Они знают, как выглядит моё лицо. Они знают, где я живу и чем дышу. Я делаю шаг назад, который они могут предугадать. Вот я скрылся в тени.
Но они не знают меня. Быть может, я сам себя не знаю.
В моих руках согретый пальцами холод стали. Пальцы заученным движением сжимаются и разжимаются.
Я меняю обойму. И выхожу из тени.
Не так, как обычно.
Не так...
***
И что тут можно поделать? Мне отдан приказ. Мне выдано оборудование.
Сейчас я лежу под крышей. Под коленками мокрый холод. Под локтями скользкий шифер. Даже сквозь прорезиненный камуфляж ощущения крайне неприятные. Меня учили не обращать на это внимание.
***
- Давай пивка дёрнем, окей?
Мне хочется рассмеяться. А когда я отказывался? Сам, быть может, и не решился. А если уж зовёт Ванька...
- Да, совсем достали. Не надоело? - он, как обычно подшучивал надо мной, заставляя сомневаться в себе, но делал это без злобы, как-то даже по отечески.
Покачав головой, поставил на стойку кружку. Пена ещё не осела, а я уже выпил половину. Впрочем, Ваня тоже не отстал. В голове потихоньку зарождалось тёплое гудение, такой туман, от которого всё раскачивается. После второй кружки мне будет совсем уже весело.
- Даже не представляю, как другим достаётся. Мы же почти не общаемся. Снобы, - коротко сплюнув на пол, я выразил своё презрение к членам других команд.
Ваня состроил на лице скептическую гримасу, от чего и без того торчащие усы смешно взъерошились.
- Вот мне теперь становится понятным, почему тебя не взяли в другие подразделения.
- Слушай, давай не здесь, - я оглянулся на посетителей паба. Народу было не много, но и музыка гремела не на всю мощь.
- А что? Тоже мне, секретная информация! Нашего Сашу не взяли в "Крыло феникса"! И в отряд по борьбе с террористами не взяли. И теперь наш Саша, видите ли, электрик экстренных зажиганий.
- Погашений, - машинально поправил я, устыдившись своего собственного самолюбия, которое, правда, за последние недели сильно скисло.
- Не важно, - вздохнул Ваня, - Как снайпера не назови, - Последнюю фразу он произнёс гораздо тише, - Ладно, не кипятись, Саш, мы просто напились.
Я хлопнул Ваню по плечу. Хорошо, когда есть такие друзья.
Возвращаясь домой, я шёл по стылой пестроте ночных осенних луж, не обращая внимания на брызги из-под подошв и след от пролитого пива на новеньком плаще. Домой... Я уходил из дома, возвращаясь домой к себе. К себе самому, к себе одному...
Катя плакала, закрывая за мной дверь. А я не нашёл в себе сил утешить её. Пьяный, уставший. Ваня дожидался меня возле подъезда.
- Ну что?
- Она сказала - я не могу говорить дочери, что её папа - убийца.
- На государственной службе, - поднял указательный палец Ваня.
- А какая разница?
Ваня вздохнул.
- Могу ведь отказаться. Но не хочу. Денег дают много. Хотя бы алименты стану платить приличные, не то, что некоторые платят.
- Саш, иди, вернись к ней, она поймёт. Завтра же подай рапорт и в отставку. Они тебе ничего не сделают. Уже сейчас тебе пенсия приличная полагается.
Я с силой потёр обеими руками складки на лбу.
- Нет, не поймёт. Она уже всё для себя решила. И... я не могу её осудить.
- Тогда пошли ещё хлопнем. Завтра ведь выходной.
Нас разделяли несколько шагов. Но каждый следующий шаг отдалял меня от терпеливо ждущего друга. Спиной я ощущал его сочувствие, желание помочь хоть чем-то.
- Нет, Вань, я хочу побыть один.
- Как знаешь. Завтра позвоню тебе.
Снова качнулась перед глазами влажная пестрота отражений рекламы. Стараясь держать шаг поровнее, выбросил пустую бутылку и нащупал последнюю сигарету в пачке.
Прежде чем фильтр обжёг пальцы, я бросил его в щель между лифтом и грязным полом подъезда. Вот я и вернулся. В свой переставший быть родным дом.
- Александр Петрович Зиновьев, - генерал поднялся из-за стола и медленно подошёл ко мне, неслышна ступая лакированными ботинками по пурпурному ковру. Мне хотелось посмотреть в его немного прищуренные глаза, словно прикрытые поволокой. Такие глаза бывают у пьяниц. Но генерал Коледа вообще не пил спиртного. Хотя, может быть, слухи были не достоверными.
