«Сборы были недолги от Кубани до Волги». У нас же сборы на праздник к Виссариону как раз были долги. К нам едет ревизор, точнее, две барышни-миллионерши: Ленка и Людка из Красноярска. Ленка Дом мод свой в Красноярске имеет, Людка ее помощница. Обычно они на Кипре или Канарах отдыхают, а тут решили в народ пойти, как дворянки столбовые в Сибирь за декабристами. В первый раз Ленка с Ольгой из Москвы - племянницей Виктора - приезжали, а в этот решила на праздник Виссариона сама приехать, а остановиться - у нас или у Толясика в доме, где они в первый раз базировались.
- Валерка, к нам едут две миллионерши, потому мы не должны упасть лицом, подготовиться по высшему разряду, - Виктор трезво оценивает ситуацию.
- Давай, командуй, - соглашаюсь.
Ленка с Ольгой участвовала с нами в экспедиции от Усть-Можарки до Курагино, дорогу в те края знает, поэтому не рискнула на своей машине ехать. Тем более у нее колесо выстрелило, а запаски - нет. Ехать на своей машине из Красноярска побоялась, а на поезде - не солидно, тем более, она не ездила на поезде. Ленка каждый день звонила. Виктор подробно объяснял ей, как ехать и что надо, чтобы в «в народ пойти» - до Курагино на поезде проехать. Поезд из Красноярска в двадцать часов выходит, а в Курагино в пять приходит - в это время нам на точке надо быть. Однако страх не в том, что рано встречать, а в том, что нам надо приготовиться к встрече - из нашей квартиры-бедлама сделать что-то удобополагающее. Мне пал жребий - двор прибрать и баню приготовить, а Виктору - квартиру убрать. Я днем ограду вымел, посуду, бутылки убрал. Новость, что к нам едут миллионерши, общекурагинской стала, и отовсюду советы идут. Ольга Никонова позвонила:
- Витя, давай окна покрашу!
- Еще не настало время, - Виктор сопротивляется. - Надо сначала у печки колосники-трубоходы прочистить. Не торопись, Ольга, в сентябре позову.
Виктор бы давно покрасил, однако Костя, знатный печник, загулял, вот уже второй месяц «гулят» - как говорят бабушки в Курагино. Костя - старовер, специальность печника под Москвой получил, у богатых камины в коттеджах выкладывал, дело шло неплохо, женился, а потом что-то случилось, а точнее, одна беда - винцо и водочка. Вот в Курагино и оказался, ни кола, ни двора. Сейчас у Сурена прописался, у него стройка века - дом в Курагино строит, перед этим баню, времянку выстроил. Вот в нее и впустил Костана к себе на постой, да толку нет. Кстати, мы всех Кость Костанами называем.
- Выгоню Костана, пьет сильно! - Сурен каждый раз грозит и тут же: - Не могу выгнать, мамка любит его, он ей огород поливает, а иной раз поплачет ей в платок, она и прощает, десяточку-другую на прокорм дает.
- Мы Костану уже на две печки денег передавали, - Виктор возмущается, - плут твой Костан! Сурен, гони ты его!
- Придется, - каждый раз обещает Сурен.
Пардон, ушел в сторону от генеральной линии. Виктор - волынщик, затянул уборку и ночью колотится. Помыл полы, почистил плиту, постелил дорожки. Я ночью не люблю колобродить, однако тоже бдю, по горячим следам строки на компьютере слагаю. Но где-то к двум часам все равно вырубился…
- Валерьян, вставай! Едем миллионерш встречать, - в 4 часа утра Виктор меня будит.
- Что?! Где?! - спросонья не могу ничего понять.
Я до последнего момента не верил, что миллионерши в Курагино поедут. Однако целую неделю Виктор каждый день по телефону говорил и заболтал их.
- Виктор, а ты знаешь, что принимающая сторона от мобильного телефона тоже платит? А минута 6 рублей стоит - вот и считай, во что разговоры выльются, - как-то напугал друга.
- Как платит? - воскликнул Виктор. - Так никакой моей зарплаты не хватит. Крэк мне названивает, Игорь-миллионер по часу и более диалог ведет, Ленка-миллионерша.
- Вот так! Ты бы не платил, если бы у тебя сотик был, а так плати.
- Не может быть, давай я на почту позвоню, а лучше 07 - в справочную.
Позвонил, девчонка-оператор успокоила: не платит.
- Смотри, Виктор, не успокаивайся, мне, кажется, все равно принимающая сторона платит.
Поток звонков по мобильному к Виктору не уменьшился - тут тебе и Абакан и Москва подключились, Сергей Белов из Сан-Франциско нет-нет дай позвонит. Из-за этих длинных разговоров мы нужной информации несколько раз лишились. Успел я эту информацию через себя прогнать, просыпаясь.
Итак, 4 часа утра, мы на станцию выезжаем. Встречающих много. Толька Нос - брательник Игоря-миллионера - подъехал. Он матушку встречает - в Красноярск на операцию ездила. Перед этим Толька сам в Красноярск ездил, с братом Игорьком встречался, пока у того жена с дочкой на курорте, развлеклись малость. Нос все еще под эйфорией той поездки находится и все пытается нам детали рассказать, как они ужин по-королевски заказывали.
- Верим, верим, Толька! - успокаивает Виктор. - Нашумевшее дело, в аналоги классических похождений войдет; Валерьян уже накропал рассказ «Как Толька Нос в Красноярск ездил».
- Мне дайте почитать.
- Обязательно.
А рассказ я написал...
«Болотов, ближе к делу - Лев Николаевич Князев - приморский писатель – замечание делает, - а то пока едете до станции, целый роман напишешь. Наверное, не приехали ваши, как ты говоришь, чувихи?»
- Приехали. Встречайте! Вот и мы! - объявили девчонки.
- Виктор кинулся обнимать, целует, мне их багаж передает.
- Где машина? - спрашивают прибывшие.
