Ровно в десять раздался привычный сигнал. Девушки поднялись из-за столов и потянулись к выходу. После режущего света ярких ламп в коридоре казалось темно и мрачно. Впрочем, мрачный коридор больше соответствовал ее настроению. «Хоть глаза отдохнут», подумала она.
Исподтишка разглядывала остальных: несмотря на ежедневную работу в одном помещении, видела она их мало – общаться запрещено. Одинаково скучные, землистые лица со стеклянными глазами. В который раз осознав, что ведет себя неадекватно, и никто, кроме нее, не пялится на других, опустила взгляд.
Длинный путь до общего зала она знала наизусть. С противоположной стороны здания подтягивались мужчины. Выражения глаз – примерно такие же. Впрочем, они хоть посматривали на девушек – не то чтобы с интересом, скорее деловито. Конечно, так и должно быть, ведь инициатива по контрактам всегда принадлежала мужчинам.
Чего ей не хватает в окружающих лицах? Нет, это не доведет до добра, кто-нибудь заметит ее ненормальность, и тогда… прощай работа, а значит, и надежда приобрести хотя бы еще несколько лет жизни на планете. Кто его знает, существует ли жизнь вне планеты, никто из выселенных никогда не возвращался обратно, чтобы рассказать. Все боялись одного – что вне планеты окажется черная пустота, небытие.
Думать об этом было страшно, но приходилось. Ей не везло. Даже без новых штрафов и вычетов запасец ее был очень скромным.
Все уселись на стоящие рядами, привинченные к полу стулья «лектория», как называли зал для «Беседы». На подиум поднялась женщина с короткой стрижкой и жесткими острыми глазами.
- Величие Хозяйки вечно! – произнесла она традиционное приветствие.
- Не прогневим Хозяйку! – ответил хор голосов.
Никто практически не слушал постоянную часть речи, которую произносила Администратор. Все наизусть знали правила, и с нетерпением ждали, когда начнут зачитывать цифры штрафов и поощрений, означающие увеличение или уменьшение выделенных лет жизни. Наконец женщина стала оглашать длиннющий список, и люди вокруг напряженно слушали, кто обречено, кто облегченно вздыхая. Последние могли расслабиться и даже прислушаться к чужим счетам, особенно к цифрам особей противоположного пола.
Некоторые проявляли коммерческий интерес – ведь жизни можно было докупить, их денежный эквивалент был зафиксирован в правилах. Были и готовые продать свои годы, тем самым получив возможность более качественно прожить остальные. Но таких безрассудных было мало, все цеплялись за жизнь на планете – любую, пусть самую убогую и трудную.
Администратор дошла до цифр Н., и сердце ее упало в пустоту – опять вычли пять лет! За последние два года это уже второй раз... Если так будет продолжаться, то она обречена на скорое выселение. Под впечатлением от услышанного, Н. даже не сдвинулась с места, когда перешли к третьей части Беседы, наиболее приятной – люди могли перемещаться по залу и беседовать. На громадном экране по периметру помещения появились рекламные картинки, разнообразные объявления о работе или продажах. Но она и обычно почти ни с кем не разговаривала - просто смотрела на мелькающий экран, не вдумываясь в содержание. Сегодня же ей было совсем не до картинок…
Неожиданно на освободившееся слева место плюхнулся молодой мужчина и настойчиво потянул ее за рукав серой рабочей куртки. Она перевела на него невидящий взгляд.
Ага, тот самый парень, который вот уже месяц заинтересованно поглядывает на нее, видимо, решился наконец подойти. Ей и тогда, и сейчас было не до него. Да и он больше не посмотрит, когда узнает, сколько лет осталось на ее счету…
- Меня зовут В. А Вас? – произнес он тихим прерывающимся голосом.
- Н. , - она ответила почти автоматически.
Видимо, он был стеснительным и нерешительным. Пока он молчал, Н. разглядывала его – просто так, ей всегда были интересны лица, хотелось увидеть в них то, что рассказало бы о человеке. Приятное, немного изможденное лицо, не слишком правильные черты и слегка виноватые глаза. При худобе фигуры – довольно крепкие шея, плечи и руки. Да, он скорее нравится ей, чем наоборот.
- Я… Я хотел бы подписать с Вами контракт, - наконец-то произнес он.
Н. и ожидала, и не ожидала чего-то подобного. По крайней мере, не в первый разговор. Он что, не от мира сего? Разве не надо было сначала провести «коммерческую беседу», разузнать, где она живет, и что собой представляет ее «баланс»? Чтобы покончить с этим раз и навсегда, она выложила на одной интонационной ноте:
- Запас жизни на планете – пятнадцать лет. Заработок – эквивалент двум годам за год работы. Регулярные штрафы за брак и три глобальных вычета. Жилье – класса «серый», четыре человека в блоке, монолит на две тысячи человек. Так что… не тратьте на меня время.
Она отвернулась и сделала вид, что рассматривает рекламу «желтого» жилья за денежный эквивалент десяти лет жизни в год на правой стене.
В. с минуту молчал, не отрывая от нее грустного взгляда.
- Я хотел бы заключить с Вами контракт, - повторил он более твердым, но немного охрипшим голосом.
- Вы что, меня не поняли?
- Я все понял. Вы не хотите?
- Предположим, хочу. Но если меня будут штрафовать с той же регулярностью, Вы только зря растратите денежные ресурсы со счета. Не сможете завести потомков. И разоритесь на новый контракт самое большее через десять лет. Вас что, это устраивает?
- Да… - просто ответил он, - возможно, Вы хотели бы, чтобы я тоже рассказал о себе, прежде чем решить? У меня достаточный запас жизней, я заработал их в третьем внутреннем слое. Жилье класса «синий», один в блоке, правда, в массиве на четыреста человек. Денежного эквивалента мало, но надеюсь еще заработать…
- Здесь не заработаете… - равнодушно произнесла она. – Мне безразличны Ваши условия, особенно в моем положении. Но в другой ситуации Вы бы мне подошли, я уверена, - она посмотрела на него чуть теплее.
- Отлично. Если дело только в Вашей «коммерции», я могу считать дело решенным. Завтра же я подам наши бланки. Может быть, Вы уже сегодня переберетесь ко мне? У Вас много вещей?
Н. смотрела на него с нескрываемым удивлением. Он вдруг проявил напористость, да и с чего ей отказываться, она же его ни в чем не обманывает?
- Нет никаких особых вещей. Вечером приду, если хотите.
- Я буду ждать вас в двадцать часов внизу, у «серого» блока.
Они встали, так как «Беседа» подошла к концу, стены погасли и люди двинулись к выходу, на свои рабочие места. Но перед тем, как Н. вышла из зала, он неожиданно взял ее руку и крепко сжал. Совершенно ошеломленная, она на автомате дошла до рабочего места и уселась, тупо глядя на монитор. Цифры убегали от нее, грозя новыми штрафными санкциями. Но рука все еще чувствовала тепло его прикосновения, перед глазами стояли его виноватые глаза. С огромным трудом ей удалось сосредоточиться на работе – еще не хватало потерять те крохи, которые…
Они нужны ей, эти годы, именно теперь – очень нужны. А зачем она держалась за них раньше, до этого пожатия? Что привлекало ее на этой планете, что вызывало радость?
Радость? Нужно быть осторожней со словами. Надо говорить «комфорт» или «выгоду», «удобство», в крайнем случае «удовольствие». Нет, не зря на нее криво смотрит «церберша» - видимо, чувствует ее неполноценность и недостаточную лояльность. Ее передернуло. Недостаточная лояльность и странности, если их удавалось доказать, наказывались заточением в «черном блоке» и бесплатными работами на Хозяйку…
После работы, стараясь спокойно, как все, глядеть на «цербершу», сдала дискету. Та, кажется, хотела что-то сказать по поводу вычтенных цифр, но Н. сделала вид, что ничего не заметила и быстрее двинулась к выходу.
Ехать до «серого» монолита было близко, именно в нем жил основной состав работников «заведения», поэтому она, как всегда, сэкономила на транспорте, грязном и тесном, и пошла пешком. Ей нравилось ходить пешком. Не потому, что что-то вокруг привлекало ее взгляд – это было невозможно. Просто пешком почти никто не ходил, вымотавшись на работе. И она шла совершенно одна по пустынной улице, думала, о чем хотела, не следя за выражением лица, и наслаждалась физическим одиночеством. Ведь одиночество в присутствии тридцати чужих девушек было тяжким испытанием.