- Так точно, товарищ генерал.
Он встал сбоку от меня, глядя на мой профиль и едва заметно ухмыляясь. Точно такая же форма как у меня. Никаких парадных мундиров. Никаких знаков отличия. Только скупая колодка медалей, с которой он никогда не выйдет на улицу. У меня и той не было.
- Вольно, лейтенант. Я просмотрел ваше личное дело. Вы знаете, почему вас не взяли в "Крыло феникса"?
- Нет, товарищ генерал.
Он вздохнул.
- А я вам объясню. Если бы вы мне сейчас ответили "я думаю, что меня не взяли потому-то и потому-то", я бы мог дать ход делу обратный ход. Но, увы...
Чувствуя, что краснею, я готов был провалиться сквозь землю.
- Да, Александр. Есть такая служба, которая требует большей инициативы. Индивидуального подхода. Самоуверенности. Такова группа "Крыло феникса". Мне абсолютно всё равно, есть угроза со стороны так называемых "пришельцев" из космоса, или нет. У меня другие интересы. Но там - в "Крыле" - лучшие из лучших. Вы только что доказали мне, а самое главное, себе, что вы не из их числа. Вы даже не способны понять смысла приказа "вольно".
Я плотно сжал челюсти и сделал два вздоха.
- Так точно товарищ генерал, - не имело ни малейшего смысла пытаться исправить положение.
Он улыбнулся. Без злобы, без снобизма.
- Вы хотели попасть в отряд "Альфа-3". Антитеррористические операции. Скажите, в какой момент вам отказали?
- После того, как получили результаты психологического тестирования.
Генерал обернулся назад и заглянул в лежащую на столе открытую папку.
- Да, именно так. Они решили, что ваша феноменальная меткость и потрясающее владение огнестрельным оружием стоят малого на фоне вашего неумения работать в команде. Ну, тут уж не мне судить, я не такой серьёзный психолог, чтобы спорить с профессионалами из "Альфы-3". Что же нам с вами делать?
Собравшись с духом, я сказал:
- Товарищ генерал, я хочу быть полезен своей стране и... получать за это приличные деньги.
- Ну, это я понимаю, - кивнул генерал, - Все хотят. Не все могут. Отправить вас в Чечню было бы не разумно. Вы слишком хороший стрелок. К тому же, вы не любите рисковать. Всё рассчитываете и предпочитаете выжидать, нежели действовать необдуманно. Это из той же психологической характеристики... Хм... Знаете, у нас, в моём отделе ФСБ, найдётся работа для такого человека как вы.
Надеюсь, он не заметил того, как я вздрогнул. Каким бы расчетливым и спокойным меня не сочли по тестам, услышать такое я вовсе не ожидал. Более того, боялся, что, придя сюда, услышу что-нибудь вроде: "не лезьте туда, куда не можете залезть, будь вы годным, вас бы уже взяли, и прекратите занимать чужое время".
Я был вне себя от восторга. И курс переподготовки длительностью всего лишь в пол года, и деньги. Значит, не зря тренировался. Вот Катя-то будет рада! Квартиру купим, дочку в лучший детсад отдадим.
- Катька, меня взяли! - я подхватил её на руки, обняв и прижимаясь ближе...
- Ну, я знала, что так и будет. Куда тебя взяли?
- Ты же понимаешь, я не могу тебе об этом говорить.
- Да, да. Но... там хорошо? Не очень опасно? Господи, о чём я говорю...
- Радость моя, там безопаснее, чем где бы то ни было. Это не анти-террор какой-нибудь.
Вовсе не обязательно ей знать, что я хотел туда попасть.
- Ритушку в лучший садик устроим! Я слышал, есть тут специальный, подготовка к школе, всё полный улёт. Четыреста зелени в месяц.
- Четыреста? - ужаснулась Катя, - Сашка, что же тебе за работу такую дают?
- Денег будет достаточно, поверь.
Катя как-то напряглась, а потом сразу обмякла.
Из комнаты донёсся тихий плач.
- Пусти меня, маленькая зовёт, - отвернувшись, прошептала Катя.
- Да, да, иди, конечно, - я нагнулся, чтобы снять ботинки. Когда она оказалась в дверном проёме, я окликнул её. Катя замерла на мгновение, но не обернулась. Дверь в детскую тихо закрылась, оставив на паркете тонкий лучик тёплого света. Проходя на кухню, я тихо переступил его, стараясь не скрипнуть половицей.
