И пчелы тожэ фигня

 
1

Почему все замечательные мысли приходят уже после того момента, когда они нужны позарез, и потом приходится довольствоваться воображаемыми спорами (в которых ты, естественно, выходишь победителем) с тем или иным человеком? Почему? Со мной в этом случае все ясно: я – тормоз. Мне следовало бы родиться в обетованной анекдотической Эстонии, где люди ходят в зоопарк любоваться на резвящихся ленивцев.
Почему, когда врачиха начала на меня орать – мол, зачем приперлась без полиса, за прием надо заплатить, да еще и фиг ты получишь справку за какой-то грипп в декабре, о котором никто, кроме тебя и не знает -, я не ответила ей спокойно и сдержанно: «Я не буду платить за прием, а лучше уйду, потому что сомневаюсь, что стоит платить за то, чтоб с тобой разговаривали на повышенных тонах»? Почему не развернулась и не ушла совершенно спокойно, с пульсом в норме? Конечно, в долгу я не осталась: выбежав за дверь, я скорчила зверскую рожу и показала фак (двери). Но зачем было швырять со слезами на глазах свою карточку врачихе?
Нервы у меня последнее время вообще стали ни к черту. Мало того, что с перепоя я закатываю истерики, так и сегодня в деканате разревелась. И все оттого, что меня не допускают к экзаменам (ха-ха, какая, блин, мелочь!) из-за одного несданного зачета – ненавистной физ-ры.
Самоанализом я занимаюсь обычно по дороге домой из университета – как сейчас. Часто в это время в моей голове рождаются просто блестящие по гениальности идеи, а иногда я себя просто успокаиваю: «Не зачли отработки? Ну и что… Пусть подавятся все боты этим зачетом! И препы все канюки.. Им только в гестапо, в отделе пыток работать». Далее обычно идут слова, которые в телевизионном эфире заменяются звуком «пи-и-и».
Как все уже поняли, я отношусь к славному племени пессимисток. Нас осталось очень мало. Лично я знаю только двоих – я и моя подруга Ира, хоть мы и стараемся маскироваться под оптимисток. Иногда весьма удачно, потому что внешне я совсем не похожа на Дарью из всем известного мультфильма: не одеваюсь в мрачные тона, постоянно улыбаюсь и смеюсь (когда не плачу). В общем, обычная девушка, только пессимистка. А многие называют меня просто «нытиком».
Вообще трудно охарактеризовать себя как пессимиста. Это не имеет отношения к течениям типа гранж или готика, это не цинизм и не пофигизм. Пожалуй, я бы определила это так: когда мы с подругой обмениваемся sms-ками о последних событиях, то она пишет: «Сегодня мне опять Саша звонил, в кино приглашал» или «Странно, что Сергей от меня хочет? Опять в любви признавался», а я пишу: «Опять башка болит, хожу, как обкуренный ежик» или «Баранов – козел! Все мужики – козлы! Все достало!».
Даже, когда я решила начать новую жизнь в августе прошлого года, поставив себе цели: а) найти смысл своей жизни б)стать счастливой в)а для этого перестать идти на вечные компромиссы с самой собой г)стать оптимисткой, то уже через неделю поняла, что последний пункт придется вычеркнуть, потому что с таким же успехом я могла бы написать: «г) стать негритянкой или пятилетней девочкой или президентом США или Водолеем».
По поводу превосходства пессимизма над оптимизмом этим летом я даже пыталась написать целый трактат.
Он назывался «Пессимизм рулезз!», и эпиграфом к нему являлась фраза из анекдота: «Все фигня, и пчелы тоже фигня!». Когда-нибудь позже я подробнее расскажу о нем и, наверное, по ходу своего повествования буду его цитировать (а вот закавычивать цитаты не буду).
Вот так, размышляя о себе любимой, но никем не любимой, я дохожу до двери своего дома. Там меня ждет теплая комната, старый верный комп и три «Чудо-творожка» на обед. А еще я успею выплакать все слезы, которые сдерживала по дороге.