Впрочем, кажется, одиночеству приходит конец? Н. даже испугалась. Она не могла себе представить, как это – быть с кем-то… Если бы дело ограничивалось контрактом, все выглядело бы проще – можно было прописать частоту встреч и все допустимое с ее и с его стороны. Но… между ними возникло что-то другое, и никакими словами, кроме давно забытых и запретных, это нельзя было выразить…
Наконец она добралась до «дома». Хорошо, что она в свое время разорилась и приобрела себе ширму – общение с соседками по блоку угнетало ее. Кажется, они тоже смотрели на нее полупрезрительно. Она не умела поддерживать интересующие их темы – в основном про покупки и продажи, а также завистливые разговоры о чьих-то выгодных контрактах с мужчинами.
За несколько минут Н. собрала пакет с вещами, проверила, хорошо ли спрятаны маленькие бумажечки с рисунками. Если бы кто-нибудь увидел и донес – пришлось бы худо. Не то, чтобы совсем не разрешалось рисовать, просто люди, зарабатывающие рисованием, получали лицензии и делали это легально, под контролем, в соответствии со списком своих тем. Ее же увлечение было опасным не только из-за отсутствия лицензии. Ведь то, что изображалось на рисунках, совершенно не существовало в окружающем мире, а находилось только в ее голове. Неизвестно, откуда воображение (еще одно запретное слово) вызывало эти загадочные растения, улыбающиеся лица, здания, украшенные совершенно не функциональными деталями. Особенно был дорог ей один образ, женская фигура с крыльями, внешне полностью противоположная образу Хозяйки, и именно этот образ был самым опасным. На растиражированном во всех «заведениях» и «монолитах» плакатах Хозяйка, которую никто и никогда не видел, изображалась с громадными, сверкающими глазами, в развевающихся красных одеждах и в драгоценной короне. Н. же постоянно рисовала совершенно другой, неизвестно откуда возникший образ – светлая легкая фигурка, устремляющая вверх полет, белая туника, тонкий профиль. Почему-то казалось, что фигурка враждебна Хозяйке…
Н. знала, что хранить рисунки опасно, опасно и нести их в «синий» блок к В.. Но если другие рисунки она еще могла порвать и выбросить, то эти – просто физически не могла. Поэтому она тщательно спрятала листочки среди немногочисленной одежды на самом дне сумки. При выходе ее могли проверить. Но все обошлось. Никто не обратил внимание на то, что она уходит, ведь официально она еще не отказалась от блока.
В. уже ждал ее перед входом в монолит. Молча забрал пакет у нее из рук.
- Поедем в метро, в первом слое можно добраться за двадцать минут… - полувопросительно
произнес он, – или что-нибудь купим поесть? Лучше тогда здесь, у нас будет то же самое, только дороже.
Н. неопределенно пожала плечами. Она привыкла только обедать, поэтому о вечерней еде даже не думала. Он понял это как согласие, и завернул к лавке с продуктами. На мониторе предложения нажал наименование продуктов, и свой шифр для списания денег с карточки ресурсов (Н.оставила выбор на его усмотрение), потом покидал все, что вылезло из окошка, в ее пакет.
Выход к «синему» блоку из первого слоя был сделан более культурно. Н. осмотрелась по сторонам. Она давно не была в этом районе. Когда-то она жила в «синем» блоке, но очень недолго. Здесь мало что изменилось, но, разумеется, место было получше, да и само жилье тоже. Довольно вместительный лифт, правда, без экранов, быстро поднял их на нужный этаж. Пока молча шли по коридору, она по своей дурацкой привычке разглядывала проходящих мимо или смотрящих на экраны людей в холлах. Они ей очень не нравились.
Конечно, были и обыкновенного вида мужчины и женщины, в такой же рабочей одежде, как и В. Но основная масса отличалась от обитателей «серого» блока. Пустые, дешевые девчонки из ее монолита показались бы ей сейчас близкими и родными. Конечно, это не «желтый» и не «зеленый» блоки, но и здесь становилось не по себе от холодных презрительных взглядов. Глаза здешних женщин были сосредоточенны, лица целеустремленны. Но хуже всего были некоторые мужчины. Чем презентабельнее по сравнению с В. они выглядели, тем больше хотелось держаться от них подальше.
Особенно ей не понравился высокий, коротко стриженный парень с длинными, как у гориллы, руками и наглыми глазами. Он как раз входил в лифт, когда они вышли. Н. заметила, что В., поздоровавшись, тоже постарался быстрее с ним разминуться.
-Ну вот, пришли, - В. открыл дверь и опять посмотрел на нее вопросительно и виновато.
Она прошла, огляделась, присела на кончик кровати. В комнате было пустовато и очень скромно. Оба неловко молчали.
В. поставил пакет на сиденье, вынул на стол продукты и отправил их вниз на пищевом лифтике. Набрал шифр для оплаты, достал посуду и стал ждать.
По идее, надо бы оговорить условия контракта, подумала она. Но неловко начинать первой - не ей ставить условия. Значит, надо выслушать его требования, а там будет видно.
В. упорно молчал. Наконец-то приготовленная еда поднялась обратно, она решила помочь и разложила все по тарелкам. Есть не хотелось. Они просто смотрели друг на друга.
-На каких условиях ты хочешь заключить контракт? – решилась наконец Н. и сама испугалась звука своего голоса. Казалось, этот вопрос что-то нарушает в их странных отношениях.
Он пожал плечами:
-На каких захочешь… - кажется, он был немного подавлен.
Странный он все-таки, подумала она, при ее «коммерции» он мог потребовать что
угодно и все это занести в контракт.
- Как сложится, - быстро произнес он вдогонку, - Я вот что… завтра пойду отдавать бланки, ты запиши мне свой номер. Возьму стандартный контракт, а ты поправишь, что хочешь.
Она продиктовала номер. Опять помолчали. Еда стояла не тронутая на столе.
Неожиданно раздался сигнал на его мониторе. Она только в этот момент заметила, что в комнате есть маленький дешевый настенный монитор. Он коротко поговорил, потом посмотрел на нее:
-Предлагают ночную подработку…
- Конечно, иди, - сказала Н., - как можно отказываться!
Она даже обрадовалась, что проведет ночь одна, так как совершенно не представляла, как должны развиваться события. Ведь ничего между ними оговорено и прописано не было. В. коротко дал ей разъяснения по пользованию блоком. Вернуться он должен был до начала рабочего дня, а значит, на работу они поедут вместе.
Перед тем, как уйти, он подошел, присел перед ней на корточки, поднял глаза и взял ее ладони в свои руки, горячие, сильные и обветренные.
Почему-то она почувствовала озноб. Нерешительно, чуть заметно сжала его руки в ответ. Он радостно, именно радостно улыбнулся, резко вскочил на ноги и вышел.
Все семь и так чуть видных светил погасли, и наступила бы кромешная темень, если бы не постоянный искусственный свет за окном. Н. не стала включать светильники, она не знала, сколько стоит здесь свет, и боялась необдуманно потратить ресурсы В..
Не раздеваясь, прилегла на кровать. Спать не хотелось, хотелось думать о В. и обо всем, что между ними происходило. Оказывается, в контрактах может быть столь неожиданная сторона… В контрактах? Нет, ничего такого в контрактах не бывает, по крайней мере чужие рассказы ни одним словом не намекали на это.
Значит, все происходит только между ними, то, чего не должно было быть?
Она сама не заметила, как задремала, точнее, находилась в каком-то странном переходе между сном и бодрствованием – слышала равномерные звуки очищающегося от грязи дорожного покрытия за окном, и одновременно что-то уже видела во сне. Это что-то или кто-то появился в большом белом, слишком белом для привыкших к серому цвету глаз пятне у соседней стены.
Кажется, женская фигура, вот только лица не видно, как будто на разфокусированном изображении, на нечеткой фотографии или сквозь дождливое стекло. Слишком сильный скрежет за окном заставил ее выйти из сна, однако белое пятно и Женщина не исчезли. Хотя она не видела лица, но чувствовала что женщина расположена к ней. Появилось какое-то новое чувство – шестое или десятое, которым Н. могла улавливать выражение глаз этого необыкновенного лика.
