Случилось это в перестроечные времена. Сурен и Виктор в дело вошли, с Китаем бизнес наладили - туда шкуры, обратно мануфактуру и фрукты. Груз товарным поездом идет, а наши друзья - на пассажирском. Народу летом едет немерено, все купе битком забиты, и жара - не продохнуть. Наши друзья затосковали, Сурен от тоски банку пива держит, выпил и от злости сжал, как Кинг-Конг, и мутными глазами по пассажирам повел.
- Прошу не обращать внимания, - Виктор заговорщицки шепчет, - с психбольницы брата домой везу; больница развалилась - вот и велели забирать. А вылечить? Нет, не вылечили. Но не бойтесь, он не буйный.
Сурен решил подыграть: банку сильней жмет, схватил обеими руками и давай в нее, как в бинокль, смотреть.
- Сурен, что видишь? - Виктор спрашивает.
- Маму вижу, маму, - у Виктора вторую банку выхватил и сжал ее так, что треск по всему вагону пошел.
Видя такую сцену, толпа из купе давай понемногу сваливать. Сурен дальше-больше, в образ вошел, на пол упал, пассажиров за ноги хватает.
- Не бойтесь, не бойтесь! - Виктор успокаивает.
Однако уже и последние пассажиры выскочили.
Едут наши друзья - одни в купе жизни радуются. Вот новая станция, новые пассажиры и, естественно, ищут место, где пусто. Вот мамаша с сынком-лоботрясом в купе бесцеремонно ввалились.
- Вовочка, садись, а дядя подвинется, - на Сурена показывает.
- Дядя может подвинуться, только вы с ним осторожно, я его с Тинской психбольницы везу, как бы он не потревожил вашего сынка.
После этих слов Виктора Сурен бизоном заорал и давай мамашу за колени хватать.
- Проводник, проводник! Уберите сумасшедшего! - закричала мамаша.
Проводница прибежала и давай за мамашу заступаться: мол, зачем Виктор больного на поезде везет.
- А что я могу сделать? Вот бумага на него... Он здоров, только нужно с ним аккуратно и чтобы народу вокруг его поменьше было.
Короче, мамаша, скрепя сердце, ретировалась. Наши друзья опять одни едут.
На следующей станции два спортсмена-амбала в купе ввались. Сурену опять сцену играть пришлось: желваки ходуном ходят, глаза из орбит вылазят, ноздри, как у Кинг-Конга раздуваются.
- Не бойтесь, не бойтесь! Брата с психбольницы везу, он смирный, только вот немного побуйствует и успокоится.
Спортсменов как ветром сдуло. Друзья дальше едут, пивко дуют. Однако мамаша с сынком никак успокоиться не может, а увидев, двух милиционеров по вагону шествующих, вой подняла:
- Товарищи милиционеры, почему в вагоне сумасшедшего везут? Это же опасно для пассажиров, особенно для сына Вовочки. Просим снять их.
Милиционерам ничего не оставалось, как исполнить пожелания пассажиров и перед нашими друзьями предстать, которым пришлось до конца роль играть, хотя немного и струсили.
- Сурен, давай играй, - шепчет Виктор.
- Мама, мама! - Сурен плачет.
Сурену плакать не привыкать, он чуть выпьет и без этой роли может плакать, а тут тем более. Однако сработало, милиционеры, видя эту картину, давай Виктора пытать.
- Не опасно для пассажиров?
- Не, все под контролем. Мы скоро выходим, - успокаивает Виктор.
Правда, перед Читой еще один пассажир объявился: подтянутый, стройный, видать, военный, и сразу объявил, что ему не страшны сумасшедшие - своих хватает.
- Зачем вы в Читу едете? - давай пытать наших друзей.
- Брательника, малость тронутого, везу, - Виктор свое гнет.
- Вижу, что туфтите. У меня нюх на них. Никакой он не сумасшедший, давайте лучше по стопке выпьем, - предложил.
Короче, доехали до Читы в тесной компании, и в Чите уже как хорошие дружки вышли - выпивон в вагоне сближает людей. Правда, Сурен с Виктором так и не поняли, что же за чувак с ними ехал, узнали, что зовут его Владимир Иванович и ехать им вместе до Приангунска. Время до посадки на поезд решили скоротать за пивком. Стоят, пиво потягивают. Соседом за стойкой франтоватый капитан оказался - тоже пиво пьет. Как оказалось, военный корреспондент из «Красной Звезды», фуражка набекрень, и себя нагло ведет, пытаясь поддеть, что все кругом лохи на этом празднике жизни. И вот после очередного такого вывиха, Владимир Иванович не выдержал и заявил, что он тоже военный и просит его достойно вести себя.
- Кто ты такой, чтобы мне указывать?! - раздухарился капитан. - Если и военный, то в чине лейтенантишки, и не указ ты мне.
- Куда вы едите? - Владимир Иванович спросил у задиры.
- Это военная тайна, однако скажу - в Приангунский пограничный округ, интервью у начальника округа Токизы брать.
- Так можете не ехать, - Владимир Иванович произнес, улыбаясь. - Перед вами полковник Токиза, а интервью я могу вам прямо здесь дать.
- Ты такой же Токиза, как я Горбачев! - корреспондент взвыл. - Я его видел, и не ты это.
- Ну ты достал меня, капитан! По тебе гаупвахта плачет! - Токиза уже не на шутку разозлился и удостоверение вытащил: - Вот смотри!
У капитана глаза на лоб полезли, вмиг галстук, фуражку подправил, пуговицы застегнул и рапорт выдал: такой-то и такой-то, направлен для выполнения задания газеты «Красная Звезда».