2

 За пять минут до того, как меня бросить, мой парень сказал: "Я бы посоветовал вам с Ирой не быть такими пессимистками, ведь в жизни много хорошего". По-моему, добавить тут больше нечего.
Вообще-то, встретив его, я подумала, что годы исканий закончились, и что в неполные 20 лет я наконец-то могу вздохнуть свободно, оставить позади все свои пьянки-гулянки, и хотя бы год я с ним точно буду встречаться. И сейчас я понимаю, насколько пессимизм все-таки лучше оптимизма. Ведь будь я оптимисткой, то несомненно я бы сразу решила, что выйду за него замуж и рожу ему троих детей (трех русских армян).
Говоря проще, Аршил был Мужчиной Моей Мечты на 70% и Моей Второй Большой Любовью. Не могу сказать, что до него я никого ТАК не любила, но ни с кем мне не было еще так легко и весело, так трудно и грустно-обреченно. До него я чувствовала к своим мужчинам легкое отчуждение, и не могла представить что с кем-то из них я бы смогла бегать по квартире с водяным пистолетом, драться подушками и просыпаться в одной постели.
Со своей семьей он меня познакомил сразу же, как только мы начали встречаться. Вообще-то, я никогда не обольщаюсь на этот счет. Если для других девушек это означает переход к более серьезным отношением, то для меня… Сама не знаю! Но уверена, что, если бы принц Чарльз привел меня знакомиться со своей мамой, то я бы ей понравилась, несмотря на то, что я не умею есть курицу, не перемазавшись при этом, как свинтус, и вообще не обладаю хорошими манерами.
Однажды я шла в больницу, и встретила по дороге свою сокурсницу.
- Привет!
- Привет! Куда идешь? – поинтересовалась она
- Да, в больницу. Если честно, не хочу я туда. Боюсь столкнуться с мамой своего бывшего, она там работает.Она ко мне относилась как к будущей невестке, и все такое, а я взяла и сбежала.
- Да? – подняла брови Таня, - А сколько вы с ним встречались?
- Месяц!
- Месяц? Ну ты даешь! – Таня недоверчиво рассмеялась, решив, наверное, что я весьма самонадеянная девица и хвастаюсь тем, как хорошо умею налаживать контакты с родителями.
Увы, но это чистейшая правда. «Увы» - потому, что я бы предпочла, чтоб от меня балдел парень, а не его родители. И все эти статьи в женских журналах о том, что, если ты не нашла общего языка с ЕГО мамой, то можешь сразу ставить крест на отношениях – полная фигня. Лично мне это не помогло ни разу!
Итак, в конце концов Аршил предложил мне расстаться, и теперь я имею двух экс-бойфрендов в городе Тюмени – его и Андрея, того самого, чья мама работает в больнице. Плюс к тому Бывшая Первая Любовь в городе Казани, пара-тройка случайных любовников, пять невинных увлечений, одно непонятное чувство в курортном городе в Египте – вот, значит, весь мой багаж к 20 годам! Иногда мне кажется, что я слишком поздно начинаю новую жизнь, потому что у меня столько всего уже было! По сути я должна сесть за стол и писать мемуары. Ведь, если судить по романам, то в 20 лет девушка встречает любовь всей своей жизни – первую и единственную, а все, что было до этого – типа легкие влюбленности. Или умудренная женщина средних лет, пройдя через кучу испытаний, тоже наконец встречает все ту же самую любовь своей жизни… Конечно, я могу подождать до 40 лет, но чем заняться в этот довольно большой отрезок времени с 20 до 40?
И что же получается? Я, которая не вписывается в рамки героинь романов, так как не является цельной личностью или, наоборот – абсолютно потерянной, без руля и без ветрил, а вместо этого представляет из себя гремучую смесь Масяни, Мэрилин Монро, Бриджит Джонс, и Дарьи, решила в августе (после того как меня бросил парень) начать новую жизнь. Тем более, что даже с позиции пессимизма жить стоит, поскольку мы с Ирой пришли к выводу, что мы - дерьмо. И жизнь тоже дерьмо. И значит, мы с этой жизнью просто созданы друг для друга.
 



