В стародавние времена в одном королевстве жили король и королева. Они были самые обыкновенные на свете люди, только небо наделило их властью. Старая мать королевы была больна, она страдала безумием. Она мнила себя великой и могучей. Ее держали в тайной комнате, бредовые мысли и идеи никому не дозволялось слушать. Потому что король и королева хотели, чтобы ничто не смогло пошатнуть их династию, показаться слабыми или обиженными Богом было выше их сил. Они сказали всему двору, что их мать умерла, и спрятали ее от посторонних глаз.
Вот однажды королева понесла ребенка. Ровно девять месяцев носила она драгоценное бремя и, наконец, разрешилась долгожданной дочерью. Родители были счастливы, и только старая безумная мать любила сидеть у себя в комнатке, качаться в мягкой плетеной качалке, и повторять беззубым ртом: «Она будет сущим дьяволом во плоти, она будет вашим наказанием…» Но кто мог услышать ее слова? Никто.
Тем временем лицемерие родителей не знало меры. Пряча от всех людей сумасшедшую мать, они никогда не смогли бы спрятать то, что выросло из их прелестного младенца. Предсказание старухи сбылось. Небо принесло в наказание ребенка, тело которого внезапно закончило свой рост в один из дней. Короткое, безобразно толстое тело, лишенное шеи, рыхлый «кружевной» живот, бесформенные широкие губы и бесцветные рыбьи глаза. Светлые волосы редким пушком обрамляли круглое лицо. И самой отвратительной по мере взросления стала жесткая, как у свинки, щетина на нижнем подбородке. Такой стала надежда короля и королевы, принцесса, которую назвали Нюшабель. Родители с горьким сожалением смотрели на свою дочь-карлика. Только три вещи, как у всякой женщины, были длинными у Нюшабель – длинная тонкая грудь с огромными розовыми сосками, которую она заботливо скручивала по утрам замысловатым рулетиком в корсаж, создавая иллюзию пышной, волнующей округлости, длинная отвислая задняя часть тела, которая заканчивалась в аккурат над коленками, и длинный-предлинный шлейф любовных похождений, которыми Нюшабель справедливо гордилась. Такой же куцей была и душа принцессы – злобной, жадной, завистливой и подлой. Она врала, предавала людей, притворялась и всячески использовала их в своих интересах, выбрасывая их потом из своей жизни, как отработанный материал.
Поскольку родители строго-настрого запретили использование в королевстве зеркал, чтобы их дочь ненароком не увидела свое отражение, и не испугалась, Нюшабель жила в полной уверенности в своей неотразимости. Всем придворным было приказано беспрестанно восхищаться ее внешностью и умом, талантами и голосом. Нюшабель не видела никого вокруг, кроме себя, и любила себя безумно. Было ли это безумием, передавшимся ей в наследство от бабки? Никто не знал. Она была мила, щебетала по-французски, обворожительно смеялась, представляя себя самой прекрасной принцессой на свете. Она целыми днями веселилась, ела и пила, лежала на пуховых перинах, и мечтала, мечтала, мечтала…Заниматься чем-либо она не считала нужным, поскольку была королевских кровей, и лишь одно времяпрепровождение доставляло ей истинную радость: любовь. Плотская, чувственная страсть целиком и полностью поглотила разум принцессы и, узнав телесную радость, она не могла более ни о чем думать. «Стержень жизни», отличавший мужскую половину королевства не давал ей покоя ни днем, ни ночью. Она не знала предела в наслаждении любовью, перебрала всех мужчин в королевстве и никто, даже самый завалящий оборванец не смел ей отказать. Она брала больных и нищих, молодых и старых, богатых и знаменитых, но никто не мог утолить ее ненасытную плоть. Даже во сне ей снились огромные драконы с дымящимися хвостами, жадно глядевшие на нее.
Вместе с принцессой жила маленькая приемная дочь короля и королевы. Они больше не решились заводить детей, боясь, что опять родят какого-нибудь уродца. Девочка, что они взяли на воспитание, была похожа на испуганного эльфа: тоненькая, как травинка, тихая, как пещерная мгла. И только глаза, большие и глубокие, говорили о том, как ей непросто жить в этом королевском кошмаре. На ее глазах происходили такие жуткие вещи, о которых детям и знать-то не положено. Нюшабель некого не замечала вокруг, живя в своем мире иллюзий. Она тайно ненавидела маленькую принцессу. Понимая, что скоро принцесса вырастет, станет прекрасной, и , самое ужасное, затмит ее, Нюшабель изводилась не на шутку. Используя власть, кричала, била малышку, унижала ее при всех. Маленькая принцесса только зловеще молчала в ответ на все эти нападки, поджидая, когда настанет ее час. Заглядывая в эти полные ненависти и жажды мщения глаза, Нюшабель чувствовала, что бессильна. Как она только не старалась указать принцессе ее место незаконнорожденной приемной девчонки, та только безмолвно сносила побои и подзатычины, глядя исподлобья и мрачно улыбаясь. Никогда не видела ее слез Нюшабель, зато сама стала частенько рыдать в подушку, понимая тщетность своих усилий.
