Мы звали его Хабби, просто Хабби, говорили «Хабби», писали «Хабби», вот так, через две «б», забыв даже, какая была полная версия этого имени.
Когда я перевелся в их класс из другой школы, мы сначала подрались, а потом стали лучшими друзьями. Частое ведь так. Было это в восьмом классе. Уже тогда он отличался упрямством, своевольем и эмоциональностью. Когда мы перешли в одиннадцатый, его родители, наконец-то, развелись официально, а до этого уже несколько лет жили в разных городах, оставив сына на воспитание дяди. Они приехали на пару дней, оформили бумаги и уехали – мать в Фергану, отец в Петербург. Хабби никак не желал в это верить. Он начал много пить, покуривать травку, безбожно курить.
Я пытался его остановить, хотя нередко и сам принимал участие в его загулах. Девочки, водка, курево, компьютерные залы до утра – больше ничего. И мать, и отец, словно соревнуясь, пичкали Хабби деньгами, а сами даже не появлялись. Дядя не имел над ним никакого контроля. При этом этот дядя уладил его дела с армейкой, устроил на заочное отделение престижного факультета, а я тем временем поступил учиться на дневное.
Хабби обожал море, сладкое, компьютеры и музыку, а остальное было для него «лишь средствами, чтоб не видеть то, что происходить вокруг». И он не видел.
Хабби мог неделями пропадать, а потом неожиданно, далеко после полуночи мог появиться под окном и просвистеть нашу любимую мелодию. Я выходил, и мы минут десять сидели молча. Чтобы я не сказал, он всё сделал бы по-своему.
«Хабби, ты сдохнешь вот так. Остановись. Ты теряешь чувства реальности».
«Мелочи, Мага, всё это ме-ло-чи!»
Дальше мы до утра болтали о наших делах, спорили о музыке, компьютерах, машинах. Потом он опять исчезал, но я знал, что через денёк-другой он опять появиться, также поздно ночью, зная, что я не сплю.
Однажды, гуляя с целой толпой по берегу моря, мы с Хабби немного отстали. Разглядывая свои следы на песке, он почему-то «не в тему» произнес: «Мага, если я когда-нибудь исчезну, после меня останутся только следы на мокром песке». Я в ответ улыбнулся и сильно наступил стопой на мокрый песок: «Пусть, тогда и после меня».
Стояла ужасная жара, даже ночью невозможно было закрывать окна. Я сидел на балконе, открыв окно, и пытался сконцентрироваться на чтении. Услышав знакомый напев, я оделся и спустился во двор.
«Мага, не поверишь, я влюбился!»
Я, конечно же, не мог поверить, и далеко не потому, что он был немного пьян. Просто я хорошо знал Хабби. Он не влюблялся – девушки для него всегда были лишь приправой к его бурной жизни. Он виделся сегодня с одной, спал завтра с другой, а уже послезавтра думал о подруге первой. Они на него не обижались, и почти со всеми он умудрялся сохранять хорошие отношения, потому что они тянулись к нему как пчелы на инжирное варенье, даже зная, что они для него значат.
Но в этот раз всё было, оказывается, серьезно.
«Я влюбился, и она не такая как все эти бляхамухи». Я вытащил сигарету и закурил, по ходу пытаясь сравнивать его описания этой девушки с чертами характера моей Сайки.
Это была чистая любовь с невинными поцелуями, встречами, ласками. Целый год – я не мог поверить! – целый год Хабби жил другой жизнью. Занимался веб-дизайном, виделся со своей девушкой, пил только пиво, поправлялся прямо на глазах.
Опять наступило лето, не менее жаркое, чем предыдущее. Стояли последние дни июля. Я сидел во дворе и курил, когда появился Хабби. Я был уже в курсе последних новостей: его девушку родители насильно выдавали замуж за какого-то дальнего родственника. Даже её признание, что она уже год как встречается с Хабби, не имело никакого значения. Не редкое, впрочем, было явление.
«Ну, убеги с ней». Я не мог больше ничего посоветовать.
«А ты разве убежал с Сайкой?»
«Ты же знаешь, она меня не любила, да и замуж она до сих пор не вышла». Мы немного помолчали.
«Нет, она не согласиться. Она с ума сойдет от такого предложения, не сможет без родителей, родного дома... Вот встретить бы этого сайгака – жениха, я бы устроил ему свадьбу…»
«Оставь, Хабби. Не говори глупостей, он не виноват». Мы опять помолчали, закурили по второй сигарете.
«На беду, ещё мамка планирует прилететь. Вспомнила о сыне. Блин, всё так хреново…» Его мама не приезжала уже три года.
Через два дня он появился к вечеру.
«Всё, устал я, Мага. Устал от всего. Она не согласилась. Сначала посмеялась, потом заплакала. Я же говорил… Кстати, мамаша должна прилететь завтра вечером, а я уеду отсюда. Сегодня же».
«Куда? Что за глупости?!»
«Не знаю. Если будет рейс на ближайшие часы – улечу, нет – так сяду на любой далнерейсный автобус и уеду. Хоть на север, хоть на юг – без разницы».
Он стал прощаться.
«Хабби, тормози. Ты что вообще взбрендил?»
«Оставь. Ну, не могу я так. Не обессудь, я про тебя никогда не забуду. И еще…вспомни мои слова. Помнишь тогда, на берегу моря?»
«Да глупости это, Хабби. Просто глупо все».
«Оставь, это просто слово такое - «глупо». Ну всё, пока! Может, когда-нибудь увидимся».
«Я надеюсь…»
И он ушел. Вот уже два года, как он исчез – ни писем, ни звонков.
Я сижу на берегу. Уже рассвело. Солнце начинает медленно подниматься и через облака на горизонте его ободок вырисовывает фигуру сначала какой-то птицы, потом летающей лошади. На берегу ни души, но передо мной уходящие вдоль берега чьи-то следы. И я вот думаю…
лето 2004 г.