3

 После долгой и затяжной сессии наступили обычные трудовые будни. За неделю каникул, которые я провела дома, ничего особенного не случилось, кроме того, что я отшила своего последнего поклонника – 16-летнего нарциссово-гиацинтового циника («холодного, бессердечного эгоиста!»). Узнав, что он уже целый месяц встречается с девушкой, но не говорил этого, поскольку был не прочь затащить меня в постель, я испытала не обиду, а прямо-таки удар разочарования. Из юного красивого мальчика, еще не знающего страстей, он сразу превратился для меня в трусливого подлого малолетку, который вообразил себя Дон Жуаном.
 На менеджменте было скучно. Каратаева красила ногти, мужская половина нашей группы резалась в морской бой, на разные голоса пищали мобильники. К тому же, мы сидели на задней парте, куда голос препода не долетал. Чудесным образом мы ухитрились услышать про какого-то 101-летнего человека, который крутил романы с молодыми женщинами. От нечего делать я написала девчонкам: «Вы хотите до 101 года жить?». Ира была не в настроении и ответила: «Нет, max до 21, и хватит». Я возразила: «Если мне в 101 год будут любовные записки присылать, то хочу!». Потом передала записку назад, к Лене (которая, кстати, не пессимистка, а сильная личность, не привыкшая распространяться о своих чувствах и настроениях, но она, Ира и я, как «Бригада», «с первого курса вместе»).
Лена: Ага, 100-летние деды! Оно тебе надо?
Я: А прикинь, 20-летние мальчики! Круто.
Ира: Маразм! У 20-летних мальчиков
Лена: 20-летние мальчики будут бегать за 100-летней старухой, если она богата, как султан Брунея.
Я: И делает чудеса в постели
Лена: И выглядит как Шер.
Ира: Старость - это дерьмо. Геморрой, маразм, целлюлит, четвертый подбородок...
Лена: Это старость Бабы-Яги. Не все так страшно. Хотя лет в 90 я, наверное, по-другому буду думать.
Я: Ну, когда смотришь "Секс в Большом городе" - им ТИПА под 40. Я бы в 30 хотела так выглядеть. И при том, что они бухают!
Лена: И ведут беспорядочную половую жизнь! Особенно Шарлотт. О! В этом и есть секрет их молодости!
Я: Точно!! куча ЗППП и сифилис делают вас моложе!
На этом переписка закончилась, закончилась и пара. Когда мы вышли в коридор, Ира сказала: «Слушай, как насчет того, чтобы сходить на дискотеку?»
- Причина - вселенская несправедливость и всеобщее непонимание? С удовольствием!
- Не только. На следующей неделе мама приезжает – особо не разгуляешься!
- Точно. Тогда вечерком приходи ко мне. Я дома весь день буду.
- Наверное к шести приду! Куда идем – в «Осьминог»?
- А куда ж еще?
«Осьминог» - клуб далеко не для золотой молодежи, но мы к нему привыкли, все там уже такое знакомое, вплоть до некоторых посетителей. В основном там тусуются малолетки. Как-то Ира танцевала с мальчиком, который сообщил, что учится в 11 классе, а потом пожелал узнать, в каком классе она. На что Ира, чуть не умирая со смеху, отвечала: «А я на 4 курсе!». Мальчик был явно ошарашен, потому что выглядим мы моложе своих лет, и, если мерить наш возраст в курсах, то больше второго нам никто не дает.
И еще у «Осьминога» есть большой плюс – там почти никогда не включают медляки. Я их терпеть не могу. Обычно танцую их только в особо пьяном состоянии, когда мне требуется уже далеко не моральная, а самая что ни на есть реальная поддержка и опора, а также, когда нужно срочно повысить свою самооценку и доказать себе, что ты еще не вышла в тираж. Последнее - особый случай.
Летом в Нижневартовске, где мы были на дискотеке большой компанией, все девчонки предпочли найти поддержку в объятьях друг друга, а нам с Дилей приспичило кого-нибудь пригласить.
Я безучастно выглядывала из-за плеча Дили, когда она не спросила, а приказала:
- Молодые люди, можно вас пригласить? (вот как сейчас это делается).
И вот мы уже танцуем, вернее, плавно топчемся под “Insatiable”, и я смотрю, как танцует Диля со своим кавалером, который выше ее почти в два раза. И тут понимаю, что надо о чем-то поговорить со своим товарищем по парному топтанию.
- Меня зовут.. э.. Света, а тебя?
- Ахмед.
- Ты откуда?
- Я из Саудовской Аравии, а здесь учусь.
- О! – задохнулась я, - Арабская культура и все такое! Я ей вообще очень интересуюсь!
- А мой друг из Таджикистана.
Ого, редкий тип! Блондинистый таджик! Действительно, дилин танцор больше похож на прибалта.
- Спасибо за танец, еще увидимся, - сказала я (вот как оно теперь
 делается!) и кинулась к Диле, сообщать новость.
- Ха, а мой сказал, что это твой из Таджикистана! – удивилась Диля.
- Слушай… Знаешь что… - ответила я, - А мне кажется, что он из Саудовской Аравии под кодовым названием Азербайджан! Хороши сказочки! Что араб у нас мог забыть? Между прочим, я тоже не промах, сказала, что меня Света зовут. Вот так!
Нам пришлось всю оставшуюся дискотеку убегать от наших «арабов», как только звучали первые позывные медляка. Они находили нас везде. В последний раз я, отвернувшись, пробурчала:
- Мы не хотим танцевать, ну, просто нам эта песня не нравится.
А Диля сказала мне: «Надо прятаться лучше, а то они нас точно скоро убьют. Рожи такие сердитые. Саудовская Аравия, блин!». Но, слава Богу, романтических баллад больше не включали.

