Он открыл дверь и пружинисто прошёлся по комнате. Его отрешённый взгляд скользнул по буковой глади давно нелакированного паркета. Внезапно он остановился, сел на стул, поднял голову и пристально посмотрел в глаза сидящему напротив него мужчине:
- Почему это всё-таки произошло?
Мужчина пожал плечами, достал из кармана брюк пачку недорогих сигарет, ловко прикурил одну из них:
- Серж, это всего лишь «кризис среднего возраста»…
Сергей чуть подался вперёд, стул под ним тут же раздражённо скрипнул:
- С каждым днём здесь всё больше бомжей и бродячих собак!
Мужчина затянулся сигаретой, медленно выпуская из себя конус седоватого дыма:
- И что из этого следует?
- Здесь, как нигде, научились зарабатывать на бедности!
Мужчина на секунду затормозил плавное движение руки, затем эффектно стряхнул истлевший пепел сигареты:
- Здесь давно к этому привыкли…
- Они постоянно её приукрашивают!
- Но в этом и заключается их работа…
- Обычно они живут не ниже уровня «Семи холмов». Глядя сверху вниз, они любят рассуждать о том, как «много они уже сделали для нас», и как не легко им это было сделать!
- Ты должен к этому привыкнуть.
- Слова: «жить» и «выжить» здесь имеют абсолютно одинаковые значения!
- Надо немного потерпеть…
- Потерпеть, пока все те, «кто так много делает для нас», и всё их многоярусное окружение, под завязку насытятся…?! А потом, когда подрастут их дети, мои дети будут обязаны ещё немного потерпеть…?!
- Но это твоя Родина!
- Я не хочу, чтобы она стала для меня чужой! Здесь слишком долго действуют странные законы: чем больше ты украл, тем меньше вероятность, того, что тебя посадят!
- Сегодня это уже не очевидный факт!
- Скажи мне, где находиться та первая ступень, поднявшись на которую, человек начинает восхождение по так называемой социальной лестнице? Объясни мне, каким образом одному из нас удалось подняться на верхнюю ступень этой лестницы?!
- Тебя он чем-то не устраивает?
- Он - как далёкое солнце, от него исходит приятное чувство теплоты, но он постоянно скрыт за серой пеленой действительности.
- Твоя действительность имеет что-нибудь кроме: тех, которым уже нечего терять, тех, которые так «много делают для нас»; и яркого, но далёкого человека-солнца?
- Да. Это игра, которой болеют миллионы, и я - не исключение.
- Ты это о чём?
- Представь себе гладкую и мягкую поверхность, по которой можно носиться вперёд и назад, здесь можно падать и кувыркаться, здесь можно думать, а можно - совсем не думать, просто растворившись в самой игре. В ней от азарта и эмоций легко можно умереть, но об этом здесь никто никогда не думает! Здесь всё как в жизни: можно никогда ничего не добиться, а можно стать великим!
- И какое отношение эта игра имеет к тебе?
- Эта часть окружающей меня действительности, лучшая её часть, и она имеет зелёный цвет: цвет жизни!
- И кто же основной элемент этой действительности?
- Возможно, это бомж…
- Почему?
- Он самый свободный и бесправный её элемент.
- Есть ещё варианты?
- «Человек- солнце».
- Объясни.
- Он самый далёкий и могущественный её элемент.
- Ещё.
- Возможно, это человек, купивший самую аристократическую команду на самом аристократическом острове, мгновенно сделавшись самым аристократическим её элементом.
- Давай дальше.
- Это те, «кто так много делают для нас». Пожалуй, они - самые виртуозные исполнители популярной в здешних местах мелодии - «вертикали хрустящих банкнот».
- У тебя есть ещё кто-нибудь на примете?
- Это – я, тот, который покорно созерцает всё это. Я, нереализовавшийся элемент действительности. Я – абсолютный нуль!
- И каков основной закон этой действительности?
- Чем больше «нулей», тем больше тех, «кто так много делает для них».
Сергей пристально посмотрел на собственное отражение в зеркале с сигаретой в руках. Затем его взгляд скользнул по комнате, остановившись на раскрытом листе блокнота. Он тяжело вздохнул, встал и вышел из пустой комнаты, напрощанье сильно хлопнув дверью. На ровной, почти гладкой поверхности стены, появилась небольшая выпуклость, тут же от неё в разные стороны разбежались мелкие трещинки, непринуждённо вспарывая собой многоярусные слои шпаклёвок и красок. Безликими пластами они падали вниз, открывая взгляду убогую серость стены. Один из них, ударившись об белый лист блокнота, тут же рассыпался и превратился в мельчайшие песчинки серого праха, едва не закрыв собой надпись: «Почти любой здесь живущий, находится под системным прессом тревоги, и из последних сил пытается сохранить внутри себя своё настоящее «я». Страшно боясь того, что это самое дорогое, что есть у него, всё же будет когда-нибудь поглощёно этой действительностью, которая, похоже, навсегда так и останется …бонитовой!»