Мой милый Сенечка!
Как же я по тебе соскучился. Сегодня стоял в очереди за колбасой для пса Колбаскина и всё время думал о тебе и твоих письмах. Кстати, я давно хотел спросить, как там у вас в Римской империи со снабжением? У нас неплохо, но по субботам очереди. Ничего не поделаешь. У людей есть непобедимая страсть толпиться и создавать очереди. А у вас толпятся? Напиши.
Ты говоришь, что “Inimica est multorum conversatio: non aliquod nobis vitium aut commendat aut imprimit aut nescientibus allinit” – «Нет врага хуже, чем толпа, в которой ты трешься. Каждый непременно либо прельстит тебя своим пороком, либо заразит, либо незаметно запачкает». Ну как с тобой не согласиться? Сегодня в очереди кто-то испачкал мой деловой костюм (черную майку с надписью “I am busy” и шорты) мороженкой. И ладно бы извинился... Да, кстати, он, как ты изволил предвидеть, сначала меня этой мороженкой прельстил, так что у меня даже слюнки потекли, а потом испачкал. Не знаю, заразил ли он меня при этом чем-нибудь, но, знаешь, вполне возможно, потому что я с тех пор уже два раза чихнул.
Короче, разложив этот случай на составные, можно сказать, что посторонний индивид из толпы:
а. Соблазнил меня видом своей мороженки.
б. Бессовестно испачкал мой деловой костюм той же мороженкой.
в. Не знаю, заразил ли он меня насморком, но он заразил меня внезапной страстью к мороженому, которую я после удовлетворил, купив и съев три мороженки по дороге домой. Так или иначе, я уже чихнул с тех пор два раза. Ой, подожди! Ап-чхи! Вот видишь? Опять чихнул. Значит, считай, уже три раза. Ужас. Надо выпить горячего чаю.
Результат налицо! Нужно научиться сторониться толпы! И уж тем более не искать ее внимания! Да и зачем нам с тобой толпы? Мы же совсем не такие падкие до народного одобрения, как Маськин Левый тапок. Он ведь и оратор, и кричатор, и даже перекричатор кого хочешь лучше всех. А мы с тобой, Сенечка, люди домашнего посола, к толпе не приученные и невосприимчивые. Мне кажется, что толпа – это то, что делает человека ничтожным как по размерам, так и по значимости. Вот верно Демокрит тебе пишет: “Unus mihi pro populo est, et populus pro uno” – «Для меня один человек – что целый народ, а народ – что один человек», а когда его спрашивают, зачем он с таким усердием занимается искусством, которое дойдет лишь до немногих, он отвечает: “Satis sunt’ inquit ’mihi pauci, satis est unus, satis est nullus” – «Довольно с меня и немногих, довольно с меня и одного, довольно с меня и ни одного», и Эпикур подтверждает: “Ego non multis, sed tibi; satis enim magnum alter alteri theatrum sumus” – «Это я говорю для тебя, а не для толпы: ведь каждый из нас для другого стоит битком набитого театра».
Сенечка, ты для меня, и правда, стоишь битком набитого театра, и самосовершенствованием следует заниматься не для дяди, не для тети, не для того парня, который пришел, ушел и еще и всё пиво выпил... Это нужно только для тебя самого. Пусть никто не будет наблюдать радости наших тихих открытий. Ведь, как кто-то очень верно заметил, во вселенной большинство великих и малых событий происходит без свидетелей.
Но не только тем, о чем ты говоришь, вредна толпа. Следует сторониться масс не только в физическом смысле. Хорошо бы стоять в стороне и от общепринятых мнений толпы. Ибо, как часто говаривал мне М. Монтень: «Массе свойственны глупость и легкомыслие, из-за которых она позволяет вести себя куда угодно...»
Я вообще не верю в правоту большинства, поэтому меня многие и подозревают в недемократичности. А что, если большинство заблуждается? Вот и Ф. Честерфилд говорил, что «если большинство иногда и делает правильный выбор, то лишь под влиянием ложных мотивов»...
Вот и у нас в доме я демократию не приветствую. Ну как можно голосованием установить, что будет, скажем, сегодня на обед, если Кашатка хочет грейпфрут, Плюшевый Медведь опять свою манную кашу, Шушутка – утку с яблоками, а я просто хочу помидор? Ну, и какое же голосование нам поможет? Я так считаю, если Плюшевому Медведю хочется манной каши, то и надо дать ему манной каши, а не пичкать насильно грейпфрутом или помидором.
Я очень сомневаюсь в правоте большинства. Надо, мне кажется, как можно дальше уходить от решений с помощью «всеобщего голосования». Не зря Левый тапок всё время твердит цитатку из Ленина: «Идеи становятся силой, когда они овладевают массами», а поскольку массы по определению дики и необузданы, то они из любой идеи сделают такую кулебяку, что потом каждый в отдельности, входивший в эту толпу, ужаснется – и как это мы такое учудили?!
Вот я живу в Западной Сумасбродии, и мы тут не очень любим собираться в толпы. Поэтому живем тихо и без особых социальных потрясений. Два раза за историю страны собирались сделать революцию – но один раз началась зима и все разошлись по домам, а второй раз начался охотничий сезон – и все тоже как-то разбрелись. Так и без революции какие надо преобразования совершили. Так что людей надо приучать пастись порознь, в некотором отдалении друг от друга. И если и надо подумывать о колонизации других планет, то только для того, чтобы прекратить создавать толпы на Земле. Ибо, как верно заметил, У. Хэзлитт: «Нет более ничтожного, глупого, презренного, жалкого, себялюбивого, злопамятного, завистливого и неблагодарного животного, чем толпа», и я при всей своей любви к животным такое животное у себя в хозяйстве бы не завел.
Я вот селюсь от своих соседей подальше и общаюсь редко, только когда им чего-нибудь от меня надо. Отчего? Опять же, чтобы не создавать толпу. Вот представьте себе: толпа Маськиных. (по-моему, звучит очень неправдоподобно). А знаешь, почему? Потому что кто живет натуральным хозяйством, тому толпиться некогда.
Толпы ведь непредсказуемы даже для самих себя. Вот и Т. Карлейль как-то говорил, что «никто не знает, как поступит толпа, тем более – она сама».
Недаром мне индусы говорили: «Будь осторожен с толпой, Маськин, когда она тебя почитает, ибо вначале она тебя покроет венками, а потом забросает грязью».
Vale,
твой Маськин.