Кроме этого, родители Нюшабель, устав от разврата и порочных страстей своей дочери, однажды ночью со стыда уехали в глухую деревню. Они поселились в маленьком домике с двориком, где жили, обрабатывая землю, как все люди в королевстве, и совсем позабыли о старых печалях. Теперь наконец-то они могли спокойно смотреть людям в глаза, жить, не заботясь о своем положении и, самое главное, не видеть Нюшабель. Единственной, за кем они действительно искренне скучали, была маленькая принцесса Настурция. Они молились за нее день и ночь, желая ей счастья и здоровья. Но Настурция не захотела бежать вместе с ними, и осталась, чтобы выполнить свое предназначение, предсказанное перед смертью старой безумной матерью.
Меж тем Нюшабель взрослела, ее тело старилось от бесконечных оргий, устраиваемых ее по различным поводам. Придворные устали притворяться, но все еще продолжали выказывать уважение и восхищение новой «фиолетовой» королеве, потому что она вся одевалась в фиолетовый цвет, и провозгласила цвет флага королевства как фиолетовый. Из хитрости Нюшабель занавешивала окна плотными шторами, зажигала редкие свечи, чтобы никто не видел признаков ее увядания. Ночь теперь была ее подругой, а день она ненавидела, и всегда днем спала и пряталась от солнечных лучей.
Через десять лет Настурция подросла и набралась красоты и силы. Она была молода, умна, кроме всего прочего, обладала неведомой силой, переданной ей умершей бабкой по наследству. Она являла собой день, которого так боялась Нюшабель. Придворные боялись смотреть в глаза принцессы, которые никогда не улыбались, они были полны боли и печали. Настал день, когда Настурция решила свести счеты со своей сестрой. Ранним утром, когда она, по обыкновению, начинала свой день, а Нюшабель, напротив, заканчивала его, они встретились в большой приемной гостиной. Во всем зале было темно, подсвечники оплыли сгоревшими свечами, и только сквозь плотные занавески пробивались тоненькие лучики света. Нюшабель плелась к себе в спальню, поддерживаемая двумя прислугами, уставшая, пьяная и пресыщенная всеми удовольствиями. Внезапно она подняла глаза, и увидела стоявшую прямо перед ней Настурцию.
- Пошла прочь отсюда, проклятая приблуда! – ехидно прошипела Нюшабель, - как ты смеешь являться перед моими прекрасными очами? Я не желаю видеть тебя сегодня и требую, чтобы ты немедленно удалилась!
- Что я слышу? Ты требуешь? По какому праву? Я такая же принцесса, как и ты. Кроме того, я хочу, чтобы ты знала, что шотландский король Эмилий, которого ты так заботливо ублажала несколько дней и ночей, вчера сделал мне предложение руки и сердца. Так что теперь ты убирайся отсюда, уродливая карлица! – Настурция смеялась прямо в лицо Нюшабель, которую стало трясти от этих слов. Настурция прекрасно понимала, что Нюшабель во что бы то ни стало хочет выйти замуж, и для этого в последнее время перестала распыляться на всех мужчин, оставив в фавортитах Эмилия. Но это обстоятельство не мешало ей иногда забавляться с наемными рабами, как этой ночью, скрывая свое извращение от молодого короля. Однажды, увидев, как Нюшабель добивается взаимности Эмилия, смотрит на него с надеждой и вожделением, Настурция поняла, как она сможет наказать ее.
- Сейчас Эмилий придет сюда и увидит тебя во всей красе, дорогая сестрица.
- Это я уродлива? В своем ли ты уме? Да я безумно талантлива! Я лучшая королева из всех известных! Я самая прекрасная женщина на свете! Это известно всему королевству: у меня голубые глаза, лебединая шея, высокая грудь, тонкий стан и красивые ножки, гибкие руки и великолепный голос, который может свести с ума кого угодно. Я всегда имею столько мужчин, сколько захочу, и они с нетерпением ждут, когда я позову их в свою спальню! – Нюшабель подбоченилась, и прислуга в страхе отлетела в стороны. Казалось, между двумя принцессами сейчас раздастся электрический разряд и полетят молнии.
- Так ты утверждаешь, что прекрасна? Хочешь ли ты увидеть свое отражение? – Настурция медленно, тихо и отчетливо произнесла свой вопрос.
