Ночной разговор

Владимир Павлов
Ночной разговор


- Привет! -
- Привет. -
- Не спишь? -
- Да, часа через два лягу. -
- Слушай, я вот о чем хочу тебя спросить. Помнишь, когда мы еще на старой квартире -жили, к вам молодой моряк приезжал? Мне, помню, моя мать рассказывала жуткую историю про него. Он же с твоей мамой вместе в партизанском отряде воевал? Я помню его, хотя смутно. Он в морской форме тогда ходил,  вот как сейчас помню его в форменной кремовой рубашке с погонами.-
- Ну, да воевал. Они с отцом сбежали из минского гетто, шли к Польше, Пробирались лесами и попали в Налибодскую пущу, это рядом с Беловежской пущей. Там и попали в партизанский отряд, где мама была. Его все звали Тадик, а по-настоящему Тадеуш Слуцкер. В отряде его почему-то стали звать Федей. После войны его так и записали в документах Федором Михайловичем. И медаль у него есть. Его, как и маму, наградили партизанской медалью.-
- А мать как попала в отряд? -
- Её должны были отправить в Германию, но она успела сбежать.-
- А сколько лет Тадику было в те годы? -
- Да, лет 13-14. Их отряд немцы окружили и они пробивались через болота. Бои были тяжелые, половина отряда погибло, Отца его тяжело ранило,  на носилках несли, не бросали. И вот однажды, на привале, он попросил Тадика  застрелить его, поскольку положение его было безнадежно. Тадик долго плакал, отказывался, но отец все-таки уговорил его выстрелить. Там еще была одна трагедия. Ведь отряде были и  дети. Дочке одного партизана оторвало ногу. Её отец застрелил дочь, чтобы не мучилась. А вскоре и сам погиб, похоже, что искал смерти. Отряд, в конце концов, оторвался от немцев. -
- А что потом стало с Тадиком? -
- Он после войны поступил в военно-морское училище. Служил в Прибалтике, потом на Дальнем Востоке. Он дослужился до капитана первого ранга. После отставки уехал в Ригу. Там и умер полтора года назад. -
- Да, жалко. А как латыши к нему относились? -
- А он не рассказывал об этом. Вроде не жаловался. Не привык. Дочь вышла замуж за русского – у них там был какой-то бизнес.  Но все они неграждане. -
- Ну, и термин придумали! А где же он жил в Риге?- Не помню, где-то в центре.-
 -У меня там была знакомая, чудесная старушка из прибалтийских немцев, заслуженный учитель Латвийской ССР. Я не раз гостил у нее. Она жила на улице Ленина. Теперь она называется Бривибас, то есть Свободы. По ней бывшие эсесовцы еще идут по направлению к месту своего сбора у памятника Независимости. -
- Да, вот такая Свобода. И независимость, к тому же. -
- Да, уж, Свобода. Для эсесовцев. Кстати, во время оккупации Риги, немцы у этого монумента даже караул выставляли.-
- Хорошо еще, что не собираются  у бывшего концлагеря Саласпилса. –
- А что ты вдруг расспрашиваешь обо всем этом? -
- Да, вот разбирал какие-документы, вещи, наткнулся на награды отца, вспомнил, что твоя мать была партизанкой и того высокого моряка, который к вам приезжал. Захотел написать и разместить в Интернете. –
- Ну, что же, хорошее дело. Потом скинь мне на ящик, почитаю. –
- Обязательно. Ну, пока. -
- Пока. –
Я положил трубку. С Леной я дружу много-много лет. Она необыкновенная красавица,  известный микробиолог, объездила весь мир. Мы когда-то жили вместе в коммунальной квартире. Ее родители познакомились в партизанском отряде, а после войны поженились. Отец Лены защищал Бресткую крепость, чудом уцелел и пробирался из окружения, попал в тот самый партизанский отряд, где стал начальником штаба.
 Мой отец в начале войны был командиром взвода разведки, и после тяжелого ранения под Вязьмой и мотания по госпиталям в течение полутора лет, вернулся на фронт, служил политруком. Войну закончил в Берлине. Ядвига, мать Лены, жива до сих пор, а отец мой умер тринадцать лет назад. При жизни, как-то все не хватало времени, как следует расспросить, и лишь сейчас начинаешь понимать, сколь много сделали наши отцы и деды,  выигравшие ту страшную войну.