждому за их работу, выходили за пределы разума. Чужая страна, готова была платить им баснословные деньги, тогда как своя, не давала ни одной копейки и нисколько не сожалела о том, что теряет таких специалистов. Контракт был заключён на пять лет.
- Через несколько месяцев мы вернём Главному квартиру. Деньги я вышлю маме. Он должен из Москвы вернуться сюда. Здесь все его вещи. Андрюша, я тебе писать не буду. Ты служишь на флоте, и письма из-за границы могут сильно повредить тебе. Держи связь с мамой, она будет всё знать. Через пять лет, после окончания контракта, или мы сюда, или вы к нам.
- Дай Бог, чтобы вы сюда, - чуть слышно проговорил Андрей. – Хотелось бы верить в это.
- А в Питер лучше переводись. Здесь нам легче будет держать связь.
Как ни старались Юля с Андреем не думать о расставании, эта минута наступила. Андрей понимал, что другого выхода у Юли нет, и, тем не менее, он хотел верить в чудо. Он хотел, чтобы через пять лет, он встретил бы свою жену и сына здесь, в этом же аэропорту, и чтобы больше они никогда не расстанутся.

Дмитрий и Юля со спящим ребёнком на руках подошли к паспортному контролю. Сын Андрея спал крепко и безмятежно на руках у матери. Он даже не поймёт, что через два с небольшим часа окажется в совершенно ином мире, где нет революций и переворотов, где люди строят корабли, а не ломают их, где учёные работают в великолепных лабораториях, а не в гаражах. Но этот мир никогда не будет Родиной, и его отец останется в другой всегда чужой и страшной стране, которая, обладая какими-то магическими силами, всегда будет притягивать к себе каждого русского, посмелевшего покинуть её пределы.
Юля с сыном смешались с толпой и скрылись из вида. Андрей остался один.

Гамбург

После того, как Александр заменил своего заместителя, работать ему стало легче. Новый зам не боялся самостоятельно принимать решения и всегда докладывал директору о каждом своём шаге. Вот и сейчас он сидел рядом с Александром и отчитывался перед ним.
- Думаю, что участвовать в конкурсе по оборонным заказам надо с большой осторожностью. – Говорил он директору.
- Это почему же, уважаемый Андрей Евгеньевич? Наш завод всё время занимался оборонными заказами и только выигрывал от этого. Откуда такие опасения?
- Телевизор смотрю, Александр Сергеевич. При таком дефиците бюджета и при таких низких ценах на нефть, а также при такой нестабильной политике, рубль должен рухнуть в самое ближайшее время. Самое выгодное сейчас это работать на экспорт. Тем более наш станочный парк полностью обновлён и соответствует мировым стандартам.
- Что же вы предлагаете конкретно? Какая продукция в настоящее время способна заменить оборонный заказ в случае его потери.
- Я предлагаю все наши сбережения обратить в валюту. При этом валюта должна находится не в нашем, а в иностранном банке. В случае резкого падения рубля по отношению к доллару, мы не только ничего не потеряем, а наоборот, выиграем.
- Вы предлагаете из завода сделать валютную биржу и играть на разнице курсов?
- Я предлагаю упредить удар, который заводу будет нанесён в самое ближайшее время. Это в экономической части, но есть ещё и политическая часть безопасности.
- Что вы имеете в виду?
- Я имею в виду ваше пребывание на посту генерального директора.
- Вот это для меня новость! Разве мне что-нибудь угрожает? После банковского кризиса мой авторитет достаточно высок.
- В данный момент вам ничего не угрожает, потому что завод не нужен никому, кроме оборонного ведомства, но когда люди поймут, что завод можно использовать для собственного обогащения, то его у вас отнимут. – Заместитель замялся, а потом добавил: - Я хотел сказать, попытаются отнять. Вам необходимо заполучить контрольный пакет акций.
- Но будет ли это порядочно по отношению к людям? Многие проработали на заводе всю свою жизнь.
- С точки зрения нравственной, здесь всё в порядке. Люди сами проголосовали за это на выборах. Теперь отступать поздно: на войне, как на войне.
- Люди за это не голосовали, им обещали, что демократия поможет преодолеть тот экономический кризис, в котором оказалась страна.
- И поэтому эту страну уничтожили? Правильно сказано: «благими намерениями, вымощена дорога в ад». – Ответил зам.
Александр понимал, что его заместитель прав. Внутреннее чутьё подсказывало ему, что в ближайшее время не только его заводу, но и всей экономике будет нанесён удар. Однако, то, что предлагал заместитель, никак не совпадало с его нравственными убеждениями. Заместитель предлагал увеличить уставной фонд завода на огромную сумму, в результате чего у него, у Александра, окажется контрольный пакет акций. Но почему заместитель всё время говорит о нём и никогда не вспоминает о себе?
- А ваша роль? Почему вы замалчиваете её? Я полностью согласен с вашими экономическими прогнозами. Они дорогого стоят. Неужели вы ничего не требуете себе?
 - Вы, Александр Сергеевич, напрасно считаете меня таким бескорыстным. Я прагматик и именно поэтому считаю, что торг здесь не уместен. Я убеждён, что завод может сохраниться только при одном условии: если он будет иметь одного хозяина. Если мы с вами сейчас начнём делить власть, то проиграю и я и вы, потому что завод развалится. Сейчас я заместитель директора. Это очень хорошая должность и если предприятие от моих предложений станет крепче, то мой авторитет значительно возрастёт.
- Но как увеличить уставной фонд? Откуда взять деньги на эмиссию?
- Я очень слабо разбираюсь в вопросах технологии, - отвечал заместитель, - мой конёк – экономика, но мне кажется, что в качестве вклада в уставной фонд можно принимать и нематериальные активы. С вашими знаниями и умом это сделать не так уж и сложно.
То, что говорил заместитель, было логично и с тоски зрения управления предприятием никаких сомнений не вызывало. Однако существовал барьер, который Александр не решался перешагнуть. Дело в том, что заместитель предлагал ему стать хозяином завода. Он хотел, чтобы директор стал капиталистом. С молоком матери Александр впитал в себя принципы коллективизма. Всю жизнь он работал на кого-то, но не на себя. Вначале этот кто-то был государством, потом им стал трудовой коллектив. И Александра это устраивало. Он полностью выкладывался на работе и получал удовлетворение от исполнения великой миссии служения отечеству или народу. Отдавать всего себя, а не брать себе всё. Так с детских лет внушало ему государство, так воспитывала его мать. Он никогда не задумывался: правильная эта точка зрения или нет. Для него эта истина не требовала доказательств. Это была аксиома. И теперь ему нужно было сделать выбор. А может быть это вовсе и не аксиома? Может быть это догма? Он понимал, что страна уже сделала свой выбор. Она решительно перешла на новые экономические отношения. А он? Кто поможет ему переступить этот барьер? А люди? Сотни, тысячи, миллионы. Они оставались в плену этих догм. Если Александр сделает то, что предлагает ему заместитель, то он будет предателем в их глазах. Нужно было решить: идти вместе со страной или остаться с людьми, которые ждут руку помощи от государства, которого уже нет. Александр вдруг вспомнил слова Чигорина: «У тебя никогда так не получится, потому что ты работаешь на людей, а у меня люди работают на меня». Он сделал свой выбор и его мозг переключился на решение задачи, которую поставил заместитель.
- Если мы рассмотрим весь спектр товаров и услуг, которые в настоящее время могут быть конкурентоспособными, - рассуждал Александр, - то кроме природных ресурсов и дешёвой рабочей силы, нам предложить нечего. Следовательно, играть нам надо на этом поле. Самое правильное это найти на западе заказчика, который хочет поставлять свою продукцию на азиатский рынок. В этом случае, мы будем снабжать его сырьём, а сами займёмся только сборкой продукции из деталей заказчика. Это предложение решает все поставленные задачи. Во-первых, мы будем тратить наши деньги на закупку сырья, и как бы ни падал рубль, мы только будем выигрывать от этого, а во-вторых, сборочные работы из материала заказчика никак не упадут в цене, если все расчёты вести в валюте. Вопрос с эмиссией тоже будет решён. Такое предложение можно внести в качестве нематериального актива в уставной фонд.
Подписание договора по оборонному заказу затягивалось, и Александр всё больше и больше склонялся к тому плану действий, который он обсудил со своим заместителем. После очередного совещания он попросил остаться его в кабинете.
 - Андрей Евгеньевич, я бы хотел вернуться к нашему разговору. Подписание договора по госзаказу затягивается. Если такое положение продлится ещё полгода, то завод просто остановится. Давайте приступать к выполнению нашего плана.
После этого разговора, Александр и его заместитель редко появлялись на заводе. Не успев вернуться из одной командировки, они тут же уезжали в другую. Наконец их поиски увенчались успехом. Александр сумел найти западного партнёра и заинтересовать его своим предложением. Немецкая фирма изготавливала сельскохозяйственные машины для Китая. Договор о намерениях был подписан. Осталось только обсудить его на совете директоров.
Решение о заключение договора было принято единогласно. Всем нравилась идея иметь надёжного западного партнёра и получать зарплату в пересчёте на твёрдую валюту. Что касается увеличения уставного фонда, то в этом вопросе Александр столкнулся с глухой стеной непонимания. Никто не хотел уступать власть. Напрасно Александр призывал к здравому смыслу, напрасно его заместитель приводил примеры гибели предприятий только из-за того, что его хозяева не могли договориться между собой. Никто и слышать не хотел о снижении своей доли.
- Вы что же считаете, предложение директора о заключение договора с инофирмой абсурдным? – Спрашивал членов совета директоров заместитель.
- Нет, оно как раз своевременно, - отвечал председатель совета директоров. - Но почему акционеры должны в результате этого договора, размыть свои акции?
- Но всё стоит денег, - продолжал заместитель. – Разве спасение от банкротства всего предприятия не стоит денег?
- От какого банкротства? – не сдавался председатель. – Наш завод, слава Богу, работает на полную катушку. Каким банкротством вы нас пугаете?
- Ваше благополучие держится на старых договорах, а они заканчиваются. Впереди пустота. Новые договоры государство с нами не заключает.
- Заключит, куда денется. Я предлагаю закончить обсуждение этого бесполезного вопроса. Всё равно увеличение уставного капитала входит в компетенцию общего собрания.
Дата общего собрания была назначена.
- Половина дела сделана, - говорил Александру заместитель, довольно потирая руки. – Вчера еле удалось убедить наших западных партнёров принять деньги за комплектующие детали. Они так и не смогли понять: зачем мы будем перечислять им свои деньги, если после сборочных работ они нам должны заплатить сумму ещё большую?
- Пусть отнесут это к загадочной русской душе, - смеялся Александр. - Уже второй раз мы умудряемся спрятать наши деньги. Но что же делать с собранием акционеров? Я боюсь, что они нас не поддержат. Хотя, теперь это не главное, главное, что завод выведен из-под возможного удара.
- У меня другое мнение на этот счёт, - возразил заместитель. – В случае размывания власти, гибель завода неизбежна.
- Тем не менее, это тоже победа.
Воскресение Александр провёл с семьёй. Как ни странно, но ни один звонок по работе не нарушил его отдыха.
- Не иначе, как затишье перед бурей, - пошутила Маша. – Я не припомню дня, чтобы тебя ни дёрнули. Саша, давай поедем за границу в отпуск. Все знакомые уже не один раз там были, а мы с тобой только собираемся.
- Обещаю тебе, на этот раз обязательно уедем. Теперь нам это сделать проще. У нас договор с Германией, так что в любое время можем поехать в командировку.
- Нет, нет, командировок мне хватает. Поедем к морю.
До самого вечера они мечтали, как проведут отпуск. Уже в первом часу ночи Маша опомнилась.
- Саша давай спать, завтра понедельник – день тяжёлый.
Нарушая все русские традиции, понедельник оказался днём спокойным. «Черный вторник» превратил самую богатую страну мира в самую бедную. Дефолт это непонятное слово повторяли везде: и в магазине, и на работе, и дома. Предприятия, не успевшие отоварить свои деньги, в одночасье лишились всех своих средств. Волна банкротств захлестнула всю страну. Преуспевающие граждане превратились в безработных. Завод Александра продолжал работать ритмично. Рабочие не только ни потеряли свою зарплату, но стали получать гораздо больше, чем до дефолта. Однако всё это относилось к тем участкам, которые работали на основном производстве. Вспомогательные цеха, главный заработок которых составлял определённый процент от реализации своих услуг, полностью ощутили на себе весь масштаб произошедших перемен. Заказчики расторгали договоры, а некоторые, накопив огромные задолженности перед заводом, просто исчезали.
На фоне этих событий проходило собрание акционеров завода. При перерегистрации предприятия все без исключения акционеры были работниками завода. К своему удивлению, Александр заметил, что на сегодняшнем собрании было много посторонних людей.
Председательствующий, а им был председатель совета директоров, протянул Александру новый реестр акционеров. Оказалось, что желание получить, как можно больше акций предприятия были не только у директора. Многие рабочие продали свои акции, совершенно не заботясь, в чьи руки они попадут.
 - Я вас предупреждал, - сказал заместитель, взглянув на список. – Если бы мы промедлили, на этом собрании избрали бы нового директора.
Вопрос, который решали на собрание, обсуждался очень бурно. Часть акционеров, которые скупили акции, и сами не работали на заводе не были заинтересованы в уменьшение их долей.
- Мы эти акции покупали за деньги и заинтересованы в получение дивидендов. С какой стати мы всё теперь отдадим директору?
Сотрудники завода, которые получали на заводе зарплату и материальное благополучие которых, всецело зависело от работы завода, вообще не думали о дивидендах.
- Нам нужен хозяин, который бы обеспечивал нас в первую очередь работой и зарплатой. Александр Сергеевич, как раз такой хозяин. Он спас завод, когда банк лопнул и сейчас, если бы не он, мы все бы были безработными. Эти буржуи, которые скупили за бутылку акции у пьяниц, никогда не будут заботиться о коллективе.
 Противостояние нарастало и могло перейти в рукоприкладство. Председатель собрания застучал кулаком по столу и заорал:
- Довольно! Все уже высказались! Переходим к голосованию!
Голосование решили проводить путём письменного опроса акционеров. Каждый опускал бюллетень в урну и при этом говорил: «Ничего у вас не пройдёт» или что-нибудь в этом роде. Подсчёт голосов проходил долго. Ни одна из сторон не верила счётной комиссии. Наконец председатель собрания объявил:
- Предложение генерального директора об увеличение уставного капитала за счёт внесения нематериального актива принято квалифицированным большинством в один голос.
Не дождавшись окончания собрания, акционеры стали расходиться, не забывая при этом ещё раз оскорбить своих противников.
- Мы этого так не оставим, - кричали одни. – Это собрание незаконное.
- Катитесь своим пивом торговать, нечего вам на заводе делать, - отвечали другие. Теперь на заводе один хозяин, так что плакали ваши денежки.
Ещё никто и никогда не отдавал своих денег без боя. Александр понимал, что владельцы акций будут защищать свои деньги, но время шло, а реакции на собрание с их стороны не было.
Александр приехал на работу позже обычного. Сегодня у него был день рождения. По сложившейся традиции он заехал в магазин и купил торт. В обеденный перерыв он хотел позвать на чашечку кофе людей, которым верил и с которыми ему приятно было общаться. Среди них, конечно, будет секретарь Таня и его заместитель. Войдя в заводоуправление, он увидел вооружённых людей в бронежилетах. На спинах у них огромными буквами было написано «ПОЛИЦИЯ».
- Что всё это значит? – Удивился Александр.
К нему подошёл невысокий человек и предъявил своё удостоверение:
- Управление федеральной службы налоговой полиции. Майор Алежко.
- И по какому поводу? - Спросил директор.
- По поводу проверки вашего предприятия, - спокойно ответил он.
- Для этого надо приходить с автоматами? – спросил его Александр.
- Это налоговая инспекция на проверки без автоматов ходит, а у нас свои порядки.
- Свои так свои, - уже с раздражением в голосе ответил директор, - предъявите постановление на производство проверки и проверяйте, только так, чтобы это не мешало работе предприятия.
Директор подошёл к своему столу и хотел включить компьютер. Он хотел показать майору, что у него нет времени заниматься с полицией.
- Компьютеры не включать! К клавиатуре не прикасаться! – Майор отодвинул клавиатуру от рук Александра. – Вот постановление. – Он вытащил бланк постановления с печатью и подписью и на глазах у всех заполнил его.
- Сейчас мы произведём изъятие документов и оргтехники. Прошу вас, как руководителя, проследить самому или поручить вашим сотрудникам за этой операцией, для того чтобы после изъятия подписать акт.
- Всем сотрудникам заниматься своим делом, – скомандовал Александр. - А мы с заместителем поработаем сегодня с полицией.
Полиция завалила весь кабинет директора документами. Практически все бумаги бухгалтерии были изъяты. Майор пересмотрел содержимое столов директора и секретаря. Наконец изъятие закончилось и началось составление акта.
- Мне нужны большие коробки, чтобы всё это упаковать – обратился к Александру майор.
- Вы хотите, чтобы я сбегал в магазин и купил их? - Зло спросил директор.
- Хорошо, мы решим эту проблему, - ответил майор.
- Сергей! – Крикнул он своему помощнику. – Сбегайте в ближайший магазин, и попроси у них коробок.
Ждать пришлось недолго. Через пятнадцать минут огромные коробки валялись в кабинете. Полицейские стали складывать туда изъятые документы. Когда работа была закончена, майор фломастером пронумеровал коробки.
- Что же вы без описи собираетесь составлять акт? - спросил Александр.
- Опись будем делать в управлении, а в акте напишем, что изъято определённое количество коробок с документами. – Он неприятно улыбнулся и добавил, - если мы сейчас всё описывать будем, нам неделя для этого понадобится.
Во время всей процедуры изъятия, секретарь директора не издала ни одного звука. Она сидела и внимательно наблюдала за всем происходящим. Коробки с документами ставили на стол, заклеивали бумажной ленточкой, опечатывали печатью завода и скрепляли подписями директора и майора. После этого коробку убирали со стола, а на её место ставили новую. Когда коробку с номером четырнадцать снимали со стола, дно у неё порвалось.
- Надо в другую коробку всё перекладывать, - сказал майору помощник.
- Зачем, засунь её целиком, вон в ту большую, - майор указал на пустую коробку.
Коробку с номером четырнадцать засунули в пустую коробку и опечатали.
- Можно составлять акт, - сказал майор.
- У вас одна коробка без номера, - неожиданно подсказала полицейским Таня.
Действительно, на коробке, в которую засунули коробку с номером четырнадцать, не было номера.
- Спасибо. Как же это я проглядел? – Майор подошёл к коробке и фломастером поставил «№ 15».
Майор сел за стол и начал писать акт.
- Всё в порядке, - закончив писать, сказал он. – Изъято пятнадцать коробок с документами. Прошу прочитать и поставить свою подпись.
Акт был подписан. Коробки можно было уносить.
 - Может быть вам помочь? У нас рабочие есть, - вдруг неожиданно предложила Таня.
- Сделайте одолжение, – самодовольно сказал майор.
Таня выбежала в коридор и через мгновение вернулась с двумя рабочими. Она засуетилась вокруг коробок и стала говорить рабочим, какую коробку брать и куда нести.
- Что это она так выслуживается перед полицией, - недовольно спросил Александр у своего заместителя.
- Андрей Евгеньевич ничего не ответил. Он уставился на Таню и не сводил с неё глаз.
Заметив это, майор улыбнулся и сказал: - правоохранительные органы уважает, вот и помогает нам.
Полицейские уехали. Заместитель ушёл к себе в кабинет и вернулся оттуда с бутылкой шампанского.
- Нельзя нарушать традиций, Александр Сергеевич. Режьте торт, а Таня приготовит кофе.
- После такого наезда, нет никакого настроения, - сказал директор.
- Настроения, конечно, нет, зато повод есть, - настаивал заместитель.
Таня, улыбаясь, быстро организовала кофе. Заместитель разлил шампанское по фужерам.
- Чему ты радуешься? – Спросил Александр у Тани. – Что это ты перед полицейскими выслуживалась?
- Хочу, чтобы у вас проблем меньше было, - хитро ответила она.
- Давайте первый тост выпьем за нашу Таню, - предложил зам.
- Может быть, вы объясните мне, что происходит? – не понимал директор.
- Я видел, что ты порвала пломбы на пятнадцатой коробке, – сказал зам Тане, явно одобряя её поступок.
- Не понимаю, причём тут пломбы, причём коробки? Вы кончите разыгрывать меня? – взмолился Александр.
- Танюша, объясни всё сама, - попросил её заместитель.
- Когда я увидела, что полицейские одну коробку в другую запихивают, - робко начала Таня, - то я подумала, что при вскрытии коробок окажется, что в одной коробке нет никаких документов. Поэтому я и предложила полицейскому поставить номер на пустой коробке. Документы находятся в четырнадцати коробках, а в акте написано, что их упаковали в пятнадцать коробок. Когда их надо было грузить, то я решила, что будет не лишнем порвать пломбы на пятнадцатой коробке, тогда получится, что пломбу вскрыли в управлении полиции, а документы из неё исчезли. Поэтому я и предложила помощь в погрузке коробок. Когда майор отвернулся я незаметно порвала пломбы.
- И ты всё это придумала за такое короткое время? – удивился Александр.
- Не знаю, - пожала плечами Таня, - само как-то в голову пришло.
- Не понимаю, - произнёс директор. – Люди с умными головами и решительные работают секретарями, а трусливые и глупые занимают высокие должности. Я полностью согласен с заместителем, первый тост надо выпить за тебя, Танюша.
Они выпили, и напряжённость после визита полицейских исчезла. В приёмной звонил телефон, но на него никто не обращал внимания.
- Ты думаешь, вся эта история с коробками нам пригодится, - спросил Таню Александр?
- Во всяком случае, не помешает, - ответила Таня.
- Пригодится, пригодится, это наверняка заказуха, - размышлял зам. – Это налоговая инспекция производит плановые проверки, а полиция только тогда, когда кто-нибудь капнет. Думаю, вы догадываетесь кто?
- Догадываюсь, ответил Александр. – Акционеры. Если это заказ, то копать будут основательно. Найдут даже то, чего не было.
В дверь постучали. Вошла главный бухгалтер и спросила:
- Александр Сергеевич, мне только что из полиции звонили, у вас трубку никто не берёт. Они просят завтра прислать нашего представителя в управление полиции для вскрытия коробок и составления описи документов. Кого мне послать?
- Таню, - хором ответили директор и заместитель.
- Но она ничего не понимает в бухгалтерских документах?
- Разберётся, я даже не сомневаюсь, - ответил Александр.
Бухгалтер, ничего не поняв, вышла из кабинета. Все трое громко рассмеялись.
- Ну, что ж, Танюша, за удачу! Завтра у тебя боевое крещение.