Никогда в своей жизни Н. не ощущала такого тепла, исходящего от людей, разве что только далекое воспоминание о матери напоминало ей это чувство. Кажется, мать выселили с планеты, когда Н. не было и трех лет, да не просто так выселили. Все детство, когда разговор заходил о матери, Н. слышала шушуканье и пересуды, короткие фразы типа «сама виновата» или «о чем она думала».
Н. знала, что Женщина в белом кружке – не мать, но что-то подсказало ей, что Она больше, чем мать. Н. тихонечко села на кровати, стараясь не спугнуть видение. Ей хотелось задать вопрос, но она боялась, что видение рассеется, как будто и не бывало. И еще – было страшно. Страшно, что Белой Женщине может не понравиться Н., Она покачает головой и навсегда покинет ее.
Вдруг прозвучал голос – голос не мог принадлежать живому человеку, и, однако, был
реальней и живее всех голосов на планете:
-Ты собралась заключить контракт, дитя мое? – Н. показалось, что Женщина смеется.
-Да…Вы…Вы не одобряете мой выбор? – почему-то спросила Н.
Ей захотелось выложить чудесной незнакомке все свои сомнения.
-Ну что ты, выбор замечательный. Правда, сделала его не ты, но молодец, что распознала.
-Да, выбор сделал В.
-Да нет, не В. Это я его выбрала для тебя. А тебя для него, - Женщина улыбнулась.
-Вы? – (и почему я не удивлена? Впрочем, это же сон, - подумала Н.)
-Я. Ты любишь апельсины?
-Апельсины?
-Ну да, знаешь, они продаются у вас по штучке в таких белых бумажных пакетиках.
-Люблю. Кажется… - Н. уже давно не позволяла себе никаких таких апельсинов.
-Но разве ты бы предпочла вместо апельсина жевать бумажный пакетик из-под него?
-Конечно же, нет.
-Тогда почему ты постоянно говоришь о контракте, когда Я хочу подарить тебе Любовь? И если ты хочешь испросить моего разрешения – то вот оно.
-«Любовь» - кажется, это из самых запрещенных слов?
-У Меня нет запрещенных слов, все слова на этой планете созданы Мною. Кроме совсем гнусных и глупых, которых на здоровую голову и не придумаешь. Ваша хозяйка выбрала из моих слов лишь вспомогательные и технические и на них строит свою серую речь. Моих главных слов она боится, как огня.
-Созданы Вами? Эту планету подарила нам Хозяйка…Мы вечно должны Ей.
- Скажи мне, дитя, есть ли что-либо на этой планете не запрещенное, и созданное Хозяйкой, что очень нравилось бы тебе?
-Но… За такие разговоры можно попасть в «черный» блок. Хотя, я знаю, Вы никому не скажете. Нет, мне ничего здесь не нравится. Кроме В… и рисования. Но это тоже под запретом…
-Кстати, мои портреты у тебя получаются неплохо. Пока ты рисуешь их для Меня, а не для себя.
-Я…догадывалась, что это Вы.
-Так вот, дитя. Ничего своего она создавать не умеет. Умеет только украсть и испортить чужое. Эта планета создана Мною. Ваша хозяйка была моею лучшей ученицей, я ничего не скрывала от нее. Впрочем, главному она не научилась, будучи гением технологий, так и не освоила тайну творчества. Воспользовавшись моим полным доверием, она… Впрочем, я могла наказать и уничтожить ее в ту же минуту. Но не захотела.
-Почему?
-Потому что она захватила Вас, и вместе с ней погибли бы и вы все.
-Разве… Разве то, как мы живем – это лучше? Мы ведь не можем быть с Вами… Я понимаю теперь, что мне всегда было надо только это – знать Вас…
-Поэтому я и пришла к тебе. Вот видишь, тот, кто хочет быть со Мной, тот будет со Мной. Стоит всего лишь захотеть. Как Я желаю, чтобы каждый из вас захотел! Я не могу ни к кому придти насильно, - голос Женщины стал печальным.
-Но почему?
-Потому что Я не буду нарушать те правила, которые сама же создала.
-Как? Я не могу поверить – эти ужасные правила создали Вы?
Женщина снова засмеялась, но ответила очень устало и грустно:
-Дитя мое, ты не знаешь моих правил. Но ты о них догадалась бы, если бы захотела. Стоит только прислушаться к себе и не бояться услышать.
Н. замолчала, не находя, что еще можно спросить. Ей хотелось… Но нет, наверняка,
это нельзя…ОНА подумает о ней плохо… Но Женщина как будто читала ее мысли.
-Почему ты так боишься выселения? – ласково и мягко произнесла она.
-Потому что я не знаю, что будет …там. Точнее, ходят слухи, что там уже ничего не будет вообще.
-Бояться надо не этого. Выселение может стать самым радостным или самым ужасным событием в жизни, все зависит только от вас самих.
-Там…там может быть хорошо? Если бы мы это знали, мы бы не стали мучаться здесь!
Голос Женщины стал суровым, белизна за ее плечами засияла сильнее, и стало страшно.
-Никто не может выселиться самостоятельно, пока я не разрешу ему! Горе тому человеку, кто посмеет это сделать.
-Но… Разве количество лет на этой планете не зависит от того, сколько выделит Хозяйка?
-Это она думает, что выделяет… А я позволяю ей так думать. Пока.
-Тогда, тогда…
-Ты хочешь попросить меня? Не бойся. Никогда не бойся просить Меня.
-Я бы хотела остаться еще. Не знаю, зачем, но, может быть…
-Я понимаю. Я тоже считаю, что тебе есть смысл еще остаться. Я дарю тебе еще много лет здесь. И не все они будут легкие, дитя.
-Но… как Вам удастся обойти Администрацию и Счетное Управление?
Женщина улыбалась.
-И… Сколько еще лет у меня будет? И каким образом?
-А вот это тебе незачем знать. Узнаешь в свое время. И еще… Я открою тебе большую тайну. Конечно, правильнее было бы, чтобы ты догадалась сама. Но… в рамках собственных законов я совершенно вольна дарить и делать исключения. Итак, слушай внимательно: если хочешь что-либо оставить себе, сначала надо это отдать…
Белое пятно съежилось, превратилось в маленькую яркую точку, и исчезло, как будто и не бывало. В тот же самый момент в дверь раздался грубый, требовательный стук. В. вернулся? Да нет, он никогда не будет так стучать, даже в собственную дверь. Сердце Н. бешено заколотилось. Инспекция? Как они узнали так быстро про Женщину? Дрожащими руками она нажала кнопку просвета дверей, дверь стала прозрачной. В тусклом свете коридорных светильников она увидела большую фигуру и узнала мужчину с руками гориллы, которого они с В. встретили у лифта. Она нажала кнопку связи.
-Что Вы хотите?
-В., я так понимаю, ушел? И оставил здесь нигде не оформленную девицу. Я – Смотрящий по этому коридору монолита. Ты обязана мне открыть.
Нехотя Н. нажала на кнопку открытия дверей и включила свет в комнате. Смотрящий
вошел и стал нагло рассматривать ее с ног до головы.
-Мы… Мы завтра заключаем контракт, так что я здесь законно…
-Завтра наступит завтра, - он продолжал ее рассматривать.
Неожиданно дверь опять отворилась, на пороге появился В. И побледнел, увидев Смотрящего.
- Послушай, Рик, оставь нас в покое, - произнес он дрожащим голосом, - это совсем не тот случай…
-Чем же не тот? Очень даже тот. Ты же знаешь, твой вкус мне всегда очень нравился.
-Рик, речь идет о контракте.
-Да не переживай ты так, заключай свой контракт, если захочешь… Потом. А сегодня ночью девочка побудет со мной. Это только сделает ей честь, - Смотрящий снова ухмыльнулся.
От ужаса и отвращения Н. словно приросла к месту.
-Рик, ты этого не сделаешь, - голос В. сорвался в хрипоту, - есть закон, я могу пожаловаться…
-И кто мне интересно, помешает? Уж точно не ты. Скорее, наживешь себе неприятности. Ну-ну, не расстраивайся ты так. Разве ты первый раз поставляешь мне удачных женщин?