- Как где? Вон окастик стоит! - Виктор на наш лимузин показывает. – Конечно, не паджерик, на котором ты ездишь, но все равно машина хоть куда, везде пролезет, с Хамро на лесозаготовки на ней ездили.
- Хамро помню, а вот окастик не помню. Да не переживай, Витя, на окастике даже лучше.
На окастике, конечно, ехать за сто километров к Виссариону опасно. Одно успокаивало: на бензин минимум расходов – на двадцать литров утром заправились.
- К Виссариону два раза можно съездить, - говорит Виктор.
И действительно, где только мы не побывали - после Виссариона и на Шалоболинскую писаницу съездили.
- Дай мне тыячу рублей - я тебе писаницу покажу! - Виктор отвечает на мои мысли.
Посадили мы гостей в окастик и к своему двору повезли. Двор, знаю, чистый. Мусор сожгли, пустых бутылок две ванны собрали - с Василием Крековым на курагинскую свалку свезли. Перед этим с Виктором разговор произошел.
- Валерьян, тебе надо в нижние миры окунуться, на свалке среди бомжей пожить. Вот где мир истины - это тебе не шестой континент осваивать в Запредельном мире.
- А что и у вас бомжи на свалке проживают?
- Сам увидишь.
И точно, приехали на свалку, картину страшную увидели: две еще молодые женщины картошку выброшенную перебирают, два мужика-бомжа бутылки отмывают, кто-то шашлыки жарит из выброшенного мяса. Контингент молодой - стариков и старух не видно.
- Молодежь одна. А где старшее поколение? Где Галя Дуракова со своим Гераклом, помнишь, года два назад их встречали? Где они?
- Старые вымерли, а Галю в соответствующее по ее фамилии заведение отправили. Гали не стало, Геракл на другие просторы Вселенной двинул. Он герой мистический, как твои герои.
- Виктор, не окажемся ли мы в ситуации бомжей перед миллионершами из Красноярска. У них в квартирах все блестит, джакузи, а у нас, как здесь, - удобства во дворе, туалет покосился и два Лащевых в доме.
- Окунутся в народ, еще пищать будут! Правда, Ленка требует, чтобы я к ней в Красноярск ездил. Зимой на улице не может.
- Вот видишь, а ты говоришь «в народ».
- Ничего, ничего, - Виктор успокаивает. - Туалет мы поправили. Два таких туза курагинских трудились на стройке. Тебе богатый материал предоставили о своем жизненном пути.
Да, рассказ о них писать надо...Событий в Курагино много, и каждый шаг хочется запечатлеть, поэтому сплошные отвлечения. После встречи гостей Виктор нас по ночному Курагино повез. Молодежь из кафушек, по-нашему, гаштетов, по домам расходится.
- В Курагино гаштетов и магазинов больше, чем людей, - комментирую.
- В прошлый раз заметила, - соглашается Ленка. - Драки видела. Что, у вас так положено?
- Весной в одном гаштете трех девчонок убили, сейчас этот гаштет прикрыли, - Виктор страхи нагоняет.
- Сразу убили?
- Нет, медленно убивали.
- Что так ополчились на женский пол?
- Крученые были, вот и поплатились.
- Зачем мы приехали?! - Ленка заволновалась.
- Но вы же не крученые, вам нечего бояться, - Виктор успокаивает, выруливая на очередную улицу.
- Вот здесь, за ветлечебницей Любка Лесова живет - писательница, - объясняю. - Место в тупике, на преступления навевает, вот она детективный роман «Жить хорошо…» и написала… Виктор там выведен крупным планом - чеченский след отслеживает, за золотым запасом гоняется.
- Чеченцев она зря ввела, - Виктор замечает. - Начала с наших мест, а закончила за бугром.
- Роман ориентирован на красивую жизнь под страхом смерти. Герои погибают, только Виктор (по книге Толик) и Селик, который помог у героини машину угнать и сжечь, живые остались.
- «Встретил Селика - убей Селика», - Виктор вспомнил фразу из моей книги «В поисках десятого откровения». - Селик у нас на встрече с одноклассниками розы подрезал. Сейчас бы они как пригодились! Девчонок с цветами встретить.
- Ему надо было свою подругу Нину Ивановну подсластить.
- С какого боку нам Нина Ивановна? Не ему принесли цветы, и не бери. Вот моду нашел: чуть что плохо лежит сразу к себе прет.
- Может, заедем? Вон его дом.
- Нет-нет! Да и дома нет его, он у Нины Ивановны. Говорю ему: «Не вздумай прописать ее, а то жизни и дома лишишься». Она двух мужей на тот свет свела.
- Да, Виктор, поездить с тобой по Курагино, можно много чего услышать. Давай домой вези, девчонок спать укладывай, утром пораньше надо выезжать, в 11 часов Виссарион слово произносит.
- Не будет он в 11 часов выступать. В 11 открытие праздника, - Виктор не хочет рано выезжать и потому заболтать пытается.
Спорить с ним бесполезно - все равно на свое выведет. Пытаюсь пожестче вопрос поставить:
- Виктор, мне миллионерши и прочие развлечения, как говорит Колек, по барабану - мне надо Виссариона увидеть, если не увижу, значит, пропало лето. Едем или нет?
- Хорошо, хорошо, в 9 часов выезжаем.
Прибыли на базу. Я баню затопил: спичкой чиркнуть - через полчаса можно париться. Однако куда там, народ за музыку сел: Ленка DVD привезла - битлов и прочих рок-музыкантов. Виктор в свою стезю попал - пиши, все пропало. Я, видя такое дело, в баню сходил, спать улегся - завтра дело важное. Проснулся в 8 часов. Виктор с девками не ложился. Хотели, как лучше, получилось, как всегда. Выехали только в 10, и прибыли на праздник в 12. Спасло Виктора от гнева, что Виссарион вообще не стал выступать.
-Не почувствовал он, что нужен народу, - сказали нам из его паствы. - Вечером на слиянии выступит».