На следующий день Таня вошла в управление федеральной службы налоговой полиции. Майор Алежко был на месте.
- А где директор? – спросил он у неё.
- Директор послал меня, вот доверенность. – Она протянула ему листок.
- Дело хозяйское, - ответил майор, прочитав доверенность. – Сейчас будем вскрывать коробки, и составлять опись. Вы знаете, как это делать?
- А я и не собираюсь ничего делать, - ответила Таня. – Вы же не делаете мою работу на заводе? Почему я должна делать вашу? В доверенности ясно написано, что я являюсь представителем завода, так что делать будете вы, а я буду только смотреть и подписывать акт.
- Но здесь много документов, это займёт очень много времени.
- Я не тороплюсь, - сказала Таня с издёвкой.
- Странно, вчера мне показалось, что вы к нам относитесь достаточно лояльно.
- Времена меняются, - улыбнулась она. – Вы работать будете, а то я уйду?
Полицейский поднял на стол первую коробку и спросил:
- К печатям претензии есть?
- Нет, - спокойно ответила Таня.
- Тогда вскрываем пломбы?
Полицейский разорвал пломбы и вскрыл коробку.
- Сначала запишите в акт, что к печатям претензий нет. Потом я и забыть могу, сами говорите, что документов очень много. – Сделала ему замечание Таня.
- Как вам будет угодно.
Он достал бланк акта и записал: «Коробка № 1 осмотрена, повреждений нет, печати не вскрыты».
- Так вас устраивает?
- Вполне. Где мне расписываться?
- Потом распишитесь, когда всё осмотрим.
- Всё мы осмотреть не успеем, так что давайте, распишемся сразу. – Настаивала она.
- Наверное, вы правы, действительно, один я всё не успею.
Полицейский поставил дату и свою подпись. Таня сделала то же самое.
Процедура составления описи заняла две недели. Таня требовала, чтобы майор не только пронумеровал все документы, но и составлял описание каждого листочка.
- Вы, что издеваетесь надо мной? – Возмущался майор. – Хотите, чтобы я год ваши документы описывал?
- Я хочу, чтобы вы действовали по закону. Прочитайте закон о налоговой полиции, там написано, как производится изъятие. И не надо повышать на меня голос, эти законы не я придумала.
Когда подошли к пятнадцатой коробке, майор уже не сопротивлялся. Он вносил в акт любые требования, которые предъявляла Таня.
- Записывайте, - диктовала она ему, - на пятнадцатой коробке вскрыты пломбы.
- Где? – испуганно крикнул полицейский.
- Сами посмотрите. Я к ней даже не прикасалась.
Действительно, бумажные ленточки с печатями были порваны.
- Это, наверное, когда выгружали, - оправдывался полицейский.
- Сочувствую вам. Надо быть поаккуратнее с документами. Однако в акте надо написать всё, как есть.
 Нехотя, полицейский сделал запись в акте. Из пятнадцатой коробки он вытащил четырнадцатую.
- К этой коробке претензии есть? – спросил он.
- Нет, давайте описывать документы, а то я с вами уже устала.
Акт был составлен. Полицейский подписал его и облегчённо вздохнул. Забрав копию акта, Таня ушла на завод.

