11.01.2004.
Инакомыслие – вот как я это называю, быстротечность жизни против сиюминутности мысли, и в то же самое время, мысль настолько статична и однородна, что ее страшно прерывать и останавливать. Вот она суть инакомыслия. Когда-то, в прошлой жизни, мне было 15 и я был бунтарем, меня не утраивала система моего жинеобеспечиния, я хотел все сломать и построить все заново. Что построить? Мироздание, вот так не больше не меньше, я хотел этого, я грезил этим, я не знал, как может быть по-другому, а потом учительница сказала – сегодня вы в школе, но жизнь всех вас переломает, жестокая была учительница, думаю, она не понимала, что говорит. А я думал – чушь, она дура, она забыла, что мир это пластилин, я с ней не согласился, я принципиально тогда не соглашался с людьми, особенно с взрослыми людьми. Все заштампированные, думал я, сами не знают своей власти, я смотрел на них и смеялся, а потом в мою дверь постучалась жизнь…
Ты не когда не станешь писателем, на тебя ни когда не обратят внимания, не строй из себя умного, ты не правильно пишешь, так нельзя ставить слова, не коверкай их, тебя никто не поймет, что ты возомнил из себя, ты не Гоголь, - говорили мне со всех сторон, я затыкал уши, орал, дергался и отбивался, но они продолжали говорить. Кто? Да все вокруг. Да-а-а. Инакомыслие.
Инакомыслие – это когда однородная стайка нейронов движется не в том направлении, пролетает везде на красный свет. Авось промахнем, думает верховный, лидирующий нейрон, но он же все это слышит, он так близко расположен к ушам, как ни крути, а рано или розно он, наконец, останавливается на красный свет мозгового светофора, ждет, как и все зеленого и поворачивает… в нужном направлении.
И все… ничего не осталось, кроме воспоминаний, остатков смелости и зарытого где-то внутри себя скучающего чувства. Что это за чувство? Вероятно боль и досада. Что такое боль? Боль – это орущий пустой череп, череп давно умершего человека, давно уже полностью сгнившего от времени, но вот он просыпается, у него нет глаз, он слеп, у него нет ушей, он глух, нет носа, только очертания, но он орет, живим, больным голосом, орет до хрипа, до последнего атома кислорода, вот что значит боль. Боль – то безысходность, необратимость, безвозвратность. Инакомыслие. Просто слово, мое слово, наконец-то мое слово, после стольких других, чужих слов, нежных слов, слов-пуль, сделавших свое дело. Амбиции растеряны, и даже уже не видны, я совершил новый поворот, или виток, что впрочем, одно и то же, их не реанимируешь, как ни старайся, они упали и разбились. И я больше не ребенок, не школьник, осознавший себя, гениальный от рождения, но уже лишенный будущего, мечтающего не мир перестроить под свой лад, а купить зимнее серо пальто в клетку… Как меняются цели… с годами.
Эти строки не воспоминания о минувшем, чего ж его вспоминать-то, это жалось, необъяснимая, не понятая собою же, ни кем не востребованная, просто жалось, а может и ненависть. Ненависть за беспомощность, не сопротивляемость, а латентность к этой жизни, способность дышать, презирая и жалея себя. Впрочем, это самобичевание ни кому не нужно.
Почему тогда, когда у меня была эта ненормальная сумасшедшая ломка, почему я тогда не остановился и не учел этого долбанного психологического аспекта, к которому теперь прибегаю, чуть ли не каждый день. Это же так просто, сказать себе стоп – не порть себе жизнь, не унижай себя, ты же просто человек, у тебя есть это ****ное желание не просыпаться одному, значит нужно искоренить в себе это, найти причину и уничтожить, да ладно, что толку теперь об этом говорить. Нет, я ни когда не соглашусь с людьми, ни когда не признаю их многовековой правоты, все они закостенели уже давно и даже мое инакомыслие.