***
Мне укажут цель по рации. До объекта будет почти две тысячи метров. Не каждому под силу такое погашение. Для меня это своего рода последний тест. В такой ливень не достаточно просто послать пулю в нужную точку. Надо быстро реагировать и думать. Вряд ли моё окно будет дольше нескольких секунд. Эта задача по силам только мне.
***
- Иван Терентьев, - он протянул мне руку.
- Саша, - просто представился я, чуть привстав на скамейке. Под тентом нас собралось человек десять. Все как один без знаков отличия в простых камуфляжах. Нас привезли прошлым вечером, велев собраться утром в назначенное время. И так нам предстоит в течение всего срока переподготовки. Неделя тренировок, неделя отдыха. Личные контакты в нерабочее время не приветствуются.
- Я знаю, кто ты, - этот парень, рыжий и покрытый веснушками, со смешными усами и куцей бородой смотрел на меня полным ехидства взглядом. - Сокол, так про тебя говорят. Вот ведь ожидал тебя тут увидеть... и всё равно... Блин, неожиданно! Научишь меня стрелять по-македонски? Ха! Шучу! У тебя какой номер?
Нас пронумеровали. Вместо имён, фамилий и званий - двузначные числа.
- 30, - скривился я.
- И что? - не понял Иван.
- А... фильм такой был "Тридцатого уничтожить". Неприятно ужасно.
- Да брось ты, Сашка! У меня 33. Я кое-кому сказал, что буду в мото-кроссе с таким номером участвовать. Знаешь, что она на эту тему заявила?
- Иван..., - медленно произнёс я.
- Ладно, молчу, молчу, - усмехнулся он.
Мне было не по себе рядом с этим "буйным". Такого экстраверта трудно терпеть. Иногда. Появился инструктор. Коротко поприветствовав нас, он направил проектор на экран. Для начала нам продемонстрировали план первого этапа подготовки, прокрутив слайды с ноутбука.
В конце дня Иван опять оказался рядом. Что-то заставило меня ослабить свою замкнутость. Лишь много времени спустя я понял, что нашёл настоящего друга.
Генерал Коледа смерил меня с ног до головы недовольным взглядом.
- Лейтенант Зиновьев, вы просто вынуждаете меня исключить вас из группы.
Мне оставалось только замереть по стойке смирно. От стыда хотелось скрипеть зубами и тихо материться, но это уже ничего не сможет изменить.
- Если вы рассчитываете, что можно нарушать наши правила, значит, вы не представляете себе, куда именно вы попали. В обычной войсковой части вас ждёт гауптвахта. Понижение в звании. Или ещё что-нибудь. Здесь всё иначе. Если я сейчас подпишу приказ, вы никогда больше не сможете носить форму офицера Российской армии и, естественно, работать в структурах, аналогичных нашей. Что вы можете сказать в своё оправдание?
- Товарищ генерал, мне... Товарищ генерал, я могу говорить то, что думаю?
- Попробуйте. Может, вам удастся изменить моё решение.
- Товарищ генерал, я чувствую стыд и раскаяние. Явиться на службу в лагерь подготовки с опозданием, в подпитии... Это было недопустимым шагом с моей стороны. Если это имеет смысл, я клянусь честью офицера, что такого впредь не повторится.
Коледа слушал меня, чуть прикрыв глаза и сцепив в замок пальцы. В строгом деловом костюме, сидя за столом в своём кабинете с портретом Дзержинского на стене, он выглядел гораздо более внушительно, чем в прошлый раз, когда мы встретились впервые.
Мне стоило огромных усилий не смотреть ему в лицо, вместо этого я разглядывал стоящие на столике флажки - красный с серпом и молотом и триколор. Я буквально физически ощущал, что если мы посмотрим друг другу в глаза, то я проиграю. И вся моя карьера покатится вниз. А мне этого хотелось меньше всего на свете. Катя, Рита, мои амбициозные планы, начавший регулярно пополняться банковский счёт. Если у меня получится, может быть, с Катей всё срастётся заново.
- Я тут просто теряю с тобой время, - еле слышно произнёс генерал, - Ты никчёмный, считающий себя самым умным дурак. Твоё единственное достоинство - ты хорошо стреляешь. Лучше всех, кого я видел. Тебя ведь Сокол прозвали, да?
- Так точно, товарищ генерал. Но мне не нравится это имя.
- Почему?