Чего «слияние» с чем - непонятно. Новое это у них - постоянно ищут новые формы познания истины. Организация праздника в этом году сильнее на два порядка, чем в прошлом. Народу много, машины ставят на охраняемую стоянку.
Мы решили, что до 16 часов гуляем - обходим павильоны, встречаем знакомых, знакомимся с новыми лицами, слушаем концерт, посещаем выставки, покупаем сувениры, а после едем на Гуляевский порог.
«Дай тысячу рублей, Гуляевский порог покажу», - стало для нас присказкой, как и с писаницей: «Дай тысячу рублей, писаницу покажу».
Меня на празднике больше интересуют знаки: кого встречу, что увижу, и самое главное, увидеть Виссариона надо. Английскую и немецкую речи слышим, значит, иностранцы наехали. Вглядываюсь в лица, пытаюсь знакомых встретить.
- Ты не Пшенай? - спрашиваю у похожего на него мужика.
- Пшенай, - узнал меня бывший министр у Лукашенко.
Поговорили, вспомнили, как несколько раз встречались на Казыре, на Горе и на таких праздниках.
- Володя, помню, у тебя две жены сразу оказалось: одна из паломниц – здесь женился - и законная приехала. Виссарион еще тебе разрешил тебе сразу две жены иметь. Чем кончилось? С кем живешь? Или с обеими сразу?
- С законной.
- Не собираешься отсюда уезжать?
- Не собираюсь.
Поговорив еще, далее двигаюсь. В шатер зашел, там лобзиком сувениры и амулеты вырезают из акации. Два мужика-паломника разговор ведут, как надо тексты Виссариона читать.
- Учителя надо между строк читать, - говорит один из них.
- Что читать между строк надо - это ясно, - встреваю в их разговор. - При развитом социализме мы этому научились, а вот как писать между строк? Меня это больше волнует.
- Есть пособие у меня, могу дать, - один из них отозвался. - Принести?
- Интересно будет почитать. Неси, - соглашаюсь.
Действительно принес мужик два опуса - где-то страницы по четыре. Текст в основном о том, как прозрел он. История такова: пять лет назад у него беда случилась, защемление позвоночника, потерял память. Кто он? Откуда? Не помнил. Шел по улице и полное забвение. Кто-то его в Сибирь взял - к Виссариону: мол, там тебя вылечим и в обиду не дадим. Круг деревни Кордова принял его.
- Стал всему заново учиться. В учение Виссариона поверил, - рассказывал Степан. - Если раньше слева направо жил - от рождения к смерти, то теперь справа налево - от смерти к дню рождения. Память восстановилась, вспомнил, кто я. Съездил домой. Брат болел аналогичной болезнью - умер. Мать, отец - живы. Но я для них стал чужим - похоронили они меня и не могли понять... Сейчас монастырь мужской создаю.
- Почему? У вас и так монастырь. А если ты что-то пытаешься создать, это же пойдет против Виссариона - на его учение покушение будет. Вот если ты хочешь помочь кому-то, наркоману или человеку, подобно той ситуации, в которой ты оказался, это другое дело. Владимир Высоцкий хотел в конце жизни нишу найти, в глухой тайге от наркомании вылечиться. Может, надо было радикально поступить - памяти лишить, как с тобой случилось, тогда бы жив остался?
- Наркоманов я могу лечить. Через смерть. Умер, а мы его воскрешаем.
- Шаманские практики в этом вопросе больших успехов достигли - они своих сородичей только так лечили.
- Они сами путешествовали - из больной души болезнь выгоняли.
- Ну, а ты как предлагаешь, человека в смерть загонять? Топором по затылку?
- Зачем? Есть простой способ - через мухоморы. Подсыпал дозу - вот человек и в том мире.
- А вернуть как?
- Дозу надо знать.
- А если переборщил дозу?
- Может случиться, что и уйдет насовсем. Другого варианта нет. Я сам ядовитыми грибами восстанавливался, знаю.
- Да, Степан, ты самоучка, а надо на научную основу ставить. По одному примеру, что с тобой произошел, рискованно обобщать.
- Вера должна быть и чистый лист, что с тобой до этого произошло, забыть все, только тогда человек по правильному пути пойдет.
- На это мало кто согласится, многие хоть и приехали сюда, но своих привычек не бросают...
После диалога «о чтении между строк» я дальше по кругу острова двинул. Вот Боц веревки вьет. Он девчонок, свою дочь, дочь Вовки Щербинина, ее подругу, на праздник привез, здесь же его брат Валерка Лысак с Витькой Рыжим из Красноярска трутся. Увидев Витьку Рыжего, вспомнил, что его в Красноярске таксисты Чубайсом зовут, а друзья в Курагино не знают. Вот рассказать, а то все: б-р-рат? А - б-р-рат? Мы к двум знакомым пузачам знакомым подходим.
- Пузачи, привет! - здороваюсь, похлопывая их по животам.
- Привет! Почему ко мне не появились? - один из них накинулся на меня. - Была оказия на вертолете в этом году на Казыр вас отправить, на установку барельефа Лебедю, что у вас хоронится. Цел он?
- Цел, - пытаюсь вспомнить, кто все же они такие.
Ба! Вспомнил. Карих! Помощник депутата Зяблова.
- Поостыли мы в этом вопросе, - отвечаю. - Многие говорят, вертолет вам обеспечим. А на деле - пусто.
- Заволынили вы, - не сдается Карих. - В этом году, говорю, была оказия. Я звонил пару раз Жибинову, а он отмахивался.
- Мне он ничего не говорил. Я бы начал суетиться. Хотя народ в этом году в Тыву на рыбалку махнул, и собрать некого.
- Давайте на следующий год заранее отработаем вариант. Подключим еще силы: в Законодательном собрании мой однокашник Сашка Чебатарев какой-то отдел возглавляет, поможет, спикер палаты обещал содействие, Генка Инжутов, как и ты, пузач, представитель Красноярской думы в Москве, обещал кого-то привлечь; Алексей Иванович Лебедь не должен в стороне остаться.