-Рик, это совсем-совсем не то. Те женщины ничего для меня не значили, а я для них. Ты унижал меня, но сейчас просто убиваешь.
-Опасные разговоры, В. Как это может женщина что-то значить? Тем более контракта у тебя нет, - Смотрящий решил перейти от слов к делу и грубо схватил Н. за руку, потянув в сторону выхода.
Н. не успела понять, что произошло, но в ту же секунду осознала, что рука ее свободна, Рик лежит на полу, а из носу у него струится кровь. Она с ужасом смотрела на В. – что с ним теперь будет? Напасть на Смотрящего…
Парень поднялся с пола, вид у него был не столько возмущенный, сколько растерянный. Раньше никто не смел поднять на него руку, и его мозги со скрипом отрабатывали ситуацию.
-Не смей никому говорить про это, понял меня?! – Рик сплюнул кровь на пол, и вышел из бокса.
-Ты с ума сошел, в лучшем случае – он тебя выселит, в худшем…- Н. лихорадочно соображала, что же делать?
Ей даже некуда его увести – не в «серый» же блок с соседками.
В. наконец-то разжал кулак, опустился на сиденье.
- Работа сорвалась… пришлось вернуться… Он никому не скажет, я уверен… Не захочет упасть в чужих глазах. А самое главное, он, наверно, боится, что я действительно что-то могу предпринять. Ведь сам он никогда не посмел бы так поступить, если бы за ним не стояла сила
Администрации. Вчера я чинил авто для хозяина «синего» монолита, и Рик видел, что тот благосклонен ко мне. По крайней мере, будем на это надеяться, уезжать все равно некуда, нас найдут за минуту…
-Вряд ли он это забудет…
-Да, согласен, со временем надо будет переехать в другой монолит.
- Он что – всегда отбирал у тебя женщин?
В. мучительно поморщился:
-Прошу тебя, не надо об этом…
Остаток ночи они провели, не ложась, в тревоге, прислушиваясь к каждому шороху в коридоре. Утром, позавтракав вчерашней едой, они вместе вышли из монолита и добрались до «заведения», а там разошлись по своим местам.
Беседы сегодня по расписанию не было, а значит, не было и перерыва до самого полудня, когда разрешалось пообедать. День прошел, как обычно. Н. старалась не отвлекаться от работы, но была вся как на иголках. Вдруг вечером она не увидит его, вдруг его уже допрашивают в Администрации?
Возвращаться мысленно к Женщине Н. сейчас боялась, боялась, что «церберша» что-то заметит, не зря ее всегда так внимательно рассматривают. Но образ Женщины в белом и надежда (запрещенное слово) на благополучный исход были неразрывно связаны между собою…
Весь день ее мучили самые ужасные предположения. Но когда она после работы вышла из наружного проверочного коридора, то сразу увидела ждущего ее В.
-Я пойду в Администрацию, отдам бланки. Не хочется, чтобы ты возвращалась домой одна, но и в Администрации зря сидеть незачем. Как быть?
-Я пока не отказалась от своего блока, пойду в «серый». Вызови меня сразу, как придешь, хорошо?
Они разошлись в разные стороны.
До Администрации надо было добираться в третьем внутреннем, самом глубоком слое
метро. «Красный» блок примыкал непосредственно к Управлению. В. долго искал соответствующий кабинет, бродя по громадным, давящим коридорам, отделанным темно-бардовым камнем. Около нужной ему комнаты стояла совсем небольшая очередь – в последнее время контракты заключали реже, мужчины предпочитали пользоваться разовыми сделками, уплачивая небольшой налог Администрации.
Наконец В. оказался за столиком напротив Организатора. Назвал шифры – свой и Н. Чиновник открыл данные на экране.
- Неудачный выбор, с Вашими ресурсами можно подобрать получше, - Организатор посмотрел на В.
-Нет, нет, я уже решил.
-А, понимаю, Вам понравились ее внешние параметры. За небольшую плату мы подберем Вам особь с такими же параметрами, но бОльшими ресурсами. Вот, к примеру, – Организатор вывел изображение на стену, загрузил параметры с карточки Н.
На стене появились изображения с десяток женщин одинакового возраста, роста, веса и цвета волос.
- Если надо еще точнее, введем более мелкие размеры – пропорции лица, тела, - на экране осталось пять фигур, - правда, первые три вряд ли на вас согласятся, но остальные, думаю, будут не против. Вот, например, эта (Организатор приблизил изображение) – даже живет не слишком далеко, всего час от центра города. Доплачивайте, и я сообщу Вам адрес.
-Нет, спасибо, не надо.
-Да это же сущие копейки, а эффект на всю жизнь!
-Да это же совершенно чужой человек. Я прошу Вас, дайте мне образец контракта.
Организатор посмотрел на В. неприязненно:
-Странные у Вас разговоры. Что значит чужой - не чужой? Ладно, как хотите, сами будете потом жалеть. Потратите свои ресурсы, а через пятнадцать лет, в лучшем случае, заплатите за повторный контракт. Да еще будете содержать ее потомство в одиночестве.
И он протянул В. дискету с контрактом.
-Можете менять те пункты, которые не отмечены красным. Остальные – обязательны.
В. немного помялся, потом решился задать вопрос:
-Скажите… Я бы мог… В общем, как сделать, чтобы часть своих заработанных лет передать ей?
-Какая проблема? Зайдите в коммерческий отдел, заполните договор по установленным эквивалентам, 3 процента от сделки уплатите Администрации. Но у нее же нет средств!
-Я бы хотел просто так… бесплатно.
-Бесплатно отдать свои годы?!!!– глаза Организатора полезли на лоб, - вам не мешает быть поосторожней. Это пахнет уже… знаете ли… не будем называть чем… А может быть, Вы решили обхитрить Администрацию, не платить налог и получить с нее что-то иное?
-Да нет же. Если надо, я заплачу налог…
Организатор смотрел на него очень внимательно:
-Мой Вам совет – оформляйте обычную сделку. Можете оформить ей кредит по платежам, а так разберетесь между собой. И никому больше не сообщайте, что это…- Организатор выдавил из себя слово, - «подарок».
В. вышел на улицу, пытаясь из привычного полумрака разглядеть хотя бы половину из семи светил. Сегодня и без того несветлое небо было полностью затянуто.
Вспомнил изображение подобранной ему девушки на стене Организатора и передернулся от ненависти.
В. был уже достаточно большим мальчиком, лет 6-ти, когда он расстался с матерью. Хотя никто ничего не рассказывал В., его чуткие уши уже улавливали смысл происходящего. Нет, ее еще не выселяли, кажется, она была больна или с ней было что-то еще, что не устраивало отца. Для болеющих, не имеющих особых ресурсов, а также безресурсных стариков существовали монолиты в специально отведенных резервуарах, в которых они доживали оплаченные годы на планете, ведь никто не собирался тратить на их лечение свои личные средства. Оправданным исключением считалось только содержание собственных детей до получения ими личных карточек. Можно было выделить часть личных средств для обеспечения старых родителей, в размере, затраченном этими родителями на воспитание детей, не больше. При этом штрафной процент уплачивался Администрации.
«Какая глупая, растраченная жизнь», - говорила тетка отцу. «Да, совершенно бестолковая», - соглашался тот.
В. откуда-то знал, что они имели в виду. Во-первых, мать заплатила традиционный штраф за то, чтобы родить его самой, а не отобрать наилучший плод и вырастить его в инкубаторе, без отрыва от работы. Да еще осталась без средств на этот период времени. Затем потратила львиную долю своих ресурсов, так как отец по полному праву отказался тратиться, чтобы вылечить В. от какой-то приобретенной сразу после родов болезни. Потом они завели ему сестру, но уже традиционным способом.
Но В. знал, что мать относится к нему по особенному. В нарушение всех пунктов «Положения о воспитании», утвержденном Администрацией, она была с ним ласковой и нежной. Прикасалась к нему, когда никто не видел, целовала, сажала к себе на колени. За это можно было и поплатиться… На всю жизнь В. запомнил глаза матери, когда они с сестрой смотрели в окно на отъезжающее из дома в резервуар авто. Это лицо стоит перед ним до сих пор, стоит только закрыть глаза… Сестра тогда громко расплакалась, и потребовала маму.