- Мне больше по душе чайка. Чайка не выглядит как хищная птица, а может дать сдачи ничуть не хуже.
Генерал хмыкнул. Поднял со стола листок и позвонил в селектор. Вошла светловолосая женщина в строгом деловом костюме.
- Уничтожьте этот документ, Людмила Семёновна.
- Есть, товарищ генерал, - откликнулась секретарша и покинула кабинет.
- Теперь объясни мне, почему ты напился. Я не верю, что ты просто "не рассчитал", как указано в рапорте. Да, сядь вон. Стул за спиной.
Я почувствовал дрожь. Холодными пальцами сжал спинку стула и пододвинул его к себе. Сухой глянец кожзаменителя тихо скрипнул подо мной, нарушив тишину.
- Ну, Чайка? - едва заметно ухмыльнулся Коледа.
- Товарищ генерал, моя жена... Она хочет подать на развод. Она не может знать, где и кем я работаю. Но... она каким-то образом узнала. И сказала, что у её дочери не должен быть отец с таким... с такой кармой, если хотите.
- Нахватался умных слов, - покачал головой генерал, - Она наняла частного детектива. Мы его вычислили на второй день. Но оставили всё как есть. Это проще всего.
- Вы..., - прошептал я.
- Держи себя в руках, парень, - оборвал меня генерал. - Что, лейтенант? Если ты не можешь со своей бабой разобраться, мы должны тебе помогать? Скажи спасибо, что ты ещё не в Чечне.
Я сглотнул.
- Значит так, лейтенант. Свободен. Первый и последний раз. Докажешь мне, что это происшествие - случайность, будешь жить хорошо, богато, а главное, долго.
- Служу России, товарищ генерал, - вскочил я и вытянулся по стойке смирно.
- Вот именно. Помни об этом. И вот ещё что...
Пришлось терпеливо стоять, глядя перед собой. Коледа молчал почти минуту.
- С этим... Терентьевым больше не сходись близко. Не умеешь выбирать друзей, послушай совета старшего... Не только по званию. Если бы не он, я уверен, такого разговора как сегодня, не состоялось бы. Ладно, Чайка, иди.
Чувствуя, как заплетаются ноги, я покинул кабинет. Охранник на КПП не обратил на меня ни малейшего внимания. Но я не мог отделаться от ощущения, что он специально смотрит мимо меня, игнорируя меня по приказу. Словно проглотив комок сухого, холодного песка, я поплёлся к станции "Кузнецкий мост".
***
- Чайка, это Астра. РВП 3. Химчистка обедает. Крась колоду.
"Это значит, что команда зачистки не успевает или скомпрометирована. И мне придётся погасить всех, не только главную цель. Ну что же, это усложняет дело, конечно, но я могу с этим справиться. Четыре выстрела, больше мне не потребуется. Отсюда въезд виден как на ладони". Последняя проверка оптики. Холодно. Сыро. Дышать спокойно. Пульс медленнее.
***
- Вот и всё, - мы с Ваней стояли рядом, нас разделяла фанера между стендами. - Вань, прости меня. Мне дали понять яснее ясного. Может быть, потом, когда-нибудь.
Он медленно одел "уши", прицелился и выпустил в мишень пять пуль. 95, 90, 90, 93, 96 - высветило табло.
- Да, я понимаю, - кивнул он. - Только тебе самому не противен этот детский сад?
- Вань, я больше не стану с тобой говорить. Здесь. Нас могут прослушивать. Вань, я просто хочу тут работать. Но это не навсегда.
Слева раздались выстрелы. За тем стендом, где стоял Терентьев, оглушительно прогремели новые. Я старался говорить, вставляя слова между ними.
- Не навсегда... Это не твоё, хочешь ты этого или нет. Я не говорил тебе раньше. Мог бы сам догадаться, - его слова в ответ летели в таком же рваном ритме, перемежаясь с грохотом тира. - Но это твой выбор. Поверь, если бы ты подал в отставку, как я тебе советовал, Катя тебя простила бы. А так... Мне горько так думать. Но ты хреновый друг. Мне не о чём с тобой говорить. Прощай.
Бросив на доски винтовку, Ваня покинул тир, ни разу не обернувшись.
На следующий день я его не увидел. Так же как ещё нескольких человек. Нам сообщили, что курс переподготовки заканчивается. Кто сочтён годным, отбывает в дело раньше. Мне оставалось пробыть в лагере несколько дней.
***
БМВ какой-то неизвестной мне серии.
- Чайка, блиц.
Уже не слышу голоса.