- А как Михаил Кожухов? Под него вертолет мы дадим.
- Сурен звонил ему. Ответил, что в этом году не сможет - программа его «В поисках приключений» на новую меняется. А вот в рамках новой программы на следующий год обещает приехать.
- Не бросайте это дело, мы поможем! - заверил нас Карих.
- Заграница нам поможет! - смеюсь.
С Боцом мы дальше двинули, еще с парой мужиков поговорили: один паломник, архитектор из Москвы, меня не помнит, однако я с ним фотографировался два года назад. Потом к мужику из Кордова пристали: дочь в инязе учится - здесь практика с иностранцами, поговорить.
- Боц, что мы к мужикам пристаем? Что, нет женского сословия на празднике?
- Ты же сам говорил, что паломницы зашоренные и с ними опасно говорить, порчу могут навести.
- Это точно, в этом году только узнал от цыганок, что на меня две женщины сглазили.
- Тут я вспомнил, как было дело. Два года назад две паломницы-ортодоксы на меня насели: верь в учение Церкви последнего завета, и баста. А если не будешь верить, проклятие на тебя напустим. И напустили - два года не мог до обеда пить, выпью - давление начинает зашкаливать. Хорошо, цыганки сглаз сняли, попробовал ее родимую - пьется, правда, сам уже табу наложил.
- Хорошо отделался - сто рублев всего отдал, - Виктор смеется. - Мог всех денег лишиться.
- Поэтому не хочу испытывать судьбу, с женщинами этой веры связаться. Хотя вот Владимирская концертное представление с детьми собирается ставить - с ней можно, она продвинутая. Подошел, напомнил, что лет пять назад знакомились – фотографировались. В прошлом году ее концерт смотрели - понравился.
- Помню, помню вас, - Владимирская кивает, - вы мне свою книгу подарили.
- Я написал еще оду книгу «В мир миной и обратно» - мистический роман. Будет ли у нее успех?
- Издашь большим тиражом – будет.
- Из Красноярска Игорь Илюшкин - миллионер - обещал помочь.
- С Игорем я знакома. Он помогал нам с гастролями. Желаю успеха!
- Вот мир тесен! А за пожелание - спасибо!
Только прощальные слова сказал, вижу, к ней еще одна звезда эстрады и паствы Вадим Редькин - певец и первый евангелист Виссариона - подходит.
- Вадим, привет!
Десять лет с ним знакомы. Встречаемся, правда, вот так случайно, хотя один раз он мне аудиенцию с Виссарионом на Горе в их городе Солнца устроил, тогда мы втроем долго беседовали.
- Привет! Вижу, новую книгу в руках держишь, что-нибудь про нас написал?
- Книгу «В мир иной и обратно». Вы обещаете в рай небесный людей после апокалипсиса на вечность отправить, мы же туда для познания путешествуем. Научный центр «Синергия» для этого создали - людей лечим. Отправили в мир иной больного на полчасика, оттуда здоровенького возвращаем. Ноги не было - оттуда с ногой. У вас дела тоже процветают, смотри, сколько людей за вами идут. Ты вот восьмой том «Последнего завета» издал, на концертных подмостках выступаешь.
- Восьмой том еще не вышел, седьмой есть.
- По Интернету мелькают сообщения, что вы со Светланой Владимирской по гастролям стали тусоваться. Светлана на каком-то бомонде фужер красного вина позволила.
- Пригубила, а корреспонденты уже и подхватили, - Владимирская улыбается.
- Вадим, почему Виссарион к народу не вышел? Вон сколько людей его ждали. Первых лиц власти и тех обнесли.
- Поэтому и не вышел. А точнее, не почувствовал, что он народу нужен.
- А вечером на слиянии будет?
- Почувствует, что его люди зовут, обязательно выйдет. А так он здесь, в Петропавловке, и люди его чувствуют.
- И я чувствую. Однако увидеть его надо - потребность возникла.
- Если хочешь, обязательно сбудется.
- Спасибо. И еще вопрос. Слышал, ты физический тонус упражнениями, «Восемью кусками парчи» поддерживаешь. Там музыка и еще какие-то таинства есть. Что это такое?
- Спиною назад семь раз опрокинься - сто болезней исчезнут.
- Здорово! А сто восемь шагов по ручью, как монахи замка Шаолинь?
- Не сто восемь, а больше делаю. Я к горному ключу каждый день за ключевой водой хожу. А какие таинства-упражнения, смотри сигун-терапию - оттуда выбирай, что тебе подходит.
- Китайская грамота все это. А так, привет Виссариону, если он помнит.
- Передам, и помнит, твоя книга «Земля курагинская»у него в сохранности, присылай еще и звони мне прямо на Гору - телефон на нашем сайте есть.
- Да, видел и позвоню, новую книгу «Земля курагинская - 2005» вышлю или на следующий год сам привезу.
На этом расстался с главным евангелистом и к своей братии направился - они уже под бережком устроились…
- Исчерпал я себя на этом празднике. Давайте на материк - в Петропавловку двинем, - предложил.
В деревне не меньшие торжества идут. Паства Виссариона тут много разных строений для связи с Богом настроила. Церковь, часовни, монастырь, вспомогательные постройки - для Божего промысла. Вот, типа ангара: на первом этаже мастерские, на втором - выставка живописи. Работы Виссариона и его сподвижников - сильные вещи. В одном из шатров-павильонов ожерелья из акации продают.
- Почему из осины амулеты не делаете? - спросил мастера. - Они лечебными свойствами обладают. Мы осиной во Владивостоке, по рецепту писателя Сергея Крившенко суставы лечим, чурочки к больному месту - и выздоровел человек.
- Осина лечит, а акация к Богу приближает. Человек духовней становится. Из осины мы по заказу делаем.
- После услышанного купил браслет из акации...