- Мама будет завтра, - весело ответил отец.
-
На другой день, выйдя к завтраку, В. обомлел. Перед ним стояла мать… Нет, женщина совершенно одинаковой с их матерью наружности, да что там, просто одно лицо! В. уже знал, что можно подобрать особь с очень похожими параметрами, но такое сходство… И все же - он сразу это понял - вся она была совершенно чужая, выражение глаз отстраненное. Но маленькая сестренка осталась довольна и быстро приняла незнакомку. Отцу сильно повезло – у матери была сестра-близнец, их родная тетка, которую отец выписал из другого города. В. возненавидел ее сразу же, и главной причиной этой ненависти было именно это потрясающее сходство, этот отвратительный обман, надувательство.
«Вторая мать» относилась к нему ровно и равнодушно, впрочем, к отцу и сестре тоже, достойно и тщательно отрабатывая свой контракт. Однажды, во время совместной прогулки по лавкам, сестра упала в грязную черную лужу, такие регулярно оставались от жидкости по очистке дорог. Она завопила и стала звать мать, по привычке надеясь, что та поднимет ее и отряхнет. Но тетка, четко знающая свои права, спокойно заявила: «Ну, ну, стирка предусмотрена у нас раз в неделю. Так что если не хочешь ходить грязнулей, стирать сегодня будешь сама», и отправилась, не оглядываясь, в лавку. А грязная, перемазанная сестра, бормоча себе под нос какие-то жалобы, за ней.
Почему-то это происшествие стало для него последней каплей. В., который уже получил к тому времени личные карточку и шифр, развернулся прямо на том месте, где стоял и пошел в противоположном направлении. Сел в метро, доехал до наземных междугородних линий и уехал в другой город…
… За воспоминаниями В. чуть было не пропустил нужный выход из подземки. Он вызвал Н. и они вернулись в «синий блок». При входе на этаж снова столкнулись с Риком, сердце Н. замерло. Но тот сухо кивнул им и также поспешил пройти мимо них, как и они мимо него. Н. заметила, что В. очень задумчив, и даже как будто чем-то расстроен… Может быть, он уже жалеет о том, что связался с ней? Н. вспомнила слова Женщины и отогнала от себя эти мысли.
После ужина В. вставил дискету с образцом контракта в щель под монитором.
-Ты бы заполнила пока свои пункты… - предложил он ей.
Н. подошла к экранчику. Она уже давно решила ничего не требовать, поэтому просто сохранила все обязательные пункты, поставила внизу роспись-пароль и вопросительно посмотрела на В. Он задумался над своей частью контракта. Вдруг ему в голову пришла идея, как подарить Н. свои заработанные годы, чтобы ни Администрация, ни она сама не догадались об этом.
- Послушай, могу я условием контракта поставить, чтобы твои заработанные за годы нашего контракта ресурсы переходили в мое распоряжение? Ты только не пугайся, я оговорю твое полное содержание, и использовать свои ресурсы на самом деле будешь сама.
-А зачем тогда… Впрочем, это твое право, не мне спорить.
-Нет, ты не правильно поняла. Я не могу тебе все объяснить, просто…Когда я обсуждал контракт, в глазах Организатора было подозрение…
-Не удивительно, ведь контракт не равноценный…
-И я хочу показать, что получаю выгоду, понимаешь? Чтобы они не поставили нас на учет, как неблагонадежных. Но это все будет не правда, ты веришь мне?
Н. задумалась. Она практически отдает себя в полную кабалу, теряет возможность купить дополнительные годы на заработанные ресурсы, если он этого не захочет. А впрочем… Женщина сказала, что это Она привела их друг к другу. Значит, выход один – или она доверяет Ей, а значит, и ему, или… снова одна … Нет, будь что будет. Новое одиночество после встречи с В. станет невыносимым. Н. подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза:
-Я верю тебе, - твердо произнесла она.
Его лицо просияло - необъяснимой и светлой радостью (она уже не боялась давать в своей душе характеристики и использовать запретные слова, ведь Женщина все разрешила ей).
***
Утром вся темно-синяя комната была озарена каким-то непривычным светом, казалось, все семь светил заглянули в их окно. Они лежали, обнявшись и молча глядели на потолок. За всю свою жизнь Н. никогда не знала ничьей ласки, ведь когда мать выселяли с планеты, она была слишком мала, чтобы помнить, была ли она ласкова с ней. Нежность к ней В. не возможно было описать словами. Она прекрасно понимала, что такого и быть не может при нормальном контракте, в котором прописано все – от начала и до конца. В ее жизни поселилось Волшебство, оно начиналось с Женщины в Белом, затрагивало мать, пыталось вылезти наружу в ее рисуночках и напрямую было связано с В. И все, все самое лучшее называлось исключительно запретными, такими волшебными словами.
-Нам пора на работу, - В. повернулся к ней.
Она легко рассмеялась. Когда-нибудь раньше она смеялась? Этот мало-естественный звук – живой, легкий смех, - на планете она не слышала очень давно. Усмешки, ухмылки, сальные или надменные улыбки, ржание над придуманными специальным ведомством анекдотами, которыми Администрация пыталась развлекать жителей, в основном, про разнообразные похабные условия контрактов, все это было не то.
Он удивленно посмотрел на нее и тоже улыбнулся:
-Что?
-Как мы пойдем на работу? Нас сразу же арестуют, такие мы счастливые.
-Откуда ты откопала это слово? Будь осторожней, - но он тоже весело рассмеялся, - ну и так что будем делать?
Н. вздохнула, и встала с кровати.
-Мне достаточно вспомнить мою «цербершу», и выражение лица станет нормальным…
-Мне тоже есть что вспомнить, - он посерьезнел.
-Ты про третий внутренний?
-И про него тоже. Знаешь, что делает планета с теми, кто пытается докопаться до ее внутренностей?
-Что-то ужасное?
-Она тянет к себе все твои соки, она пытается оставить тебя внутри, в глубине. А если ты не поддаешься, рушит тебе на голову всю свою толщь, которую ты, казалось бы, уже преодолел. Выходишь оттуда совершенно другим человеком… Если выходишь.
-Как хорошо, что ты вышел …Что бы со мною стало без тебя…
Они спешно позавтракали, и она ощутила еще одну радость – их вроде бы было двое, а вроде бы и как одно существо – «мы», «мы пойдем», «нам пора».
-Я сегодня с утра подаю контракт, - напомнил он, - а работаю вечером, утром у нас будет очистка. Надеюсь, все пройдет нормально. В прошлый раз один человек потерял работу – Контролеру не понравилось, что у него на мониторе приклеена реклама нового авто. Оказывается, надо было или быть довольным тем, что у него есть, или купить другое. Ему приписали недовольство жизнью и ненужные мысли в рабочее время. Как же тогда вся их реклама, не понятно? Видимо, просто дело было в другом… А ты – где будешь ты?
-Я буду ждать тебя – опять там же, в «сером».
-Что ты там делаешь обычно?
-Лежу и думаю о тебе…
***
Комната для оформления уже готового контракта была в другой части «красного блока», и Организатор был другой. На каждое движение на планете был предусмотрен свой Организатор и свой кабинет, это повышало управляемость и не давало Организатору вступать в длительные, пусть даже рабочие, контакты с работниками, создавало некую «объективность» - любимое словечко Администрации.
-Итак…- Организатор загрузил дискету и начал ее изучать.
В. сидел, как на иголках. Только бы все прошло гладко.
-Значит, вы получаете в распоряжение все заработанные за годы контракта ресурсы Н., без уже у нее имеющихся. За это вы предоставляете Н. свои ресурсы сразу, в настоящий момент. Половину своих ресурсов. Я правильно понял?
-Да. Я как бы кредитую ее. Таким образом я продлеваю ее проживание на планете и избавляюсь от необходимости заключать с кем-то еще один контракт. При этом пользуюсь по своему усмотрению ее денежными ресурсами.
- Что ж, логика есть. Однако… Не проще было выбрать другую особь? Неужели вам не подобрали в предварительном отделе?
В. напрягся, но постарался выглядеть спокойным.
-Да, но другая могла и не согласиться на мои условия. Они ведь очень жесткие.
