ЛЕГЕНДАРНАЯ МАРИЯ УНДЕР
В таллиннских квартирах мне не раз приходилось видеть ее портрет. На фотографиях блистательная госпожа, блоковская незнакомка. Романтический образ начала ХХ века. Это эстонская поэтесса Мария Ундер. В России творчество ее, к сожалению (если не считать нескольких стихотворений в антологиях поэзии), неизвестно, в Эстонии достояние интеллигенции. Ее стихотворения переведены на десятки языков мира, но в переводе нельзя передать все их изящество, певучую легкость. Из известных поэтов на русский язык стихи Ундер переводил И. Северянин, близко знавший ее в эмиграции.
Лучше всего о поэте говорит его творчество. Вот ее «Приметы весны»:
К большой протоке ручейки текли,
А та, журча, вливалась в пасть земли.
Шла, а за мною – чередой следы
Среди весенней грязи и воды.
Сад в дымке. Ветер, волосы развей!
Каскад капели сыпался с ветвей
За воротник и удалось едва
Мне обсушить на солнце рукава.
Расцветке новой рад брусничный лист,
Мох зеленеет, первозданно чист.
Букет весенних трав я в дом внесла,
И первых мух смахнула со стола.
Родилась Мария Ундер 27 марта 1883 года в Таллине в интеллигентной семье, училась в немецкой женской гимназии, первые свои стихи писала на немецком языке. Писать стихи на эстонском языке ее убедил классик Э. Вильде, с которым она познакомилась, когда работала в редакции газеты «Вестник».
Замуж она вышла рано, и довольно прозаическим образом, за чиновника Хакера, с которым четыре года прожила в Москве. Родились две дочери, но из совместной жизни с Хакером ничего путного выйти не могло.
На «арену» Мария Ундер вышла в начале ХХ века, после знакомства с художником Антсом Лайкмаа, который ввел ее в круги творческой интеллигенции. На рубеже XIX и ХХ веков эстонская культура переживала подъем, свой «серебряный век». Основой тому во многом послужил гениальный труд Ф. Крейцвальда (1803-1882), который собрал и мастерски переложил на поэтический язык национальный эпос «Калевипоэг». Эстонские деятели культуры обращались к эпосу как к «национальной» Библии, считая его прообразом духовной истории своего народа. «Калевипоэг» часто становился причиной диспутов, полуночных споров. Потому и в эпических строках:
Выйдь из волн прозрачных Эндлы
Дочь седого песнопевца,
Распускающая косы
Перед зеркалом озерным.
мистически настроенные поэты увидели (захотели увидеть) прообраз новоявленной романтической поэтессы Марии Ундер.
Талантливая поэтесса удачно вписалась в атмосферу того времени, стала ее символом. Альманахи и журналы охотно печатали ее стихи. Начало ее таланта, безусловно, моцартовское, дано свыше. Это творческое начало, как известно, требует поддержки в общественной жизни. «Гуляку праздного» Моцарта, например, поддерживал его практичный, наделенный сильной волей, отец. У эксцентричной поэтессы роль такого «отца» играл круг ее знакомств из таллинской интеллигенции. Спутником ее жизни на долгие годы стал литератор Артур Адсон. Его называли «паж при королеве». Занимая в литературе весьма скромное место, он всячески содействовал успешной деятельности своей жены.
Ее называли «принцессой «Сиуру» (сказочная птица), «национальной весной поэзии», позже «эстонской Ахматовой». Слава ее в независимой Эстонии была ослепительной. В 1917 году, после выхода первой книги Марии Ундер «Сонеты», ее признали первой среди поэтов в Эстонии. Круг ее общения в 20-30 годы знаменитые писатели и поэты того времени. Это Х. Виснапуу, А. Гайлит, И. Семпер, В. Адамс, Ф. Туглас. Литературные критики и политики расточали ее творчеству похвалы. Например, строгий языковед Й. Аавик не раз благодарил ее за развитие и обновление эстонского языка, а министр культуры Ней заявлял, что Ундер построила из ежедневности прекрасный храм, куда каждый может войти и очистить свою душу. Нужно отметить, что поэтесса в долгу не оставалась, десять книг прекрасных стихотворений последовали одна за другой. Во второй половине 30-х годов слава ее перешагнула границы Эстонии, ее избрали почетным членом лондонского ПЕН-клуба.
