Стоял один из тех летних дней, когда все живое жаждет дождя. В такое время даже дышать становиться трудно, кажется что с каждым выдохом уменьшается драгоценная прохлада тела.
Этот провинциальный городок, задыхался горячо и знойно. Вокзал напоминал раскаленную сковороду. Асфальт был мягким, тягучим и лип к подошвам.
Он пришел сюда за билетом, потому что уже завтра должен был ехать домой, срок его пребывания в этом скучном городке был наконец-то исчерпан. Он торопливо шел к кассам, зная, что придется стоять на жаре. Не меньше получаса промучился в очереди, щурясь от солнца и наблюдая за тем, как на рубашке впереди стоящего, разрастается огромное мокрое пятно. Наконец, получив желанный билет, поплелся к выходу, через пирон.
Шел мимо безликой горстки людей, и вдруг увидел Ее.
Она ждала, теребя и выкручивая пальцами манжетную пуговицу. И вот показался поезд,он все увеличивался, и став большим и громким, медленно прогромыхав мимо, встал. Люди высыпались из вагонов, кидались в бесчисленные объятия, всюду слышались оклики, громкие, радостные восклицания…
Она все искала глазами кого-то, и было ясно, что этот кто-то - мужчина. На ее лице застыла маска мучительного ожидания и большие светлые глаза блуждали по лицам, не находя нужного. Люди проходили мимо и вот лишь несколько человек, замешкавшихся, не спеша волочились из дальнего вагона, прогибаясь под тяжестью сумок.
Еще минуту она надеялась, что это жестокий розыгрыш, свойственный тому, кого она ждала. Но секунды, словно раскаленный свинец, капали и прожигали ожидание. На одно мгновение на лице вспыхнуло раздражение и тут же погасло. Ее осанка снова приняла прямую сдержанность, а руки, успокоившись, расслабленно опустились.
- Пойдемте – просто, не повышая голоса, сказала она тому, кто уже несколько минут смотрел на нее.
И он пошел за ней, молча, как будто они были давно знакомы и ждали кого-то вместе и вот теперь, не дождавшись, вместе уходят.
Выйдя из духоты вокзала, на небольшую привокзальную площадь, она подала ему руку, и он пошел рядом с ней, держа ее под руку, как старый знакомый. Они шли молча, она думала о чем-то своем, а он, боясь спугнуть, все то, что произошло в последние минуты, пытался неслышно идти рядом. Затем свернули к роще, боком стали спускаться вниз, по еле заметной тропке. Здесь было намного прохладнее и откуда-то снизу веяло сыростью и пахло рекой.
Ее туго сплетенная прическа, ослабла, некоторые пряди выбились. Засмотревшись на длинную линию ее шеи, он чуть ни оступился и дальше глядел только под ноги. Скоро роща превратилась в городскую набережную. Подойдя вплотную к решетке, и, облокотившись на нее всем телом, она стала смотреть на реку. Он принес воду в стеклянных стаканах, с мелко выстреливающими газовыми пузырьками, выпил свой стакан залпом и сморщился от того, что пузырьки предательски защекотали в носу.
- Спасибо, - сказала она, сделав глоток, - ужасно хочется пить.
- Да, сегодня очень жарко, наверно дождь будет – ему хотелось ей нравиться. Он стал рассказывать какая чудесная природа в этих местах, хотя был здесь впервые, по служебным делам и совсем недолго.
Она слушала его молча, с равнодушным лицом и смотрела на воду. Потом вдруг оживилась, вздрогнув от какой-то своей мысли, и неожиданно резко повернулась к нему. Он запнулся.
- Что случилось? Вы что-то забыли?
- Нет, - прошептала она, только губами и добавила, – Все правильно. Теперь я иду домой. Вы идете со мной? – это был ни то вопрос, ни то утверждение, он не хотел понимать. Кратко кивнул, как кивают при встрече старому знакомому.