- Ладно, прощаю, - Владимир Иванович успокоил корреспондента и предложил к нам присоединяться.
Наши друзья такой оборотом были удивлены не меньше капитана, однако поняли, что им сама удача навстречу идет и не надо упускать ее. Им нужно было таможенные дела обстряпать, а как это сделать, не знали. А тут сам начальник пограничного округа перед ними. Предложили Токизе и корреспонденту ресторан посетить.
- Мы угощаем! - объявил Виктор.
При вокзале ресторанчик нашли. Уселись, коньячок потягивают. За соседним столиком китаянка сидит. На нее Сурен глаз положил. Оказалось, обрусевшая китаянка - переводчицей подработает на границе, а сейчас отдыхает - пивком оттягивается. Вот на нее Сурен глаз и положил - вмиг познакомился. А если Сурен с бабой заговорил...
- Ловкие вы ребята! - Токиза восхищенно произнес, - то сумасшедшего играете, то вот... карту разыграли.
После этого дорожное приключение в дружбу вылилось. Сурена и Виктора полковник к себе в часть пригласил. На территорию штаба попали – порядок, и все блестит. Кабинет со всеми прибабахами военного искусства и строгости. Токиза в форме и четкие команды отдает. Однако наши друзья не военные и потому вольно себя ведут - сидят в кабинете и пиво из банок потягивают. Витька выпьет банку пива и, не вставая, в корзину через весь кабинет кидает, а потом вообще взял и небрежно в окно выкинул. Токиза побледнев от такого несоответствия военному порядку, велел помощнику вывести его и в Ангуне искупать, чтобы в себя пришел. Однако знал бы, чем это кончится, ни за чтобы такого опрометчивого шага не сделал. Виктор в воду зашел и поплыл на середину реки.
- Не заплывай далеко! Не заплывай! - закричали с берега.
В то время случалось, что китайские водолазы купающихся солдат вылавливали и на свой берег утаскивали. Один раз двое командировочных исчезли, потом с трудом их отпустили, и то лишь потому, что по плавкам поверили, что они гражданские. А будь в черных сатиновых, что солдатам тогда выдавали, сгинули бы. Вот и за Витьку возникло беспокойство. По заставе тревога: надо человека спасать. Еле выловили. После этого все как по маслу пошло - Виктора и Сурена в Китай выпустили, таможня груз оформила.
- Таможня добро дает! - кричал Виктор, вспоминая фильм «Белое солнце пустыни».
- Дает, дает! - кричал Сурен, который данный подвиг уже в другой приезд на границу повторил.
Они с Виктором менялись: один раз Виктор балдеет, в другой - Сурен. Дело в том, что тогда они деньги - прибыль от продаж - наличными возили, потому и надо было, чтобы кто-то бдительность не терял. Один раз, благодаря Токизе, за счет беспошлинного проезда границы два миллиона рублей неучтенного капитала сэкономили.
- Нет, чтобы в дело эти деньги пустить! - Сурен обычно сокрушается. - Магазин открыть и китайскими товаром торговать. Тогда мы первыми начинали дело, а мы по социализму честными были - деньги в казну сдали. Наш шеф Сашка Пономарь не верил, что социализм в лета канул, и действовал на полумерах - китайский товар другим торгашам сдавал. Потому наше дело и не получило размах, а потом вообще дефолт - премьер-министр Киреенко устроил, и налоги наше дело развалили, хотя мы имели: хлебопекарню, колбасный цех… Однако поезд ушел, и мы в итоге ни с чем остались, даже туристический холдинг на Гуляевском пороге за долги продали.
- Помню, помню хлебного короля Курка, который в Шалоболино хлеб пек - свежий по утрам развозил. Виктор, где он сейчас?
- В Шалоболино живет. Пьет. Пекарское дело не выдержало конкуренции, вот и нет дела в деревне.
- Он же хорошую пенсию себе на Севере поимел.
- На нее и пьет. А еще чем зарабатывает?
Бабы к нему лезут. С одной из Курганчиков познакомился - человек искусства - на гармошке играет. Курок только пенсию получит, она тут как тут. Дней пять «гулят». А деньги кончились, она исчезает. Мистика. Действительно поверишь в мистику, как в твоем романе «В мир иной и обратно».
- А чем ваша дружба с Токизой кончилась? - спросил у Виктора.
- Перестали ездить, так и потерялись
- Виктор, а знаешь, я его недавно по телевизору видел. Начальник пограничного округа Сахалина в чине генерала. Показывали, как они нарушителей отлавливают.
- Это вместо генерала Гамова, которого отстрелили?
- Взорвали, зажигательную жидкость бросили. Его жена так обгорела, что несколько месяцев спасали в Японии, кажется, так и не спасли.
- Как Токиза выглядел? - Сурен про дружка вопрос задал.
- По возрасту на генерала не тянет, но генеральская мощь чувствуется.
- Он на два года моложе меня, - Виктор с сигаркой во рту кивает. - Однако вот генерал. В сорок лет, почитай, генералом стал.
- Виктор, Сурен, расскажите, как вы обратно из Китая ехали? Тоже нашумевшее дело.
- Было, было. Мы опять разыграли сцену, что я сумасшедшего из Тинской везу. Название больницы с дореволюционных времен в Сибири известное. Когда в Красноярск прибыли, свободного времени до отправления в Курагино часов шесть. Решили отдохнуть по достоинству. Виктор, как главный, командует...
Короче, доехали наши друзья до Курагино...
В.Б. 2005