Налоговая полиция в стране была создана недавно. Её кадры в основном составляли военные, которые были уволены в запас после сокращения армии и бывшие милиционеры. Если бывшие милиционеры привыкли действовать если не по закону, но хотя бы оглядываясь на него, то военные исполняли приказы своих начальников любой ценой, даже не задумываясь о юридических последствиях своих действий. Алежко дослужился в армии до майора. Его часть попала под сокращение, и он со своими товарищами был вышвырнут из армии, как мусор, который выносят на помойку без всякого сожаления.
Алежко после окончания школы сразу поступил в военное училище. Попав в казарму, он долго не мог привыкнуть к жёстким армейским законам. Вопиющая несправедливость этих законов возмущала его. Ему казалось, что старшины просто издевались над ним. На него, как на личность, никто не обращал никакого внимания. Он был не человеком, а деталью, винтиком в огромном отлаженном механизме, в котором людей не существовало, а существовал безликий личный состав. За любую, даже незначительную провинность неизбежно следовало наказание. Однажды один курсант, перефразировав известное выражение «Ничего человеческое нам не чуждо», написал и повесил в роте плакат «Ничего человеческое нам не нужно». Этого курсанта нашли и отчислили из училища. Время шло, и он вскоре не только привык к военной жизни, но совершенно забыл о существовании другой – гражданской. Более того, эти гражданские раздражали его. Если Алежко встречался с мужчиной, который носил шляпу, а не фуражку, то он смотрел на него с пренебрежением, как на что-то низкое, не достойное звания мужчины. Женщин он вообще не считал за людей. Это были существа, пригодные только для приготовления пищи и воспитания детей. Гражданские недолюбливали военных и Алежко это чувствовал и отвечал им взаимностью.
После увольнения в запас его послали на курсы по переподготовке офицеров. Преподаватель, который, кстати, носил шляпу, читал лекции по экономике и праву. Это были самые тяжёлые для Алежко дни. Его мозг отказывался воспринимать эти мудрёные понятия. Ему было противно даже произносить это слово «право». После окончания курсов ему предложили службу в налоговой полиции. Это предложение окрылило его. Служба, а не работа снова принимала его в свои объятия.
Когда Алежко получил задание о проверке завода, он не старался разобраться в сложившейся ситуации. Перед ним был его враг, и он обязан был победить его.
Появление в его кабинете Тани, женщины, с доверенностью завода, он воспринял как личное оскорбление. Это был вызов директора завода. Вызов ему, офицеру. И этот вызов он принял. Директор завода стал теперь его личным врагом.
- Эта идиотка две недели меня мурыжила с описью документов, - жаловался Алежко своему коллеге, Сергею Михайловичу, бывшему милиционеру, который в полиции считался лучшим сотрудником. – Директор это специально сделал, чтобы поиздеваться надо мной. Ну, ничего, с этой бабой я справился, а теперь и за него возьмусь.
Сергей Михайлович слушал Алежко и внимательно изучал акт изъятия документов.
- Напрасно ты так предвзято относишься к этому делу. Сначала разберись во всём, а потом уже и выводы делай. А то, что эта девочка так себя ведёт, так это вполне естественно. Ты защищаешь честь своего мундира, а она своего.
- Какого ещё мундира? – возмущался Алежко. – Это у неё, что ли мундир? Она баба и место её на кухне. Ну уж если она влезла в мужские дела, то и получит от меня по мужски, без всяких скидок.
Сергей Михайлович прочитал акт до конца и вернул майору.
- Это ещё вопрос кто от кого получит. – Ответил он майору. – Если эта, как ты её называешь, баба тебе так врезала то, что с тобой будет, когда директор задействует свои главные силы?
- Где это она мне врезала? – удивился майор.
- Вот посмотри, - Сергей Михайлович ткнул пальцем в акт. – Пломбы на коробке № 15 были вскрыты.
- Это ерунда, пломбы порвались, когда мы коробки из автобуса выгружали.
- Не думаю, что это ерунда. В одном Акте у тебя написано, что документы упакованы в пятнадцать коробок, а из другого видно, что они были в четырнадцати. Где же документы из пятнадцатой коробки?
- Там ничего не было. Мы четырнадцатую в пятнадцатую засунули, потому что у неё дно порвалось.
- Значит, надо было это в акте указать. А теперь выходит, что пломбы вскрыты полицией в одностороннем порядке, а документы просто исчезли. А как ты думаешь, почему эта девочка при описи документов заставляла тебя каждую мелочь в акт записывать, а на пятнадцатой коробке не попросила тебя записать, что там документов нет, а в ней находится четырнадцатая коробка?
- Она устала уже к этому времени.
- Это ты уже устал, а она мурыжила тебя специально, чтобы ты, подойдя к пятнадцатой коробке, был уже выжат, как лимон. Скажи кто грузил коробки в автобус?
- Заводские, - растеряно ответил майор. – Она мне сама предложила помочь. И на пятнадцатой номер поставить тоже она мне подсказала.
- Уделала она тебя. Одним пальцем на лопатки уложила, как ребёнка. Вот тебе и баба!
Майор сидел перед ворохом бумаг, как оплёванный. Он никак не мог успокоиться, что сопливая девчонка так провела его. Наконец он взял себя в руки и стал просматривать документы. Заявитель, по информации которого проводилась проверка, утверждал, что директор отмывает деньги, то есть обналичивает их и присваивает себе. Просмотрев все бумаги Алежко не нашёл ничего подозрительного. Ему ничего не оставалось делать, как отдать документы в налоговую инспекцию для проведения стандартной налоговой проверки.
Проверка происходила медленно. Майор заходил к инспектору каждый день, но она ему ничего не говорила. Всё было нормально. Инспектор обнаружила ряд несущественных нарушений, без которых не обходилось ни одно предприятие. Криминала не было. А майору обязательно нужен был криминал. Он обязательно должен был отомстить этому директору за ту оплеуху, которую дала ему эта девчонка. Вот и сегодня он зашёл к инспектору, не надеясь услышать ничего нового.
- Сегодня опять ничего? – спросил он у инспектора.
- Нет, сегодня я обнаружила неувязочку, - к удивлению майора, ответила она.
- Какую? – Оживился Алежко.
- Смотрите, завод платит заработную плату своим работникам деньги, а на расчётном счету у завода денег нет. Откуда они появились в кассе завода – непонятно. И вот ещё одна загадка: завод перечисляет деньги своему поставщику и тут же просит вернуть свои деньги, но уже на другой расчётный счёт. Эти деньги снимаются и исчезают в неизвестном направлении.
У Алежко всё замерло внутри. Вот она удача! Он знал, он кожей чувствовал, что директор, этот слащавый вельможа в шляпе, который и дня не служил в армии, попадётся. Он должен был попасться, ведь эти коммерсанты все жулики и воры. Это был его звёздный час, и он его не упустит.
- Значит, вы считаете, что завод провёл какую то сделку, получил наличные деньги и не отразил их в документации, тем самым уклонился от уплаты налогов? – Спросил он инспектора, еле сдерживая волнение.
- Выходит, что так. Другого объяснения я не вижу.
- Ну, а вторая загадка, снятие денег с расчётного счёта, это же хищение в особо крупных размерах?
- Выводы сами делайте, я в полиции не работаю, - недовольно ответила инспектор.
«Ух, ты, как мы полицию не любим!» – подумал про неё майор – «Небось, прикармливают вас эти коммерсанты, вот вы и покрываете их».
Алежко не шёл, а летел к своему начальнику.
- Разрешите доложить? – он вытянулся перед ним, как на плацу.
- Докладывай, по глазам вижу, раскопал что-то?
- Раскопал. – Довольно ответил Алежко.
Майор рассказал всё, что узнал у инспектора налоговой инспекции.
- А почему ты сам это не обнаружил? Зачем документы в инспекцию отдал? Теперь может произойти утечка информации.
- Может быть, утечка и произойдёт, но сделать они уже ничего не могут. Необходимо срочно возбуждать уголовное дело по факту хищения и арестовывать директора.
- Экий ты быстрый. Я ещё не вижу никакого хищения. Может быть, у директора всему этому объяснение есть?
- Какие объяснения? Все доказательства у нас. Документы мы изъяли все.
- Кто знает, кто знает? – задумчиво произнёс начальник. – Действуйте в соответствии с действующим законодательством, а с уголовным делом пока повременим.
Майор вызвал директора в управление для дачи объяснений.
- Что скажете? – спросил он Александра с явным удовлетворением.
- А что вы хотите от меня услышать?
- Как, что? Откуда вы взяли деньги для выплаты зарплаты? На вашем счету же их не было?
- Лично у меня никакого счёта нет. А что касается заводского счёта, то на заводе очень много операций происходит, я не могу всё упомнить. Документы у вас, вот и разбирайтесь сами.
- Не беспокойтесь, я напомню вам. Деньги вы передали главному бухгалтеру в своём кабинете. Вот её показания. – Майор протянул Александру объяснение главбуха.
- Зачем мне это читать? Это объяснение она дала вам, а не мне. В соответствии с действующим законодательством, вы обязаны предъявить акт налоговой проверки. Вот и предъявляйте, а я ещё подумаю, что там написать. Закон мне такое право предоставляет.
- Как вы о законе все вспоминаете, когда попадётесь. Что же вы забываете о нём, совершая преступление?
- Ваши эмоции можете оставить для своей жены. Мне они не нужны. У вас ещё есть вопросы? – Спросил Александр.
- Нет, вопросов больше нет. Мне вполне достаточно того, что вы не можете ответить на мои вопросы.
Александр ушёл из полиции. Как только он зашёл к себе в кабинет, к нему тут же пришли зам и секретарь.
- Что в полиции, Александр Сергеевич? – спросила Таня.
- Дело плохо. Они раскопали историю с зарплатой. Помните, когда наш банк лопнул?
- Помним, конечно. Вы тогда свои деньги рабочим выплатили, - вспомнила Таня.
- Вот, значит, какую кляузу они в полицию написали, - сообразил зам. – А у вас договора с вашим приятелем есть на эту сумму?
- Нет, он отказался от договора, хотя я предлагал ему. Не могу же я сослаться на это, ведь полиция тут же на него наедет. А уж у него есть, что искать.
- Что же теперь делать? – спросила Таня. – Может быть, вы снова к нему обратитесь? Если ваш приятель крутой, у него и юристы хорошие имеются?
- Заезжал я к нему. В Турции он, на море отдыхает. Ладно, давайте работать, что-нибудь придумаем.
А полиции думать было не надо. Акт о проведении налоговой проверки был готов. Теперь его надо было подписать у руководителя предприятия, и механизм законодательства раздавит завод, как пустой орех.
Согласно акта налоговой проверки, полиция предлагала заводу в добровольном порядке выплатить такую сумму, которую завод не мог заработать и за целый год успешной работы.
- У нас есть две недели, - сказал Александру Андрей Евгеньевич. – Надо в суд подавать, акт проверки оспаривать.
- А, что мы в суде предъявить сможем? – спросил Александр.
- Кроме пятнадцатой коробки нечего, - ответил зам, - но это аргумент сильный.
Через две недели расчётный счёт завода был арестован. На счете денег не было, но завод ожидал большую сумму из Германии. Если бы деньги пришли, то они автоматически ушли бы в бюджет на погашение недоимок, штрафов и пеней. Сотрудники снова могли остаться без зарплаты.
 Директор и заместитель сидели в приёмной у секретаря и пили кофе. Это стало традицией, и Таня в обеденный перерыв собирала чашки на журнальном столике. На этот раз кофе пили молча. Все были расстроены арестом счёта и не видели выхода из сложившейся ситуации.
- А у меня есть идея, - вдруг воскликнула Таня. – Давайте сами на себя в суд подадим.
- Чего? – удивился заместитель.
- Говори, говори, - сказал директор, - после случая с коробками, я уже ничему не удивляюсь.
- Я слышала, - начала она, - что долги по зарплате взыскиваются в первую очередь.
- Да, есть указ президента, - подтвердил зам.
- Так вот, если мы подадим в суд на завод, то мы его легко выиграем, так как завод сопротивляться не будет. А если суд вынесет решение, то зарплатные деньги мы получим в первую очередь, а полиция по своему акту во вторую.
- Не понимаю, - снова сказал Александр.
- Чего же здесь непонятного? – удивилась Таня.
- Непонятно, почему это предложение исходит от секретаря, а не от заводского юриста. Тебе Танюша учиться надо, твоей голове цены нет.
- Я тоже об этом думала, - ответила Таня. – Хочу в следующем году поступать, но ещё не знаю куда.
- На юридический, конечно, - посоветовал Александр. Он посмотрел на заместителя и обратился к нему: - А вас, Андрей Евгеньевич, я попрошу в бухгалтерии взять все сведения по зарплате каждого сотрудника. Юрист пусть подготовит исковые заявления.
- А я всех оббегу и подпишу их, - добавила Таня.
Огромная стопка заявлений была собрана за два дня. Кроме решения суда в пользу сотрудников, юрист принёс определение об аресте расчётного счёта в качестве обеспечения исковых требований. Теперь расчётный счёт в банке был арестован дважды: налоговой полицией и сотрудниками завода, однако закон отдавал приоритет сотрудникам.
После вынесения постановления по результатам налоговой проверки Алежко бегал в банк, и узнавал, когда же на завод придут деньги. Ему очень не терпелось доложить начальнику об исполнении взыскания. Каждый вечер, дома он открывал шкаф и смотрел на свой мундир. Он смотрел на погоны и уже видел звёздочку, которую он получит после завершения дела с заводом.
Очередной раз, придя в банк, он услышал от операционистки, что счёт завода арестован.
- Конечно, арестован. Мы же сами его и арестовали.
- Вы не так меня поняли, - снова стала объяснять ему операционистка, - он арестован сотрудниками завода. Теперь вы не сможете снять с него деньги, пока они не получат свою зарплату.
- Как это не сможем? – закричал майор.
- Не надо на меня кричать, я не судья, а банковский работник, выполняю инструкцию.
Майор побежал в суд. «Вот они, новые русские, совсем распоясались, судей покупают, как картошку на рынке. Ну, нет, меня не купишь. Я тебе покажу арест, сам под арест попадёшь» - думал Алежко. От возмущения руки его дрожали. Махнув своим удостоверением перед носом граждан, стоящих в очереди на приём, он ворвался к судье.
 - Вы, что делаете? - Заорал он. – Кто вам дал право мешать работе правоохранительных органов? Вы, что думаете, что всё покупается и продаётся? Вы ответите за свои действия.
Судья спокойно слушала и ждала, когда майор успокоится. После того, как он замолчал, она тихо, но жёстко сказала:
- Во-первых, вы не отдаёте себе отчёта кого вы сейчас оскорбили и на кого орёте. Я - судья. А во-вторых, вы сейчас выйдете отсюда и никогда больше сюда не войдёте, по крайней мере, в качестве сотрудника налоговой полиции. Я об этом позабочусь, даю вам слово. Сами кабинет покинете, или мне милицию вызывать?
Алежко не собирался сдаваться. Он написал рапорт обо всём произошедшем и подал его начальнику.
Тот прочёл рапорт и отложил его на край стола.
- Мог бы своего рапорта и не подавать, - сказал начальник. – Мне уже всё известно и без тебя. Ты что натворил? Зачем ты к судье пошёл? Разве тебя туда посылали? А теперь ещё и это. – Он протянул майору листок бумаги.
- Что это? – Спросил Алежко.
- Это исковое заявление. Завод оспаривает акт проверки.
- Ну и пусть оспаривает, - спокойно ответил майор. – У них всё равно нет никаких аргументов против этого акта.
- А может быть, они у тебя есть? - уже не говорил, а орал начальник. – Ты посмотри внимательно, может быть, они в пятнадцатой коробке лежат? И он ещё от меня требует уголовное дело завести? Да я на тебя его заведу! Это ты не закону служишь, а своим амбициям, или того хуже, заказ конкурентов завода исполняешь. Кто твои заявители? Ты выяснил? Для чего они в полицию свою кляузу написали? Слушай меня внимательно. Представителем на суд пойдёшь ты. И смотри, если дело проиграешь, вылетишь из полиции, как пробка.
На заводе тоже готовились к суду. Аргумент с коробками рассматривали, но особых надежд на него никто не возлагал. Нужен был аргумент посильнее. Александр ещё раз позвонил Чигорину.
- Привет, - раздался знакомый голос в трубке. – Только что с моря приехал. Ты не представляешь, как я доволен.
- Юра, я к тебе по делу. У меня опять проблемы.
Александр рассказал всю историю с полицией.
- Помнишь, я просил у тебя договор оформить. Теперь без этого договора мне не объяснить, откуда я взял деньги, когда зарплату выдавал и куда дел, когда тебе назад долг отдавал.
- А в чём проблема? – не понимал Чигорин. – Давай сейчас этот договор заключим.
- Но я же тебя подвести могу. Ты сам говорил, что светить эти деньги не хочешь.
- Так это когда было? Сейчас у меня всё схвачено. Ко мне теперь никто не сунется. Приезжай и печать захвати. Её, я надеюсь, у тебя не изъяли?
Александр поехал к Чигорину. И опять он не мог от него уйти, пока они не выпили бутылку коньяка.
- Вот всё и в порядке, - сказал Чигорин, допивая последнюю рюмку. – Ставь свою печать, подпись и не о чём не волнуйся.
- А второй экземпляр, для завода? – спросил Александр.
- А второй экземпляр у тебя, его полиция изъяла, он в пятнадцатой коробке лежал. Ты разве забыл?
Они рассмеялись. Александр возвращался домой от Чигорина хмельной и счастливый. Похоже, что и на этот раз ему улыбнулась удача.
Дома его встретила Маша.
- Тише, ребёнок спит, - сразу предупредила она. – Опять у Чигорина был? Я по тебе сразу могу определить. Если пьяный пришёл, значит, у него был. Хороший он мужик, только без водки и шагу ступить не может. Погубит она его. Проходи на кухню, там поговорим.
- Ты не права, - говорил Александр, проходя на кухню. – Юра уже забыл, как это водка и пахнет. Он только коньяк пьёт.
- Хватит тебе об этом коньяке. Рассказывай, что вы там с ним удумали? По твоей сияющей физиономии видно, что вы не просто так с ним встречались.
Александр рассказал Маше всё: и про коробки, и про то, как они арестовали свой собственный расчётный счёт, и про договор с Чигориным.
Однако по мере того, как Александр рассказывал своей жене о своих приключениях, настроение у него портилось. В конце рассказа он совсем сник.
- Я занимаюсь сейчас какой-то ерундой, - жаловался он жене. – Я уже забыл, когда занимался технологией, экономикой, когда ходил на выставки. Основная моя задача – уворачиваться от ударов, которые сыпятся на меня со всех сторон.
- В этом и заключается, наверное, работа директора? – предположила Маша.
- Да нет, работа директора заключается в организации труда, в освоении новых технологий, работы с кадрами. Вот, например, у меня секретарь, Таня - умнейшая голова. Её бы выучить, да на должность хорошую поставить, так я не могу: то банки, то «чёрные вторники», то полиция. Для основной работы время нет.
- Ты просто устал, Саня. Давай заканчивай свой суд с полицией и в отпуск, на море.
- А может быть в Германию? Немцы давно нас приглашают. А из Германии сразу к морю, как договаривались.
- Ты неисправим. – Засмеялась Маша. - Хорошо, едем в Германию, а оттуда на море.
Судебный процесс был разыгран, как по нотам. По ходатайству завода был затребован договор из фирмы Чигорина. Пятнадцатая коробка убедительно доказывала, что документ, подтверждающий правоту завода, не мог быть предъявлен полиции, так как ею же был и утерян. Арест с расчётного счёта завода был снят. Александр чувствовал себя победителем. Только кого он победил? Против кого он сражается последние годы? На этот вопрос не было ответа. Действия налоговой полиции, как государственного органа, возмущали его. Он написал большую статью в экономическую газету с названием «Все ли мы под законом ходим?». В ней в жёсткой форме он критиковал позицию государства, которая не укрепляет, а разрушает отечественное производство.
Эту статью читали и в налоговой полиции.
- Статью читал? – начальник сунул в лицо майору газету. – Он же оказался прав! Где же твои новые русские, которые судей покупают? Это ты враг. Это ты разрушаешь свою страну. Из-за таких, как ты о налоговой полиции думают, как о продажной шлюхе. Убеждён, что заводские уверены в том, что полиция выполняла заказ обиженных акционеров. Надеюсь, к документам ты их не допускал?
- Они мне документы помогали просматривать, когда я кампромат искал.
 - Господи! С кем мне работать приходится? – взмолился начальник. – Вон из полиции, чтобы глаза мои тебя больше не видели.
Полиция принесла заводу свои извинения и просила забрать изъятые документы.
- Теперь с этим и бухгалтерия справится, - сказал главбуху директор. – Только смотрите, принимайте всё точно по описи.
Документы вернулись на завод, и директор ушёл в отпуск, оставив вместо себя заместителя.

