Маськин приветствует Сенеку!
Я передал тебе прошлое письмо с приятелем, а ты меня пожурил в ответном письме, что я назвал его другом, но потом предупредил, чтобы не всем, меня касающимся, ты с ним делился. Ты пишешь, что, выходит, в одном письме я и признаю, и не признаю его своим другом. Дальше ты пишешь, что “Sed si aliquem amicum existimas cui non tantundem credis quantum tibi, vehementer erras et non satis nosti vim verae amicitiae” – «Но если ты кого-нибудь считаешь другом и при этом не веришь ему, как самому себе, значит, ты заблуждаешься и не ведаешь, что есть истинная дружба».
К сожалению, Сенека, ты прав. Кроме жителей моего дома, я ни с кем по-настоящему не дружу. Вот Плюшевый Медведь мне настоящий друг. Мы с ним не разлей вода. А с другими, не проживающими в нашем доме, у меня как-то настоящей дружбы не складывается. Вот ты у меня друг настоящий, хоть и разделяют нас столько веков. Если бы не моя стиральная машина, переделанная Эйнштейнкиным в машину времени, не знаю, как бы мы с тобой общались...
Настоящих друзей не может быть много. Здесь даже дело не в самих людях, их низменных вожделениях, зависти и глупости. Дело просто в том, что настоящему другу нужно уделять много ни с кем не разделяемого внимания, и, естественно, больше, чем на одного-двух человек, такого внимания никак не хватит. Ты говоришь: “Tu vero omnia cum amico delibera, sed de ipso prius: post amicitiam credendum est” – «Во всём старайся разобраться вместе с другом, но прежде разберись в нем самом». И это верно, но, знаешь, Сенека, мне кажется, что-то случилось с дружбой в современном мире. Теперь многим друзья больше не нужны. Зачем тебе друг, если у тебя есть телевизор? Сейчас телевизор – лучший друг человека. Он и тебя выслушает, если надо, и сам тебе пожалуется на всё, что у него за день в мире приключилось. Увы, Сенека, друзья теперь вымирают, как динозавры. Я думаю, что палеонтологи будущего будут находить целые поля, усыпанные костями друзей, умерших от отсутствия дружеского внимания. И действительно, зачем современному человеку друг? Хочешь поплакаться – иди к психологу, хочешь одолжить деньги – иди в банк, хочешь поболтать – иди в чат или на форум в интернет, хочешь послушать анекдот – можно там же, в интернете их тысячи, хочешь подраться, в конце концов, – иди в секцию каратэ. Всё нынче так удобно и, главное, хорошо продумано. Главное – не надо больше болезненно разбираться, кто друг, а кто не очень. Люди еще, конечно, видятся иногда, но теперь они больше друзья по интересам. С этим – ходим в суши-бар, с тем играем в гольф, а вон с этим долговязым с длинными волосьями – беседуем о сокровенных мыслях. Что? Он не мужчина? В каком смысле? Ах, женщина! Интересно, я не замечал... Ну, тем лучше, тогда можно и не только беседовать...
Так что, поверь мне, милый друг Сенека, дружба в современном мире даже вредна. Я думаю, что в будущем она будет наказываться как уголовное преступление. Дело в том, что сильная дружба всегда противостоит сильной власти, а власть ой как этого не любит. Представь себе судебный процесс будущего.
– Подсудимый 1, встаньте, – говорит судья. Подсудимый 1 встает.
– Признаете ли вы себя виновным в том, что состояли в дружеских отношениях с подсудимым 2? – продолжает ледяным голосом судья.
– Нет, ваша честь, не признаю, – увиливает от наказания подсудимый 1.
– Но факты говорят об обратном, – настаивает прокурор. – Эти двое, подсудимый 1 и подсудимый 2, были замечены в... – прокурор осекается и видно, что ему неудобно произнести эти слова вслух.
– В чем? – поднимается шепот по залу заседаний.
– Ну, что же вы замолчали, господин прокурор? – настаивает судья.
– В дружеской беседе... – тихо произносит прокурор, краснея.
– И какие у вас доказательства? – встревает адвокат, защитник подсудимых.
– Звуковая запись беседы, – оживляется прокурор. – Они там не обсуждают ни деловые отношения, ни женщин, а просто разговаривают по-дружески о том о сем.
