Жили-были дед и баба. И ничего друг о друге не знали, даже и не слышали никогда краем уха. У деда был целый батальон духов, у бабы – толпа мужиков (все последние радостно откликались на общее имя «Мон шер»).
И однажды дедовы духи и баба, никакого отношения доселе к деду не имевшая, пересеклись на бабином дачном участке. Баба там отдыхала сразу с тремя моншерами, а духи из-за забора углядели в глубине сада стройные побеги роскошной конопли, и что-то в духовых головах разом щёлкнуло (видимо, зубы). Крякнул забор, взвизгнула баба, икнули вырубаемые с одного удара, отправляясь в глубокий нокаут, не готовые к вторжению моншеры… конопля пала.
Над дачным участком разносился весёлый, жизнерадостный детский смех. Духи познали Дао. Консветудо эста альтера натура, как говорил кто угодно, но на латыни: даже в сильном укуре духи помнили о деде. Они собрали ему роскошный конопляный букет, умело декорировали его рубероидом и бечёвкой, и проследовали в часть, бурно радуясь жизни по дороге.
Баба увязалась за ними: не то взяло верх женское любопытство, не то желание что-то сказать личное непосредственному начальнику духов. На территории части бабу встретил дед. Откровенно говоря, он бы её с удовольствием проигнорировал, ибо прекрасный подарок верноподданных духов полностью овладел его мыслями, но баба уж очень настаивала. В настоянии на своём она использовала крик, громкий крик и матерный крик. Пришлось деду отвести её в каптёрку и там зажить с ней долго и счастливо. Сперва было как-то так себе, а потом они друг к другу настолько привыкли и притёрлись, что всё стало нормуль.
До сих пор живут. А духи им каждый вечер еду на подносе у порга каптёрки оставляют. Потому что легенда – это святое. Святее, чем «отче наш» и чуть менее святое, чем Устав.