-В ее распоряжении появляется больше лет, чем в ваших. Ведь у нее уже есть пятнадцать своих.
-Да, но ее регулярно штрафовали, поэтому я и решил оставить резерв. Кроме того, она не согласилась бы иначе на мои условия. Ведь теперь все ее ресурсы в моих руках, - повторил В.
-Но при расторжении контракта вы теряете право управлять ее ресурсами. А переданные Вами года остаются у нее. Есть ведь условия расторжения, которых мы не можем ее лишить. Да и при неожиданном вашем выселении все возвращается ей.
-Приходится идти на риск. Но она вряд ли захочет расторгать столь выгодный контракт.
-В общем, да, - кивнул Организатор, - мало кто предложит ей новый, особенно если вы заведете потомство. Хотя, почти 40 лет могут кого-то соблазнить.
-Годы – это не ресурсы, а она не станет превращать их в деньги. Какая тогда от нее выгода?
Организатор согласно кивнул и начал заверять контракт. Кажется, В. удалось убедить его и не попасть впросак.
-Итак, контракт заключен, оригинал будет храниться здесь, вот вам копия и код доступа к подпункту «Мелочи», который вы можете периодически менять. Достаточно уведомить по связи центральный аппарат. Через полчаса годы поступят на ее счет, а ее ресурсы начнут поступать на вашу карточку.
…Н. совершенно забыла, что сегодня должна состояться очередная «Беседа», проходящая обычно раз в два дня. Пока шла по коридорам, пыталась привести в порядок свои чувства. Ей было страшно. Она хотела остаться, остаться с В., она и представить себе не могла, что слова Администратора могут сократить эту возможность до минимума. Когда Н. услышала, что на ее счету появилось дополнительных тридцать шесть лет, она едва удержалась от восклицания. Ей послышалось или в отчет закралась ошибка? О том, чтобы подойти и переспросить, не могло быть и речи. Чудо? Ну конечно же! Как же она могла усомниться в словах Женщины в Белом?
И не зачем выяснять, как и почему это произошло, волшебство есть волшебство.
***
Ин сидела в своем кабинете в «красном» блоке. Она пока не успела привыкнуть к новому, более солидному креслу, и огромному монитору в стене, поэтому еще испытывала сильное удовольствие от новизны своего положения и гордость за себя.
Но сегодня утром в бочку меда подложили ложку дегтя, породившую новые тревоги и неуверенности. Впрочем, она всегда ожидала удара именно с этой стороны. Дурацкая идея ее родительницы с неестественными родами братца обязательно должна была выйти боком. Сегодня утром к ней зашел Старший Организатор из отдела контрактов.
- Ин, вы у руководства на отличном счету, и вы это знаете. Поэтому мы сочли возможным предупредить вас. Пока ничего страшного, но сами понимаете, для вашего дальнейшего карьерного роста необходима полная чистота биографии. У вас ведь имеется биологический брат …
Так она и знала!
-Что он натворил?
-Да в общем-то пока ничего. Так сказать, опасность 78-й степени по шкале неблагонадежности. Т.е. легкие подозрения, пока никаких последствий. Просто опыт мне подсказывает, что люди редко держаться на одной и той же степени опасности. Или становятся более благоразумными, или скатываются вниз.
Ин внимательно слушала.
-Так вот, прочитаю последние статьи его досье (он достал портативный экранчик):
1. Донесение Организатора пункта первичной выдачи контрактов:
а) желание заключить контракт с очень невыгодными для него ресурсами;
б) отказ от рассмотрения предложений по поиску замены особью с такими же параметрами;
в) употребление слова «чужая» по отношению к предложенной Организатором особи (потенциально – какая же тогда выбранная им особь? И не назовешь без запрещенных слов);
г) желание подарить данной особи собственные годы жизни безвозмездно (это самое неприятное, Ин, но Организатор оговорился, что, возможно, просто не так понял В.)
2. Этот же Организатор проявил инициативу и тщательно проверил данные выбранной В. особи. Они следующие: регулярные штрафы, а также руководительница подразделения, в котором работает Н., постоянно вносит в ее графу следующие характеристики: «задумчивость», «необоснованная мимика», «неадекватное выражение глаз»…Итак, странный выбор, не правда ли, Ин?
-Но я же не имею никакого отношения к В., за исключением кровного родства. Он уехал, когда я была совсем маленькой, и с тех пор я ничего про него не знаю и даже знать не хочу.
-Я все понимаю. Но Администрация смотрит на это по-другому, с генетической точки зрения в человеке может быть заложено нечто, что сразу не проявляется, для этого и нужно проанализировать всех его родственников. Потом, эта ваша кровная мать тоже не отличалась хорошими данными. Администрация закрыла на сие глаза, так как. вы были соответствующим образом улучшены на стадии развития плода, а с вашим отцом и матерью, которая вас воспитывала, никогда не было проблем. Но усиление этих данных проблемами с В.…
-Вот видите, именно это нас и отличает. В. был произведен на свет…неестественным способом, поэтому все его недостатки никак не могут быть отражены в моей генетике.
-Ин, не надо так волноваться. Пока нет для этого никакого повода. То, что Администрация вас предупредила, говорит об ее полной к вам лояльности. Мы советуем вам провести с вашим братом частную беседу. Возможно, он станет на путь исправления, чего мы, кстати, совершенно не исключаем. И вы просто обязаны в этом участвовать.
-А та женщина, с которой он заключил контракт? Разве нельзя просто избавиться от нее – наказание и т.д.?
-Пока нет никаких формальных поводов и доказательств, возможно, и не будет. Но наблюдение за такими особями мы не снимаем. Опасность лучше диагностировать на небольших степенях.
***
Н. так хотелось рассказать В. про Женщину, про ее дар, но она немножко побаивалась – во-первых, того, что он не поймет, решит, что у нее просто неуравновешенная психика, во-вторых – что все это какая-то ошибка, которая вскоре к ее ужасу выявится. Не смотря на то, что не верить Женщине она не могла, какие-то червоточинки сомнения, неизвестно откуда взявшиеся, мучили ее.
«Возможно, все это просто приснилось тебе», - нашептывал неприятный вкрадчивый голос, «возможно, твоя психика действительно больна, а все остальные нормальны».
Поэтому когда они с В. встретились у выхода из заведения, она ничего не сказала. Он тоже молчал, но был чем-то очень доволен. Они почти не разговаривали, им было хорошо молчать вместе, незачем было говорить и портить лишними словами то состояние духовной и телесной общности, в котором они находились.
Однако дома в специальном ящике для уведомлений лежала дискета красного цвета. Они испуганно переглянулись. Ничего хорошего это означать не могло. Он медленно вставил дискету в прорезь под настенным мониторчиком.
- «Работник 7298163-В., с 18-19 часов завтрашнего дня вас ждут для частного собеседования в комнате № 1857684 в «красном» блоке. Дежурный по «красному» блоку», - прочел он вслух, - ну и что бы это могло значить?
Н. испуганно пожала плечами. Оба боялись, что это связано с нападением на Рика.
Ночью они долго не могли заснуть. Н. лежала, не выпуская его руки, и думала, увидит ли она В. завтра вечером. После некоторых подобных собеседований люди безвозвратно исчезали из поля ее зрения. В. думал о том же. И еще – как обезопасить Н. в случае… Решение все равно не находилось, и наконец они заснули – тяжелым, прерывающимся сном.
Утром, без аппетита забрасывая в себя завтрак, В. продолжал думать. В нынешней ситуации необходимо все рассказать Н. про его идею с контрактом, надо, чтобы она все поняла и не удивлялась, а также приняла соответствующие меры в случае, если он… Вкратце В. обрисовал ситуацию.
Н. осталась поражена его рассказом. Неужели это он сделал для нее ТАКОЕ? Лишил себя половины набранных лет ради нее? О подобном она никогда даже и не слышала… Разве может она принять такую жертву? Но он ничего не захотел даже обсуждать:
-Я хочу быть уверен, что у тебя все нормально. Я рад, что годы уже поступили на твой счет, так мне будет спокойней. Думаю, в случае чего…тебе вернется возможность управлять своими ресурсами.