Рука.
Глаз.
Цель.
Выходит из машины.
В дождь.
-секунда-
Обернулся. Лицо знакомое. Телевизор.
-секунда-
Пригнулся. Сверху дождь. Следом из машины выходят двое.
-секунда-
Один быстро обходит машину и внимательно оглядывается по сторонам. Чёрный костюм. Телохранитель.
-секунда-
Второй такой же. Оборачивается.
- Чайка! Блиц!!!
Ваня.
***
Я опустил винтовку.
- Чайка! Сука! Ты слышишь? Что с твоим плеером?
- Барахлит, - я боялся, что будет дрожь, адреналин вскипит или ещё что-нибудь в этом роде. Ничего. Но их не обманешь.
- Чайка. Плеер в порядке. Ты. Смял спектакль.
- Пошёл ты на хрен, - конечно, сколько там датчиков в этой винтовке? Они через неё могут мой пульс считать, что я не понимаю? Один прицел с фрактальным корректором чего стоит.
Оказывается, это просто. Взять и пойти наперерез всему. Один шаг. Одна секунда. Они решают всё.
За дверью тихие и быстрые шаги. Полный шлем. Чёрный жилет. Кевлар. Трое. Я знаю куда надо бить.
Мне не надо смотреть. Глок оказывается в руке за секунду до того, как мои "подстраховщики" станут моими палачами.
Мне и целиться не надо. У меня это само получается. Даже не знаю, как.
Гром и снова гром. Крик и снова гром.
Снова крик. Крики.
Обойма падает на прибитую сыростью пыль. Я переступаю корчащиеся на полу тела. Мне нет дела до сдавленного болью мата.
Вот на что это похоже. Пустота и вся сила, которая у тебя есть. Сейчас и навсегда. Другой не будет. С остервенением сорвав камуфляж, бросаю его прямо в прихожей. Обычные чёрные джинсы, казаки, свитер прямо так, на голое тело.
Потом. Сначала в душ.
Прошло, должно быть, минут десять, прежде, чем меня начала бить дрожь. И дело тут вовсе не в том, что я не погасил известного в определённых кругах бизнесмена, которого увидел однажды по телевизору. То, что там оказался Ваня, это, пожалуй, тоже не при чём. Кажется, я понял, они отбирали. Кто лучше. Я или он. Ведь он тоже меткач, не хуже меня. Выбивал из 95 больше половины. Может, целился дольше? Теперь уж точно он лучший.
А, с другой стороны, что за бред - отбирали? Устроить дуэль снайперов как в известном фильме со Сталлоне? Нет, тут что-то ещё... Может, это просто случайность. Мог ли генерал осознанно подставить одного снайпера под пули другого? А почему бы и нет. Стратегическая необходимость? Ну, не знаю... Личная неприязнь? "Друзей выбирать"... Тоже с трудом верится. Или всё решили деньги, как всегда. Разменять жизнь опытного бойца, чтобы усыпить бдительность жертвы? Больше вопросов, чем ответов. Вряд ли мне удастся прояснить всё, хотя бы для себя. Даже Коледа, наверное, не всё знает и не над всем властен.
Может, Ваня "вышел из игры", но в это не легко поверить. Я не вышел. Но Ваня это Ваня. Он совсем другой.
Но теперь думать поздно.
Меня уже нет.
Я - труп.
Стоп! От удара кулаками зеркало чуть не соскочило со стены. Дрожащими пальцами я удержал его. Прижал к запотевшему стеклу ледяной лоб, по которому ползут и щекочут кожу медленные капли.
- Ну что ты дрожишь? Что ты нервничаешь, а Чайка? ****ь, - прохрипел я самому себе, - Раньше надо было дрожать. Теперь ты уже труп. Что???
Из-под тёмных, неестественно тонких век на меня смотрели уставшие, воспалённые глаза. Пол дня не брился, а уже наросло. Или это потому, что такой бледный?
Я с отвращением плюнул в своё отражение. Плевок потёк розовой каплей по стеклу.
Прыгнув под кипяток в душевой кабине, я выдержал совсем чуть-чуть. Потом холодная вода. Потом снова кипяток.
И так несколько раз. Пока не стал похож на человека. Хотя бы по ощущению.
Вот это вещь - "Бизон". Смертельная машина в умелых руках. Самодельный глушитель. Обойма. Вторая. Другой бы в моём случае геройски пустил себе пулю в лоб. Всего одного бизончика хватит. Девять миллиметров это вам не дули воробьям крутить. Нет уж, мы ещё повоюем.