Тут с Шалоболинской писаницы директора экспедиции Александра Леонидыча увидел:
- Привет, Санька! Вот мир тесен! Только что на писанице у тебя болтались - и вот на другом духовном празднике. Отправил студентов на каникулы?
- Да, вчера. Осталось пять человек - надо кальки снять с новых петроглифов. Приезжайте. Ты же оставил футболку «Хакасия» и кепку.
- Приедем. Девчонки из Красноярска, да и Виктор не видели ваших раскопок, хотят посетить.
- Дай тыщу рублей, писаницу покажу! - Виктор смеется. - Леонидычу эти гости уже в горле стоят.
- Нет, ничего, мы гостям всегда рады и рассказать можем. Приезжайте!
После этого к стоянке двинули - пора на пороги ехать. Программа выполнена. Одно не выполнили - Виссариона не увидели. Напоследок решили сфотографироваться на фоне церкви. Вид отличный, место выбираем. Тут на нас машина едет - мы на дороге устроилась. В машине Учителя узнал, рядом Вадим сидит и самый приближенный - меценат, как мы узнали, потому ему и почести. Нас не переехать, затормозили. Виссарион и Вадим, вижу, узнали меня. Выйти - сан не позволяет. Они к первому лицу района Турчину не вышли, а тут простые помазанники. Поэтому я замахал: проезжайте. Виктор успел картуз снять и поклониться. Так что задача увидеть Виссариона, выполнена. Немногие удосужились такой чести, а нам, пожалуйста. Вадим как в воду смотрел, пообещал, что увижу. А знаменитых людей на празднике много: - Алла Пугачева инкогнито паломницей бродит - никто не узнает, а мы срисовали. Губернатор Хлапонин, говорят, здесь. Александр Лебедь не побывал у них, хотя обещал на Гору наведаться - паства даже вертолетную площадку подготовила. А побывай, судьба уберегла бы. Нас в позапрошлом году ангел-хранитель уберег - в верховья Казыра собирались с Михаилом Кожуховым лететь. А сверху была запланирована катастрофа. По закону Вселенной не мы, значит, кто-то другой должен на небеса попасть. Вот вертолет на Камчатке и грохнулся. Мы об этом на шестом континенте Истины узнали.
По размышлении мы к нашей машине двинули, там немного потусовались с Боцом - он девчонок ждал. А в 16 часов двинули: Боц в Курагино, а мы на Гуляевский порог. Через час на место прибыли. Машин десять собралось, народ порогом любуется. Мы на больших камнях-плитах растянулись от усталости. Кайф! Наш визит на праздник к Виссариону, можно сказать, закончился.
Дальше дела пойдут житкйские. Как Костан Пепеляев женился - это отдельный рассказ, а мы перейдем к тому, как назад в Курагино вернулись и на Шалаболинскую писаницу съездили...
С порога выехали потемну и даже в Петропавловку на слияние Учителя с народом успевали. Могли и тузов эстрады послушать: Вадима Редькина, Светлану Владимирскую, еще каких-то знаменитостей.
- Там сегодня мощный концерт будет, - Виктор явно клонит к тому, чтобы заехать.
- Нам надо было палатку взять, - сокрушаюсь, - поставили бы: кто утомился, в ней и отдохнул. А так ночью придется ехать. Выдержит ли Виктор - две ночи не спал.
- Я выдержу! Как девчонки?
- Устали мы! - Ленка отмахивается. - В Курагино поехали.
А зря. На празднике, как потом узнали, здорово было. Виссарион с народом слился, и концерт за концертом вышел. В следующем году на три дня приеду, палатку поставлю - и всю ночь концерт буду слушать. А так наше посещение куцым получилось. Десять лет назад, когда я на их праздник первый раз попал, на берегу лагерь разбил. Была опасность, что местные растащат все у меня, однако обошлось - на празднике побывал по полной программе. Хотя тогда все скромнее было, но зато Виссарион несколько часов перед народом говорил.
К Ивану Степанычу в Тюхтата не заехали. А он наш друг, еще со времен походом через Тофаларию. После Тюхтат Усть-Можарка. Сюда в 30-х годах кулаков сослали, где они обустроились и зажили так хорошо, что в 1938 году их заново раскулачили - кому расстрельную статью дали, кого в лагерь отправили. Сейчас деревня из одних паломников - дома добротные. «Вот бы на них Сталина!» - слышишь еще такие возгласы «доброхотов».
Далее дорога, как по алее, среди деревьев идет. В этих местах, то заяц выскочит, то глухарь, а то и сокжой - так мы всех диких копытных называем. И в этот раз пара зайцев метнулась - один через дорогу успел проскочить, а другой замешкался - на месте у обочины застрял. Оба спаслись.
Имисс ночью проезжаем. Виктор вспомнил, что его отец здесь родился. Его прадед - курагинец - потомок Тютчева, декабриста сосланного и всю жизнь прожившего в Курагино. Уже не раз об этом писал.
- Чем дед промышлял? - спрашиваю.
- Учительствовал, директором школы был.
- Вот видишь, какие у тебя корни.
- Предлагали мне здесь директором школы стать. Не согласился. А сейчас жалею. Квартиру давали, и от Курагино близко.
- Смотришь, хозяйство бы завел: куры, свиньи, коровы, поросята...
- Это не для меня. Не люблю это, а вот корни пустил бы...
- Корни ты во всех деревнях пустил, везде узнают.
- Это не в счет, они на старости лет куска хлеба не подадут.
Так с шутками и прибаутками до Бугуртака доехали.
- Ленка, помнишь, когда сплавлялись, мы сюда за провиантом ходили, - напомнил. - В магазин крупного купца Пашина, на этот край деревни пришлось топать.
- Зато сколько интересного увидели, - Виктор вспомнил.
