Мы оказались на улице в тот самый момент, когда завыли волки. Луна сегодня светила необычайно – большая. У дороги я поднял руку, голосуя автомобилям, когда погас фонарь – далеко-далеко, на другом краю земли…
Водитель тряс перед моим лицом хлипкую пачечку сотенных купюр.
- Представляешь! – кричал он на меня, а я страшился его и всё более давился в кресло. Мне казалось, что он хочет прихлопнуть меня этой пачечкой. Но пачечка была мала настолько, что даже я понимал – убить ею не сможет! Только причинит нестрашную боль. Мне становилось грустно – от этого. Грустил одновременно – и по неудачливому убийце, и по себе – не больно избитому.
- Представляешь!! Парень забыл деньги на сиденье!!
- А. Если так… - я улыбнулся, удобней устроился, приготовился слушать.
- Парень забыл деньги на сиденье. – Уже спокойным тоном произнёс шофёр, не отвлекаясь от дороги.
- Да-а? и как же это произошло?
- Парень забыл деньги на сиденье. – Пожал плечами.
- Как интересно. Можно узнать подробности?
- Парень забыл деньги…
- Приятель, послушай. – Я проникновенно пододвинулся к соседу, - Так мы никуда не уйдём.
Он посмотрел на меня. Я посмотрел – на него.
- Приятель, почему бы, не оставить деньги себе?
- Брось, - он застеснялся, - Так нельзя.
Видно было, что парень никогда не делал этого раньше. Либо недавно работает таксистом, либо – застеснялся.
- Можно, можно… - заторопил его.
- Как?..
- Вот так, бери себе, бери…
Он взял. Положил в правый задний карман вельветовых брюк.
- Тебе куда? – спросил.
Мы ехали по самой тёмной ночи, какую я когда – не видел. (Ведь это же – тёмная ночь!) Зато я увидел на остановке, возле дома Лены, как я обнимаю Лену и голосую проезжим машинам. Мне было холодно от ветра и поэтому – кутал лицо в шарф. Вокруг шёл снег, а я обнимаю нежную Лену – великолепно!
Мы ехали ко мне – заниматься сексом. У нас было только два известных маршрута – к Лене, есть еду, которую готовит её мама, и ко мне – заниматься сексом. Мы ехали ко мне. Было два часа ночи, мела метель и неприятно лепила глаза.
«Как таким придуркам, такие классные тёлки дают?» - Подумал я, проходя мимо меня и Лены. Я шёл, стиснув от холода кулаки, которые – в карманах. Снег медленно таял, на улицах ещё не было грязи, и привычной первосолнечной гадости – холодно было.
Я одет в поношенную невзрачную синтетическую куртку, бесконечно влюблён, разумеется, в суку и шлюху – мне лет 18. Или нет – 15-16, не больше, больше – уже не живут. А если и живут – то плохо.
Из динамиков в задней части салона такси, играла «Somebody to love» в классическом, Jefferson airplane, исполнении. Мне было – приятно.
Я вышел за квартал от своего дома – хотелось пройтись. «Наркотики меня доканают, однажды» - думалось. Как и прежде – светилась большая луна. Она обычно – исходила светом. Луна банально – лучилась солнечными бурями и непревзойдённой температурой. Я привык, что Луна – светиться солнцем, а солнце – похоже на мошонку радиоактивного мутанта.
В лицах окружающих – гуляла тревожность. В тёплых лужах, в которых купались голуби – лежало небо. В витринах магазинов – отражалась моя улыбка Чеширского кота – меня не было! В газетных полосах читалась – паника. И небольшое недопонимание – между строк. Ореховые веники мели меня по Крюковской площади. Ложки правосудия размешивали меня, я болтался – по краям кружки жизни. СКОРО ОДИН – гласили плакаты на улицах. А читалось, как будто – 41. Во взглядах дельфинов просматривался – хитрый намёк и ясно-заметная – дерзкая беспечность.