 В 11 вечера в «Осьминоге» было еще сравнительно пусто. На втором этаже, прислонившись к бильярдному столу, стояли два мальчика и с аппетитом жевали пельмени фри. В углу сидела компания из малолетних парочек.
Мы спустились вниз, к бару.
- Да-а, танцы в самом разгаре. Три калеки, две чумы, - сказала Ира, посмотрев на танцпол, где апатично извивались несколько девушек.
- Да ладно тебе, они просто еще не пили!
- Зато мы сейчас по «Дизелю» возьмем.
- А может, не пиво? Может, чего-нибудь пошикарнее? – предложила я.
- Нет, я буду пиво. Помнишь коктейль «Бешеный Бык», или как его там?
В прошлый раз у нас была ясная цель – упиться в стельку. Для этой цели Ира заказала коктейль, который показался нам по составу убойным: текила плюс ром. Бармен, подав ей стакан, смотрел на нас с ехидным видом – хотел, видно, посмеяться над наивной девочкой, когда ее перекосит с одного глотка.
Ира сказала: «Пью за то, чтоб мы закрыли на этой неделе сессию!», решительно взяла стакан, выпила его залпом и поставила на стойку. «Слабенько как-то», - прокомментировала она. Бармен озадаченно смотрел на нас. Я спросила: «Ну как, торкает?». «Неа! – ответила Ира, - вообще не вставило».
Все началось хорошо – выпив по «Дизелю», мы очутились за столиком с какой-то компанией, я болтала с Лешей, который уже казался мне прикольным, его друг Саша предлагал Ире серьезные отношения и «Мартини Роуз».
Потом я пошла в туалет.
Подойдя к большому зеркалу в вестибюле – посмотреть, все ли в порядке с прической – я вдруг почувствовала что-то странное. Меня как будто ударило током. В зеркале отражались парни, стоящие у раздевалки. Они стояли ко мне боком или спиной, самые обыкновенные парни – брюнеты и блондины, в джинсах, в темных свитерах. Но один из них был не обыкновенным. Это был Аршил. Лица его я не разглядела, но это был он. Я и раньше могла спокойно узнать его даже издалека и в толпе – он всегда держался очень прямо, и ходил прямо, а не вразвалочку, как многие мужчины.
Опомнилась я уже в зале. Зачем я убежала? Почему не подошла поздороваться или не дала себя узнать? Почему я так испугалась, что он меня заметит? Я начала задавать себе обычный перечень вопросов, как всегда, когда сделанного уже не воротишь. Раньше я много раз представляла, как мы с ним встречаемся случайно – на улице, на дискотеке, и дальше начинались мечты – как он понимает, что любит меня и любил всегда, просит дать ему шанс, а я его сначала отвергаю, но потом соглашаюсь… Но никогда не могла я представить, что сердце будет так биться, и руки будут так дрожать, и будет мне так страшно, так страшно, и не будет никакого желания говорить с ним. А больше всего я испугалась, что вернутся мои чувства к нему.
Что же делать? Скорей уходить с дискотеки, пока он меня не увидел? Или все же подойти к нему? Боже, как это жутко волнительно!
Я стояла так, сжав руки, очень долго, когда ко мне подошла Ира.
- Ты где ходишь?
- Знаешь, кто здесь?
- Кто?
- Аршил.
- Дааа? И что он сказал?
- Ничего, он меня и не видел. Ира, слушай, что мне делать? Подойти к нему? Или не надо?
- Вообще, конечно, не надо.. Но ведь потом будешь жалеть. Давай, иди найди его!
Сначала я вернулась к зеркалу. Там его не было. Пошла на первый этаж, к столикам, к бару. Поднялась на второй. Его не было нигде. Сердце уже не билось так быстро, зато на душе поднялась такая тоска… Может быть, это был тот единственный случай, чтобы все изменить в своей жизни, а я… Да что говорить. Тормознутая дура.
- Ир, поехали домой, - сказала я.
Она все поняла, и мы молча поднялись в раздевалку. Тут Ира осторожно сказала: «А это точно был он? Тебе не показалось?».
- Нет, точно. Он.
И тут включили песню French Affair, и я не выдержала (возможно, виноват был еще и «Дизель»). Закрыла лицо руками и разрыдалась. Ира стала меня успокаивать, но я вдруг вспомнила лицо Аршила, и то, что уже полгода не могла вызвать его в своей памяти, а тут я его даже и в профиль не увидела, но сразу – его лицо представилось мне так ясно. Я всхлипывала: «Понимаешь.. эту песню.. я.. мне она нравилась тогда, весной.. и он мне ее записал.. а потом сказал, что раз она мне нравится, то и ему тогда тоже…».
Ира казалась немного сумрачной – видимо, вспомнила тоже про своего бывшего, но попыталась меня успокоить: «Он ведь был один, без девки. И потом, ты же не знаешь, как бы он среагировал, если бы заметил тебя! Ничего же не случилось! Ни плохого, ни хорошего!»
- Да… Может, это и к лучшему. Я его вроде уже и не люблю. Но вряд ли была счастлива, если бы он был не один..
Летом мне снился сон – мы с Ирой выходим из дискоклуба, берем свои вещи, и я оборачиваюсь и вижу Аршила. Он стоит у стены и кого-то ждет. Я хочу подойти к нему, но не решаюсь. Потом нахлынула толпа, и я потеряла его из виду. И уже в дверях я заметила его впереди нас, с какой-то девушкой. И меня поразил ее жест – она по-хозяйски берет его под руку. Дело в том, что он в жизни этого никогда не любил – держаться за руки – по-крайней мере, со мной… Пытаясь скрыть свое смятение, я резко говорю Ире: «Смотри-ка – Аршил – не прошло еще и месяца, как мы расстались, а он с девкой ходит!».
Когда я проснулась, то первое ощущение было таким – никогда не буду готова увидеть его с другой! Не пойму, откуда у меня такие внутренние права на него? Ведь он ни в чем мне не клялся, и сам же меня бросил.
 Дома, лежа в постели, я начала размышлять о случившемся. Прежде всего, мне было стыдно за свою истерику. Потом мне было обидно – убежала как дура, как больная декадентка, едва завидев своего бывшего парня. Ладно, что еще в обморок не упала – ах, ох, алые паруса, розовые сопли! И еще считаю, что начала новую жизнь… Получается, что он мне все еще не безразличен.. А я-то думала – все, прошла любовь. Не так все просто… И вдруг мне представилось, как мы с Аршилом поднимаемся по деревянным ступенькам их крыльца. Неужели я больше никогда не увижу его?



