- Стой, сука! Стой! Кому сказано?! – Инокентьев бежал за Афанасьевым и старательно соблюдал дистанцию.
Погоня длилась третий час. Афанасьев – тощий детина метрового роста быстро переставлял культяпки и взволнованно облизывал кончик носа. Он прекрасно знал возможности соперника и терпеливо ждал, когда Инокентьеву придется остановиться, чтобы принять валокордин.
Инокентьев давно мог догнать Афанасьева, но воображение рисовало страшные картины, а жизненный опыт подсказывал, что загнанный в угол инвалид способен на крайности.
Афанасьев плохо знал себя. Отрывочные сведения о собственном организме сводились к тому, что единственное, на что он способен, так это на крайности. Крайности были коньком Афанасьева.
Конек был предметом ночных кошмаров Афанасьева, о чем прекрасно знал Инокентьев. Паденье в раннем детстве с лошади привело Афанасьева к тяжелым последствиям. Причиной падения был пресловутый Инокентьев, науськавший конька на Афанасьева.
На пятом часу гонок по пересеченной местности Инокентьев сдался и съел горсточку валокордина. Валокордин осел в желудке твердым комом и не желал перевариваться, скакал туда-сюда при каждом движении и стукался о внутренности Инокентьева, доставляя жестокие страдания.
Инокентьев, воспитанный суровым северным климатом, к страданиям привык давно и, не обращая внимания на досадную помеху, продолжал плестись за Афанасьевым, выдавливая сквозь стиснутые зубы матерные проклятия.
Проклятиям Инокентьева научила бабушка Афанасьева – известная в прошлом всей Москве своими ночными налетами, она особенно славилась знанием исконного русского языка. Или тюркского. За давностью лет разобраться уже невозможно.
Именно из-за старушки возникла вражда между Инокентьевыми и Афанасьевыми. В те стародавние времена бабуля носила исконно русскую фамилию Шнеерзон и работала на сталелитейном заводе прорабом. Там и обратили внимание на скромную девочку в сером платочке известный сердцеед Афанасьев и тихий мечтатель Инокентьев.
Пока они думали, как подступиться, малолетняя Шнеерзон подалась за длинным рублем. Тайком проникла в никому неизвестную банду Петренко, организовала тайное голосование и сместила атамана с должности.
Так впервые подрались Инокентьев и Афанасьев, обвиняя друг друга в гибели прекрасного ростка человеческого общества – Шнеерзон.
Пока Инокентьев и Афанасьев рвали волосья, вцеплялись когтями в глаза и истошно голосили, орошая слезами асфальт, Шнеерзон решительными действиями создавала семью.
Выдернув Афанасьева за ухо из объятий бушующего Инокентьева, Шнеерзон заявила, что он теперь человек женатый, а, следовательно, степенный. Иначе … и Шнеерзон достала огромный черный Маузер, с которым грабила по подъездам.
С тех пор Инокентьевы всегда, при любой возможности били Афанасьевым, мстя за поруганную любовь.
Любовь обижалась и мстила Инокентьевым, которых хоть и плохо знала, но от всей души ненавидела.
Дела!