Литературная деятельность поэтессы на протяжении ее жизни претерпела ряд заметных изменений. Вслед за романтическими стихами юности, в творчестве последовали некоторый эпатаж, экспрессионизм; затем обращение к горьким реалиям действительности, возвращение к классической ясности стиха. Последние ее стихи из сборников «Искры в золе» и «На окраинах» считаются шедеврами мировой лирики. Писала их она уже в эмиграции, в Швеции. Вот, например, ее «Звезды»:
Сколько звезд в окно глядится!
Мне не спится, мне не спится.
Встарь, как с куклами играла,
смехом их приход встречала
Мне дались они вначале
прежде бед, первей печали.
А теперь порой ночною
все мне чудится иное:
будто кто в потемках где-то
тихо плачет до рассвета.
Сколько звезд в окно глядится…
Мне не спится, мне не спится.
Мария Ундер и Адсон эмигрировали в Швецию в 1944 году, перед очередным приходом сюда красных. Попытка в июне 1940 года, когда Эстонию насильственно присоединили к СССР, приобщить известную поэтессу к советской культуре новым властям не удалась. Ее «Песнь матери», опубликованную тогда в «Литературной газете», приняли в республике весьма прохладно. Ундер вскоре заняла враждебную к советской власти позицию, и позже ее пытались даже обвинить в сотрудничестве с немецкими оккупантами. Это и послужило поводом для замалчивания ее творчества в советской Эстонии на долгие годы. За это время «принцесса Сиуру» превратилась в легенду, миф. В Эстонии любят мифы. Легендами, например, окружены трагические судьбы лучших эстонских поэтов Л. Койдулы (1843-1886), умершей от туберкулеза в Кронштадте, и Ю. Лийва (1864-1913), сошедшего с ума в молодые годы. Но легенды о Марии Ундер иные. Она «весна поэзии», блистательная красавица, победительница. Сохранилось немало ее фотографий, и трудно представить ее по-другому. В ее долгой жизни было то, о чем мечтают все: и яркая молодость, и полная дел и свершений зрелость, и мудрая старость.
В эмиграции Мария Ундер работала в одном из стокгольмских театральных музеев; много переводила, в том числе с русского языка на эстонский. Она перевела «Реквием» А. Ахматовой, стихотворения из «Доктора Живаго» Б. Пастернака, многое другое. Стихи она писала уже реже. Последний сборник поэтессы вышел, когда ей было восемьдесят лет.
Эстонский поэт Пауль-Эрик Руммо, автор баллад к фильму «Последняя реликвия», в 1980 году с группой артистов был в Швеции. «А не сходить ли нам к Марие Ундер, думал я, будучи в Стокгольме, вспоминает Руммо. Мария Ундер в то время уже несколько лет находилась в пансионе для престарелых. Входим с местными литераторами: вижу, она лежит в беспомощном состоянии. Разговаривали при помощи ее приятелей. Попросили у поэтессы сделать фото, она согласилась. И тогда случилось чудо! Хотя ей было уже 97 лет, уже несколько лет прикованная к кровати, она без посторонней помощи встала, заметно преобразилась. Сделали три снимка: три позы, все разные. Поразила ее готовность быть всегда великой и прекрасной, по крайней мере, при общественности. Это было потрясающе». Умерла она 25 сентября 1980 года.
Р. S. В начале 90-х годов какой-то «бизнесмен» снес в потемках ночи дом Марии Ундер, который многие годы поклонники ее творчества собирались превратить в музей. Но он опередил его создателей. Это грязное дело он сделал с попустительства властей.