***
Александр даже не мог вспомнить, когда он в последний раз был в отпуске. С начала перестройки для этого не было времени. Формально он уходил в отпуск, но фактически всегда оставался на работе. Стоило куда-нибудь собраться, как неотложные задачи снова возвращали его на завод. Это происходило каждый год и каждый год Александр долго и нудно был вынужден объяснять своей жене, что в этом году он не может никуда уехать, но вот в следующий год он обязательно бросит всё и будет отдыхать с семьёй весь отпуск. Проходил год, и всё повторялось сначала. Но в этот раз Александр и сам понимал, что без отдыха больше невозможно. Маше даже не верилось. Неужели они на самом деле уезжали в отпуск? И не куда-нибудь, а за границу! Оттуда не сбежишь на завод! Маша даже согласилась совместить отпуск со служебной командировкой в Германию. Лишь бы только уехать, лишь бы хоть на немного вырваться из этого круговорота событий. Чемоданы были собраны, ребёнок остался с бабушкой, и директор с женой не успев осознать, что они свободны на целый месяц, оказались в Германии.
Гамбург поразил своей чистотой и порядком. Ни Александр, ни его жена никогда раньше не были за границей. В таком большом городе не было суеты. Все делали своё дело и никуда не торопились. Больше всего их удивляли светофоры. На улице не было ни одной машины, но пешеходы, стояли и ждали зелёного света, чтобы перейти улицу. Никому даже в голову не приходило перебегать улицу в неположенном месте. При этом полиции нигде не было. В общественном транспорте все пробивали свои билеты, и ни у кого не возникало желание проехать «зайцем». Грязных и нищих людей в городе не было. Даже маленькие дети имели мобильные телефоны и держали их на виду, не боясь, что их отнимут. Но это было на улице, а на заводе, куда их пригласили, впечатления были ещё сильнее. Создалось впечатление, что на заводе был объявлен выходной. В коридорах заводоуправления не было ни одного человека.
- А где же все люди? – Спросила Маша представителя фирмы, который выполнял роль гида.
- Каждый находится на своём рабочем месте, - ответил тот.
Маша вспомнила, как она приходила к мужу на работу. Завод бурлил, сотрудники бегали из кабинета в кабинет, сталкиваясь друг с другом. Из кабинетов доносились крики. Люди спорили, отстаивали свою точку зрения и постоянно бегали к руководству, чтобы заручиться поддержкой.
 - Но разве им не нужно решать вопросы? Согласовывать свои действия с начальством?
- Что согласовывать? – не понимал её немец. – Весь технологический процесс давно согласован. Это на опытном производстве могут быть вопросы, а здесь всё работает, как часы. Пройдёмте в цеха, посмотрите, как работает поточная линия.
Они прошли в цех, но рабочих в нём не было.
- А где же здесь люди? – спросила Маша. Где их рабочие места?
- Это автоматическая поточная линия, – пояснил немец. – Здесь нет рабочих. А управляется она оттуда.
Немец показал рукой в самый дальний уголок цеха. Там за стеклом находился мозг поточной линии. Два оператора сидели за компьютером и наблюдали за работой автоматов и роботов.
 - А если произойдёт сбой или авария? – спросила Маша, - кто будет её устранять?
- Для этого существует аварийная бригада. Но я не помню, чтобы она работала. За всё время моей работе в фирме, такого не случалось. Мы уделяем большое внимания профилактике.
- Но во время профилактики вам приходится останавливать поточную линию? – спросил Александр.
- Нет, технологический процесс рассчитан так, что профилактика проводится в тот момент, когда оборудование не задействовано. Существует специальный график работ, поэтому линия никогда не простаивает.
- А что вы делаете с рабочими, когда вы автоматизируете технологический процесс? Их же надо увольнять? Как вы решаете эту проблему? – интересовался Александр. – У нас в России это трагедия, когда человек теряет своё место работы.
- Трагедии никакой нет. В Германии такое пособие, что человек не чувствует себя выброшенным из общества. У нас другая проблема. Люди не хотят работать, они предпочитают жить на пособие. Нам тяжело подбирать кадры. Приходится прибегать к услугам иностранцев.
Они обошли весь завод, заглянули в каждый его уголок в каждый цех. У Александра испортилось настроение. Ему было обидно за свою страну. Несметные природные богатства, безграничные людские резервы, она имела всё, чтобы жить гораздо лучше, чем живут в Европе, но она жила гораздо хуже. Население огромной страны не занималось созиданием, она разрушала всё, что имела. Свои богатства она продавала за бесценок, а своих граждан заставляла вместо созидания заниматься вечным политическим противостоянием. Русские разрушали собственную страну, а те, кто не хотел участвовать в этой безумной бойне, уничтожались или изгонялись. Из этих мрачных мыслей Александра вывел немец.
- Вот, господа, мы всё и посмотрели. Теперь хозяин нашей фирмы господин Герхард приглашает вас отобедать с ним.
Герхард, хозяин фирмы, был человек немолодой. Ему давно было за восемьдесят, но выглядел он очень хорошо. В своём почтенном возрасте он сохранил ясность ума и прекрасную физическую форму. Он был полон энергии и планов. Герхард проводил гостей в столовую. Стол был большой, но сервирован он был только на троих. На столе стояло множество закусок и вин. Огромная хрустальная ваза доверху была наполнена фруктами.
- Милости прошу. – Сказал Герхард по-русски, приглашая к столу. – Присаживайтесь, кроме нас с вами никого не будет. Я этот приём устроил для вас по-русски, поэтому немцев не приглашал.
- А разве есть различия в приёме по-русски и по-немецки? – спросила Маша.
- Конечно, и при том очень большие. Если бы я вас принимал по-немецки, то на столе кроме кофе и бутербродов, ничего бы не стояло. Немцы не поняли бы такой расточительности. – Он показал правой рукой на стол. Поэтому здесь только русские, кроме меня, конечно.
- Вы не только хорошо говорите по-русски, но и знаете наши традиции? – удивился Александр.
- Ничего удивительного. Я много лет пробыл в России и работал там. А конкретно в Ленинграде. Московский проспект после войны отстроен вот этими руками. – Герхард покрутил ладонью правой руки. Он уловил взгляд Александра, посмотрел на свою левую руку и добавил: - подарок от Фюрера. Русские спасли мне жизнь. Я в сорок первом в плен попал, и война для меня закончилась. Если бы не русские…
Он подошёл к фотографии, висящей на стене, и продолжил:
- Это наш выпускной класс. В живых остался только я один.
- Наверное, в плену вам не сладко пришлось? – спросила Маша.
- Нет, я не жалуюсь. Конечно, это не дом отдыха, но кормили нас также как и советских солдат. Издевательств никаких не было. Во всяком случае, гораздо лучше, чем на фронте.
Александр, воспитанный на советских фильмах и литературе, с детских лет относившейся к немцам, как к врагам, глядя на этого старика, вдруг проникся к нему сочувствием и пониманием. Он понял, что немцы в той страшной войне были такими же жертвами, как и русские.
- Что-то мы нашу встречу с очень грустной ноты начали, - сказал Герхард. – Как вам понравился наш завод?
- У меня нет слов, - сказал Александр, - такого я ещё никогда не видел.
Но восторга в словах Александра не было. Его слова прозвучали скорее печально, чем радостно.
- Понимаю вас, - посочувствовал ему Герхард. – Вам обидно за свою страну? Я много раз испытывал такое же чувство.
 - Да, в нашей стране не лучшие времена, Ей сейчас не до производства.
- Вот именно, - сказал Герхард. – Вы решили перейти от диктатуры к демократии, а это удовольствие очень дорогое. Огромную дань вам придётся заплатить. Уж кто-кто, а мы немцы, хорошо это знаем. В сорок пятом году Германия была практически стёрта с лица земли и разбита на два самостоятельных государства. Теперь она объединилась, но всё равно мы не восстановили свою нацию. Берлинская стена теперь проходит внутри каждого немца. Психология восточного немца сильно отличается от западного. Люди разговаривают на одном языке, а понять друг друга не могут. Вас ожидают очень большие потрясения, но вы справитесь с ними, я верю в это.
- Если живыми останемся, - добавила Маша.
- Вот мы и подошли к самому главному, - сказал Герхард. – Именно поэтому я и хотел поговорить с вами, для этого и пригласил вас к себе. Я очень оценил ваш ход, когда вы сумели предвидеть экономический кризис и спрятали все капиталы завода у нас в Германии. Вскоре деньги снова вернулись к вам на завод, нисколько не пострадав от кризиса.
- Это заслуга не моя, а моего заместителя. – Поправил Герхарда Александр.
- Не столь важно, чья это заслуга, - продолжал Герхард, - важно, что в России огромный интеллектуальный потенциал, который находится под большой угрозой. Сохранить его можно точно также, как вы сохранили свои деньги, вывести из-под удара за границу и вернуть назад, когда власть в стране окрепнет и начнёт заниматься экономикой. Иначе неминуемая гибель. Вы, замечательные специалисты, морально и физически устареете. Одни уйдут на пенсию, а другие безнадёжно отстанут от современной технологии. Вы уйдёте не оставив после себя последователей. России ничего не останется, как привлекать к себе специалистов из-за границы, а вас, русских, будут использовать на второстепенных ролях, так, как это делается в малоразвитых странах. Во времена правления Гитлера интеллигенция покидала нашу страну и тем самым спаслась от уничтожения. Потом большая её часть вернулась и занялась восстановлением страны.
- Вы предлагаете мне бежать из страны в самое тяжёлое время? Это же предательство.
- Вы считаете генерала ДеГоля предателем? Он тоже в своё время покинул страну и сбежал к вам, к русским. А потом он вернулся в страну героем и стал президентом. Я хочу, чтобы вы меня правильно поняли. Я предлагаю вам не предать Россию, а спасти её. Вы, интеллигенты, ваше время ещё не пришло. Когда оно настанет, вы вернётесь, и Россия будет гордиться вами.
Александр молчал. Он понимал, что Герхард прав. В стране идёт борьба за власть, и пока эта битва не закончится, ни о каком прогрессе не может быть и речи. Но перед ним стояли лица его рабочих, которые полностью зависели от него и судьба которых может круто измениться в случае его отъезда. Он не мог обмануть их. Если юридически он был хозяином своего предприятия, то фактически Александр оставался заложником своих убеждений и верой и правдой служил своему трудовому коллективу.
- Я не требую от вас ответа, - прервал размышления Александра Герхард. – Моей задачей было только сделать вам это предложение. Если обстановка сложится для вас очень плохо, знайте, что наша фирма будет рада вашему приезду. А если этого не случится, то я буду рад за вас ещё больше. Хватит о делах. Давайте займёмся лучше вашим отпуском. Хочу предложить вам ознакомиться не только с Германией, но и с другими странами Европы.
Герхард предложил такую программу, что у Александра и Маши захватило дух.
- Но у нас нет таких денег, - возразил Александр.
- Пусть материальная сторона вас не беспокоит. Вы мои гости и в самом начале разговора мы договорились действовать в соответствии с русскими традициями.
- Но это уже не по-русски, а скорее по-кавказски, - засмеялся Александр.
Германия, Италия, Франция, Голландия, такого ни Александр, ни Маша ещё не видели. Впечатление переполняли их. Они забыли о всех своих проблемах и, кажется, помолодели в этот отпуск лет на десять.
- Как хорошо, что ты не послушал меня, и мы не поехали в Турцию, - говорила Маша Александру. – Разве мы смогли бы увидеть так много?
- Увидеть-то могли, по телевидению, а узнать вряд ли. Что ты скажешь по поводу предложения Герхарда? - Неожиданно спросил Александр жену.
- У меня у самой это из головы не выходит. Не могу поверить, что ни мы, ни наши знания стране не нужны. Неужели он прав?
- Не знаю. Помнишь, перед отъездом я жаловался тебе, что в последние годы я не работаю, а уклоняюсь от ударов. Герхард мужик умный. Он всё это из Германии увидел.
- У него большой опыт. Он через всё это прошёл.
- Но ты не ответила на мой вопрос, как ты относишься к его предложению?
- Я думаю, что это время ещё не настало. Если твоему кораблю суждено утонуть, то ты, его капитан и должен покинуть его последним.
- Спасибо тебе Маша. Именно это я и хотел от тебя услышать.
Отпуск закончился. Маша и Александр из сказки возвращались домой, в страну, где всё кипело, где их завод, как маленький кораблик плыл по бушующим волнам, непрерывно уклоняясь от их ударов.

