Солнечный день утопично окутал чистые улицы. Птичий щебет залез в уши и стал незаметен, как тиканье часов. Вчерашние лужи разбрызгались по юбке на красный свет светофора, тенистого места постепенно становиться всё меньше. Треск вибрации мобильного досадливо перебил сосредоточенный поток образов и распределения времени на запланированные дела.
«Не стану отвечать. Пора разбить пищалку-головастика об асфальт, чтобы он перестал портить минуты одиночества и самосозерцания по утрам. Смысла нет в этих звонках. Слышать пожелания доброго утра, которое таковым быть просто не имеет возможности без горячей воды и кофе».
Сумка перестала дико трястись и светится голубым огнём, когда за углом показался остановочный павильон. На ступеньках и лавочках не осталось свободного места от собравшихся на работу добропорядочных горожан. Опухшие и не выспавшиеся, молчаливые и каждый на свой манер чем-то не доволен, стоят и сидят, курят и ждут автобус. Он увезёт в место, где человек хладнокровно уничтожает большую часть своей жизни, а зачастую обретает безразличие к собственной индивидуальности, забывает думать о перспективах и теряет мечту, отворачивается от неё, оправдываясь необходимостью быть серьёзным, взрослым, представительным.
Но без идеала, без цели, к которой следовало бы тянуться, люди начинают деградировать и потихонечку, минута за минутой, необратимо морально погибают. Они всё больше походят на свиней, опрокинувших пивную бочку на землю, где раньше были жёлуди, а теперь только засохшая осенняя листва и мёртвый воробей.
«Снова звенит телефон. Но утро до сих пор не доброе».
Пыльный автобус подполз, гремя и качаясь, и втянул, как пылесос пыль и крошки, утреннюю остановочную толпу рабочих.
«Лучше подожду следующий. Опоздать на работу, но выжить, избежав первичной давки потных тел».
Улыбка растянула моё лицо от чувства достойной самостоятельности и маленького взлёта на свободу, хотя это и иллюзорно, но утро стало светлее и ярче.
2005-06-09