- А вы читали книгу …?
-Нет, честно говоря. Не читала. И даже не слышала… каюсь.
- Ну что вы! Замечательная книга. Вы помните скандально известную историю про французскую писательницу N? Ну как же! Ну она же под конец своей жизни – когда ей было лет 80 – жила с одним из своих студентов. Представляете: ей – 80, а ему – 19? Ну это я, конечно, сейчас утрирую, вы понимаете, но суть-то всё равно ясна.
- А что с ней сейчас?
- С кем?
- С писательницей.
- Она умерла. Причем когда она жила с этим молодым человеком, она написала книгу об их отношениях. Вы не помните? Нет? Жаль…
Ее лицо выражает смесь жалости ко мне и своей воспитанности, когда она произносит фразу «Жаль…». Ну что ж, ей можно: она мой учитель.
- Так я куплю вам его книгу?
- Конечно, купите. С удовольствием прочту.
Я не читала «женской версии». Но мне становится интересно: что именно можно написать об искренних чувствах – если это действительно были искренние чувства, а не разыгранный в жизни бестселлер. «Жизнь, проданная за хорошее бабло». Кстати, я рада, что не читала женской версии – скорее всего, это самообман. Интересней прочитать, что Его Величество Молодой Любовник думает об этом.
… Беру книгу. На обратной стороне – фотография автора. Молодого любовника. Аннотация подчеркивает слово «автобиографичный», больше ничего не понять. Видимо, это главное достоинство книги. Потому что в автобиографичности – ее сила, ее продаваемость. Продаваемость, продажность… Компьютерная проверка орфографии выбирает второе.
В общем, читаю. И все время ловлю себя на мысли, что он старается доказать: Я любил ее как женщину. Не как образ, не как писательницу, не как символ чего-то там и еще с плюсом, а как Женщину. Он все время думает, как бы ему помягче доказать, что он обожал ее тело, ее груди, ее живот и ноги, ее «внутри». Остальное – это фигня, я в это верю. Я верю, что он влюбился в ее рассказы: тут ведь дело не в теле, тут ведь Великий Дух главенствует. А он всемогущ. Но… Он как будто сам не совсем верит в себя и поэтому пытается доказать это другим. А надо было молчать, молчать до конца своих паршивых дней…
А ей – писательнице с известностью, деньгами и тучей поклонников – что надо было? Чтобы ее любили? Как же… Чтобы хотели. Хотели. Как тело. Я, например, сейчас этого хочу меньше, но я приду… Я захочу. Когда никто меня не захочет.
Книга оказалась удивительно хороша. Я не поверила ни слову – думаю, автор тоже. Поэтому, конечно, чувствовался недостаток содержания (или содержательности). Но стиль, но форма, но скандальность! Ах, как чудесно! Будь ты хоть семи пядей… Чувствуете?