Он посмотрел в её глаза и проникновенно сказал:
- Вот только не надо мне этого говна…
А все потому, что Лёха уже нарывался.
Просто регулярно напарывался нежным человечьим естеством на возникающие мистическим образом неприятности.
И возникали они, прямо скажем, не просто так, на пустом месте, а непременно после какого-нибудь дурацкого ЗНАКА или ЗНАМЕНИЯ.
Он и не верил в них раньше… ну до поры, до времени,… потом пришлось, как тут не поверишь, когда одно к одному.
Как повзрослел, дотюхало до него, что не просто так западло всякое происходит. Обязательно сначала ЗНАК будет.
И к полному половому созреванию уже целая система у Лёхи образовалась, как чего приметит – сразу начинает по сторонам зыркать и ноздрёй водить. Предчувствует. Битый.
Бывало и проносило. Но чаще нет. Знаки – они вам не прыщи всякие, живописные, просто так не появляются. Понимать надо, ага.
Эх. А началось-то все с кошки.
Вернее, сначала пришел командир.
И безапелляционно заявил, что на завтрашних соревнованиях по борьбе от роты должны выступить семь человек.
А Лёхе как раз, когда он часик назад в расположение роты возвращался, черный кошак дорогу перебежал. Он-то всё гадал – к чему бы… А тут вон что…
Он даже и не особо удивился, когда командир ткнул ему пальцем в грудь и весело заявил:
- Будешь выступать!
- Я же не борец, я бегун… – слабо возмутился Лёха.
- Бегун-фуюн, фиолетово мне. Понимаешь да? Пер-пен-ди-ку-ляр-но! У нас в роте вообще борцов нет, и чего теперь? Саботировать? Ты не паникуй, вон смотри, какой парень кабанистый, на бегуна и не похож ни фига. Короче, готовься.
Да Леха, в общем, и не переживал. Он действительно был крепким и спортивным молодым человеком. И что немаловажно, юность у него была насыщенная. Рос он в таком районе, где редкая неделя без драк проходила, потому драться он умел и не боялся абсолютно. Да и в училище уже успел несколько раз отличиться, потому слыл среди друзей авторитетом в вопросах рукопашного диалога.
И наступил день соревнований.
Лёха был уверен в успехе абсолютно.
Конкурентов среди товарищей по роте у него не нашлось. Шел первым номером.
А увидав соперника, только хмыкнул сочувственно. Сразу видно – такой же бедолага, назначенный. Сидит себе, в очках, книжку читает. Ботаник. Телосложение явно не бойцовое, Лёха раза в полтора крупнее его выглядит. Колоссальнее.
Леха снисходительно улыбался своим, перекатывал мышцы по организму и представлял себе, как сейчас поймает кисть на излом, собственно его больше ни чему и не научили, как крутанёт обратный рычаг…
Сигнал к началу.
Противник, закрыл книжку, аккуратно снял очки, подошел, поклонился и сломал Лёхе руку.
Пока Лёха летел…
Он думал…
«Все-таки кошка…»
Противник вернулся к очкам и книжке. А Лёху унесли. Слава богу, это оказался не перелом, а вывих плеча…
И вот теперь, спустя четыре месяца, Лёха стоял и смотрел в её глаза. И шептал:
- Вот только не надо мне этого говна…
Черная кошка, презрительно фыркнула, и продолжила движение.
Лёха с тоской посмотрел ей в след. Всегда так. Не может постоянно быть нормально. Лимит спокойных дней закончен. Всем надеть чистое исподнее и приготовить вазелин.
- Ну мы идём или нет? – возмущенно спросил Саня.
- Кошка…
- Ты болен! Давай скорее, ребята уже в кабаке.
Лёха обреченно вздохнул, делать было нечего, в кабаке действительно ждали.
Кабак гудел. Заблаговременно занятый столик обживали весельчак и балагур Тёма, и флегматичный человек-гора Малыш.
Тёма журчал.
- Да она была просто картинкой, точно тебе говорю! Ну такой… представляешь раннего Пикассо? А ноги? Это были даже не ноги… это были руки, которые хотели всех обнять! А эта её милая непосредственность… после предложения – сделать променад, она шла чистить зубы…
Саня щёлкнул каблуками:
- Можно присоединиться, господа курсанты?
- Можно Машку за ляжку! – сразу включился в диалог Тёма.
- Хм… так разрешите…
- А чего там, хватайте!
Через час, в организмах уже было тепло и нежно. В легком тумане сигаретного дыма шли душевные разговоры и дружеские споры.
Был ещё тот благословенный, кабацкий час, когда все друг друга любили.
Ведь величина любви к ближнему прямо пропорциональна количеству выпитого.
До определенного, индивидуального момента.
После этого момента, любовь, причудливым образом, становится величиной обратно пропорциональной. Что очень грустно, и не поддается научному трактованию.
- Давно хотел тебя спросить, - нетрезво приставал субтильный Саня, к Малышу, – когда вытрешь грязь из под носа?
- Даун ты, это усы, – беззлобно гудел Малыш, - знаешь, как девушкам нравится, когда я ими щекочу…
- Мдя, тяжелый случай, ну щекочи раз больше нечем…
- Сломаю палец…
- Господа гусары! Родился тост! – Тёма встал, и придал профилю солидности – Вот скажите мне, что главное в нашей компании?