- Да знаешь ли ты, противная девчонка, что в нашем королевстве нет зеркал? А мне они и не нужны – достаточно созвать всех придворных и спросить у них. – Нюшабель была как никогда уверена в себе.
- Отлично, так и сделаем. – Настурция хлопнула два раза в ладоши, и зала стала постепенно наполняться людьми. Когда все собрались, Настурция хлопнула еще два раза в ладоши, и с окон упали шторы. Яркий дневной свет хлынул в залу, слепя глаза и освещая даже самые потайные уголки дворца.
- Проклятая, ты же знаешь, что я не переношу солнечного света! – Нюшабель была в бешенстве, морщась и закрывая лицо руками.
- Ты желала видеть себя, дорогая сестрица, так смотри! – Настурция в последний раз хлопнула в ладоши, и одна стена дворца расступилась, обнажая огромное серебряное зеркало в своей нише. – Подойди к нему, посмотри на свое отражение, и оно покажет твое истинное лицо. Кроме всего, я позволяю тебе попросить у зеркала исполнения одного самого заветного твоего желания.
Нюшабель смело повела плечами и, фыркнув, и метнув насмешливый взгляд на сестру, пошла к зеркалу. Когда она подошла и увидела перед собой смешную толстую сморщенную старушку на кривых ножках, она отпрянула в сторону.
- Это не зеркало! Ты обманула меня! Люди, подойдите и посмотрите, что моя сестра все врет! – Нюшабель не могла поверить в то, что она увидела.
В то же время придворные подходили и смотрели на чудное зеркало, которое показывало их лица, ведь впервые за много лет они смогли смотреть на себя в отражение серебра. Они смотрели, улыбались, некоторые плакали, но загадывать одно-единственное желание дозволялось всем.
Когда у зеркала не осталось ни одного человека, Нюшабель вновь подошла к нему. Она вглядывалась в свое безобразное бородавчатое с волосинами лицо, испещренное глубокими морщинами, трогала иссохшую грудь, обвислый живот, лысина на голове светилась н переливалась солнечными зайчиками. Руки ее, непонятным образом сохранившие живость, и тонкие наманикюренные пальчики, не находили места на этом теле, которые хоть на капельку были бы прекрасны. Кроме всего, зеркало показало Нюшабель всех тех людей, которых она обманула, унизила, оскорбила и использовала в своей жизни. Долго стояла у волшебного зеркала пораженная Нюшабель. Наконец она обернулась и спросила:
- А желание? Я ведь смогу еще загадать свое желание?
- Конечно. Я никогда не отступаюсь от своих слов, - Настурция стояла, как скала, сложив руки на груди. Все придворные встали за ее спиной, и Нюшабель была совсем одна на своей половине королевства.
- Говори, чего ты хочешь? Зеркало все исполнит. Только подумай, чего тебе больше всего на свете нужно.
- Пускай я буду самой желанной для всех-всех мужчин в мире, чтобы они бежали ко мне и испытывали во мне нужду во все времена. Я хочу принимать в себя их желания и быть им незаменимой! Я хочу увековечить свое имя на устах у мужчин, чтобы они вспоминали меня с благодарностью! -–Нюшабель прокричала эти слова, сверкая глазами.
- Будь по-твоему!
На глазах у всех придворных и пришедшего на шум Эмилия, Нюшабель стала опускаться вниз, ее тело сжалось, превратившись в неведомый сосуд причудливой формы. Тонкая фиолетовая ткань пеньюара красиво обвила холодные стенки. Никто не мог взять в толк, что же произошло. Только Настурция звонко рассмеялась впервые в своей жизни, потряхивая головой и обнажая красивые белые зубы.
- Ну я так и знала! Ее желание не вызывало у меня и тени сомнения! Итак, внимание! Королевский указ! Отныне и навсегда по всему королевству запрещается мужчинам справлять нужду куда попало. Моя сестрица избавила всех от такой надобности! Теперь полагается при возникновении такой потребности бежать в специальную комнату, куда мы поместим сей чудный сосуд, и, блаженно закатывая глаза, благодарить Нюшабель за свое существование в такой полезной форме. Если же обиды ваши огромны и зло сидит внутри, разрешается справлять в Нюшабель и большую нужду, не забывая всякий раз благодарить ее.
Нужно ли говорить, как новая Нюшабель была популярна в том королевстве Целые очереди мужчин желали к ней поскорее добраться, страшась смертной казни за незаконное облегчение в неположенных местах. Настурция оставалась править королевством, часто ездила к родителям в придворное поместье, которое было заново отстроено, еще краше дворца. А про старую Нюшабель пели похабные песни, да сочиняли анекдоты