- Как тетка и пацан на пустой улице на велосипедах не могли разъехаться. Тетка кричит: «Васька, сворачивай! Сворачивай!» Так и свернули в одну сторону – столкнулись на пустой улице. Или у магазина сцена. Магазин закрыт, народу много, и непонятно, они продавца ждут или просто отдыхают. «Продавец где?» - ты еще спросил. - «Она больная, у кумы чай пьет, - женщина, что на велосипеде ехала, сказала. - Могу передать, чтоб в магазин шла». - «Гони ее! Гони! - ты возмущался. - Солидные люди собрались, вот профессор, писатель, мигом про это безобразие напишет». Не прошло и пяти минут, как продавчиха нарисовалась. «Приболела, - начала оправдываться, - но сказали, уважаемые люди ждут...»
- Ну и что дальше? - Ленка не выдержала.
- Продавчиха, Витькина знакомая оказалась. Он ей: «Светка, не видно, не видно, что ты больна! Давай отпускай народ и дальше продолжай чаевничать».
- Детишек у нее не было, на Виктора похожих? - Ленка смеется.
- Не было, не было, - Виктор заминает вопрос.
Сейчас нам приятно вспомнить это, проезжая мимо Бугуртака, где эта история случилась.
В Курагино приехали - опять тоже самое: баня, шашлыки, телевизор, музон на всю катушку. Мне отдушина - на компьютере поколотить, описать, что сегодня произошло.
Другой день - знаки подсказывали - бездарно проведем, планов никаких, у Виссариона не остались, на писанице с Кольком не медитируем. Однако есть приятность, праздник на площади в Курагино состоится - День цветов и еще что-то. Днем концерт, а вечером дискотека - молодежь веселится, девочки веселятся.
***
На третий день, в субботу, на писаницу поехали. День выдался славный, легкие облака, и никаких намеков на дождь. На окастике едем. Вот деревни Ойха, Пойлово. Там и там мои родственники живут; в Пойлове по линии бабушки - половина Артемьевых, а зайти не к кому, стакан молока не поставят, не оттого, что нет или жалко, а просто к обеду все пьяные. Правда, такую картину я давно наблюдал, сейчас пьющий класс, может, и вымер, а молодежь другая - не пьет. Хотя верится с трудом... Вот Шалоболино.
- Виктор, к хлебному королю заедем? Я же про него рассказ написал, когда он у вас в ООО «Белая Елань» трудовую службу нес.
- Сейчас он в другом король. Как получит пенсию, к нему сразу одна учителка из Алексеевки объявляется с баяном. Вот они неделю, как ты говоришь по-библейски «семь дней сотворения мира» и веселятся. А деньги кончились, она баян под мышку и в Алексеевку.
- Курок же женат? Жена, дочь?
- Жена в Норильск вернулась. Один живет.
- Чем занимается?
- Зимой на подельщине, а летом на рыбалке и «гулят». Сейчас не время пенсии, значит, он на рыбалке. Кстати, вот его дом.
- Останови! Вдруг дома.
Дом у Курка большой, ворота крепкие, во дворе дрова заготовлены. Покричали, однако тишина.
- Виктор, ворота наглухняк закрыты.
- Значит, Курок на рыбалке, - Виктор заключил. - Поехали, церковь посмотрим. Может, какой клад найдем. Мы с Лысаком, братом Боца, когда в школе учились, два царских червонца нашли бумажками - в школьный музей сдали.
Церковь объезжаем - вход ищем. Ленка гадает, какой стиль у церкви, что-то она не похожа на христианскую, больше на готическую.
У нас на Угловой такую церковь в точности строят. Первый купол уже возведен, а второй – нет. Картина в точности такая, как здесь.
- Да у этой церкви два купола было, два креста, - Виктор объясняет. - Американцы реставрировать собрались, а молния возьми и ударь, меньший купол напрочь сгорел, только основание осталось. Американцы пожили месяц и уехали - отказались реставрировать.
- Значит, знак. Кому-то надо было, чтобы американцы не касались святыни. Здесь бы помедитировать, истина бы открылись, а может быть и чудо. Я сейчас ищу святые места, где чудо мгновенно происходит: подошел к этому месту, коснулся - и вот откровение получил, болезнь вылечил.
- Ты лучше ищи, где клад зарыт, - Виктор замечает. - Нам такое чудо нужно.
- Клад большевики отрыли, когда грабили церковь, а церковников по тюрьмам пустили, хотя не исключено, где-нибудь червонцы и зарыты. Надо миноискатель приобретать, сейчас с помощью его многие чего находят. Этот бизнес на Западе процветает, а мы тут на таком месте сидим - два века в Артемовске золото добывали, золотыми червонцами оплата шла, напрятано много.
- О том я и говорю, вон сколько в каждой деревне богатых домов каменных дореволюционной постройки - в них подвалы, тайники есть. Твой дед деревянный дом ломал - 170 червонцев нашел, а если эти каменные ковырнуть - тысячами посыпятся.
- У нас во Владивостоке на моих глазах экскаватором бывшую парикмахерскую на Ленинской ломали, из ковша золотые червонцы посыпались. Народ враз бросился собирать.
- Ты-то успел?
- Нет, милиция опередила - оцепила, простой народ погнала. Потом начальника милиции Касатонова с этими червонцами в Средней Азии накрыли.
- Касатонов у нас начальник, что-то врешь, братец.
- У меня начальники милиции - все Касатоновы.
- Много, видать, золотых монет было - если и людям хватило, и милиция нахапала. Сознайся, Валерьян, сколько золотых червонцев прихватил?
- Колись, что там! - Ленка смеется.
- Если честно, - голову наклоняю в смущении, как Костан на Гуляевском пороге. - Парочку золотых успел урвать.
- В это еще можно поверить, - Виктор смеется.
«А церковь, какая в Шалоболино?» - спросит читатель.