Расстались они молча, тяжело. Н. не представляла, как она будет сегодня работать. День прошел, как во сне. После работы встретиться не удалось, он ушел раньше, чем она прошла проверочные коридоры. Н. отправилась в «синий» блок.
Теперь уже все равно, лучше ждать здесь, если что, так хоть быстрее узнает.
Уселась на кровати и наконец дала волю своим мыслям. Значит, этот дар – дополнительные годы в таком количестве она получила вовсе не от Белой Женщины.
«Ну, теперь ты поняла наконец, дурочка», - снисходительно прошептал в ее голове противный голос, - «ты все себе придумала сама. Нарисовала себе всякие фантазии на листочках, а потом они тебе и приснились».
Н. попыталась сопротивляться:
«Но откуда эти фантазии могли взяться в моей голове? Ничего подобного этому вокруг себя я видеть не могла. Значит, это где-то существует, а я уловила».
«Ты же сама догадываешься, что у тебя нездоровая психика. При этом бывают всякие галлюцинации...»
«Но для чего мне такой мир, где Ее нет? Он пуст, он бессмыслен и уродлив. Весь смысл этого мира только в Ней. И В. привела мне она. Если с ним что-то случится, кто, кроме нее, сможет мне помочь?»
«Это всем известный детский комплекс. Ты рано лишилась матери и ищешь покровителя в своих фантазиях. Ты потому и выдумала Ее, что тебе не нравится окружающий мир и не хватает мужества принять его бессмысленность и уродство, как данность, смириться, и существовать в нем, пока есть возможность, так как за пределами этой планеты вообще ничего нет. Вот еще одна твоя трусливая сказка – про жизнь вне этой планеты. Ты просто боишься, что все кончится».
«А ее слова, которые здесь запрещены? Любовь, надежда, доверие, радость, счастье, чудо? Я не смогла бы придумать это все сама. И главное, если знание этих слов и то, что они значат, заложены во мне, то кем и когда? Даже мое больное воображение не могло бы все это придумать. И почему тогда я так желаю радости и счастья, если они никогда не существовали на этой планете? Разве можно знать о том, чего никогда не было, и желать того, чего нет и не может быть?»
«Ну-ну, не пытайся создавать теории. Это твое слабое место. Для этого на планете есть лицензированные специалисты, знающие куда больше тебя.»
«Тогда, тогда… Я не смогу и не стану ничего доказывать. Если этот мир таков, как ты говоришь, я презираю этот мир. Если в нем нет того, что я навыдумывала, значит, лучше быть чокнутой, чем смириться с этим. И если волшебная Женщина всего лишь сон и никогда не существовала – я лучше буду жить в этом сне, чем в такой реальности, как ты предлагаешь мне», - Н.сердито тряхнула головой.
В этот самый момент дверь высветила фигуру В., и он вошел внутрь.
-Вернулся! – дыхание Н. перехватило от облегчения и радости, она бросилась к нему и прижалась, дрожа, - Ну, что там, рассказывай скорее!
-Пока ничего. Дело не в Рике.
***
С помощью дежурного по «красному» блоку, В. быстро отыскал нужную комнату. Это явно была комната какого-то руководящего Организатора, судя по громадному, новейшего типа монитору на стене, и солидному креслу. Несколько неожиданным оказалось то, что в кресле сидела миловидная, совсем молодая женщина, правда глаза у нее были строгими, властными и непроницаемыми, в общем, как и у всех представителей Администрации.
-Присаживайтесь, - пригласила женщина, - меня зовут Ин. Чтобы сразу было все ясно, я – ваша биологическая сестра.
Вот оно что! От неожиданности В. даже замер на месте, не успев сесть на предложенное сидение. Вот какая она стала, маленькая И., теперь уже значит Ин.
Какое-то странное чувство охватило его, - она была совершенно чужой ему женщиной, и в то же время необъяснимый зов родной крови заставлял его испытывать какую-то возбужденную радость. Да, она очень похожа на мать. В. заглянул в ее глаза, и радость померкла… Нет, не на мать. Она очень похожа на тетку, особенно выражением глаз…
Он молча сел и ждал, что И.скажет ему.
-Ну, вот что. Ознакомьтесь с этим документом, - она вывела на экран тот самый последний отчет, который зачитал ей Старший Организатор отдела контрактов, - я думаю, так вы быстрее поймете, что мы от вас хотим.
В. быстро все прочитал, и снова вопросительно взглянул на И.
-Думаю, не надо объяснять вам, что такое опасность 78-й степени. За это не наказывают, но вы под наблюдением. Могу я поинтересоваться, что именно заставило вас заключить контракт именно с данной особью? – в ее глазах мелькнуло что-то большее, чем правомерный интерес, нечто вроде женского любопытства.
-Разве это можно объяснить, И?
Ин нахмурилась.
-Во-первых, зовите меня Ин. Во-вторых, я не понимаю. Вы не можете назвать те параметры, которые привлекли вас в Н.?
-Разве дело только в параметрах? – В. понимал, что разговаривает не с сестрой, а с представителем Администрации, но ему очень не хотелось притворяться и этим унижать ее, - пойми, И., ведь есть же что-то еще, то, что говорит тебе – это твой человек, лишь он тебе нужен.
«Как хорошо, что я решила не записывать этот разговор, - вздохнула про себя Ин, - увы, в досье все описано верно… И за что мне эти неприятности?»
-Послушай, В., - Ин специально перешла на ты, для убедительности, - ты даже сейчас не понимаешь, что говоришь и где. Я хочу тебя образумить и предупредить. Ведь у тебя могут быть проблемы.
-И у тебя тоже, не правда ли, И.? Ты ведь поэтому меня вызвала? -Конечно, поэтому. И называй меня Ин. Мне нет никакого дела до твоей судьбы на планете. Но, к сожалению, твою судьбу увязывают с моей. Я не дам тебе помешать мне.
-Нет, И., твоему восхождению никто не сможет помешать. Я вижу это по твоим глазам.
-Хорошо, пойдем дальше. Это правда, что ты собирался подарить Н. свои годы?
В. задумался. Он должен быть осторожен, ради Н. в том числе.
-Что за глупые домыслы, Ин? – он впервые назвал ее новым именем, - какой идиот будет разбрасываться своим годами ради какого-то контракта?
Ин несколько полегчало.
-Просто Организатор меня не так понял, - добавил В., - я думал, как сделать, чтобы ее не выселили слишком рано, и мне не пришлось заключать новый контракт. И придумал очень выгодный способ. Разве ты не читала мой контракт? Все заработанное ею за все будущие годы переходит уже со вчерашнего дня в мое полное распоряжение. За это я ссудил ей часть своих лет, предварительно посчитав, конечно же, сколько бы хотел оставить себе. Я не собираюсь ползать по этой планете старым и дряхлым, выселиться вовремя – это тоже неплохо.
Все это было очень похоже на запись в досье, Организатор честно оговорился, что мог не правильно понять братца. Но надо будет прочитать его контракт. Кстати, Организатор по готовым контрактам ничего не просигнализировал, значит, все действительно в порядке.
- Ладно, В., это понятно. Надеюсь на твое благоразумие. В противном случае, поверь, я найду способ избавиться от такой проблемы, как ты.
Она сделала ему знак рукой, давая понять, что собеседование окончено. Но В. медлил.
-Ин, ты, наверное, должна быть в курсе… Что сталось с нашей матерью?
Ин возмущенно сверкнула глазами.
-Наши мать и отец благополучно доживают свои годы в «зеленом» корпусе, благодаря практичности и благоразумию отца. Мать отлично исполняет свой контракт, - отчеканила она.
-Ты ведь прекрасно поняла, что я спросил про нашу мать. Мне всегда казалось, что ты расстроена ее отсутствием.
-Я ничего не знаю и не хочу об этом знать. Меня прекрасно воспитала тетка, по большому счету благодаря грамотному контракту. Отец был уже научен горьким опытом, и обратился тогда к хорошим юристам. Я тебя больше не задерживаю. Надеюсь, следующей беседы не будет.
-Я тоже надеюсь, И., - В. погрустнел, - но если тебе будет нужна моя помощь, найди меня.
-Помощь? – Ин задохнулась от возмущения, - пока у меня есть ресурсы, я буду платить за услуги любому, только не тебе. На мне ты не заработаешь.