***
Придя на завод после отпуска, Александр нисколько не сомневался, что его ждёт очередной «сюрприз». Он уже привык к этому. Он уже не мог думать, что может быть по-другому.
- Что у нас нового? – спросил Александр у своего заместителя. – Какую гадость на нас ещё навесили, пока я был в отпуске?
- Вы, как в воду глядели, - ответил ему заместитель. – Исковое заявление от нашего акционера.
- И что же он хочет?
- Он хочет признать недействительным решение общего собрания об увеличение уставного капитала.
- Кто же это такой?
- Наш бывший главный инженер. Помните, его ещё ваш предшественник, Михаил Захарович выгнал?
- Проявился, значит? Он не дурак, если такой иск в суд подал, значит, у него какой-то сильный аргумент есть. Давай-ка сюда все документы по этому собранию, надо всё ещё раз внимательно просмотреть.
Заместитель дал Тане ключ, и она принесла из сейфа документы. Втроём они стали изучать все документы по этому собранию.
- Всё нормально, в протоколах никакого нарушения нет, - сказал Андрей Евгеньевич, просмотрев протокол собрания.
- Надо искать. Не может он в суд обращаться без аргументов. Таня, посмотри бюллетени голосования. – Александр протянул ей толстую пачку бумаг.
Таня внимательно просмотрела все бюллетени.
- Здесь не хватает двух, - сказала она.
- Вот этот аргумент. Но куда же они могли деться? Я ключа от сейфа никому не давал, - удивился заместитель.
- Мы из полиции все документы получили? – Спросил директор.
- Получала не я, - сказала Таня, - это было поручено главному бухгалтеру.
Таня принесла опись документов, полученных из налоговой полиции. Он состоял всего из двух листиков.
- Так мало? – удивился директор. – Когда ты их в полицию сдавала, то работала две недели, а здесь только два листка.
Перед директором стояла главный бухгалтер.
- Вы, принимая документы, сравнивали их с описью сделанною секретарём?
- Александр Сергеевич, но это же невозможно. Я бы и за месяц не управилась.
- Но почему секретарь одна справилась, а вы с целым отделом людей не управились?
- У секретаря нет квартальной отчётности, а я вечерами здесь сижу, чтобы успеть всё сделать в срок. Поэтому я и решила принимать не каждый листик, а пересчитать только папки. А в чём, собственно дело? С налоговой полицией всё окончилось благополучно. Почему вдруг такой ажиотаж?
- Потому, что у секретаря извилин в мозгу больше, чем у вас. Идите, вы своё дело сделали. – Уже не скрывая своего раздражения, сказал директор.
- Надо с этими двумя акционерами поговорить, - предложила Таня.
- Можно, конечно, но боюсь, они уже в лагере противника, – ответил заместитель.
Предположение заместителя было ближе всего к истине. Отдел кадров доложил, что эти два сотрудника недавно уволились.
- Единственно, чем мы можем подтвердить наличие этих бюллетеней, так это Таниной описью, – рассуждал зам, - но это и всё. За что они голосовали из описи не видно.
- Нет, тут поправить мы ничего не можем, - сказал директор. – Это работа для службы безопасности.
Александр вызвал к себе Володю. Объяснив ему ситуацию, он ждал его ответа.
- Да, ситуация сложная, - ответил тот. – Мужичков купили, а нам необходимо их перекупить.
- Тьфу, какая гадость, неужели других способов нет?
- Можно, конечно их на профсоюзное собрание вызвать, да постыдить, но я думаю, что этот метод будет безрезультатным, – сказал Володя. - Надо пользоваться тем же оружием, какое есть у противника, иначе мы проиграем.
Решение было принято. Володя начал поиски уволенных сотрудников. Сделать это было не трудно. Они жили у себя дома и ни от кого не собирались прятаться. После непродолжительных переговоров они рассказали Володе, как их купили, а потом выкрали их бюллетени из налоговой полиции. Акционеры ничего не скрывали. Они внимательно слушали Володю и думали только об одном: Сколько можно содрать денег за свои свидетельские показания в суде. Они согласились быть свидетелями на стороне завода, но запросили за это такую огромную сумму, от которой даже у начальника безопасности, человека видавшего многое, волосы встали дыбом.
- Вы, что с ума сошли? Мозги свои подключите. Откуда вы взяли такую сумму?
- А ты что, думаешь, мы не догадываемся, что грозит директору? Если хочет остаться директором и владельцем завода, пускай платит, а где он возьмёт деньги, это его проблема. Сейчас рыночная экономика. Всё имеет свою цену. Мы сегодня в очень высокой цене.
Как не пытался Володя сбить цену, у него ничего не получилось. Акционеры не уступали. Он отправился к директору докладывать о переговорах.
- Да, дела, как сажа бела, - говорил Александр своему заму. – Где же такие деньги взять?
- К заводским деньгам прикасаться нельзя, – отвечал ему тот. – Если на нас такую охоту открыли, то этот шаг для наших противников, как подарок будет.
Александр обратил внимание на слова Андрея Евгеньевича «…на нас охоту открыли». Охота была открыта на него, на директора. Заместителю ничего не угрожало, он не владел контрольным пакетом акций. А может быть, угрожало? А может быть, от решения этого вопроса зависела судьба не только его, Александра, а всех работников завода? Как будто читая его мысли, Андрей Евгеньевич продолжил его мысль:
- Не за завод они борются, а за его имущество. Если они победят, мы все без работы останемся.
- Однако нам надо решать, - снова вернулся директор к вопросу денег. – У меня столько нет, разве только квартиру продать.
- Ну, это уж слишком, - возразил заместитель. – Можно её заложить.
- Если я её заложу, то она будет оценена очень дёшево и этих денег не хватит.
- А если заложить две, то и волки будут сыты и овцы целы, - предложил зам. – Я имею в виду свою квартиру.
- А если мы проиграем? – спросил его Александр.
- Не должны, права не имеем, - ответил Андрей Евгеньевич.
Деньги были собраны. Теперь всё зависело от Володи. Нужно было всё сделать так, чтобы свидетели не обманули их.
Володя считал, что все деньги отдавать им было нельзя.
- Необходимо заплатить только аванс, а оставшуюся часть отдать после суда, - говорил он. – А чтобы их не смогли перекупить, после получения аванса их необходимо спрятать до дачи показаний в суде. Это можно сделать на моей даче. Я буду находиться рядом с ними неотлучно, и сам привезу на суд.
План был одобрен и Володя начал действовать. Он назначил встречу акционерам в кафе и ждал их появления. Володя сидел за столиком в самом углу. Свет почти не освещал его, зато ему прекрасно было видно всё кафе. Вот двери открылись и двое клиентов, так Володя окрестил акционеров, зашли в зал. Один из них был высокий и худой, а второй маленький и толстый. Они осмотрели кафе, но Володю не заметили. Владимир незаметно подошёл к ним и встал за их спинами.
- Что будем делать? – спросил один другого. – Его здесь нет.
- Надо подождать, дело выгодное.
- Никого ждать не надо, - сказал им Володя. – Садитесь за столик.
В испуге они отшатнулись от него.
- Тьфу, ты, напугал. Откуда ты взялся?
- Что же вы делами такими занимаетесь, если такие пугливые?
- Они прошли к столику, который выбрал Володя, и скрылись в темноте.
- Деньги принёс? - Спросил Володю длинный.
- С этим всё в порядке. – Володя открыл портфель и показал содержимое.
- Здесь все?
- Нет, это только аванс. Остальное, когда дело будет сделано.
- А если ты нас обманешь? – Спросил длинный.
- А если вы меня обманите? – Ответил вопросом на вопрос Володя.
- Нет, так мы не договаривались, - длинный встал и приготовился уходить.
- Как хотите, у нас и другие методы имеются, - спокойно ответил Володя.
- Что ты имеешь в виду? Ты, что запугать нас хочешь? – Длинный ждал ответа. Уходить ему явно не хотелось.
- Зачем вас пугать? Вы считаете себя специалистами в рыночных делах, а я в криминальных. Если сейчас не договоримся, то давайте разойдёмся и станем заниматься каждый своим делом: вы рыночным, а я криминальным.
Клиенты снова сели за стол.
- Сколько здесь? – поинтересовался толстый.
- Треть. Остальное получите после того, как решение суда вступит в законную силу.
- А когда оно вступит?
- Через десять дней после вынесения решения. Только это ещё не всё. Сейчас я отдаю вам деньги, и мы едим на рыбалку.
- Какую ещё рыбалку?
- Обыкновенную рыбалку, за городом. А я вас там поохраняю. С такими деньгами вас ещё прихлопнут где-нибудь, тогда что ж, плакали мои денежки?
- А, что? Это правильно, - поддержал предложение Володи толстый. От этих отморозков всего можно ожидать. Заодно и отдохнем.
- Надо только водки с собой взять побольше, - предложил тощий, - а то рыбалки не будет. Мы когда поедем?
- А прямо сейчас, - сказал Володя.
- Но нам надо домой зайти, переодеться.
- Тогда и деньги потом получите. Ну, как поедите?
- Поедем ответил за двоих толстый. Дома у нас никого нет, и на работу нам ходить не надо.
Клиенты забрали деньги и поехали на дачу. Водки они накупили столько, что хватило бы не на два дня, а на целый месяц. Приехав на дачу, клиенты отпраздновали свою удачную сделку.
- Володя, а ты зачем на этом заводе работаешь? – спрашивал длинный, изрядно захмелев. – Ты же там копейки получаешь. Давай с нами бизнесом заниматься. Крышей нашей будешь. Мы тебе долларами платить будем.
- Спасибо, я лучше за копейки с чистой душой, чем за доллары, но без совести. К тому же голова целее будет. Эти деньги счастья вам не принесут.
- Это ты напрасно на счёт совести, – не соглашался толстый. – Совесть у нас чиста. Это просто бизнес. Директор купил завод, а мы директора. Причём тут совесть?
- Директор никакого завода не покупал, - возразил Володя.
- Как это не покупал? А почему у него контрольный пакет акций оказался?
- Он же всё на собрании объяснил.
- Что он там объяснил? – еле ворочал языком длинный. – Разве можно его понять? Эмиссия какая то. А по мне хоть эмиссия, хоть трансмиссия, всё равно паны дерутся, а у холопов чубы трещат. Да мы собственно и не в претензии. Ему повезло, он и завладел заводом. А сегодня наш день. Повезло нам, а не ему. Да что ты, Вова, так переживаешь за него? Что ему эти деньги? Тьфу и всё! Он себе новые нарисует. Вон, в отпуск то за границей был. Небось, на заводские денежки то ездил?
Володя больше не спорил с клиентами. Это было бесполезно. Он только подливал им в стаканы водки и ждал когда они свалятся с ног и уснут. В таком состоянии они никуда не могли убежать.
До поздней ночи клиенты пили и хвалили друг друга за свою предприимчивость. И только после того, как водка окончательно свалила их, они угомонились.
На утро они опохмелились и побежали купаться.
- Теперь самое время порыбачить, - сказал толстый, - а за обедом можно ещё по стаканчику пропустить.
- Никаких стаканчиков, - оборвал его Володя. – Завтра суд. Вы должны, как стёклышки быть.
- Ну что ж, тогда будем рыбачить до самой ночи. Как ты на счёт ухи, Володя?
- Мне хоть уха, хоть требуха, лишь бы вы на суде подтвердили то, что было на самом деле.
- Не беспокойся, если мы деньги взяли, значит, договор выполним, - заверил толстый.
- Вам главный инженер тоже деньги заплатил, вы же его обманули?
- Это ты не прав. Никакого договора с ним мы не нарушали. Он нам ничего не заплатил, только обещал. А мы ему не верим. Он нас обязательно обманет. Получит на суде свои показания и кинет нас. А ты нам аванс заплатил, да такой, который в три раза больше чем все обещания инженера.
Клиенты ушли на рыбалку, а Володя остался дома и наблюдал за ними из окна. Речка протекала невдалеке от, дома и рыбаки прекрасно были видны.
Усевшись на мостки, они забросили свои удочки и замерли, уставившись на поплавки.
Володя стал убирать дом после вчерашней пьянки. Он перемыл всю посуду, выкинул пустые бутылки и приготовил обед.
Надо было кормить клиентов. Он вышел из дома и направился к мосткам.
- Вы, что обедать не собираетесь? – спросил он их.
- Какой обед? Так клюёт, что и уходить не хочется.
- Идите перекусите и ловите, хоть до ночи. Это лучше, чем водку хлестать.
Клиенты нехотя оставили свои удочки, и пошли домой. Наспех пообедав, они набрали еды и побежали к мосткам. Весь день они не отходили от своих удочек. Стало смеркаться, силуэтов рыбаков уже не было видно. Володя пошёл к рыбакам. Завтра они были ему нужны трезвыми и выспавшимися. Пора было ложиться спать.
Когда Владимир подошёл к рыбакам, он увидел что его клиенты лежат на мостках.
«Уснули» – подумал Володя. «Надо было раньше приходить».
- Эй, рыболовы, уху проспите, - крикнул он им.
Но клиенты не реагировали. Володя подошёл ближе и увидел, что у рыбаков разбиты головы. По мосткам разливались две лужи крови. Он хотел пощупать их пульс, но, прикоснувшись к ним, понял, что уже ничем помочь им было нельзя. Их тела успели уже остыть.
Вот и не принесли счастье деньги. Не Владимиру, а противникам пришлось прибегнуть к другим методам. Жадность и глупость поставили точку на жизненном пути двух неудавшихся бизнесменов.
Владимир спихнул тела клиентов в воду и вслед за ними выкинул удочки. Река подхватила их и понесла далеко за горизонт, чтобы изуродованными и обезображенными, с объеденными рыбами и раками лицами выбросить где-нибудь на берег.