 
4

 Мы были очень яркой и очень странной парой. Больших противоположностей друг другу я еще не встречала. Когда мы ходили по улицам, на нас оглядывались – мы выглядели красиво и странно: я – синеглазая блондинка со славянским типом лица (плавные, округлые, мелкие черты) и он – смуглый, худощавый, брюнет с резко очерченным лицом. «Проходят и думают – вот, опять эти чертовы чурки наших русских девушек отбивают», - смеялся он.
И еще у нас была любимая шутка – он всегда говорил, что если он идет со мной, то никакому милиционеру не придет в голову спросить у него прописку. На это я отвечала, что ходить с ним на руку как раз мне, поскольку тюменская прописка у него-то есть, а у меня нет!
Но дело было не только во внешности и национальности, особенно, - в национальности, поскольку «русский» и «армянин» официально не являются антонимами. Вообще, если призадуматься, что у нас очень странные понятия об антонимах – мы противопоставляем такие слова, как «жизнь» и «смерть», и не удивляемся. И при этом подразумеваем, что смерть - это мгновение, а жизнь – гораздо больший отрезок времени. В таком случае, антонимом к слову «смерть» является слово «рождение», а к слову «жизнь» - антонима нет? Может, если хорошо поискать, то найти его можно, но, мне кажется, что «жизнь» не обладает такими качествами, которые можно чему-то противопоставить.
 Я была единственным и поздним ребенком в довольно обеспеченной семье, главой которой была мама. Он – старшим из четырех детей в семье эмигрантов неопределенного достатка – когда в деревянном полуразвалившемся доме нет холодильника и водопровода, но есть две машины и домашний кинотеатр. И, самое, пожалуй, главное: я была Рак по гороскопу, а он – Козерог.
Все это делало его для меня непонятным и притягательным. Полагаю, что никакой любви бы не случилось, если бы он был обычным мажоркиным сыном моего круга. Или я бы просто разлюбила его через месяц-другой после расставания. Но эта любовь до сих пор живет во мне – как протест. Протест в ответ на травлю нашей (моей?) интернациональной любви.
Я – русская. Конечно, с примесью татарской, мордовской (у моей бабушки еще сохранились мордовские миндалевидные глаза и короткий нос) и, возможно, казахской крови. Но до десятого колена я точно русская. Моя семья как раз из тех, кто говорит: «эти черные», моей маме нравятся рыжие и блондины. А я не могу смотреть в светлые глаза – зачем мне смотреться в глаза на тон светлее или темнее моих? Не проще ли поглядеть в зеркало? Голубые глаза кажутся мне прозрачными, а значит – пустыми. В темных глазах мерещится мне какое-то успокоение, в них я как будто могу спрятать свой взгляд.
В моей семье обращать внимание на «лицо кавказской национальности» значит не только дурной вкус, но и нечто, позорящее девушку. Таким образом я оказалась паршивой овцой в своей добропорядочной, слаженной семье, где век от века женщины вели довольно целомудренную жизнь до свадьбы, а потом выходили замуж за мужчин «своего уровня», обычно младше их на год, два или три. И чувство долга перед семьей было всегда превыше любовных страстей. Впрочем, сомневаюсь, что кого-то из них такие страсти обуревали. А я, единственная, желанная дочка, на которую возлагалось столько надежд, выросла неумеренно чувственной, с кучей комплексов, да еще и падкой на восточных мужчин (так, видимо, думает моя мама в минуты недовольства мной).
Все это – и совершенная (для меня) красота Аршила, и его загадочная (для меня) мозаика характера: гордость, упрямство, великодушие и честность; и горячее желание бороться с идиотскими догмами – привело к Моей Второй Большой Любви.
Наверное, я действительно полная дура, но я не понимаю – почему запрещено любить человека другой национальности? Ведь в том, что у нас разные обычаи, разная культура – в этом столько прелести. В чем я виновата, если моя любовь не знает границ, и я могу полюбить не обязательно светловолосого мальчика с зелеными глазами, с понятной и маме, и папе фамилией и без дяди-авантюриста, и без бабушки, которая живет где-то у подножья Арарата и которой уже больше ста лет?
В конце концов я решила, что назло всем возьму и выйду замуж за негра. Если, конечно, не полюблю светловолосого мальчика. Хотя я в этом не уверена. Только если он будет таким же активным противником национализма – на этой почве мы можем сойтись. Но, скорей всего, в моем чувстве к нему будет больше уважения, чем любви, и я все равно однажды сбегу к от него к какому-нибудь арабу – любителю кальянов или к растаману с Ямайки. Или армянскому террористу. Если такие еще остались. Надо бы спросить у Аршила. Ах да… Я же могу больше никогда с ним не увидеться…