Катя...
Не теряя времени даром, я взял всё, что могло мне пригодиться в ближайшие минуты, может быть даже часы. Никаких иллюзий я не питал. Меня погасят. И довольно скоро. Но прежде чем это произойдёт, я кое-что успею. Всё-таки, не зря обо мне говорят, что расчетлив. За два дня до "последнего теста" меня словно клюнул кто-то. Перевести деньги на другой счёт, зарегистрированный на старого школьного приятеля, юриста. На его адрес, но уже электронный, я направил письмо:
"Старина, всяко может быть. Если не дам знать, пусти в оборот док, что в аттаче, всё на Катю. номер и реквизиты там же. тебе 25 процентов. правда, там много. спасибо заранее. я позвоню, дождись. ;-\"
Запахнувшись в новенький плащ, я закрыл дверь. Сейчас надо бы как в боевиках делают, ключи в окно, лучше в мусоропровод. Но я не собираюсь так делать. Глупо.
На карточке единиц пять, должно хватить. Кредитку они мне уже сожгли, а вот мобильный не станут. Будут выслеживать.
Склонившись над таксофоном МГТС, я молил Бога, чтобы Степан оказался в конторе.
- Юридическая фирма "Ориент Ло", Мария вас слушает.
- Маш, Стёпа у себя?
- Степан Яковлевич? Как вас представить?
- Гондурас, - школьное прозвище. Он должен помнить. Он помнил. Ответил почти тут же.
- Что, Сань, прижали чеченцы?
- Вроде того. Слушай, ты мыл смотрел?
- Конечно. Лежит в столе, распечатанный. Ты что, серьёзно? Саня, послушай.
- Нет времени. Не важно. Ты пойми... Я могу глянуть на копию? Мне будет спокойнее.
- Сейчас что ли? Знаешь, деятель, мне тут с твоей чеченской мафией кардебалеты не к чему. Я и так...
- Стёп, это... моя последняя просьба.
- Ты что охренел? Ты серьёзно? Ладно, к охране подойдёшь, предупрежу. У тебя деньги есть? Ты на долго уезжаешь? Ты не написал. Хоть в Европу?
- Стёп, денег ни хрена вообще. Кредиткой можно печь растапливать.
- Ладно, Гондурас. Через полчаса подойдёшь.
- Да, ещё... На её номер скинь смс - через час в интернет-кафе напротив вертушки, метро "Павелецкая". 19-ый или 22 комп. Выйти в асю.
Бывший одноклассник тихо выругался.
- Слушай, ты тут в Штирлица играешь, да? Иди в милицию, хватит уже!
Я нервно рассмеялся. Ну да, это будет оригинально. Простят за наглость и глупость? Нет, посмеются и погасят.
- Это важно, Стёпка. Пожалуйста.
- Как ты задрал меня своими проблемами, если бы ты знал. То блин развод, то это. Ладно, сделаю как ты просишь. Только потом отвали!
Я бросил трубку. Сейчас мне нельзя оставаться на долго на одном месте, если хочу пожить ещё хоть немного.
У шлагбаума я приподнял ворот и оглядел улицу. Кроме охранника в будке с табличкой "Офисный центр" поблизости никого не было. Промозглый осенний дождь лупил по рукам, капли закатывались за шиворот, от чего озноб становился всё сильнее.
- Слыш, браток, мне тут из "Ориент Ло" Степан...
Охранник поднял рацию и медленно отвернулся. Убрал руку со стола. На столе лежал голубой конверт.
- Спасибо, браток! - шепнул я и быстрым шагом поспешил прочь. Каждый гудок, каждая далёкая сирена заставляла меня озираться. Хотя, что я нервничаю? Они могут сделать это также тихо, как учили делать меня.
В метро я пробежался глазами по документу. Все деньги переходят на Катю и Риту. Степан многое исправил в моей первоначальной писанине. Ну и не удивительно. Он ведь юрист. Вздрагивая от сохнущего и от этого становящегося ещё более холодным плаща, я запахивал полы и пробирался между спешащих пассажиров. Две купюры по сто долларов я переложил из конверта в карман, а конверт полетел в тумбу для билетиков.
От слепящего света ламп подземки, от гула проносящихся составов и от суеты людей меня тянуло в сон. Приходилось делать усилие, чтобы не потерять сознание. А ведь ещё нет и десяти вечера.