Суд начался без опозданий. Истец в своём заявлении ссылался на двух свидетелей, которые должны были подтвердить, что они не принимали участия в голосование. Ответчик предоставил все документы общего собрания и утверждал, что два бюллетеня именно этих свидетелей были похищены в налоговой полиции. В качестве доказательства, ответчик предъявил опись изъятых полицией документов, из которой было видно, что эти бюллетени были.
Судья не мог склониться ни к той, ни к другой стороне. У истца не было прямых доказательств того, что два акционера не участвовали в голосовании, а ответчик не мог подтвердить достоверность своих протоколов, бюллетенями. Свидетели, только они могли прояснить дело, но их не было, на судебное заседание они не явились. Посовещавшись на месте, суд вынес определение о повторном вызове свидетелей и переносе судебного заседания.
- Странно, - говорил Александр Андрею Евгеньевичу, - Володя всегда был очень пунктуальный. Не случилось ли с ним что-нибудь? Надо его разыскать.
Разыскивать Володю не пришлось. Приехав из суда на завод, директор нашёл его в приёмной.
- Что случилось, Володя? На тебя это не похоже.
- Пройдёмте в кабинет, я всё вам объясню.
Володя рассказал всё, что случилось на даче, и отдал директору деньги.
- Не пригодились, - сказал он. Этот бой противник выиграл. Я не ожидал, что они могут пойти на убийство.
В кабинет зашёл Андрей Евгеньевич.
- Что же теперь нам делать? – спросил Володя.
- А ничего, – твёрдо сказал директор. – Мы будем придерживаться той же позиции, что и прежде. У истца нет доказательств для своих доводов.
- Но и у нас их нет, - возразил заместитель.
- Однако это его доводы, и он обязан их доказывать, а не мы. Пусть теперь попробует доказать.
На следующее заседание Александр шёл в суд с твёрдой уверенностью в своей победе.
Судья, открыв заседание, обратился к истцу.
- У вас есть сегодня свидетели?
- Да, твёрдо ответил представитель истца. Это председатель совета директоров завода.
- Но на прошлом заседании вы ссылались на других свидетелей?
- Да, но те свидетели куда-то пропали. Уехали, наверное.
- Хорошо, пригласите в зал свидетеля.
В зал вошёл председатель совета директоров. Судья предупредил его об ответственности, за дачу ложных показаний и начал его допрос.
- Что вы можете рассказать суду по делу? – Спросил судья.
Председатель совета директоров рассказал суду, что директор приказал ему исказить результаты голосования и в протоколе написать не те цифры, которые были, а те, которые устраивали директора.
- Вы это точно помните? - переспросил его судья.
- Абсолютно точно, - подтвердил свидетель.
- А остальные члены счётной комиссии смогут это подтвердить?
- Я не знаю, что видели остальные. Я отвечаю только за себя.
- А почему вы только сейчас оспариваете решение собрания? – спросил судья у представителя истца.
- Истец обратился в суд сразу, как только узнал о подтасовке в подсчёте голосов.
Другие свидетели, которых допрашивал судья, не смогли с точностью ни утвердить, ни опровергнуть доводы сторон. «Слишком много времени прошло, не помним», заявляли они. Выслушав объяснения сторон и свидетелей, суд удалился для принятия решения.
Всего несколько минут судья находился в совещательной комнате, но для Александра это была целая вечность. За это время у него в голове пролетела вся его заводская жизнь. Он вспомнил, как, окончив институт, пришёл на завод, как стал директором, как защищал своё предприятие от ударов, сыпавшихся то справа, то слева. А вот теперь новый удар – предательство. Александр вспомнил Феликса. «Грош цена вашим кораблям и налогам, если не уберечь предприятие от внутреннего развала. Наверняка найдутся люди, которые захотят завладеть плодами чужого труда, и будьте уверены, при первом удобном случае они этим воспользуются».
«Как же ты прав» – думал Александр о Феликсе. «Где же ты? Как мне тебя не хватает!»
Суд признал решение общего собрания акционеров недействительным.
Акционеры собирали новое собрание. В повестке дня стоял всего один вопрос: избрание генерального директора.
Подходя к залу, где должно было происходить собрание, Александр почувствовал, что сегодня оно пройдёт бурно. Голоса акционеров сливались в один тревожный и леденящий душу рёв. Так ревёт зверь, которого смертельно ранили и собирались добить. В нём слышалось отчаяние и бессилие перед неминуемым концом.
При регистрации акционеров выяснилось, что теперь контрольный пакет акций находится всего у трёх человек, а самую значительную часть имел бывшего главного инженера завода.
Председатель совета директоров открыл собрание и предложил выбрать генерального директора. Он предложил кандидатуру бывшего главного инженера. Три человека подняли руки вверх и председатель, не обращая никакого внимание, на остальных акционеров и не давая никому высказаться, провозгласил: «Принято большинством голосов».
- Что же теперь будет с заводом? – спросил кто-то из зала.
Новый генеральный директор, окружённый охраной, подошёл к трибуне и зал затих.
- Здесь не собрание трудового коллектива, а собрание собственников. – Сказал он. - А собственники желают распорядиться своим имуществом по своему усмотрению. Мы будем продавать завод по частям. Каждый получит свою долю, пропорционально своим акциям.
- Врут они всё, ничего мы не получим! – выкрикнул из зала старый рабочий.
Рядом с ним стоял здоровый верзила из охраны генерального директора. Он посмотрел на рабочего и тихо сказал ему:
- Помолчи, дед. Ты всё правильно понял.
- А нам куда? – выкрикнул из зала женский голос.
- Куда, куда, на биржу труда, - цинично и жёстко ответил женщине новый генеральный директор.
Собрание было закрыто.

***

Аэропорт, это вечное движение, он не знает покоя ни днём, ни ночью. Встречающие уныло сидят в креслах, но, услышав объявление о посадке самолёта, вскакивают и толпятся у дверей, высматривая своих родных и знакомых, и не давая им с сумками и чемоданами пробиться через толпу встречающих.
Улетающие, равномерно рассредоточенные по всему аэропорту, при объявлении начала регистрации, в одно мгновение собираются в длинную очередь у стойки. Вот и сейчас, прозвучало объявление о начале регистрации на рейс, улетающий в Гамбург. Пассажиры с сумками, свёртками и чемоданами выстроились в длинную очередь. В самом начале её стояли Александр со всей своей семьёй, Андрей Евгеньевич и Таня.

Главный

Начальника похоронной команды, а именно так теперь называли Андрея, после того, как он похоронил «Резвого» и стал заниматься утилизацией кораблей, неожиданно вызвал к себе адмирал. Ничего хорошего он от этого вызова не ожидал. Вероятнее всего, адмирал прикажет ему ехать в какую-то отдалённую базу, принимать корабль и гнать его в Мурманск на утилизацию. А ему сейчас было не до кораблей. Ему нужно было быть дома, в Санкт-Петербурге. После похорон отца его мать сильно сдала. Она уже несколько раз в письмах просила сына приехать, прозрачно намекая, что не может покинуть этот мир, не простившись с ним. Уже несколько рапортов с просьбой о переводе в Петербург Андрей подавал командованию, но перевода не было. «Если ещё и ты уйдёшь, кто же тогда останется?» – говорил ему адмирал. - «И так все разбежались. Ты, что думаешь, в Питере корабли есть? Если у нас все порезали, то там, наверное, если и осталось, так только два: «Перекоп» в Кронштадте да «Аврора» на Неве». Андрей шёл по коридору штаба, в самом отвратительном настроение. Не обращая внимания на адъютанта, он открыл дверь, и вошёл к адмиралу. У адмирала, напротив, было великолепное настроение. Увидев Андрея, он, не дав отдать ему рапорта, подошёл и обнял его.
- Садись, дорогой, садись, а то упадёшь ещё.
Он усадил Андрея на кожаный диван и присел рядом с ним.
- Не устал похоронными делами заниматься? – Хитро спросил адмирал.
- Что значит устал? Я человек военный. Служу отечеству. Планомерно уничтожаю северный флот, - ответил Андрей.
- Вот я и спрашиваю тебя, не желал бы ты с похорон на роды попасть?
- Не понял, какие роды? – удивился Андрей.
Адмирал встал с дивана и торжественно произнёс:
- Товарищ капитан первого ранга, приказываю вам отбыть в город Санкт-Петербург на Балтийский завод для приёмки нового крейсера. Андрей, вставший с дивана вместе с адмиралом, снова уселся на диван.
- А я говорил тебе, чтобы ты сидел.
Андрей снова поднялся с дивана.
- Да сиди, теперь то уж чего? - Рассмеялся адмирал. - Я сам, как узнал это, долго в себя прийти не мог. – Как тебе приказ, нравится?
- Неужели? – только и смог вымолвить Андрей.
- Да, дорогой, да, дождались мы с тобой. Крейсер нового поколения, с уникальными возможностями поступает в состав Северного флота.
- А как называется крейсер, - спросил Андрей.
- Название отличное. Подстать кораблю. Величественнее и красивее даже и придумать невозможно. «Россия» – гордо произнёс адмирал.
- А я уж думал, что так в отставку и уйду начальником похоронной команды, - радостно сказал Андрей.
- Какая отставка, забудь про это, у тебя только всё начинается. Приёмка такого корабля дело долгое, так что все свои семейные проблемы решишь, да и с друзьями своими встретишься.
- Не с кем встречаться, - грустно произнёс Андрей, - один я остался.
Он рассказал адмиралу о судьбе своих друзей.
- К сожалению, Андрюша, на войне, как на войне. Приходится терять товарищей. Хорошо, что ты устоял. – Грустно произнёс он.
- Неужели правительство флот строить начало? – спросил Андрей у адмирала.
- Строить, это конечно громко сказано. Крейсер был спроектирован и заложен ещё в наше время. Но то, что ума хватило его на металлолом не порезать, и довести строительство до конца, это уже победа.
- А командиром кто пойдёт? – поинтересовался Андрей.
- Со своим командиром и пойдёшь, как на «Резвом», - обрадовал его адмирал. – Командир позже в Питер прибудет. Он ещё не знает о новом назначении.
Сборы были недолгими. Андрей взял билет на Санкт-Петербург, чтобы вернуться в город его детства - Ленинград.

Санкт-Петербург, как и его основатель, царь Пётр, был рождён под знаком Близнецов. Он был двулик. Этот город вырастил Андрея, и он же послал его служить на север, превратив его, коренного Ленинградца в гостя города. Этот город дал ему друзей и через несколько лет отнял их от него. Санкт-Петербург соединил Юлю с Андреем и затем выгнал её не только за свои пределы, но и за пределы страны. Он дал отцу сына и сразу разлучил его с ним. И сейчас Андрей мчался в Санкт-Петербург на встречу к матери, чтобы проститься с ней навсегда.
Матери дома не было. Она лежала в больнице. Андрей нашёл её в крайне тяжёлом состояние. Мать уже еле-еле говорила. Увидев сына, она прижала его руку к своей груди, и её губы шёпотом выговорили: «Слава Богу, успел». Она лежала, вцепившись в руку сына целый час. Внезапно она выдохнула и перестала дышать. Врачи и сёстры забегали и вывели Андрея из палаты. Андрей лишился последнего родного человека. Он остался один в этом холодном, ставшим ему чужим городе.
Андрей снова занимался похоронными делами. Только теперь он хоронил свою мать. На Северном кладбище рядом с могилой отца возвышался свежий холм песка и стандартная раковина с крестом. Знакомые старушки мамы уже привыкли к похоронам своих друзей. Они относились к смерти, как к явлению нормальному и естественному, более того они осознавали, что их черёд уже близок и смотрели на похороны с точки зрения себя. Им хотелось со стороны видеть, как эта процедура будет происходить у них. Они плакали у могилы потому, что хотели, чтобы и на их могилах тоже плакали. Отойдя от гроба на два шага, они уже спокойно разговаривали, обсуждая очередное повышение цен на продукты или делились своими впечатлениями относительно того или иного кандидата, за которого они хотели отдать свой голос на выборах. Помянув покойницу на кладбище, они наотрез отказались от поминок дома, и разъехались. Только тёща, так Андрей называл Юлину маму, не оставила его одного и поехала с ним домой. Целый вечер они разглядывали старые альбомы с пожелтевшими фотографиями. Вся жизнь Евгении Петровны прошла перед сыном за один вечер: Вот она молодая и красивая, в белом фартуке на выпускном школьном вечере. А вот она в форме студенческого строительного отряда отправляется вместо отдыха работать на главных стройках страны. Перелистывая страницы альбома, перед Андреем оживали страницы жизни его матери. Маленькая картинка запечатлела спуск корабля со стапеля: Отец и мать стоят рядом на фоне огромного корабля, который вот-вот покинет сборочный цех завода, и бросится в объятия моря. Андрей узнал этот корабль. Это был один из кораблей, который он отогнал на завод для утилизации. На следующей фотографии он увидел себя: мама держит его за руки и помогает делать первые шаги. Перелистывая страницы альбома, Андрей обратил внимание на то, что его родители всегда и везде что-то создавали. Всю свою жизнь они посвятили созиданию, тогда, как он, их сын, был занят утилизацией, уничтожением того, что создали его родители.
- Они ушли с чистой совестью, - сказал он тёще, - им есть, чем отчитаться за свою жизнь.
- Да, что-что, а этого у них не отнять, - поддержала его она. – Это поколение сделало столько, что сегодня сил не хватает всё разрушить, хотя кому-то это очень хочется. Только не надо прибедняться, я помню, как вы с Юлей начали свою трудовую деятельность. Многим людям не хватает целой жизни сделать столько, сколько вы сделали за десять лет.
- К сожалению, это всё в прошлом. Сейчас никакого созидания нет, только похороны: похороны кораблей, похороны людей.
- Я так не думаю, ты приехал сюда принимать новый корабль. Разве это не созидание? Юля тоже не остановилась на достигнутом. Она сейчас занимается новыми разработками. Так, что движение вперёд продолжается.
- К сожалению, только не у нас, - печально заметил Андрей. – Моя жена, сын и два друга, все они оказались за границей, дома для них места не нашлось. А Феликса усадили в тюрьму. Он, видите ли, стал опасен для этого общества. Расскажите мне о Юле и сыне, - попросил Андрей.
- Скучает она. Сильно скучает, хотя работа ей нравится, получает очень хорошо, ни в чём не нуждается. Всё время про тебя спрашивает. А, что я ей рассказать могу? Сама ничего не знаю. Вот кому хорошо, так это твоему сыну. Он уже по-английски говорит лучше, чем по-русски. Юля всё время меня к себе зовёт, но я боюсь. Что я там делать буду? Язык чужой и люди кругом чужие.
- А вы поезжайте, - неожиданно предложил Андрей. – У вас же здесь никого нет, а там дочь и внук. Бросьте всё и поезжайте. Что касается людей, так здесь своих тоже не осталось.
- Может быть, ты и прав. А ты не хочешь поехать? Жена и сын не последнее место в жизни человека занимают.
- А, что я там делать буду? Корабли их хоронить? Да и нельзя мне. Присягу я давал. Куда же мне ехать?
- Господи, – вдруг всполошилась тёща, - я же самое главное забыла! У меня к тебе поручение есть. У нас в квартире до Юлиного отъезда главный конструктор жил. Он квартиру свою продал, чтобы работу над новым двигателем закончить. Так вот Юля с Димой денег прислали, чтобы ему квартиру купить и вообще поддержать его материально. А он пропал куда-то. Я и не знаю, что мне с этими деньгами делать. Возьми их Андрюша. Найди этого Главного. Ты молодой, тебе его легче найти. Голова то совсем пустая стала. Я эти деньги с собой взяла, чтобы тебе их передать. Так бы и ушла назад домой с деньгами.
Она полезла в свою сумку и достала оттуда толстую пачку денег.
- Возьми, Андрюша, найди его. Юля очень просила это сделать.