5

 Время шло, с той невстречи с Аршилом больше не было никаких реальных упоминаний о нем. Я безумно хотела с ним встретиться, до такой степени, что сама себе внушила, будто увидеть его мне было кем-то обещано, и потому не находила себе места – ничего не сбывалось. Никаких полувстреч, намеков и знаков. Хуже всего было то, что все мои и без того немногочисленные поклонники исчезли – кто куда. Никто не мог меня отвлечь от мыслей об Аршиле. Обычно у девушки, особенно если она хороша собой, всегда находится кто-то, кто ею интересуется. Я же часто оставалась одна, потому что просто пряталась от людей, не хотела им улыбаться и очаровывать их, причем, не строптиво – как многим тоже нравится – а безразлично. Ходила, как погруженная в спячку, и не была никому интересна, как никто не был интересен и мне.
 Я, совсем одна, снова начала погружаться в любовь-страдание. Раз уж любить в настоящем времени я не могла, то я достала из шкафа сознания еще свежий и ценный образ Аршила, как елку, поставила его посреди комнаты, и стала обряжать. Пускай так. Пускай он был в прошлом, а я вот взяла и вытащила прошлое в настоящее. Хотя порой я становилась злой на себя, как постпостмодернист, пишущий матерные романы. До чего я дошла? Уже много месяцев подряд я склоняюсь над листом бумаги, как над унитазом, и меня тошнит рисунками, рассказами, стихами - всей этой чертовой сублимацией любви. Кажется - все, все, уже больше ничего не будет, и тут же - новый приступ рвоты. МНЕ ЭТО НАДОЕЛО, СЛЫШИТЕ????? Надоело!
 Впрочем, такие бунтовские всплески не помогали.
И еще: я просто боялась. Боялась, что он вдруг решит и правда вернуться. В таком случае он, как всегда жестко и уверенно это сделает – не спросив, хочу я или нет. Своя бесхарактерность была мне тоже неплохо знакома – безвольная сдача внаем своего тела, и наблюдение за экспериментами, которые совершают над ним. Именно безволие здесь правило, а не любопытство. Сумрачно я вспомнила кое-что из последних событий – как я послужила мальчику пособием по тому, как поступать не стоит. Думаю, это наглядное пособие он запомнит надолго, дольше, чем если бы я ограничилась просто словами.
 Наши отношения с семнадцатилетним, которого я за глаза называла «Бэби-псих», сразу были определены – упакованы, красиво завернуты, с ярлыком – «Легкий роман, рискованный флирт». Не больше и не меньше. Всегда ишещь, как бы назвать свои отношения с человеком, а когда это уже известно – дальше ярлыка идти нельзя. Возможно, но нельзя. Катастрофы не произойдет, но скорей всего разрушится все, что было между вами. Он же считал, что рискованный флирт обязательно должен перейти в постель. Я долго пыталась ему доказать, что ничего хорошего у нас не получится, что у нас нет ни любви, ни страсти друг к другу, поклялась себе, что на его уговоры не поддамся – и через час на все согласилась.
Я смотрела на часы, и думала, что через пятнадцать минут надо собираться домой, я думала – «Скорей бы все закончилось», и наконец, поймала себя на том, что, оказывается, я думаю! Я не обращаю внимания на некоторые приятные ощущения, а думаю, думаю только о том, что скоро должна быть дома. Такое со мной было в первый раз. Что ж, все бывает впервые, Оскар.
- Ты устала? – спросил мальчик.
«Да, я хочу встать, одеться, и уйти, а еще я больше хочу, чтобы я и не раздевалась и вообще не приходила к тебе. Тупо. Тупо.».
- Ннну.. Да нет.
Мы поменяли позу на еще более неудобную, и тогда я перестала думать про то, что мне пора домой, а начала думать о том, как мне неудобно.
Неизвестно что заставило нас разъединиться, но потом зазвонил телефон, потом я взглянула на часы – опаздываю!
- Ладно, все нормально было.
- Нормально, но не супер, - уточняю я, застегивая ботинки.
- Да! Точно ты сказала! Не супер.
Я целую его в губы, что-то шучу, делаю вид, что мне действительно все по фиг, я легкомысленна, как француженка и все такое. А сама еле сдерживаюсь, чтобы его не возненавидеть. А он, похоже, и не сдерживается уже…
С тех пор мы не виделись и не общались.
Зачем я это сделала? Ведь я-то как раз и знала, что такой одноразовый секс без страсти и любви получится совершенно никаким. Семнадцатилетний мальчик должен меня благодарить за науку…?
А может (черт знает!) все это совершалось ради тех коротких кадров, когда я остановилась в дверях комнаты и испуганно-вопросительно на него посмотрела. А он медленно подошел ко мне и дотронулся – как до чего-то нереального, что может исчезнуть тут же, исступленно. И взгляд у него был тогда какой-то сумасшедший, будто было ему не семнадцать лет – а неопределенно сколько, будто он просто был мужчиной – не семнадцатилетним.
 ….Но время шло, и небо за тремя окнами моей комнаты превратилось в светлое, высокое и весеннее, капюшон от куртки был отстегнут, и я успела разлюбить сушеную строганину из говядины и променять ее на щупальца кальмаров (съедала их теперь по две пачки в день). Весна наступила незаметно. Однажды, в субботу (в этот день как раз был день рождения у Аршила) я, Ира и Лена, и пакетик марихуаны собрались у меня дома.
Когда девчонки ушли, я написала Аршилу письмо. Почему-то казалось, что он должен позвонить и пригласить меня на свой день рождения. Или как-то иначе напомнить о себе. Но ничего не случилось.


6

А., у тебя сегодня день рождения, я люблю тебя. Ой, что я пишу. Бред, бред.. ты бы как всегда не понял, что это я - я, это, понимаешь, и я твоя, а ты мой, и пусть даже в много жизней назад, но это было, черт побери… что я пишу. Седня обкурились с девчонками, а еще к тому же у меня температура. У меня опять 37 и ноль. Вот как. Ты думаешь, ты все равно думаешь обо мне, и может быть даже в эту самую минуту. Где ты сейчас? Дома? Не бойся, о, только не бойся меня, я не ищу соблазна, я просто должна тебя наконец простить. Услышь меня, пожалуйста (я схожу с ума). Но все это будет уже в следующем году. Ты не решишься сейчас. А завтра будет уже поздно.
Какие прекрасные, А., какие прекрасные последние зимние дни у меня были в этом году. Я жалела расставаться с этим годом, хотя, мэй би, не был он самым лучшим в моей жизни, но не хотела я его отпускать. Потому что кажется мне - это был последний год моей беспечной жизни. В этом новом году - мне кажется - у всех моих подруг завяжутся серьезные отношения (а у меня? Не знаю). А, милый А., я сейчас заплачу… Мне вредно курить траву.
Я не хочу, чтобы все менялось, даже если будет гораздо лучше - а оно действительно будет. Может, я встречу любовь своей жизни, но тогда ведь конец моей одинокой жизни. И мне жаль с ней расставаться, мне это очень печально почему-то. Было ведь много замечательного в ней. Конечно, я и с радостью с ней расстанусь, но не с облегчением. Не знаю почему. Но я уверена, что одинокой жизни в след году - конец. ****ец. А., я люблю тебя, но так, как я любила тебя, тебя больше никто не будет любить, и даже я так уже не смогла бы сейчас. А., люби и ты меня, как брат, как жертва инцеста - потому что… потому что так будет, может быть. А., я поздравляю тебя. Тебе 24 года. И желаю тебе больше страстей любовных, а не страстей гордыни. А., а если я выйду замуж за твоего брата? Что бы, интересно, ты сказал? Желаю тебе ни в кого не влюбиться, потому что мне это обидно. Желаю тебе счастья. Желаю тебе встретиться поскорее со мной, а иначе я так и не прекращу болеть. Полагаю, случится это в апреле. Но я не вернусь к тебе. Любимый мой. Потому что… уже не имею права отвлекаться. Знаешь. Мой милый и неправильный А., что я уже ненавижу эту свою будущую "лав форева", удачливую и правильную? Но я должна испытать ее - а вдруг мне понравится, мой бедный, любимый, 24-летний А.?
С днем рождения еще раз, Мужчина Моей Мечты, на которого лучше любоваться на расстоянии. Мне уже лучше.. Ты нужен мне совсем не
на много..».