- Единство душ?
- Общность взглядов?
- Чувство локтя?
- Нет! В нашей компании главное не пукать! За взаимоуважение!
Прошло ещё два часа.
- Ты чего хмурый такой Лёха?
- Да кошка черная дорогу ему перебежала! Знаете ведь Лёху, он на этом деле повёрнут.
- Не повёрнут, а предупрежден. Жопа грядет. Точно вам говорю.
Постепенно напивались.
Пьяный Саня притоптывал у занятого туалета. Сзади почувствовалось чьё-то дыхание. Саня повернулся. Напротив глаз вздымались мощные сиси.
- Тётенька ик, здесь мужской…
Саню нежно взяли за ухо.
- Дяденька я, - пробасил качёк, - иди мальчик, пописай где-нибудь в другом месте…
За соседним столом отдыхала группа крупногабаритов.
Понять, спортсмены это, бандиты, или новые русские, не представлялось возможным.
Один из них, демонстрируя мощный затылок, в настоящий момент пытался произнести тост. Причудливо переплетая слова «типа», «эта», «как бы».
Без мата получалось плохо.
- А выпьем-ка шампанского! По-гусарски! – заорал Тёма.
Он открутил проволоку, встряхнул бутылку, и шлёпнул ладонью по дну.
«Чёрная кошка…» с тоской подумал Лёха, следя за полётом пробки.
Пробка врезалась в накачанный затылок, как раз на очередном «типа», окончательно оборвав тост.
Качёк молча выпил, поставил рюмку и полез из-за стола.
Подошел, хмуро возвышаясь, и загораживая пейзаж.
- Шалим, хорьки?
Сразу стало понятно, что диалога не получится. Тем более, из-за соседнего стола начали подтягиваться остальные.
Тут появился, наконец-то пописавший Саня.
- Спортсмен ик? – он ткнул пальцем в мощный бицепс.
- Ну?
- Тогда ик, - Саня демонстративно полез правой рукой за пазуху, - на старт, внимание ик…
- Это Жванецкий, - повернулся к своим качек. И с разворота нанёс Сане удар в челюсть.
- Сашу… - полыхнул глазами Малыш.
Ну и закрутилось.
Лёха сразу попал в ритм.
Уйдя от первого пушечного удара, он врезал ногой по голени, и от души кулаком в ухо. Хаотичными махами уличного боя, сбил удары следующего бойца, резкими толчками по корпусу растерял его в пространстве, поймал за руки, разводя в стороны, и рванул противника на себя нанося удар лбом.
Сбоку прилетел кулак. Лёха резво проехался по полу, роняя стулья, поднялся, вытирая кровь из разбитого носа:
- Вторая часть Марлезонского балета…
Саня сидел под столом, прижав к себе пустую бутылку из под шампанского.
Пора было начинать что-то делать. Саня зацепился взглядом за уродливые коричневые ботинки, топчущиеся возле стола. Высунув руку и размахнувшись, Саня зарядил бутылкой по вражеской обуви. Бутылка не раскололась, зато сверху кто-то закричал.
Саня нервно захихикал. Не упуская теперь ботинки из виду, Саня, переждав минуту, вновь нанёс сокрушительный удар.
Третьего удара не получилось, рука попала в цепкий захват, и извивающийся в ужасе Саня был вытащен на поверхность.
На него смотрели добрые глаза Малыша.
- Хватит Саша, я уже хромаю…
Тёма ехал спиной по длинному столу, ледоколом раздвигая бутылки и тарелки. От удара, голова гудела.
Остановился, уткнувшись в стену. Справа захлопали длинные ресницы.
- ****ь! – простонал Тёма.
- Вика, - уточнила девушка.
Тёма широко улыбнулся. Во рту появились новые ощущения, язык свободно проходил сквозь строй зубов.
- У вас там дырочка, - ткнула пальчиком Вика.
- Нет девуссска, - оказалось что шипящие, покидающие организм, странным образом трансформировались в свистящие, - дыросська это у вас, - высунул сквозь выбитые зубы язык, - а у нас похоссе тут пробоина…
Завозился, доставая себя из салатов.
- Не уходите ни куда, после продолссим беседу. Бетховен! – заорал скрючившемуся у синтезатора лабуху, - Ритму дай, ритму! Унса-унса, унса-унса…
Лёха очнулся, от того что кто-то тряс его за плечо.
- Лёха! Лёха! Очнись! Сваливать пора! Ментов вызвали! – кричал в ухо Саня.
Они шли по вечернему городу, поддерживая друг друга.
Впереди из подворотни высунулась кошка.
- Кыш! Кыш скотина! – заорал Саня.
Малыш затопал ногами, а Тёма бросился поднимать камень.
Котяра с обиженным воем кинулся обратно.
Лёха вздохнул:
- Рыжий…
- Рыссый, не рыссый, лутьссе не рисковать, - Тёма отряхнул руки, поводил языком в пробоине, - ссто, блин, командиру скассать про свой портрет?
- Скажи кариес…