Андрей даже приблизительно не знал где искать Главного. Куда бы он ни обращался, никто ничего не знал о его судьбе. В штабе флота никто не помог Андрею. Института больше не существовало. Директор фирмы, которая расположилась в стенах бывшего института, знал Главного, но говорить о нём не хотел.
 - Не знаю. Квартиру он продал, а куда потом делся, никто не знает. – Говорил ему директор.
- Вспомните, может быть, у него остались родные? - не успокаивался Андрей. – Хоть какую-то зацепку, чтобы разыскать его. Он мне очень нужен.
- Нет, родных у него не осталось, - говорил директор, - своего отца он давно похоронил на Серафимовском кладбище.
Серафимовское кладбище, это единственная ниточка, которая могла привести Андрея к Главному. Если он жив, то наверняка приходит к своему отцу. Но жив ли он? Другого выхода у Андрея не было. Каждый день, освободившись от своих служебных дел, он приходил на кладбище, и разыскивал могилу отца Главного.
У ворот кладбища всегда толпились нищие. Они кланялись каждому проходящему мимо них прохожему, и что-то бормотали себе под нос. Если прохожий подавал им, они начинали усердно креститься и молиться за здравие дающего.
В конторе кладбища по фамилии не смогли найти могилы. Нужно было знать, как минимум, год захоронения. Андрей планомерно участок за участком «прочёсывал» кладбище, но могилы найти так и не мог. Нищие уже не просили у него. Они привыкли к Андрею и относились к нему, как к работнику кладбища. В очередное посещение он, проходя через ворота, услышал сзади себя:
- Потерял здесь чего, сынок?
Андрей обернулся. Оборванный нищий вопросительно смотрел на него.
- Спрашиваю, ищешь чего? – продолжал нищий. – Каждый день ходишь, как на работу.
- Могилу ищу, а кроме фамилии ничего не знаю, - ответил Андрей.
- По одной фамилии трудно, кладбище большое. Ну, дай Бог тебе найти, - сказал нищий и перекрестил Андрея.
Андрей вошёл в ворота.
- А фамилия, какая, - услышал он снова голос нищего.
- Фамилия обыкновенная, - ответил Андрей. – Вряд ли по ней что-нибудь можно найти. Смирнов – самая распространённая фамилия в Петербурге. – Ответил он.
Голос старика показался Андрею знакомым. Где-то он уже слышал его. Он обернулся, вернулся к старику и внимательно посмотрел на него. Нет, этого лица он никогда не видел.
- Да, по такой фамилии сложно найти, - подтвердил нищий.
Андрей в третий раз направился к воротам. Нет, определённо этот голос он уже слышал. Но где?
- А твоя фамилия, случайно не Караулов? – Услышал он сзади.
Как будто разряд тока прошёл по телу Андрея. Он остановился, как вкопанный. Вспомнил. Он точно вспомнил этот голос. Это было много лет тому назад, на «Резвом». После завершения испытаний он со своими друзьями стоял на мостике и не в силах сдержать порыва души, пел с ними марш энтузиастов. Этот голос он слышал в общем хоре. Андрей снова вернулся к нищему и посмотрел в его лицо.
- Какой ты солидный стал, - услышал он снова знакомый голос, - капитан первого ранга, как я.
- Главный? – спросил Андрей. Он присел перед стариком. Ноги его дрожали, и он опустился на колени.
- А если точнее, - произнёс старик, - то, что от него осталось.
Андрей смотрел на Главного и не мог поверить своим глазам. Время изменило его лицо до неузнаваемости. Волосы были абсолютно седыми, а тело так похудело, что лохмотья болтались на нём, как на вешалке.
- А ты что ж, могилу мою ищешь? – спросил Главный.
- Я вас ищу, - ответил Андрей. – А могила вашего отца единственное место, где вас можно встретить.
- Молодец, голова хорошо работает. Ну, что, так и будешь передо мной на коленях стоять?
 Андрей поднялся с колен и помог Главному встать с бревна на котором он сидел.
- Вот так, Андрюша, теперь я здесь и живу. А ты зачем меня искал?
- У меня к вам дело, - ответил Андрей. – Может быть, пойдём в кафе, там и поговорим?
- В кафе это хорошо. Я уже давно человеческой пищи не ел. Ты накормишь меня?
Они подошли к кафе. Андрей наблюдал, как Главный старался идти ровно. У него плохо получалось. Ноги не слушались его. Наконец он не выдержал, схватился за рукав и повис на руке Андрея. Так они дошли до кафе. Андрей открыл дверь и подвинулся в сторону, чтобы пропустить вперёд Главного. Огромного роста парень преградил дорогу Главному. Он занёс руку, чтобы схватить старика и заорал:
- Куда лезешь, попрошайка? Пошёл вон, твоё место на кладбище!
Андрей перехватил руку парня и вывернул её у него за спиной.
- Я тебе покажу кладбище! Я тебя самого на него отправлю!
Парень завыл от боли.
- Господин офицер, я не знал, что он с вами, проходите, пожалуйста.
Андрей отшвырнул парня в сторону и зашёл с Главным в кафе. Официантка подошла к столику и недовольно глядя на Главного процедила сквозь зубы:
- Что будете кушать?
Андрей сделал заказ. В это время в кафе, держась за вывернутую руку, вошёл парень.
- Сейчас вас обслужат, господин офицер, по высшему разряду. Вы уж извините меня. – Виновато произнёс парень.
Стол был быстро накрыт. Главный старался есть степенно, но у него это не получалось. В конечном итоге ложка замелькала в его руках и он глотал пищу даже не пережёвывая. Чувствовалось, что он не ел очень давно. Наконец, когда все тарелки опустели, он отвалился от стола и произнёс:
- Давненько я так не кушал. Теперь и поговорить можно.
- Как же это произошло? - Спросил Андрей.
- Всё просто, Андрюша. Я продал всё своё имущество, чтобы продолжить исследования. Когда работа была закончена, я поехал в Москву, в министерство обороны. Хотел предложить нашу разработку. В Москве никому никакого дела до нашей работы не было. Куда бы я ни обращался, везде получал отказ. Вернувшись в Питер, пришёл на могилу к отцу и встретил здесь своего знакомого, кандидата наук, химика. Он тоже без квартиры остался и жил здесь на кладбище. Разговорились. Возвращаться к Юле, я тогда у неё жил, было поздно, остался заночевать у приятеля. Вот так и живу здесь до сих пор.
- А почему вы к Юле не вернулись? Она ждала вас. – Спросил Андрей.
- А ты себя на моё место поставь. Смог бы ты оттянуть у женщины с ребёнком площадь? Я же понимал, что не смогу вернуть себе квартиру. Ничего приспособился. Эти бомжи не такие плохие люди, как кажутся. Они уважают меня.
Главный замолчал и задумался о чём-то. Потом посмотрел на Андрея и спросил:
- Да, что мы всё обо мне? Как Наука, ты видел её?
- Нет, они с Димой за границу уехали.
- Значит, помог конверт, - сказал Главный.
- Какой конверт? – не понял Андрей.
- Да так, ничего. Говорю, что наука наша теперь за границей, да ещё здесь, на кладбище найти можно, – грустно усмехнулся он. – Да, у тебя дело ко мне какое-то? – вспомнил он.
- Я бы не хотел здесь в кафе об этом говорить. Может быть, пойдём домой?
- Ну, что ж, пойдём.
Они встали и вышли из кафе. Главный, пройдя немного, остановился и спросил:
- А всё-таки, что за дело? Говори, не томи старика.
Они сели на скамейку, и Андрей рассказал Главному о своём деле. Он посмотрел по сторонам и, увидев, что никого вокруг нет, вытащил толстую пачку денег и отдал Главному.
- Это Юля с Димой велели вам передать. Тут на всё хватит. Ну, что пойдём дальше? Вы не устали? А то такси взять можно?
- Подожди немного. Что-то я неважно себя чувствую. Съел много с непривычки. Посидим чуть-чуть и пойдём.
Главный откинулся на спинку скамейки и закрыл глаза. В руках он сжимал деньги. Грудь его что-то сдавило, и резкая боль пронзила всё тело. Но вот боль отпустила его. Он почувствовал себя хорошо и свободно. Почему-то он нисколько не удивился тому, что вдруг увидел себя со стороны. Он, оборванный, с толстой пачкой денег сидел на скамейке, а рядом сидел Андрей и охранял его. Андрей прикрыл его своей широкой грудью, чтобы никто не смог увидеть денег в его руках и ждал, когда он отдохнёт. Главный ощутил абсолютную свободу. Он мог не только наблюдать себя со стороны, но и перемещаться, куда ему захочется. Стоило ему только пожелать, как он оказывался в том месте, которое его интересовало. Он очутился в светлой и отлично оборудованной лаборатории. Там Юля и Дмитрий обсуждали чертежи нового двигателя. Главный заглянул в чертежи и сразу узнал их. Это были чертежи их двигателя, над которым они работали в гараже. Не успел он подумать об Андрее, как увидел огромный красивый крейсер у стен Балтийского завода. Там наводили последние приготовления для выхода корабля в море. Главный посмотрел все помещения корабля, осмотрел его машинное отделение, подводную часть, винты и капитанский мостик. Он увидел моториста, который подтягивал гайку на трубопроводе. Парень был огромного роста и мощного телосложения. Он со всей силы навалился на гаечный ключ и сорвал резьбу на гайке. Из трубопровода вырвалась струя горячей воды. Она ошпарила парня и стала заливать электромоторы, которые находились рядом. Потом Главный очутился на кладбище. Его товарищ, химик, сидел у ворот и просил милостыню. Вдруг его стало затягивать в какую-то трубу. Он провалился в неё и стал падать. Скорость падения увеличивалась, и он испытал ужасный страх от этого падения. В самом конце трубы он увидел яркий свет. Такого яркого света он никогда ещё не видел. Но этот свет не слепил, он был наполнен каким-то теплом или добротой. Это любовь, догадался он. Труба закончилась, и он очутился на поляне. К нему бежали какие-то люди. Люди приближались, и он узнал их. Это были его мать с отцом и его друзья. Главный даже не придал значения, что все они давно умерли. Родители и друзья встретили его, и повели по поляне. Они с чем-то поздравляли его и чему-то радовались. Вдруг главный ощутил перед собой барьер. Его не было видно, но он явно ощущал, что это была преграда, переступив за которую он уже никогда не вернётся назад. Он остановился, ужас и оцепенение овладели им, страх парализовал всю его волю. Когда-то он уже испытывал нечто подобное, но когда, он не мог вспомнить. Мать подошла к нему и взяла за руку.
- Мама, я сейчас умру? – спросил он её.
Главный удивился, как он это спросил. Он не произносил слова, не строил предложений, его мысли передавались каким-то другим, непривычным способом. Этот способ был гораздо лучше того, каким он пользовался всю свою жизнь. При этом способе невозможно было солгать. Не было слов, и поэтому чувства были совершенно открыты и не могли спрятаться за камуфляж фраз, скрывающий истинное значение сказанного.
- Нет, сынок, смерти нет, ты скоро это поймёшь. – Сказала мать.
Главный вспомнил, где он испытывал этот жуткий страх. Это было, когда он родился. Тот же страх, тот же чёрный тоннель и свет в его конце. Он посмотрел на мать и шагнул через барьер.

***
Андрей долго смотрел на Главного. Он не решался тревожить старика, который, наевшись, присел на скамейку и тут же уснул. Он спал, как ребёнок, с выражением блаженства на лице. Пальцы сжимали деньги, которые вырвут его из кошмара нищеты и голода. Он смотрел на Главного и вспоминал то время, когда стоял с ним на мостике «Резвого». Вспоминал по рассказам, как Главный сделал из недавней студентки солидного учёного, как он в гараже сражался за свой двигатель и отдал всё своё имущество, чтобы Родина получила в свои руки самое лучшее изобретение, которого не было во всём мире. Он вспоминал, как ходил по кладбищу в поисках могилы отца, чтобы встретить его, чтобы вытащить из той ямы в которую столкнула его судьба, чтобы он, Главный, снова стал главным, снова занял место в обществе, которое принадлежит ему по праву. И справедливость восторжествовала, перед Андреем сидел и спал человек, сжимая в руках деньги, которые долго искали, и в конечном итоге нашли своего владельца.
Пальцы Главного разжались и деньги рассыпались на землю. Андрей собрал их и аккуратно вытащил остаток денег из рук Главного. Тело Главного наклонилось и упало на скамейку. Андрей попытался нащупать у него пульс, но его не было.