– О том о сем!!! – возмущенно кипит зал, с задних кресел доносится возглас: – Смерть негодяям!
– Ну, это еще не доказательство, может быть, они во время этого разговора вступали в гомосексуальную связь, – уточняет адвокат, поправив галстук и проверив ширинку.
– Фух, слава Богу, – проносится шепоток по залу.
– Ну что ж, давайте спросим самих подсудимых, – предлагает судья. – Подсудимый 1, вступали ли вы в гомосексуальную связь с подсудимым 2?
Подсудимый 1 начинает ерзать на стуле и тяжело дышать. Конечно, он ни в какую связь не вступал, но сознаться в этом – значит подтвердить, что речь идет о дружеском знакомстве, которое строго карается законом.
– Да, ваша честь, – врет подсудимый 1, и зал вздыхает с облегчением.
– А вы, подсудимый 2, подтверждаете показания подсудимого 1? – строго обращается судья к подсудимому 2.
– Да, ваша честь, – не задумываясь, выпаливает ложь подсудимый 2. А что делать? У него трое детей и жена-истеричка. Если он не подтвердит – его приговорят к казни или к пожизненному заключению. А детей на такую стерву не оставишь.
– Ну что ж, – облегченно поднимает молоточек судья, чтобы закрыть дело...
– Минуточку, ваша честь, – не унывает прокурор. – Ваша честь, заслушайте пленочку, сами убедитесь, что речь идет именно о дружеской беседе, а не об однополой связи.
– Протестую! – кричит адвокат.
– Протест отклоняется, заслушать пленку, – приказывает судья.
Судебный пристав включает магнитофон, и из него доносится диалог, в процессе которого подсудимые обсуждают успехи детей, вспоминают прежние времена. Когда запись заканчивается, судья строго спрашивает подсудимых:
– Ну, что вы на это скажете?
– А они извращенцы, – находчиво достает откуда ни возьмись справку адвокат.
Судебный пристав передает справку судье. Судья читает вслух:
«Сим подтверждаю, что я, доктор Шлюхоскопов, провел осмотр подсудимых 1 и 2, и со всей ответственностью заявляю, что эти два типа просто извращенцы, а никакие не друзья. Они взяли моду вести подобие дружеских бесед, занимаясь легитимным содомским грехом».
– Ну что ж, – постановляет судья, – подсудимых освободить на поруки доктора Шлюхоскопова. Если беседы подобного рода между ними повторятся – расстрелять без суда и следствия.
Вот так-то, Сенекушка, поздравляю тебя со светлым будущим. Ну, а почему нет? Если раньше дружеская беседа была разрешена, а содомский грех воспрещен, а теперь и то, и другое разрешено, причем последний поощряется больше, чем дружба, не сложно, применив наш логический ум да практическую зоркость, предсказать, что скоро дружба станет осуждаться более, чем раньше осуждался содомский грех.
Не любит государственная власть дружбу между людьми. Очень она ей вредна...
Я, конечно, имею в виду дружбу настоящую, бескорыстную, как у нас с Плюшевым Медведем, например, а не такую, о которой говорит Мишель Монтень: «Всякая дружба, которую порождают и питают наслаждение или выгода, нужды частные или общественные, тем менее прекрасна и благородна и тем менее является истинной дружбой, чем больше посторонних самой дружбе причин, соображений и целей примешивают к ней».* А есть ли дружба поистине бескорыстная?
Помнишь, как в сказке Антуана де Сент-Экзюпери Лис просит Маленького принца:
– S’il te plait... apprivoise-moi!** – «Приручи меня, пожалуйста!» – и я читаю эти слова, и мне всегда хочется плакать.
А еще Лис говорит: “Les hommes n’ont plus d’amis” – «Люди больше не имеют друзей»... потому что им некогда заводить друзей, “Ils achetent des choses toutes faites chez les marchands” – «Всё, что им нужно, они покупают у торговцев».
Вот и я могу приручать лишь тех, за кого могу отвечать и кому могу уделять достаточно внимания. Что может быть хуже – приручить, а потом бросить.
Вот и Антуан нас всех приручил, а потом внезапно разбился на самолете...
Vale,
Твой друг навек,
Маськин.
--------------------
* Мишель Монтень. Опыты. «О дружбе».
** Antoine de Saint-Exupery. Le Petit Prince («Маленький принц»). Gallimard, 1979.