За несколько дней до встречи с ним я уже не могла ничего делать. Я просто ждала. Сидела и ждала. Каждый вечер кутал подоконник. Куталась в покрывало и курила. Я ведь никогда не курила. Но тогда я только курить могла. Училась пускать колечки, как это делали люди, которые, казалось, были мне дороги. И понимала: их ведь не было и нет на самом деле. И ждала встречи с ним. Думала только о нём. Больше никаких мыслей не было. Хотелось прижаться к нему, поняв, что я не смогу никуда уйти, поняв, что уходить больше никуда не нужно. Просто услышать его голос и прижаться к нему всем телом. Каждой клеткой. Каждой мыслью. Впечататься в него всеми своими ощущениями.
Мы не виделись долго. Как долго, я уже не знала. Даже не хотела знать. Я не думала об этом. Хотелось просто оказаться рядом с ним. И больше ничего. Я точно знала, что моё ожидание – не монолог скользящих ожиданий ощущений, что это не монолог разрывающейся от боли души, что это не не услышанный текст барабанящего по клавишам печатной машинки сознания. Я была уверена: это место, где меня ждут. Я никогда ни в чём не была так уверена. А сейчас уверенность побеждала все остальные чувства. Я хотела просто оказаться рядом с ним…
- Девушка. Вы что-то потеряли?
- В его глазах отражаются сотни планет. А днём – облака. Его взгляд на вкус…
- Дорогая. Вам сорок седьмым троллейбусом до конечной! А там спросите. Как дойти до «Центральной». Гха-ха-ха!..
Под клёном стояла девочка. С вытянутым лицом над тощей фигуркой. И громко хлопала в ладоши. Громко. Монотонно. С одинаковой частотой. Весь ритм города, казалось, колебался с оглушающими стуками, отлетающими от ладоней. Я выдержала минуты три-четыре. Я поняла, что испытывают люди, глядя на мир, твёрдо уверенный в твоём сумасшествии.
- А днём – облака. Его взгляд на вкус…
А теперь я всматриваюсь в зеркало компакт-диска, отыскивая там свою улыбку. И что-то не нахожу… СТОП! Так. Так дело не пойдёт. Вижу отражение бледных пастелей стены. Наверное, это мои уставшие плечи… Окно. Должно быть, это то, о чём я думаю… Какие-то лица. Чужие все… А где же я? Где? И вот это, что это за странно бессилие? Это я?.. Потом догадываюсь, что диск, собственно, можно послушать. Нажатие. Другое. Это же голос! Это же наш с ним голос… У него я научилась описывать цвета и интонации чувствами. У него я научилась слушать и говорить чувствами. Это не телепатия, нет. Это, если сравнивать с фотографией, чувствительная поверхность фотоплёнки, без которой нет, собственно самого снимка. Так и тут. Если не почувствуешь цвет, то не сможешь его никогда увидеть. Лежишь в свеже выросшей горке собранных с тротуаров листьев, смотришь высоко-высоко, как только можно высоко и слышишь, как день надрывается яркими красками. Это у него я научилась тому, что цвета можно слышать. А ещё у них есть запах. И вкус. В моих ушах солёный привкус его похолодевших от ночного ветра щёк… Улыбаюсь!
А сейчас я больше не курю. Не курю вообще никогда. Это самое горькое, и от этого тошнит. Мысли заполнены разным. В мыслях многое. Только вот внутри я по-прежнему с ним. Всегда. И когда мне больно, грустно, тоскливо, одиноко, холодно и испепеляющее горячо от частых покалываний вздрагиваний надорванного голоса, я думаю о нём. Внутри его много. Внутри всё заполнено им. И я знаю, я в этом твёрдо уверена: мы обязательно увидимся. По-другому никак. Море.