Церковь как церковь - большая. Разрушенная и поруганная комсомольцами и молнией. Внутри на уцелевшем куполе росписи видны, кстати, «Семь дней сотворения мира». Видите, как символично - мы семь дней сотворения мира с Костаном Пепеляевым пережили, и вот, пожалуйста, роспись. На писанице о сотворении мира надо поискать рисунки. Семь - священное число. Я удовлетворен исследованиями. Дальше наш путь на Ильинку. Дорога - гравий, но живописная. Впереди мост через речку Шушь, перед мостом остановились. Вид за речкой на высоченные скалы, которые в доступных местах разрисованы всякими надписями: кто, когда и откуда. В бинокль узрели трех человечков у плит, на самом верху что-то делают. Как потом выяснили, петроглифы на кальку снимают. Мы же на скалах видим надписи современных писателей, типа «Вася + Маша = Любовь». Налюбовавшись другими надписями, дальше двинули - а это вверх по серпантину, мимо сосновых рощ на гору и вниз к Ильинке.
- Вид, с ума сойтци! - восклицает Виктор. - Однако в дождь мы отсюда не выедем. Видите, сплошная глина.
- Виктор, а где же мастерство водителя?
- Мастерство водителя как раз выручит! - Виктор улыбается, правда не наклоняет голову в смущении, как Костан на Гуляевском.
Однако тучки стали появляться, как бы не застрять.
- Виктор, давай Женьку-проводницу возьмем, она вот в первом доме живет.
- Ты что, без нее дорогу не знаешь? Вы с Суреном уже ездили-переездили.
- Дорогу знаю, но тебя с ней хочу познакомить. Она собирается в Канаду - документы оформляет, может, ты надумаешь в сопровождающие, как-никак языки знаешь. С нами по Америке не захотел поехать, а зря - мог бы там остаться. Сейчас бы в гости ездили.
- Тогда не мог, сам знаешь. Предки болели. Помогать надо было.
- И то правда.
Подъехали к Женькиному дому, постояли, однако никто не выходит, значит, не знак Виктору в Канаду ехать, а на писаницу будем самостоятельно путь прокладывать. Вдоль кошар едем. Здесь хоть и не в гору, но болотина: пойди дождь - трактор нас не вытащит. Далее дорога в гору - один крутой косогор преодолеваем, второй; вид на Тубу, дальше на Минусинские и Хакасские степи открывается. Здесь граница.
- Вид отличный, однако, смотри, направо обрыв, чуть дождь, и мы туда мигом скатимся, - Виктор подмечает.
- Не пугай!
- Нас одно спасет - мастерство водителя.
На втором подъеме лагерь археологов открылся. Спускаемся к нему. Дорога круче, чем на подъем. Подъехали, в лагере ни души.
- Видать, на раскопках или вон в том лагере на острове, там норильчане стоят - мэр Норильска отряд юных археологов каждый год сюда направляет. Давайте я вас сам проведу к петроглифам, до дождя надо успеть - за полчаса управимся.
Бросились по тропе. Метров через сто от лагеря на первые петроглифы вышли - рисунки чуть выше, надо по лестнице забираться. Залезли. Народ в восторге.
- Посмотрели? Дальше, дальше двигаем, - тороплю.
Тропа вдоль Тубы идет. Две женщины на ПСНе к берегу подчалили и палатку устанавливают.
- Ба! Кого вижу! - узнал я Зинаиду Ивановну Булычеву - главного моржа клуба «Льдинка». - Вы что, вдвоем? Из Курагино?
- Да. Будем ночевать, а завтра за нами Хамро на такси приедет.
- Сейчас мы дальше пробежим, - объясняю. - Там самые интересные рисунки, а на обратном пути, если не будет дождя, к вам заскочим, - пообещал смелым женщинам.
Не стал больше дискутировать, дальше по тропе двинули. Вот и главный участок раскопок. Здесь работа в самом разгаре. Петроглифы на кальку снимают. Огромные листы кальки смачивают чем-то белым, может, зубным порошком или мелом, накладывают на плиту с рисунком, продавливают мокрой тряпкой, и на ней рисунок отпечатывается. Потом по характеру рисунка изучают, какой век, тысячелетие и какой цивилизации принадлежит. Также на цифровой фотоаппарат со штатива с мощным объективом съемка идет.
- Леонидыч, привет! Как обещали - прибыли. Но задержаться не сможем, дождь вот-вот накроет, быстро посмотрим и назад.
- Давайте. Вон мой коллега фотографирует, может вам кое-что рассказать.
У девчонок вопросов много - насели по полной программе и на Александра Леонидыча, и на фотографа. Он тоже большой дока в петроглифах, доцент, только что с ректором Дроздовым совершили путь по «Золотому кольцу Хакасии, изучали такие же рисунки в других местах.
- Здесь самые значимые, - объясняет, - сильней Томской писаницы будут. Там одна эпоха, здесь наслоение многих эпох и по площади больше - на километры тянется. Впереди норильчане новые откопали. Сами мы в этом году открытий не сделали - вторую руку скелета откопали, и все, ниже плитняк, целых скал нет, поэтому и рисунков нет.
- А определили, сколько скелету лет?
- Много, в Москве уточняют.
- А не Чингизхана ли эта могилка? Она до сих пор не найдена. Предполагают, что на Байкале или вот в Саянах его перезахоронили. Один из его сыновей здесь был наместником. С этой горы свои владения рассматривал.
- Насчет Чингизхана – навряд ли. Слишком посредственное захоронение. Скорее это ритуальное жертвоприношение, - Леонидыч объясняет.
- Я во Владивостоке одному знакомому медиуму Сергею покажу, он по фотографии точно скажет, кто такой, когда умер и как.
- Наши менты это дело не раскроют. Глухарь, - Виктор смеется.
- Леонидыч, показывай, где сцены сотворения мира?
- Вот смотрите, - давай нам показывать петроглифы брачной жизни.
- Оказывается, люди и тогда знали об этом, - смеюсь. - Не по Библии происходит. Покажи, где первый день, второй...
- И это есть, но иносказательно, в символах. В наших трудах читай об этом.
- Вот лодка мертвых хорошо изображена, - Ленка гладит.
- Рисунок этот такой же по стилю и форме, что в Сахаре, в высохшем русле реки нашли, - Леонидыч объясняет.