Все так же молча они пошли по пыльным, узким улочкам, мимо старых, убогих, почти сельских домиков, с резными ставнями. На мощеной, состарившейся от времени дороге не хватало многих камней, по краям ее виднелись ямы и ухабины и он подумал о том, что осенью они, наверняка, наполняются грязной водой, теперь же грязь в них высохла, превратившись в илистый песок.
Пахло гарью, иногда из распахнутых окон доносился деревенский дух, смешиваясь с запахом готовящейся еды и кухонным шумом.
В самом конце очередной улочки она остановилась перед маленьким одноэтажным домиком, построенным под гору. Ключом открыла давно не крашенную дверь и вошла внутрь, придерживая дверь для него. Пересекла комнату и отдернув резко темные шторы, открыла окна. Вместе со светом ворвался жаркий уличный воздух.
Перед зеркалом она стала вынимать из волос шпильки, небрежно бросая их на столик. Потом развернулась и, решительно подойдя к нему, обвила его шею руками.
Она дышала глубоко, опустив голову, ее длинные, волосы полностью спрятали от него ее лицо. Он вдохнул густой пряный запах ее волос, и стал жадно искать губами ее лоб, рот, шею… Она не сопротивлялась, а напротив, отвечала ему, с каким-то надорванным отчаянием.
***
С улицы уже давно доносились звуки долгожданного дождя, с громом и яркими электрическими вспышками. Старые, раскрытые рамы, негромко постукивали от ветра и тихо скрипели, пол под окном был мокрым от залетавших капель. Дождь барабанил разнообразной дробью по шиферной крыше и стеклам веранды. Казалось, что даже этот крохотный домик рад долгожданному дождю.
Она встала и, не глядя на него, без смущения подошла к открытому окну. Подалась вперед, вытянула шею, подставив лицо дождевым каплям, стекающим по ее лицу вниз. Стояла так долго и он любовался стройностью ее тела, почти не веря в реальность происходящего. Затем она закрыла окно и, вернувшись к кровати, стала медленно подбирать с пола вещи. Подобрав все и разложив на стуле, села, спиной к нему.
- Теперь ты должен уйти, - сказала она равнодушно. – Это было только сейчас, только здесь и больше не будет никогда.
- Хорошо, раз ты так хочешь, - ответил он ей, после долгой паузы - но можно задать тебе один вопрос? Только один?
- Да.
- Ты сделала это что бы отмстить ему?
- Да. Теперь иди.
- Но, знаешь, я совсем не хочу от тебя уходить.
- Нет. У нас ничего не может быть. Ты… очень…, - она запнулась, подбирая нужное слово, - милый, но эта встреча совсем не то, что ты думаешь. Поверь.
Он поднялся, нервно оделся, путаясь в пуговицах, боясь посмотреть на нее. И, не говоря ни слова, вышел на улицу. Дождь прекратился, лишь изредка роняя на старую дорогу крупные увесистые капли. И он вдруг подумал, что, сто или двести лет назад кто-то так же шел по этой дороге, думая о том откуда идет и не зная зачем.
На следующий день он уехал в свой большой, суетный город, полный людей и забот. Много раз, в минуты слабости или плохого настроения, он мечтал бросить все и поехать в тот городок, на ту улочку, в тот маленький домик к женщине, даже имени которой он не знал.
Спустя двенадцать лет, со своей уже не первой женой, он плыл на теплоходе и на одной из остановок увидел семью. Было видно, что они только что сошли на пристань, уставшие и довольные. Какое-то смутное чувство заставило его присмотреться к ним. Это была она, немного изменившееся, но все еще красивая. Рядом шел высокий мужчина, с черными волосами и жесткими чертами лица, которые часто выдают ревнивую и упрямую натуру. Впереди них, торопливо шагал мальчик, лет десяти или чуть старше, с большими светлыми глазами, несколько раз он оглянулся, внимательно всматриваясь в толпу людей на теплоходе, будто искал кого-то.