Увезли Главного только через несколько часов. Андрей возвратился на свой корабль.
- Где тебя черти носят? – Услышал он голос командира. – У нас «ЧП». Моторист по собственной инициативе решил подтянуть гайку на трубопроводе горячей воды. Гайка лопнула, и парня всего обварило. Мало того, все электродвигатели оказались залиты водой.
- Нехорошее предзнаменование, - ответил Андрей. – А моторист сейчас где?
- В госпиталь отвезли. Надо что-то с электродвигателями делать. У нас выход в море срывается.
- Может быть, это даже и к лучшему, - сказал Андрей. – По крайней мере, не надо никому ничего объяснять и просить.
Андрей рассказал командиру о причине своей задержки.
- Нам надо похоронить его, - сказал он командиру. – У него из близких только бомж с кладбища остался. А тут ещё этот выход в море. Пока всё исправят, мы успеем всё сделать.
- В гарнизон надо сходить. Ему, как герою Советского Союза особые почести полагаются, - посоветовал командир.
Андрей, поручив все корабельные дела своим помощникам, снова занялся похоронными делами.
В гарнизоне подтвердили, что похороны героев Советского Союза проводятся по особым правилам. Государство выделяло на эти случаи деньги. Андрей, услышав это, печально улыбнулся. Чего-чего, а денег на похороны у Главного было предостаточно.
- А, что вы улыбаетесь? – спросил офицер комендатуры Андрея, заметив его улыбку. – Я что-то не так сказал?
- Да, нет, всё так, товарищ майор, – ответил Андрей. Не понятно только почему государство проявляет заботу только к мёртвым героям, а живых не замечает.
- Это вопрос не ко мне, товарищ капитан первого ранга, а к правительству, - ответил майор.
Майор оформил все необходимые документы и обратился к Андрею:
- Всё в порядке. Когда будет известно время захоронения, сообщите нам. Мы вышлем на кладбище роту почётного караула.
Андрей оформлял заказ на памятник. В словорубной мастерской мастер спросил его:
- Что будем писать?
- Герой войны, - сказал ему Андрей.
Мастер посмотрел на год рождения Главного и вопросительно посмотрел на Андрея.
- Какой войны?
- Необъявленной, - ответил Андрей. – Так и напишите – герой необъявленной войны.
Автобус с караулом подъехал к кладбищу в точно назначенное время. Командир, Андрей и нищий ждали его у ворот. Из автобуса вышел офицер. Он отдал честь офицерам.
- Нужно ордена и медали на подушечки разложить, - сказал он. – Так по церемонии положено. Каждый орден на свою подушечку, а медали по три штуки на одну. – Объяснил он. - Где его ордена?
 Андрей с командиром переглянулись.
- У него их нет, - сказал нищий. – Он их все продал.
- А золотая звезда героя? – Спросил офицер.
- Её он продал последней, - ответил тот.
Похороны проходили с нарушением регламента. Отсутствия орденов и медалей у героев Советского Союза Устав не предусматривал. Перед гробом курсанты роты почётного караула несли пустые подушечки из расчета одна на орден и одна на три медали. Оркестр заиграл гимн Советского Союза. Гроб опустился в могилу. Три раза прогремели оружейные выстрелы. Караул под звуки торжественного марша, чеканя шаг, прошёл перед могилой, погрузился в автобус и уехал. У могилы остались стоять три человека: командир, Андрей и нищий - химик, кандидат технических наук.

Андрей

Крейсер «Россия» медленно отошёл от причала Балтийского завода, и ведомый буксирами вышел из Невы в Финский залив. Первый поход крейсера был к берегам Великобритании. Дружеский визит в Англию должен был напомнить всему миру о том, что Россия, очередной раз меняющая свои политические наряды, не превратилась в отсталую страну, а оставалась великой державой, игнорировать интересы которой не дозволялось ни одному государству мира.
На протяжении сотен лет огромная страна, как капризная барышня, меняла свой внешний облик, но, забывая, про мировые проблемы и занимаясь только собой, она не переставала быть великой и могущественной. Россия, расположенная и в Европе и в Азии, не считала себя ни азиатской, ни европейской страной. Она имела свою собственную культуру и всегда жила особняком. Россия не понимала Европу. Ей не нравился её прагматичный и бездуховный характер. Европа в свою очередь боялась и ненавидела Россию. Как слабый и коварный хищник, она десятки лет сидела в засаде и выжидала момент, когда можно исподтишка укусить великую соседку. Порой ей казалось, что Россия полностью лишилась своего могущества и тогда она наваливалась на Россию всей своей силой и показывала ей свои зубы. Однако каждый раз, получив отпор, убиралась из великой страны в свои маленькие государства зализывать раны. Изредка Россия вспоминала про Европу и для того, чтобы освежить ей память, демонстрировала перед ней свою силу. Эти действия сразу отбивали охоту кусаться и соседи снова жили мирно, тихо недолюбливая друг друга.
Крейсер «Россия» шёл мимо берегов Европы, гордо неся на своей мачте Андреевский флаг. Все, кто видел этот огромный, построенный по последнему слову технике, корабль удивлялись: откуда у страны с разрушенной экономикой и полуголодным населением мог взяться такой красавец? Как мог народ, униженный и оскорбленный, отброшенный за грань нищеты, сотворить это чудо военной техники? Только одно объяснение могло расставить все точки над «i» для европейцев, это загадочная русская душа.
«Россия» вошла в порт Великобритании и остановилась на рейде. Начались приготовления к приёму английской военно-морской делегации. Команда матросов и офицеров выстроилась на палубе, ожидая прибытия гостей. Белоснежный катер отвалил от берега и, разрезая волны, приближался к «России». Когда катер пришвартовался к борту, оркестр заиграл марш. Командир встретил английских офицеров и проведя мимо строя команды, проводил в кают-компанию, где всё было готово к приёму. Английский офицер, прекрасно говоривший по-русски, протянул командиру пакет. Командир удивился. Никаких пакетов церемония визита не предусматривала. Тем не менее, он взял пакет и начал читать его содержимое.
- Там есть русский перевод, - подсказал англичанин.
 Командир прочитал содержимое пакета несколько раз, но так ничего и не понял.
- Я объясню вам, - предложил англичанин. – На ваш корабль по решению суда наложен арест для обеспечения исковых требований.
- Каких исковых требований? – не понимал командир.
- По долгам вашего государства, - спокойно объяснял англичанин.
- И что же вы от меня хотите? - спросил командир.
- Я ничего от вас не хочу, а закон требует, чтобы вы убрали с корабля команду, а имущество, то есть крейсер, передали властям. Гостиница для моряков приготовлена, а береговая охрана получила приказ не выпускать крейсер из порта.
- Интересно, как это у вас получится? – командир уже взял себя в руки и говорил спокойно. – Не только от вашей береговой охраны, от всей вашей Англии даже шнурков не останется, если «России» кто-то помешает покинуть порт.
- Не кипятитесь, командир. Ни вы, ни ваш крейсер это ещё не Россия. Обратитесь к властям и действуйте в соответствии с тем приказом, который вы получите.
- Именно это я и сделаю, - ответил англичанину командир. – А пока я всё выясняю, прошу покинуть корабль. Боевая тревога! – скомандовал командир старшему помощнику.
Завыла сирена, строй моряков рассыпался и палуба опустела. Из шахт вылезли ракеты и повернулись в сторону берега. Белый катер отвалился от борта крейсера и взял курс к причалу.
Командование молчало. Командир ушёл в радиорубку, а офицеры собрались в кают-компании. К столу, накрытому для приёма гостей, так никто и не сел. Все стояли молча. Разговаривать не хотелось. Но вот двери в кают-компанию открылись, и в неё вошёл командир.
- Командование приказало Андреевский флаг спустить, а крейсер передать властям, - объявил он.
Белый катер снова приближался к крейсеру. Командир подозвал к себе Андрея.
- Я сейчас займусь командой, - объяснял он ему, - надо решить вопрос в посольстве о возвращении моряков на Родину, а ты, после того, как команда покинет корабль, спустишь флаг и передашь крейсер властям. Ты уж извини меня, но я не могу этого сделать. Потом англичане отвезут тебя в гостиницу.
Теперь уже не делегация, а один английский офицер поднялся по трапу на крейсер. Андрей подтвердил ему, что приказ командования получен.
- Вот и прекрасно, - обрадовался он. – Значит, всё обойдётся без приключений.
- Где вы так научились русскому языку, - спросил офицера Андрей. – Вы говорите даже без акцента.
- Я долго жил в России и работал там. Я и сейчас по работе встречаюсь с вашими соотечественниками. После вашей перестройки в Великобританию приехало очень много русских.
- И как вам работается с ними. Я слышал, что европейцы не понимают русских.
- Работать с русскими очень хорошо. Но вы правы, у них есть странности, которые нам не понять.
- Какие, например? – спросил Андрей.
- Например, русские очень любят давать всем прозвища. Мои русские знакомые называют, например, меня «Консультантом», а почему, я не могу понять.
Андрей сразу понял, о каких знакомых идёт речь.
- Эти знакомые живут здесь? – спросил он.
- Жили. Недавно они уехали в Соединённые штаты.
- А ребёнок? – спросил Андрей.
- Откуда вы знаете про ребёнка? Я же ничего вам о нём не говорил?
Англичанин ждал ответа, но Андрей уставился в одну точку и больше ничего не говорил. Он смотрел на правую руку англичанина. Тусклая татуировка в виде якоря привлекла к себе внимание русского офицера.
- Я понимаю вас, - сказал Консультант, - передавать корабль дело неприятное. Я не буду вам мешать. Прощайтесь с ним столько, сколько считаете нужным. Как только флаг будет спущен, я пришлю катер, чтобы вы передали корабль новой команде.
Консультант ушёл. Моряки по трапу сходили с крейсера и усаживались в катера, которые переправляли их на берег. Вскоре последний катер отошёл от трапа, и Андрей остался на «России» один.
Андрей действительно не слышал Консультанта. Его сознание перенеслось в далёкое прошлое. Он видел себя молодым лейтенантом, только что получившим погоны, и прилетевшим на север служить Родине. Он вспомнил своего первого командира и «Резвого». Это они сделали из него настоящего мужчину и офицера, это они научили его любить свою страну и отдавать всего себя для её процветания. Он вспомнил свою первую любовь и своего сына. Он вспомнил морские походы, в которых он неизменно одерживал победы. Но почему всё это закончилось? Почему из профессионального моряка он превратился в первоклассного специалиста по похоронным делам? Это началось со смерти его первого командира. Похоронив его, Андрей, где бы ни появлялся, всегда хоронил: Хоронил «Резвого», хоронил корабли. Даже, когда прилетел в Санкт-Петербург, он опять хоронил: свою мать, а потом Главного. Для чего он оказался на «России»? Чтобы передать его Консультанту? Нет, он твёрдо решил, что флага перед Англией спускать не будет.
В голове Андрея вдруг отчётливо восстановилась картина прощания его с друзьями. В Ленинграде на Московском проспекте. Друзья, где они все? Их не было. Они не были нужны стране, и она вышвырнула их за свои пределы, как мусор. Он вспомнил о чём они с друзьями спорили тогда в кафе. Бегство белой армии и самоубийство офицера. Да, именно это они обсуждали. Разве они могли подумать тогда, что такое может случиться с ними? Почему так произошло? Кто в этом виноват? «Никто, просто это была дань» – вспомнил он слова Димы. «А я? Почему я остался? Зачем я нужен этой стране? Ведь та Россия, его, давно умерла. Почему эта новая страна не выбросила его? Зачем он был ей нужен?» Андрей задумался и вдруг догадался. Он один из всех его друзей был нужен этой новой России. Он был востребован, потому что был отличным могильщиком. Он профессионально уничтожал всё, что осталось от той, его страны. «Ну, что ж? Я выполню свою работу профессионально» – подумал Андрей.
 Он в последний раз обходил корабль. Спустившись в машинное отделение, он открыл кингстоны. Забортная вода со свистом хлынула в машинное отделение и стала заполнять его.
 Андрей обошёл весь крейсер и поднялся на мостик. Он взял бинокль и стал рассматривать людей на берегу. Люди толпились у катера и видимо ждали какой-то команды. «Ждут спуска флага», - догадался Андрей. Вдруг неподвижно стоящий крейсер резко накренился. «Не дождутся» – подумал он. Однако ему казалось, что он что-то не сделал. Что же он забыл? Андрей отложил бинокль. Он вспомнил. Его работа действительно оставалась незавершённой. От той старой России оставался ещё он. Рука Андрея потянулась к кобуре, вот она нащупала холодную рукоятку нагана, вот ствол уткнулся в висок.
Крейсер быстро уходил под воду. Люди на берегу заметили странное поведение корабля и спешно стали усаживаться в катер. Катер спешил к «России». Вода уже покрыла палубу и подкрадывалась к рубке. На катере услышали пистолетный выстрел. Крейсер резко завалился на борт и ушёл под воду. «России» больше не существовало.
 
 Эпилог

В конце мая две тысячи пятого года, впрочем, как и в любые другие года, в Санкт-Петербурге начались белые ночи. Огромное количество вчерашних школьников и студентов высыпали на ночные набережные Невы. Они прощаются со своим детством.
Вот группа девушек спускается по стрелке Васильевского острова к воде. Одна стройная фигурка отделилась от группы и по самому краю набережной побежала вниз.
- Юля, Юля, - кричат ей подруги, - ты же всё платье забрызгаешь!
Но Юля не слышит их, она широко распростёрла руки и с жадностью вдыхает Невский воздух. Платье её уже мокрое от брызг, но она этого не замечает.
Неподалёку от них расположилась компания молодых людей. Они пытаются открыть бутылку с шампанским, но у них ничего не получается.
- Андрей, у тебя же кортик есть! – Говорит своему товарищу молодой человек в старомодных очках.
 Молоденький лейтенант достаёт кортик и открывает бутылку. Шампанское вырывается из неё огромным фонтаном и заливает набережную душистой пеной.
На судостроительном заводе ночь тоже уступила свои права. После долгого и вынужденного бездействия завод получил огромный государственный заказ. Какой уж тут сон, когда столько много работы! На стапеле заложен новый крейсер. Самый современный, самый сильный. Таких кораблей не было в России, да что там в России, таких кораблей нет и во всём мире. Самые последние, самые передовые достижения науки и техники были воплощены конструкторами в этом красавце. Для такого корабля нужно и имя соответствующее. Если бы ему имя придумывали поэты или писатели, то наверняка оно вмещало бы в себя всю его мощь, всю грациозность. И не только корабля. Оно должно было бы отразить величие Державы, способной строить такие корабли, могучей и вечной. Но, увы, имя ему придумали военные, люди далёкие от пышных фраз и высокопарных названий. Хорошее имя или плохое, корабль будет нести с этим именем флаг Державы от самого своего рождения и до самой смерти. Имя было далеко от оригинальности. Большинству непосвящённых людей оно вообще не о чём не говорило.
Крейсеру дали имя – «Резвый».