- Так, кто здесь рисовал? Европейцы?
- Три волны людей из Африки, Европы сюда кочевали. Сначала первобытные из Африки - рисунки есть схожие с африканскими, затем скифы…
- Девчонки, надо к ритуальной чаше подняться, - предлагаю. - Там загадать сокровенное можете, и сбудется.
- Небезопасно это, - замечает Леонидыч, - надо к этому подготовленным быть. У нас кто не пойдет туда, обязательно змею встретит.
- Я ночью один в этой чаше медитировал, когда с Кольком здесь на косе лагерем стояли. Видел небо, связь с Космосом поимел. Об этом я в другом рассказе пишу.
- У меня в прошлом году был опыт с этой чашей, - Леонидыч подхватил. - Утром на восходе в центр этой чаши сел и НЛО увидел. Не смейтесь! Реально все было. Тарелка приземлилась, оттуда гуманоиды вышли, вокруг нашего лагеря походили, в палатки заглянули и удалились. Все я это видел, когда внутри чаши сидел.
- Эх, я не догадался на рассвете посидеть - тоже бы увидел! - пожалел.
- Оставайся, посидим, двоим НЛО откроется, - Леонидыч предложил. - Один я уже боюсь.
- Если вы примете нужную дозу, не то еще увидите, - Виктор смеется.
В прошлое посещение с Кольком мы с Леонидычем собирались ночь в чаше провести, но как раз по этой причине не состоялось у нас встреча не только с Космосом, но и с инопланетянами. Насчет того, что Леонидыч инопланетян видел, он мне в прошлом году рассказывал. Тогда я не поверил. Но после того как сам там побывал и увидел, что открывается там, - верю.
- На следующий год приезжай, по полной программе встречу с инопланетянами организуем, - Леонидыч предлагает.
- Загадывать не будем. В этом году хотели, но помешало что-то. Как и сегодня - погода не дает, вот-вот ливень пойдет
- Все, бежим! - глядя на небо, Виктор команду дает. - Не до чаши!
- Бегом к машине побежали. Минут двадцать потратили, промокли до нитки, хорошо не град. В Алексеевке в это время градины с голубиное яйцо по полям Сурена прошлись. Мы в лагере переоделись, благо дополнительной одеждой на поездку запаслись, и быстрей в машину.
- Быстрей! Быстрей! - кричит Виктор. - Еще немного, и нам крышка! Не выедим.
Не мешкая, мы в окастик забрались и по опасной дороге в обратный путь двинули. Первый крутяк с трудом взяли, колеса буксуют. После – вниз, не менее опасно, можно свалиться с обрыва.
- Только мастерство водителя нас спасет! - Виктор кричит в азарте.
- Спасет, спасет! Как мы с заднего сидения вылазить будем, если машина юзом пойдет?
- Валерче, не боись! Вызволю вас на Божий свет.
- Божий нам не надо, давай земной.
- Вон, видишь, радуга, к хорошей погоде и к удаче. Может, ты сегодня свое счастье найдешь.
Действительно дождь быстро кончился, и из Ильинки при солнце выезжали. Радугу, как через ворота, проехали. Такой случай второй в этом году. Один раз в Скалах сквозь радугу я прошел, причем так близко, что можно дотронуться было до нее. И здесь так же. Не зря мистическими делами занимаемся. Кто-то следит за ними и дорогу дает. Сны снятся соответствующие. Тут во сне недавно летал. Говорят, если во сне летаешь, то растешь. Если духовно расту, тоже неплохо. А летал так. Сначала по реке плыву. За мной целая компания друзей гребет - тоже вплавь. Заплыли в какую-то протоку, которая вся камнями забита. Мне надоело бултыхаться, я и подумал - в воздух бы подняться. Попробовал - получилось. Толпа тоже пытается, но не может. У меня же восторг: лечу! К основному руслу подлетел. Высота метров двадцать. Пытаюсь опуститься, не получается. В воду прыгнуть? Боюсь - мелко. Смотрю, на берегу большая куча песка - завис над ней и прыгнул. Решил дальше лететь. Взлетел запросто. Поднялся высоко, над курагинским мостом пролетаю. Давай его изучать. Оказался он многоярусным - мост из будущего. Тонкости постройки изучаю, хоть зарисовывай. Полетал я, и у меня мысль возникла: а не слабо рекорд поставить - с поездами и автомобилями, что по мосту двигаются посоревноваться. Попробовал параллельно мосту пролететь. Однако не могу - на месте завис, сил нет сдвинуться. Что-то изнутри не дает, подобно тому, как прыгнуть с большой высоты в воду боишься. Знаешь, что можно прыгнуть, а внутри что-то держит. Так и здесь. До этого же летал над мостом как птица: парил, вверх, вниз вздымал, а подключил сознание - зажимы пошли. Перед этим я не мог на землю опуститься - прыгать пришлось, и вот вдоль моста не смог пролететь со скоростью мысли. С этой проблемой и проснулся. Ощущение реальности поразительное: вот умею летать, и все! Сны, как правило, забываются, а этот сон в голове во всех подробностях долго стоял. Думаю, это знак, чтобы я мистическими практиками дальше продолжил заниматься, а то, что не мог скорость набрать, наверное, тоже предупреждение, чтобы не увлекался сильно. Может, и с ритуальной чашей не все задуманное осуществил - тоже знак. Хотя здесь понятно: еще рано испить из нее чашу тайн мироздания. Надо теоретически готовиться - дальше мистические практики осваивать, скрипты-мистерии создавать.
А Виктор свой окастик через гору на спуск к Шалоболино вывел. Вид красивый. Спустились. За мостом через речку Шушь опять остановились, полюбовались и дальше двинули. До Курагино быстро доехали. Чем в этот день еще занимались - не помню. Как говорится, был день оный, и было радостно. И подумал Бог: хорошо, однако. В этом и счастье, которое предрекал Виктор.