7
ПЕЧАЛЬНАЯ СТАТИСТИКА ПЕССИМИСТКИ

К двадцати годам я имею:
Мужчин – 8 шт.
(турки – 3 шт., русские – 2 шт., арабы – 1 шт., армяне – 1 шт., татары – 1 шт.).
Самые долгие отношения – 1,5 года (виртуально).
Самые короткие – 3 часа.
Опыт, извлеченный из всего этого – 0 (любых единиц).

Неоконченная художественная щкола – 1.
Неоконченные курсы английского – 2.
Неоконченные курсы вождения – 1.
Оконченный курс делопроизводства – 1 (но корочку потеряла).

Работа помощником продавца (сортировка яиц, грязных овощей, печенья и т.п.) – 2 недели.
Работа секретарем – 1 месяц.

За последние 8 месяцев:
Количество выпитого спиртного:
Шампанское – 2 бутылки.
«Бейлиз» - 100 грамм.
Вино – 3 бутылки (напополам с Ирой).
Водка – 0.
Пиво – очень много.

Болезней:
Аллергия – 2 раза.
Ангина – 1 раз.
Грипп – 1 раз.
ОРЗ – 1 раз.
Странные приступы неизвестного мне пока психического заболевания – 2 раза.
Похмелье – очень часто.

Услышанных фраз:
«Ты так меня возбуждаешь» - очень много.
«Ты умеешь завести» - очень много.
«Ты переспишь со мной?» - очень много.
«Я обещаю тебе просто суперский секс!» - много раз.
(Секс – 1 раз, «суперский секс» - 0 раз).
«Я тебя люблю» - ни разу.

Ответы Пессимистки на тесты (тупые и не очень):

Обычно ты – получаешь то, что хочешь или то, что заслуживаешь?
Ответ Пессимистки: Не получаю ничего *)

Ты ненавидишь себя?
Ответ Пессимистки: Стараюсь не делать это хронически.

Ты коллекционируешь что-либо:
Ответ Пессимистки: Неудачные романы.

Слова или фразы, которые ты чаще всего произносишь:
Ответ Пессимистки: Фак, Шит, Мужики-козлы, Она меня не привлекает ни как женщина, ни как человек.
Кто-то заметил, что ты и твоя мама – будто сестры. Твоя реакция?
А. Ну вот еще! Неужели я такая старая?
Б. Я рада, что у меня такая молодая мама.
В. Я завидую маме, т.к. считаю, что она выглядит лучше меня.
Ответ Пессимистки: Ничего такого, главное, что не я и папа.

Ты представляешь себе, будто ты и твой приятель…
А. Джульетта и Ромео
Б. Шиффер и Копперфильд
В. Золушка и Принц.
Ответ Пессимистки: Эминем и его мама.

Чем ты занимаешься в свободное время?
А. Обычно спортом.
Б. Хожу в кино со своими друзьями.
В. Сижу в своей комнате, слушаю музыку.
Ответ Пессимистки: Сижу в своей комнате, накуриваюсь…

Ты пришла на дискотеку, где много молодых людей. Кому ты отдашь свое предпочтение?
А. Ди-джею
Б. Симпатичному старшекласснику
В. Учителю физкультуры
Ответ Пессимистки: Вахтеру - мне все равно по хер после бутылки шампусика.

Ты пришла на вечеринку. Где ты проведешь большую часть времени?
А. Там, где не шумно и можно поболтать.
Б. Среди танцующих
В. Возле кадки с цветущей юккой.
Ответ Пессимистки: Склонившись над унитазом.