На "Павелецкой" я взял банку энерджайзера, купил в "Евросети" самый дешёвый мобильник с интернетом вставил в него сим-карту. Таким образом, удастся выиграть полчаса. Если встать между этими железными контейнерами, а они как раз оставляют щёлку на окна интернет-кафе, засечь меня будет ещё труднее.
Катя сидела за компьютером. Всё благодаря моему отличному зрению. Иной не разглядел бы из такой дали и названия кафе. Я вытащил телефон и подключился к сети.
Slash: privet polvinka
Kate_in_Blue: господи, это ты? Ты где? Что с тобой? Я же просила тебя, исчезни! Мне звонили, искали тебя. Следят за мной. Ты что-то натворил, да?
Slash: nichego plohogo. prosto vlip. nadolgo. ty Rutul'ku beregi
Kate_in_Blue: Санька, мне страшно. Что произошло? Я места себе не нахожу. Что мы без тебя делать будем? Может, ты бросишь всё это, а? Да куда там, не бросишь. Знаю.
Slash: ya uzhe brosil. no ya ne mogu vernut'sya k tebe. lyublyu. zeluyu.
Kate_in_Blue: Вот ты всегда такой. Всё, не звони, не пиши мне! Ты меня достал за эти четыре года! Урод долбаный!
Катя, Катя... Умница ты моя. Не моя уже, а всё равно умница. Даже если ты не осознанно это сказала, ты подарила себе и Ритульке шанс жить спокойно. Забыть обо мне как о страшном сне и не вспоминать. Да, я вижу, как ты уронила голову на сжатые ладони. Кажется, я слышу твой плач. Плачь. Так будет легче. Я сам сейчас готов заплакать.
- Молодой человек, документы предъявите!
Вот взялся на мою голову. ВэДэшник. В плаще, автомат, стало быть, на предохранителе.
- Да, возьми, - я протянул ему корочку "МВД". Из тех, которые специально носят в кармане день за днём, чтобы выглядели потрёпанно и натурально.
Этот откормыш, ещё более небритый чем я, оказался дотошнее, чем можно было ожидать.
- Погодите, капитан, я обязан проверить.
Он поднял рацию.
Ствол упёрся ему в подбородок до того, как он включил её.
- Знаешь, что такое девять миллиметров?
Он сглотнул.
- Ты меня не видел, я тебя не видел. Поднимешь шум, пристрелю тебя и ещё многих. Ты знаешь, какой в "Бизоне" магазин.
Мент скрипнул зубами.
- Вот смотри, - я сунул руку ему под плащ, отстёгивая магазин автомата. Потом вытащил из кобуры пистолет и запасную обойму. Ни на секунду не опуская ствола.
- Видишь, ничего страшного, - сунул в карман трофеи и ткнул его раструбом глушака в зубы. Крайне неприятно, придётся ему потерпеть, может, даже выбил один, но это действует безотказно. - Рацию давай!
Он уже сдался. Я видел это по гримасе обиды, боли и недоумения.
Понимая, что у меня есть в запасе считанные минуты, я кинулся к дороге и встал прямо перед несущимися на меня жигулями.
Водитель едва успел затормозить.
- Ты что, обалдел? Урод сраный!
Я продолжал держать на мушке мента, он видел это и не двигался.
- Сотня зелени. В Серебчик домчишь? Внутрь не покатим, у нас там свои тёрки, не ссы, - я кинул на капот жигулей морду Франклина, сложенную пополам.
- Давай, поехали.
Прежде чем хлопнула дверь и взвизгнули шины, раздался пронзительный свист. Почти опустевшая, затемнённая часть улицы возле метро стала наполняться людьми. Но я уверен, что номер машины они не успели запомнить.
- Ну вы даёте, - уважительно покачал головой водитель, мужик лет шестидесяти, седой и какой-то взъерошенный. Я меж тем переключал каналы на рации, слушая обрывки переговоров. Когда упомянули обо мне, стало ясно, что готовят крупную облаву. Я выключил рацию.
- Останови на "Беговой", - крикнул я водителю.
Он послушался.
- И забудь что видел...
- А ну отойди от машины! Ты кто такой?! Я не бомблю, отвали! - нарочито громко заворчал на меня водитель. После чего медленно поехал прочь. Я бы на его месте тоже разыграл спектакль. За сотню-то зелёных...
Я стоял в подъезде напротив. Ждал, что он выйдет. Если не сейчас, то утром. Я буду стоять долго. Сколько понадобится. Вряд ли он сейчас на службе. К чему?