В. тяжело вздохнул и вышел. Кажется, ей и вправду уже не поможешь…
***
-Значит, ты не поверила Мне?
Белая Женщина появилась ночью. Уставший В. крепко спал рядом. Она тоже уже заснула, но что-то как будто толкнуло ее, и, как в прошлый раз, сев на кровати, Н. увидела сначала маленькое, а потом увеличившееся пятно яркого белого света.
«Интересно, не видно ли его с улицы?», - подумала Н., так как свет показался ей просто ослепительным. Потом он немного потускнел, и она снова разглядела нечеткую белую фигуру. Ей показалось, что глаза Женщины были грустными и строгими одновременно.
-Но… Поймите меня правильно, я вовсе … просто эти годы… их подарил мне В., это не было Вашим чудом, а просто его добротой ко мне, - пролепетала Н.
-Я не про то, хотя Я и здесь выполнила свое обещание. Разве ты до сих пор не поняла? Доброта к тебе В., его решение подарить тебе годы, само существование его в твоей жизни, все самое лучшее, что может в ней быть – это и есть обещанное тебе чудо.
-Я…начинаю понимать. Это сделали мне Вы… Через В., да?
-Делая добро друг другу, Вы делаете это через Меня, во Мне и для Меня.
-Вы не подумайте, я очень благодарна Вам…
Женщина улыбнулась:
-Мне не нужна ничья благодарность, ты же не думаешь, что я пришла упрекнуть тебя, что ты не воздала Мне по заслугам? От этого будет грустно тебе. Мне никто и ничто не нужны, чтобы БЫТЬ. Но… не прими за противоречие - Я нуждаюсь в Вашей любви и благодарности, потому что ХОЧУ от вас зависеть. Я сама пошла на это. Значит, теперь вы можете причинять мне боль.
-Я…причинила Тебе боль? Прости меня, - Н. сказала «Ты», даже не заметив этого.
-Ты причинила мне боль, когда усомнилась во мне. Скажи честно, ведь ты прекрасно знала, что Я не сон. Отчего же ты вступила сама с собой в бессмысленный спор и практически признала меня видением?
-Просто… - Н. прервала саму себя и заговорила возбужденным шёпотом, чтобы не разбудить В., - я всем сердцем желала, чтобы Вы не были сном. Но я боялась, что я…ненормальная.
-Дитя мое, я не сержусь на тебя. В тебе еще нет доверия, но… Главное, чтобы ты не причисляла меня к видениям по другой причине. По той, по какой меня не хотят знать многие и многие…
-По какой? – испуганно спросила Н.
-Чтобы не выполнять Моих требований к каждому из Моих детей.
-А Ты чего-то требуешь от нас?
-Да, исполнения Моих законов. Ваших законов, если вы понимаете их.
-Разве Ты не могла бы помогать нам…просто так, что ли…
-Ты считаешь Меня торговкой? Не путай Мою Любовь с торговлей. «Вы мне – послушание, Я вам – долголетие», так ты подумала? Законы Любви не имеют с этим ничего общего. Конечно, кто-то может слушаться меня только из страха, что его выселят не туда, куда он захочет попасть. Но и это не может продолжаться долго. Ребенок сначала слушается, потому что боится наказания. Потом он слушается, так как понимает правоту родителей. Точнее, так должно быть. Вы слушаетесь вашу так называемую хозяйку исключительно из страха, но не к родителю, а к тюремщику. Поэтому слушаться Меня на этой планете –очень тяжело, она всячески преследует тех, кого заподозрит в верности Мне. В лучшем случае, таких людей назовут ненормальными. Ну ты и сама знаешь… - Женщина улыбнулась, - Но высшая степень послушания – это послушание по Любви.
-Я не совсем понимаю…
-Я дала вам власть слушаться или не слушаться меня. Если ты полюбишь Меня по-настоящему, то сама не сможешь поступать иначе, чем написано в Моих законах. Это значит, что Ты ответишь на Мою Любовь, которую я предлагаю каждому из своих детей. И будешь со Мной всегда, даже после выселения.
-А те, кто не слушается Твоих законов, где окажутся они?
-Я люблю каждого, но не могу потребовать ответной Любви насильно. Я никого не стремлюсь наказывать. Их наказание – в них самих. Они сами не хотят быть со Мной, так как же им оказаться со Мной после выселения? Поверь, каждый сам делает свой выбор. Помнишь, любой, кто хочет Меня видеть, будет Меня видеть. Но как Я заставлю его, не нарушив собственный закон, любить Меня? Они выбрали жизнь без Меня, и они окажутся без Меня – это и есть самое страшное наказание для них. А если они верны своей хозяйке и разделяют с ней ее ложь и ненависть, - то окажутся с ней. Вот только зря они будут ждать от нее награды. Каждый человек, даже не зная того, стремится к Настоящему, Истинному Счастью, а значит – ко Мне. Она же не сможет дать им то, чего у нее нет. Ты не задумывалась, почему у вас не строят «белых» монолитов?
-Многие стремятся к богатству и власти…
-И она дает им это здесь, на планете. Но вне планеты – ее нет. Она изгнана оттуда. И там она не даст им ничего. Она перемолотит их для своих нужд, выжмет из них все и выкинет во тьму.
-И все же, Ваши требования – они так похожи на условия…
-Значит, ты опять не поняла Меня. Хорошо, давай возьмем твои отношения с В. Если он попросит тебя что-то сделать для него, ты сделаешь?
-Конечно!
-А почему? Потому, что он что-то сделает для тебя за это? Или по условиям контракта?
-Нет, просто потому, что он дорог мне.
-А если он обидит тебя чем-то?
-Я все равно буду…любить его. Но… мне не хотелось бы, чтобы он плохо относился ко мне.
-Правильно. Это потому, что Любовь – требовательна к тому, на кого направлена. Но Она и милосердна. Ты простишь его, я знаю. А он – тебя. Просто так, не ожидая ничего взамен. Он подарил тебе половину своей жизни – это такая жертва, и ничего не возьмет взамен. Он рискнул ударить Смотрящего. Уверена, ты могла бы сделать для него то же.
-Я… не знаю… Наверное, могла бы.
-Вы уже отдали друг другу свои жизни, а ты даже этого не заметила? Ты будешь узнавать себя больше, чем дольше ты будешь с ним. Теперь о доверии – ведь ты доверилась В., когда он сочинил такой странный контракт, хотя и не мог сказать тебе, для чего? Ну, теперь понимаешь?
-Кажется, да. Я не знала об этом, думала, что попаду в невыгодное положение, а он сделал так, как лучше мне.
-И ты еще научишься узнавать Меня во многих вещах и людях даже на этой планете. И доверять Мне, даже если не сможешь пока понять.
-Вчера, когда я спорила сама с собой… В. вернулся домой невредим, это ведь ты помогла нам? И тогда, когда у него отменилась подработка и он вовремя вернулся и спас меня от Рика…
Женщина молчала, как будто задумавшись. Потом произнесла очень ласково:
-Конечно, я не оставляю Моих детей. Но иногда тебе будет казаться, что Меня нет рядом с тобой, или что Я забыла про тебя. Так вот, знай, что это неправда. Но тебе придется много делать самой, и через многое пройти. Я еще не вернула себе эту планету, и даю «ей» хозяйничать здесь. Это приносит боль Моим детям. Иногда они сами виноваты в своей боли, иногда им необходимо пройти через нее, хотя пока не знают, зачем. А иногда эту боль несут им другие, послушные своей хозяйке узники. Но я не могу дать свободу послушания одним, и ограничить в ней других, до тех пор, пока их судьба не решена окончательно. И вот, некоторые пользуются этим по-своему. Но все, что они посеют, взвесится им потом точной мерой. А ты не должна бояться. Помни – я буду с Тобой.
Н. больше ничего не отвечала, все ее существо переполняли свет и тепло. И когда белое пятно уменьшилось и исчезло, она не сразу заметила, как темно стало в комнате. Внутри Н. свет продолжал гореть, как если бы она осталась вместе с Белой Женщиной.
Она вспомнила, что забыла спросить у Женщины, можно ли рассказать о Ней В., но в тот же миг осознала, что да, очень нужно, и она обязательно все расскажет, а В. непременно поверит. Даже если не сразу…Но всё равно поверит.