8

 Весна была холодной.. Подошли совсем близко те счастливые числа, когда я встретила Аршила – в том году. Та весна была свежей, тающей, солнце светило прямо в глаза, с крыш капало на капюшон, на ресницы. Той весной мы с Ирой курили «Кэптэйн Блэк» у фонтана. Новая весна, новая любовь…
Нынешняя же весна была холодной. Лед и льдяной блеск солнца.
Каждый день я ходила в универ. Там было весело.
- Мне.. понравилась Ремидиос Прекрасная, - растягивая слова, говорила Каратаева, опустив глаза и разглядывая свои красивые накладные ногти, - Потому что она все время натиралась всякими маслами.
Пока шел семинар по зарубежной литературе, мы переписывались и хихикали. Я также читала письмо из родного города от подруг. Диля писала: «Да, кстати, Булгакова лишилась невинности, а так все по-прежнему».
 Уже не в первый раз мне надоело это «по-прежнему». У меня тоже все было по-прежнему! Сумасхождение по Аршилу. Назло себе, назло ему, назло всему миру.
Я ходила постоянно погруженная в свои тупые ленивые и вязкие мысли, и поэтому никак не могла заметить в кафе при кинотеатре…
Заметить? Я зашла туда купить кальмаров. И когда занимала очередь за невысоким брюнетом, то уже во вторую секунду взглядывания на него сердце мое как будто сжали цепкой рукою – дыхание остановилось.
Я совсем рядом с Аршилом, а он даже и не видит меня.
Я вижу его коротко стриженые черные волосы. Он не мелировался, как хотел. Смуглую шею. И чувствую с ужасом, что сейчас, сейчас, еще мгновение и я увижу его византийские глаза.
Разве так это представлялось мне в предсонных мечтаниях? Он даже не оборачивается, не ощущает меня.
Конечно, это было унизительно, но я никогда не остановлюсь перед унижением, если предоставляется такая возможность..
- Аршил.., - окликнула я его. И его имя так неестественно прозвучало в моих русских до десятого колена губах. Более того – я просто заставила себя его произнести, сам звук имени уже давно был мне чужд – оказывается!
Не смотреть, не смотреть в глаза…
- Привет! – он в замешательстве, он рад и насторожен.
Он быстро отвел меня в сторону и сказал взволнованно (так, что сразу проступил едва заметный акцент):
- Рад тебя видеть! Как дела?
- Все хорошо, - как всегда лучась глупой улыбкой ответила я, - А у тебя?
- Замечательно. Я тут с Викой. Вон она, за тем столиком.
Ах Вика… Он еще ничего не сказал, но я поняла, что с Викой он не только тут. И еще – что Аршил так и рассчитывает, что я должна все понять сама.
Глядя на Вику, я вижу, какие бы у нас были дети. Ведь она только наполовину армянка… Очень некрасивая – европеизированный Восток, и весьма неудачно европеизированный. Брюнетка с короткими растрепанными волосами, нескладная, а в глазах никакой томности – так, маленькие щелочки под очками. И язва притом (О, я это хорошо знаю за полчаса общения с ней, давно, в незапамятный тяжелый для нас с Аршилом июнь!).
Я знала от Аршила, что она добивалась его уже давно. Она, должно быть, счастлива вдвойне видеть меня одну сейчас.
 На этом месте наш разговор замирает. Аршил скрещивает руки на груди. Он совсем не собирается просить меня вернуться… Он и не любил меня никогда. Он не счастлив с Викой, потому что не будет счастлив ни с кем – такая уж его судьба, но ему с ней гораздо удобнее, чем было со мной – хотя бы потому, что его семья может не переходить на русский (почти ненавистный для родителей, со спотычками и акцентом), когда она у них дома, и Эчмиадзином она может позволить себе не восхищаться, ведь это – ЕЕ, тогда как я обречена была смотреть на него, как глупая туристка.
И я не знаю, что сказать… Сердце больше не замирает, боли в душе нет. Глаза Аршила какие-то потухшие, он кажется старше. И он так странно смотрит на меня, когда говорит:
- Хочешь, пойдем сегодня с нами к Сане? Он из командировки приехал, все у него собираемся. Он будет рад тебя видеть.
- Нет, нет, неудобно. – я сразу отказываюсь.
- Почему? Что тут такого? Ты же со мной будешь.
- А Вика?
Он как будто рассердился, лицо его приняло раздраженное возражение. Ах, да все ведь так просто… Он думает, что я, как раньше, пойду за ним везде, но только сейчас правильно пойму свою роль – не верной и вечной возлюбленной, а хорошенькой, послушной и веселой любовницы. Чужой.
Я всегда была ему чужой.
- Нет, Аршил. – мягко говорю я, - Извини, мне некогда. Как-нибудь еще увидимся.
Он без сожаления прощается со мной и спешит к Вике, которая, наверное, уже заскучала сидеть одна за столиком.
А я медленно вышла из кафе, и, как обычно легко заплакала. Просто шла, не пряча слезы. Почему? Что я опять перепутала? Минуту назад я видела совершенно чужого мне человека, таким он мне был и год назад. Те месяцы, что он был со мной – он был только благодаря моей силе любви, которая втянула и его и меня в эту наигранную любовную круговерть. Ужасна сила любви, и ничто не может ей противостоять… Зачем мне нужно было неимоверным усилием сердца создавать совершенно ненужный роман с чужим, в будущую судьбу которого я смогла заглянуть и ужаснулась – темно, мрачно, недолгая жизнь, полная лишений и страданий, и нет никакого желания самого Аршила хоть чуть-чуть избавить себя от них. Не воспротивься он тогда слепой моей любви, я бы без колебаний связала его судьбу со своей – просто так, по любовной прихоти.
Какой жуткий стыд перед самой собой я испытала… С чем я посмела так беспечно играть год назад? Со своей жизнью и жизнью Аршила, вторглась в его беспокойную жизнь, сделав ее еще более сумбурной и неопределенной. Я играла со своей и с его семьями, не жалея никого, и себя прежде всего, и чуть было не обрекла нас обоих на гибель.
Он – чужой, чужой… И я просто не имела права обращаться с ним, как со своим.
У меня вдруг возникло такое острое желание бежать обратно в кафе и просить у него прощения за мою опасную и глупую любовь, вымолить у него это прощение, и клятву, что он забудет все, забудет меня – не оставит даже уголка в своей памяти для меня.
Но, понимая, что это тупо, я продолжала идти.
Я шла домой.