Пискнул контакт домофона. Железный лист отлепился от своего собрата и петли заскрипели на повороте. Генерал Коледа, одетый в тёмный пуховик, осмотрелся по сторонам, вытащил из кармана пачку Dunhill и...
Повернувшись на движение тени, он уставился прямо на меня.
- Чайка...
Он нанёс удар, но я опередил его. Дал рукояткой "Бизона" под колено. Он рухнул мне под ноги, скрежеща зубами.
- Не было ни какого детектива, - скривился я, - Катя не стала бы. Я знаю!
- А теперь это всё равно не важно. Тут камеры кругом. Через десять минут здесь будет омон.
- Целый автобус? - усмехнулся я, - У меня полная обойма! А ты, генерал, знаешь, что это такое в моих руках.
- Убийца...
- Я? О!!! Как забавно. Ты приказал убрать малозначимого дельца, чтобы выяснить, кто из нас круче, 30-ый или 33-ий, да? Или как-то так? Или не так?
- Пошёл ты. Животное!
- А... вот как. Ну что же, можешь думать сколько угодно и как угодно, генерал Коледа. Разве я похож на человека, который станет по-пусту тратить пули? Меня учили этого не делать. Не ужели ты думаешь, что я стану убивать парней из омона, которые просто выполняют приказы? Ты предал и меня и Ваню. Не знаю, сколько тебе заплатили за такой расклад, а может быть, ты сам всё решил. Или за тебя решила система...
Сейчас он будет мне втирать мозги, мелькнула мысль. Скажет что-то про долг перед страной, про то, что мы все делаем одно дело, про честь. Какая честь? Не ты ли, Коледа, подсказал сценаристам сделать фильм, где спец агенты разбирают автоматы, цитируя Пушкина, и хладнокровно нажимают на курок, с улыбкой вспоминая сонеты Шекспира? Это или высшая форма цинизма, или непростительное зомбирование податливых, потерянных и обречённых на тоскливую неприкаянность умов?!
- Чайка, ты глупец. Надо было отправить тебя в Чечню, там тебе самое место.
- Заткнись, - я наотмашь ударил его по лицу. Брызнула кровь, - Это тебе за то, что вы сделали с Катей. Знать не желаю о том, как всё было в деталях.
- Ты не справишься с системой, дурак!
По перекошенному от боли лицу генерала катились капли дождя, смешиваясь с кровью.
У меня не осталось ни сил, ни желания дискутировать с лежащим у ног подонком.
Я отвернулся и не глядя нажал на курок. На мгновение мне почудилось, что за спиной на мостовую упали более крупные дождевые капли, звук был другим. Но я не стал оборачиваться и смотреть, во что превращает лицо выстрел из "Бизона".
***
Один раз мы стояли на шоссе, рядом с дикой окраиной - метро "Алтуфьево". Впереди была неделя выходных. Мы были в штатском, Катя, оставив Риту на попечение бабушки, приехала встречать меня.
- Привет! - я обнял её и поцеловал. Потом отстранился. - Познакомься, это Ваня Терентьев. Настоящий байкер.
- Ага, викинг! - засмеялся Ваня, - Только у викингов такие рыжие бороды бывают!
Мы втроём засмеялись.
- Я хочу пива! Байкер я или, блин, где! - Хлопнул меня по плечу Ваня.
- Споите мне мужа, - надула губки Катя. Ветер разметал её русые волосы, в уголках весёлых серых глаз спряталось солнышко. Сарафан шелестел и играл на солнце и на ветру росписью диковинных цветов. Я обнял её.
- Не... - отмахнулся Ваня, - Я его научу пить!
Когда мы остались вдвоём, она сказала: - Я должна знать, что он не байкер?
Когда мы остались вдвоём, он сказал: - Сашка, она любит тебя, я знаю. Немножечко тебе завидую. Но мы друзья и поэтому я чертовски за тебя рад.
***
Как в голливудском боевике, да? Вот в этот самый момент один спец-агент гасит другого, чтобы занять его место. Может быть, в боевиках так и надо. Но у меня просто жизнь. И даже если выстрелит Ваня, я не узнаю этого. Ведь жертва снайпера не может услышать звук выстрела. Сколько мне ещё осталось? Сколько бы не было, у меня в руках "Бизон" и я ещё кое-что на этом свете не доделал.
Они знают, как выглядит моё лицо. Они знают, где я живу и чем дышу. Я делаю шаг назад, который они могут предугадать. Вот я скрылся в тени.
Меняю обойму...
9.08-25.09.2005